Если бы не ты

      Незаметно для всех лето перетекло в холодную и дождливую осень. Крупные ледяные капли били по оконному стеклу, стекая дорожками вниз и срываясь с подоконника, чтобы разбиться о твёрдую землю. Ледяной ветер пронизывал до костей, заставляя прохожих кутаться в тёплые куртки и прятать носы в шарфы.       Мишель рассматривала погоду из ненавистного офиса — нелюбимая работа ещё сильнее расстраивала русоволосую, заставляя закрыть глаза и сосредоточиться на ощущениях. Откинувшись на мягкую спинку кресла и взглянув на календарь, она вздрогнула, втягивая носом воздух. Сердце будто грубо сжала ледяная рука, а после оно бешено забилось, пытаясь выбить рёбра; руки задрожали и в один миг похолодели, становясь чуть влажными, — ровно год назад Мишель в последний раз видела Брэндона.       Последний день сентября стал для неё напоминанием о прошлой жизни. Приняв решение уйти от «Гладиаторов», девушка не могла даже представить, что окажется в скучном офисе с ненавидящими её коллегами. Делая всё для младшей сестры, которая уже стала взрослой и не требовала столько внимания, Мишель совершенно забыла о себе, с головой уходя в работу. Бесконечные отчёты, задержки в офисе допоздна и вечная нехватка свободного времени поставили крест на её личной жизни. Хотя девушка даже не представляла, что может повстречать достойного мужчину — перед глазами каждый раз всплывали воспоминания о голубоглазом блондине, который стал для неё чем-то большим, чем просто танцором из команды, чем просто парнем, с которым она виделась несколько раз в год, пытаясь сохранить отношения на расстоянии.       Схватившись длинными ледяными пальцами за его кулон, который уже пятый год мирно висел на шее, напоминая о красивых и чуть прищуренных голубых глазах, врезавшихся в память, Мишель закусила губу, пытаясь удержать себя в руках. Болезненные воспоминания вихрем пронеслись перед глазами, заставив девушку ещё сильнее вцепиться в обжигающие льдом жетоны. — Лапуля, прекрати разводить сырость, — Брэндон взял её лицо в свои руки, вытирая капельки горьких слёз, размазывающих по щекам чёрную тушь. — Ты чего вообще плачешь? Я улетаю всего лишь на два месяца. — Почему-то мне кажется, что это наша последняя встреча, — подняв свои серые заплаканные глаза на блондина, Мишель шмыгнула носом, снова пряча лицо в его груди, сжимая ладонями мягкую ткань светлой футболки. — Я не хочу, чтобы ты уезжал. — Так нужно, — горячие сухие губы оставили несколько лёгких поцелуев на русой макушке. — Я не хочу уезжать, но я не могу бросить работу. — Обещай, что ты приедешь, — Мишель сквозь слёзы попыталась улыбнуться, но бешено отбивающее ритм сердце сжималось лишь от одной мысли, что Брэндон через несколько часов окажется на другом континенте. — Обещай, что ты будешь писать мне. Обещай, что ты не забудешь меня. Обещай… — Обещаю, лапуля, — в голубых глазах сквозила ничем не скрытая боль. — Обещаю, что буду уделять тебе каждую свободную секунду. Я никогда не смогу тебя забыть.       Брэндон сжимал в крепких объятиях хрупкое тело, уже начиная отсчитывать дни до их следующей встречи. Расставаться с Мишель после нескольких дней, наполненных счастьем и любовью, было для него невыносимо больно. Убеждая девушку в скорой встрече, он пытался убедить первым делом самого себя — как бы ему ни хотелось верить в лучшее, верить, что совсем скоро они встретятся, что всё наладится, что они не будут жить на разных континентах, жизнь твердила обратное. Процветающий бизнес в Европе никак не отпускал Брэндона в Америку, к любимой девушке. Возможно, пройдёт несколько лет, и они смогут быть вместе, как обычные люди. Но с самого начала их отношения не были нормальными, и вряд ли что-то изменится.       Мишель, стирая ладонями солёные дорожки с щёк, смотрела вслед уходящему блондину. Его сердце разрывалось лишь от одной мысли, что она плачет из-за него. Представляя, что в следующий раз он прилетит, чтобы остаться с девушкой навсегда, Брэндон в попытке улыбнуться обернулся, сжимая руки в кулаки до побеления костяшек — Мишель быстрым шагом шла в сторону выхода из аэропорта, а её вздрагивающие от рыданий плечи заставляли парня чувствовать себя последним уродом.       