***
Прошло пять дней. И все пять пролетели, словно один. Векс уже могла спокойно вставать и ходить, хоть временами и болезненно покалывал бок. За это время с ней посидели все: Лютер, с которым они болтали про Луну; Диего, с которым Векс соревновалась на меткость, кидая любимые ножи брата; Клаус, который притаскивал несколько своих обновок, которые ему благословила Эллисон, и просил мнение о каждом наряде; сама кучеряшка Эллисон, с которой Векс скомкано, но всё же смогла поговорить на непринуждённые темы; и Ваня, которая успокаивающе играла на скрипке, побуждая шатенку заснуть. Только Пятый не приходил и даже не заглядывал к сестре. Вексена, укладываясь в кровать в лазарете, который ей порядком уже надоел, понимала, что чем дольше не приходит Пятый, тем серьёзней будет предстоящий разговор. Тем болезненней он будет. Проснулась Векс утром десятого дня от какого-то шума. Девушка сильнее укуталась в белое тяжёлое одеяло в надежде вновь заснуть, но возня, которая вновь доносилась со стороны этого многострадального дивана, не прекращалась. Собрав все силы, которые были в наличии, Вексана открыла свои омуты и хотела уже было сказать, чтобы этот чёртов нарушитель её спокойствия был тише, но осеклась. Её заспанному взору предстал брюнет в неизменной школьной форме. Пятый, собственной персоной. Разговор, которого так ждала, но и боялась Вексана, состоится сегодня. И, видимо, прямо сейчас. Парень сидел, наклонившись вперёд, уперев локти в колени и смотря в пол, попивая неизвестно откуда взятую бутылку виски прямо из горла. Лицо Пятого ничего не выражало. Усталость и какая-то разбитость отображались в его позе. Девушка немного приподнялась на локтях и заправила выпавшую прядку волос за ухо и прокашлялась, обращая внимание брюнета на себя. Пятый тут же оторвался от созерцания чёрного ламината под ногами и перевёл взгляд на сестру. Векс вздрогнула и села, поворачиваясь к брату лицом и спустя ноги с кровати. Ледяные глаза Пятого смотрели прямо в душу, заковывая сердце в лёд, а остальные органы стягивая в тугой узел. Стояла тишина. Пятый всё также наблюдал за сестрой, а Векс, укутавшись в одеяло, смотрела на янтарную жидкость, находящуюся в бутылке. К слову, на полу валялась ещё одна, точно такая же, поблескивая на свету, только уже без алкоголя. Значит, парень уже тут давно. Что же его привело сюда впервые за несколько дней? Девушка нахмурилась и прикусила губу. Причина, скорее всего, серьёзная, иначе бы брат вряд ли стал так пить. Напряжённое молчание прервал Пятый: — Какого чёрта ты тут забыла? В голосе не были ни капли сочувствия, заботы и доброты. Лишь холодное равнодушие, которое резало Векс без ножа. Шатенка поджала губы и сильнее укуталась в одеяло. Слишком холодный приём обеспечил ей брат. Она проговорила в ответ с неким упрёком: — Я пытаюсь вас спасти. Ты сам это знаешь, Пятый. Брюнет горько усмехнулся и прикрыл глаза, закинув ногу на ногу, отклоняясь на спинку дивана и держа виски в правой руке. Векс замечает каждое безобидное движение брата, каждую смену эмоций на лице. Его расслабленное положение подкупает, но она знает, Пятый — готовящийся к атаке хищник, а она — вскоре растерзанная жертва. — Тебе бы самой спастись, лгунья, — равнодушно проговорил парень, открывая и переводя свои хищные очи на шатенку, лениво побалтывая виски в бутылке. Векс недоумённо посмотрела на брата и округлила глаза. Лгунья? Что за бред несёт этот охмелевший идиот? Когда это она врала им? — Что, прости? — улыбнулась девушка, вздёрнув тёмную бровь и разводя руки в сторону. — Но я никогда не врала вам. Пятый молчал. Лампа, светившая мягким жёлтым цветом, давала огромное преимущество для него. Свет не доходил до парня, но прекрасно освещал шатенку. Вексана чувствовала себя беззащитным животным на пустоши, зато брюнет спокойно смотрел на неё, как лис на зайчонка. Эти ленивые действия, нейтральный тон создавали слишком обманчивое впечатление. И чем дольше продолжается эта игра в кошки-мышки, тем