***
— ...И тут он такой подходит ко мне и говорит — я не буду вставать на колено.* А я ему такой — а не долбоёб ли ты часом? А он мне — сам дурак. И пошёл. Ну, я тогда вообще ничего не понял. Да и кто поймёт этих русских? Нико сдержанно кивнул. Как он и подозревал, возможность пообщаться с Льюисом подвернулась ему почти сразу — здесь же во время Гран-при Испании. Где-то между трансляцией квалификации и вечерним эфиром Нико мирно прогуливался от боксов одной команды до другой. Теперь, когда из-за карантина сюда допускалось ограниченное число сотрудников, гулять в паддоке стало почти удовольствием, которое, увы, продлилось недолго. — Ну, я тогда и начал звонить. Сначала Сэбу, а потом и всем остальным. Потому что, ну а какого хера? Хэмилтон уставился на Нико, будто у того мог быть готов ответ. Ответа у него, однако, не было. А потому сказал он первое, что пришло в голову: — Большого и чёрного? — Что? — не понял Льюис. — Что? — сделал вид, что тоже ничего не понял, Нико. Льюис подозрительно сощурился. — Ты знаешь, шуточки эти свои расистские брось. А не то я тебе покажу и большого, и чёрного. — Ты мне еще кулаком пригрози, — брякнул Нико.***
Эта затея была изначально обречена на провал. Нико знал об этом и когда разговаривал с Феттелем, и когда пересёкся с Хэмилтоном. И когда крался в его номер по длинному коридору отеля, нарушая все мыслимые меры самоизоляции. И уж тем более, когда стонал, лёжа под ним на широкой кровати. Льюис не обманул, когда обещал показать все прелести выбранных им методов борьбы. Для начала он опустился перед Нико на колено, медленно стянул с него штаны вместе с бельём, а потом в несколько движений ртом и языком довел его почти до грани. Обещанный большой и чёрный тоже не подвёл ни размером, ни цветом. Входил в податливое тело размеренно и глубоко — так, как не делал уже несколько месяцев, с самого начала карантина. — Если завтра у меня найдут "корону", то ты труп, — шептал Льюис, перемежая слова с жалящими поцелуями в шею. — Согласен. Только изолироваться будем вместе, — стараясь справиться со сбившемся дыханием, ответил Нико. — Нас неправильно поймут. Льюис двинулся резче. — А когда тебе это мешало? Нико прогнулся, прильнув к нему ещё сильней. — Тоже верно, — резюмировал Льюис. Какое-то время он продолжал двигаться в медленном, приятном для обоих темпе, но вдруг плавно выскользнул из тела партнера и спустился ниже, тут же ртом насаживаясь на его член. Нико даже не успел вдохнуть, когда почувствовал, что там, где ещё только находился член Льюиса, теперь была его рука. И несколько пальцев, сжатые в определенном жесте, пытались проникнуть в глубину его тела. — Вообще-то про кулак я пошутил, — едва шевеля губами, сказал он. — А я нет, — просто ответил Льюис. И двинулся рукой глубже. — Твою ж мать... — только и смог выдать Нико, бурно кончая от ощущения ладони Льюиса в своем заднем проходе. А после добавил: — Никогда больше не смогу смотреть на эти ваши акции протеста. Льюис лежал рядом и потирал уставшую от непривычных действий руку. — Ничего, — ответил он. — Ты привыкнешь. Нико не стал спорить. Какой в том был смысл, если уже совсем скоро он сам встал перед Льюисом на колени, чтобы подарить ему не менее мощный оргазм.