Ему хотелось сказать, что один её звонок — и он будет рядом. Он бросит всё, чтобы прилететь к ней и остаться. Остаться с ней навсегда, каждый день доказывать свою любовь. Но гордая Мишель вряд ли скажет, как ей плохо. Вряд ли она позвонит и попросит прилететь. Девушка будет скрывать своё разбитое состояние, своё разбитое огромным расстоянием сердце и улыбаться ему, общаясь по видеосвязи.       Улетая в Париж, Брэндон не представлял, что этим ставит точку в их отношениях.       Тряхнув головой, как бы отгоняя болезненные воспоминания, Мишель быстро покинула своё рабочее место под неприязненные взгляды коллег. Кто-то точно сообщит начальнику, что девушка ушла на полчаса раньше конца рабочего дня, но сейчас ей было всё равно. Хотелось вернуться домой и забиться в угол, укутываясь в тёплое одеяло, чтобы никто не тревожил. Чтобы снова и снова самой себе разбивать сердце на ещё более мелкие острые осколки, ранящие все внутренние органы, одними лишь воспоминаниями о тёплых и нежных руках такого нужного и такого далёкого Брэндона.       Капли дождя били по лобовому стеклу, мешая хорошей видимости. Дорога до дома заняла больше двух часов из-за пробки в центре: люди торопились домой, не желая проводить ещё больше времени вне тепла и уюта. Мишель торопилась лишь потому, что хотела побыть в одиночестве, а прятаться по углам в каких-либо заведениях она не желала — ей казалось, что у неё на лице написаны все переживания, и кто-то точно начнёт показывать пальцем в её сторону, тихо хихикая.       Брэндон который день не мог нормально спать. Каждый раз, когда он закрывал глаза, возникал образ девушки, которая мягко улыбалась на каждое его слово и нежно целовала в уголок губ. Мишель была для него особенной, совершенно не похожей ни на какую другую девушку — её губы были слишком мягкими, руки слишком нежными, улыбка слишком искренней, волосы слишком шелковистыми, а тело слишком податливым. Она таяла в его руках, терялась между ощущением его крепкого тела и холодных простыней, сходила с ума от жарких поцелуев.       Механический голос в который раз повторял одни и те же слова: «Абонент временно недоступен». Который день Брэндон слышал, что «Абонент находится вне зоны действия сети». Мишель никогда не отключала телефон, боясь пропустить его звонок или не увидеть сообщение. Молли также не отвечала на телефон. Сёстры будто бы исчезли из его жизни.       Брэндон был потерян. Злость сменилась растерянностью, а затем в голову полезли непрошенные мысли. За неделю до первого звонка, на который Мишель не ответила, она прилетала к нему, чтобы провести выходные в Париже. Однако всё закончилось не так, как планировалось изначально — Брэндон затронул тему отношений на расстоянии. Он рассказывал, как ему тяжело понимать и принимать это, что будь на месте Мишель любая другая девушка, он бы уже не сдержался и вернулся к привычному образу жизни с постоянной сменой блондинок и морем крепкого алкоголя. Русоволосая была барьером, границей между Брэндоном «до» и Брэндоном «после». Она изменила его в лучшую сторону, но поддерживать это через почти десять тысяч километров Мишель устала. Она устала от разницы во времени, от коротких бессмысленных разговоров и редких сообщений. Смириться с тем, что блондин, которого она не смогла забыть даже в бешеном круговороте конкурса, остался где-то далеко, остался кровоточащим воспоминанием, она не смогла.       На следующий день Мишель улетела, решив менять свою жизнь. Первым делом сменила номер телефона себе и Молли, зная, что она частенько общается с Брэндоном, а затем и вовсе уехала в Сиэтл, обрывая все ниточки, связывающие её с Сан-Франциско. Ей до безумия хотелось, чтобы блондин остановил её, успокоил и сказал, что никуда её не отпустит. Но вместо этого Мишель получила фразочку «Делай, что хочешь», приправленную ледяным взглядом пронзительных голубых глаз.       Она и не знала, что Брэндон приехал в аэропорт с намерениями остановить её, успокоить и оставить с собой. Он смотрел вслед проходящей контроль девушке, собираясь с силами, уже представляя их недалёкое совместное будущее — как они сладко спят, обнимая друг друга, проводят ленивые выходные перед телевизором и вместе готовят, превращая аккуратную кухню в поле боя. Но Брэндон дал Мишель улететь. Он дал ей возможность начать новую жизнь. Уже без него.       Но он знал, что точно вернётся, потому что не мог просто отпустить её.       