сильнее будет гнев Пятого. — Я видел тебя той ночью, — он помедлил, а потом продолжил, ставя виски на пол и вновь отклоняясь на спину дивана и кладя руки на неё: — когда ты и те двое стояли у порога особняка. А вот и первый ветерок перед ураганом. Голос Пятого перешёл на ядовитый спокойный тон, который обволакивал Векс, заставляя её поджать губы и глубоко дышать: — Видел твою беспомощность. Ты явно не ожидала, что придёте сюда. Тебя охватил страх, — брюнет облизнул верхний ряд белоснежных зубов, не отводя изучающий взгляд от собеседницы. — Страх того, что с тобой сделает Куратор и Комиссия, когда узнают, что ты — наша сестра. Векс поджала губы и уткнулась в пол. Пятый прав. Она действительно испугалась. Но испугалась не Куратора и её шайку, а того факта, что её семью убьют прямо у неё на глазах. Неужели он так и не понял этого? Голубоглазая гордо вскинула подбородок и посмотрела в глаза брату. Она не собиралась сейчас оправдываться и что-то доказывать. Её интересовали другие вопросы. — Почему ты сбежал? — твёрдо и отчётливо спросила девушка. Лучшая защита — нападение. — У тебя было всё: лучшая комната во всё здании, известность, начисленные годы. Ты бы мог жить, не зная бед. Зачем же ты вернулся? С какой целью? — прищурилась шатенка. Пятый тихо посмеялся. Его смех разнёсся по всей комнате, заползая в каждые тёмные уголки комнаты и сознания шатенки. Голубоглазая сглотнула образовавшийся ком в горле, следя за братом. — В отличие от тебя, дорогая Вексана, я скучал по своей семье, — голос Пятого был твёрд, как никогда прежде. Злость сочилась через каждое слово, сказанное им. — Я бросил всё, чтобы вернуться в эту чертову академию, — он наклонился вперёд, пронзая душу девушки, и продолжил: — чтобы вернуться к своей семье. Вексана поджала губы, опуская взгляд в пол. Он что, правда думает, что она не пыталась? Не пыталась найти какой-либо выход из этого? Неужели пятый настолько стал недоверчивым? Или это только потому, что прошло много лет? Вдохнув побольше воздуха в лёгкие, шатенка проговорила, пытаясь достучаться до парня и теребя уголок одеяла: — Я не могла вернуться, — возмолилась девушка, не наблюдая никакой ответной реакции от себеседника, который, покачивая ногой в какой-то свой так, молчал с прикрытыми глазами: — Пойми ты уже. — горько добавила она спустя минуту молчания, всё также теребя уголок: — Куратор никого не щадит. После этих слов брюнет за секунду раскрыл свои омуты и уставился прямо на сестру. Вексана поёжилась под этим взглядом. Пытаться достучаться до пьяного брата — глупо. Сказать последние слова — ещё глупее. Шатенка видела, как в глазах Пятого разрастается голубое холодное пламя огня. Он, не сводя очей с сестры, опустил с тихим стуком на пол злосчастную бутылку, переместился и оказался прямо у кровати Векс, нависая над девушкой, буквально впечатывая её своей злостью в матрас. Пятый полыхал. Буря, которую так опасалась Векс, вырвалась на волю. — Не тебе мне говорить, что Куратор никого не щадит. Не тебе, Вексана, — прошипел он, упираясь руками в матрас, заставляя шатенку откинуться назад. — Я пережил там такое, что тебе даже и не снилось, — Вексана задержала дыхание. Глаза Пятого постепенно затопляла боль. Боль, граничащая со злостью. — Но я бы на твоём месте перепробывал всё: все входы и выходы. Я бы душу дьяволу продал, лишь бы вернуться к ним и защитить. Но ты, надо же, — он усмехнулся, возвращаясь в вертикальное положение. — Осталась там, в той дыре, — презренно проговорив, он отошёл на несколько шагов от кровати, становясь спиной к больной и продолжив: — я почему-то даже не удивлён. Вексана округлила глаза. Не удивлён? Не удивлен?! Да как он смеет! Девушку трясло от злости. Она вскочила с кровати, скинув с себя одеяло, и с вызовом прокричала, сжимая пальцы в кулаки, еле сдерживая злые слёзы: — Раз ты так скучал, то где пропадал все эти годы? Где, скажи мне? Почему сразу не вернулся домой, раз ты такой заботливый брат?! Какого хера ты шлялся неизвестно где?! Пятый, стоя спиной к девушке, перекатился с пятки на носок и обратно. Так несколько раз. Векс не видела, но он задумчиво смотрел в пол, засунув руки в карманы. Как же парень устал. Брюнет уже раз десять пожалел, что пришёл сюда. Парень понимал, что в словах шатенки есть доля правды. Пятый действительно не не вернулся домой. Но разве он упустил бы возможность, если бы она представилась? Разве он бы не вернулся, оставаясь в той дыре и медленно сгнивая. Брюнет, конечно, уже наполовину прогнил, но разве он забыл бы свою семью? Променял своих идиотов на богатства Комиссии? Конечно же, нет. Медленно поворачиваясь к злой собеседнице лицом, Пятый проговорил, впиваясь взором в фигуру Векс, буквально шипя: — Я был везде, в разном времени. Я не мог вернуться без правильного вычисления. Я ни с кем не общался, поэтому не слышал о тебе. — Тогда почему ты винишь меня, раз сам не лучше? — горько спросила девушка, садясь обратно на кровать, обхватывая плечи руками. Этот разговор утомлял. Вексана ещё никогда не хотела просто спрятаться под одеялом и тоскливо заплакать. Но нет, не сейчас. Она не покажет свою слабость даже Пятому. Она должна выдержать этот напор, иначе только докажет правоту Пятого. Почему он мучает её? Зачем? Ему же самому тошно? Он побледнел, в глазах нет привычного блеска, лишь только злая тупая боль, которую он решил выплеснуть на неё. Неужели ему всё время было так тяжело? Девушка хотела в порыве встать, подойти к парню и обнять со спины, но одёрнула себя.Пятый сейчас явно не в настроении принимать какую-либо поддержку. На крики Пятого и Вексаны прибежал Клаус, который как раз и шёл сменить голубоглазого. Предварительно постучавшись, он заглянул и посмотрел на брата и сестру, которые выглядели так, словно были совсем чужими. Клаус нахмурился и спросил, всё также не заходя внутрь: — Всё в порядке? — заметя на себе тяжёлый взгляд брюнета, который стоял лицом к двиану, он тут же проговорил: — я просто слышал крики, вот и решил зайти. Пятый ничего не ответил, а лишь отвёл глаза и начал смотреть в пол. Вексана даже и не посмотрела в сторону двери, бездумно смотря на свои ноги. Брюнет тяжело вздохнул и тихо закрыл дверь, потирая шею и направляясь на кухню. Двое из его самых родных людей не могут принять ошибки друг друга, забыть их и жить мирно. Как же он просто хотел счастливую семью без всяких апокалипсисов и пропаданий на несколько лет. Эти двое так похожи, так почему же не могут найти общий язык?***
В комнате стояла гробовая тишина, но прозвучал голос Пятого, который вновь развернулся к сестре: — Какого это — убивать? В голубых омутах Пятого зажёгся маньячный огонёк, а на его губах заиграла ухмылка. Вексане впервые стало страшно. Она начала переводить взгляд с одного предмета в комнате на другой. Куда угодно, лишь бы не встречаться со взором брата. — О чём ты? Лучше притвориться непонимающей, оттянуть время до ужасающей правды. До правды, которая пугала саму Векс. Шатенка жадно и глубоко дышала, оперевшись ладонями на колени. Она знает, чем этот разговор закончится. Она знает. — Ты знаешь, о чём я, — вновь расслабенно говорит брюнет, подходя к дивану и наклоняясь к виски. — Ты одна из лучших, — он отпивает из горла янтарную жидкость и вновь устремляет взор на Вексану. — Значит убивала. Девушка молчала, прикусив язык. Что ей ответить? Сказать ложь или правду, которую Пятый в любом случае узнает? — Что ты чувствуешь, когда убиваешь, Вексана? — вновь повторяет брюнет, наблюдая за метаниемиям сестры. Он чувствует. Он смотрит прямо в душу, прожигая внутренности. Он узнает. — Ничего, — отвечает шатенка, поднимая голубые очи на брата. Парень вскинул брови, скептически смотря на Вексану и держа в правой руке неизменную бутылку, а левую засунув в карман. Поверил ли он? Конечно, нет. Но она посмотрела ему в глаза, так что попытка защитана. Наиграно задумавшись, смотря в потолок, он вновь посмотрел на девушку, которая выжидающе смотрела на него. Пятый усмехнулся и поматал головой. Она проверяет, поверил ли он в её клевету. — Ложь. Попробуем ещё раз, — воодушевлённо проговорил он, сверкая глазами и ярко улыбаясь, поедая глазами собеседницу. — Что ты чувствуешь, когда убиваешь? Вексана вздохнула и устало прикрыла глаза. Конечно, он не купился. На что она вообще надеялась? На то, что лучший киллер не распознает её ложь? Какая наивность. Хорошо. Он хочет услышать правду? Что ж, он её получит. Шатенка вскинула подбородок и гордо ответила, встав с кровати напротив Пятого, прищурившись: — Я чувствую удовольствие. Доволен? Брюнет поджал губы, разочарованно смотря на девушку, а потом усмехнулся и вновь отпил из бутылки, вновь разочаровываясь, ведь виски практически заканчивался, что не могло не огорчать. — К чему мы и пришли, милая моя Вексана, — проговорил он спокойным голосом. — Когда убивал я, то не чувствовал радости. Я не чувствовал удовлетворения, — брюнет развёл руками, показывая всем своим видом, что делал всё не по своей воле. Он не чувствовал удовольствие. Вексана в замешательстве уставилась на него. Но как тогда можно быть лучшим? Как можно столько лет убивать? Как? — Но ты.. Парень закатил глаза. Алкоголь всё-таки берёт своё. Организм подростка явно не предусмотрен для такого количества выпивки. — Да, да , я лучший киллер, — отмахнулся он, как от назойливой мухи. — Но это не значит, что я люблю убивать. В этом мы различаемся, — хмыкнул он, наблюдая за растерянностью сестры. — Ты была в Комиссии по доброй воле, — парень наклонился вперёд, чтобы быть поближе к Векс и усмехнулся. — И давай будем честны, ты бы и дальше там была, если бы не это происшествие. Векс раскрыл рот и подняла брови. Она бы осталась там?! Да как он смеет?! — Ты никогда не был и не будешь лучше меня, номер Пять, — с вызовом бросила Векс, сжимая кулаки, не замечая, как из её глазах сыплятся мелкие красные исклрки, которые тут же исчезают. Пятый определённо разозлил её. Эмоции бушевали, превращаюсь в ураган. Девушку трясло. Как Пятый только может говорить такие вещи?! Как этот антиквариат может думать так о ней?! Или что, у него выросла мания величия?! Вексана перевела взгляд на руку Пятого, которая также держала бутылку, и только подумала, что Пятый не умеет пить, как увидела, что парень кинул бутылку прямо в стену сзади неё. Её сердце сделало кульбит в груди. Он в бешенстве. Брюнет схватил Векс за руку и переместился к этой самой стене, по которой растекался дорогой алкоголь, припечатывая девушку своим телом и заламывая её руки над головой, заставляя сморщиться от боли в запястьях. — Я уже давно не тот сопливый мальчишка, который был готов ради тебя на всё. Я сильнее и злее тебя. И всегда был лучше, — отчеканил он. Шёпот Пятого, который перемешивался со злым рычанием, заставлял задержать дыхание и забыть про воздух. Пятый слишком зол. Он в бешенстве. Вместо глаз у него айсберги, вместо слов — ножи, вместо рук — оковы, а вместо дыхания — лава. Он в ярости. В глазах видны молнии. Но его бешенство смешивалось с виски, что неимоверно дурманило, заставляя перестать хотеть вмазать ему, уступая желанию. Векс перевела взгляд ниже. Эти желанные губы с привкусом кофе и виски сводят с ума. Её бёдра зажаты его, что просто до невозможности заводило. Соски её груди, которая была скрыта лишь тоненькой ночнушкой, затвердели от желания и постоянного трения. Его тело слишком близко. Хотелось отдаться ему и не один раз. И очень жёстко. Тело приятно заныло. Шатенка прикусила губу чуть ли не до крови, пытаясь не застонать от желания. Чёрт, знал бы Пятый, какой он сексуальный, когда злится. Ещё минута зрительного контакта, и Пятый отходит от девушки, отпуская её. И не проронив ни слова больше, парень разворачивается и уходит. Вексана же, разочарованно выдохнув, медленно осела на пол, где находились осколки, которые наприятно впились в кожу, пытаясь восстановить дыхание, потирая красные запястья и грустно смотря на дверь, проговорила: —Да, Пятый. Ты уже не тот.