Небольшой автомобиль был припаркован во дворе многоэтажного дома. Вечерний полумрак и серость туч окончательно испортили настроение Мишель, и ей хотелось лишь добраться до своей спальни и рухнуть на мягкую кровать, забывая обо всём. Но в голове с бешеной скоростью мысли сменяли друг друга — увидит ли она Брэндона хотя бы ещё раз, или их пути окончательно разошлись, сколько ещё можно страдать по этому невозможному парню, который лишь одним взглядом и полуухмылкой заставляет дрожать коленки и заливаться румянцем. Но блондин не появлялся, хоть она сама разорвала с ним все контакты.       Никто не знал, что почти год Мишель вместе с сестрой живут в Сиэтле. Совершенно другой штат на северо-западе Америки не ждал её с распростёртыми объятиями — устроиться хореографом после практически мировой победы не вышло, девушка слышала отказ за отказом и была этому удивлена; пришлось работать в обыкновенном офисе, в ненавидящем коллективе и глотать слёзы от обиды.       За пару секунд промокнув под сильнейшим ливнем, Мишель нахмурилась, ожидая худшего. Пустая квартира встретила её звенящей тишиной — Молли всё свободное время проводила со своим парнем Тони, и, судя по отсутствию некоторых вещей, она собралась пробыть с ним все выходные. Русоволосая не была против их отношений, а сейчас вдвойне радовалась, ведь может провести вечер и ночь одна, плача и заедая горе.       Длинная и широкая футболка, которую Мишель стащила из гардероба Брэндона, была единственной вещью, хранившей память о нём. В каком-то неясном порыве девушка выкинула всё, что было с ним связано — мелкие безделушки, общие фотографии и даже подарки. Но футболка спустя год хранила его свежий солёный запах, дарила чувство теплоты и уюта, будто сам блондин нежно, но в то же время крепко обнимает русоволосую, прижимая к себе.       Уже включив очередной дурацкий фильм про разбитое сердце, Мишель попыталась расслабиться, но сердце замирало, предчувствуя перемены. Что-то не давало ей покоя, поселилось нервным комком в животе, сминало лёгкие, не давая спокойно дышать.       Монолог о невзаимной любви и разбитом сердце прервал громкий и противный звонок в дверь. Серые глаза посмотрели в окно, за которым стеной шёл ливень — через метр ничего не было видно. Фильм был поставлен на паузу, когда звонок повторился ещё более протяжно. Мишель, которая раздражённо шла к двери, чтобы взглянуть в глазок, а после открыть и высказать человеку, прервавшему её вечер, всё, что о нём думает, застыла на пороге, глупо хлопая длинными ресницами.       Когда Брэндон понял, что жить без Мишель ещё хуже, чем видеть её несколько раз в год, он бросил все силы и подключил все связи. Желание найти девушку среди более, чем триста миллионов человек, мигало ярко-красным в его голове, отодвигая на задний план любую мысль. Хотелось увидеть её, взять за руку, нежно поглаживая мягкую кожу, поцеловать податливые губы, перебирать шелковистые волосы. Но всегда есть одно «но» — будет ли рада Мишель его появлению после разрыва всех контактов?       Сиэтл будто спрятал девушку, не выдавал её Брэндону, но он упорно искал след. Проводя в этом городе уже которые выходные, парень одновременно решал вопросы, связанные с работой, и искал Мишель. В хореографах она не числилась, что было странно, и работать могла кем угодно.       Пока блондин в который раз разбивал мобильный о стену в номере отеля, кидая вслед за ним очередную стеклянную вазу или бутылку виски, Мишель была очень близко. Даже слишком близко — их разделял всего лишь один человек.       Брэндон нервно сжимал ручку и листок бумаги, сидя на важной встрече. Результат его не волновал, было важно лишь найти девушку. Один из мужчин после встречи обмолвился, что в его компанию совсем недавно пришла новенькая, бывший хореограф, и все коллеги сразу же её невзлюбили. Прикидывая в голове, стоит ли рискнуть и разыскать новую сотрудницу в компании одного из партнёров, Брэндон верил в лучшее, замечая, как сильно изменился благодаря Мишель.       Через сутки в его руках была полная информация о девушке, но главным был адрес. Заветный клочок бумаги с названием улицы и номером дома блондин держал дрожащими руками, рассматривая на карте расстояние между ними. Десяток тысяч километров казался ему ничем по сравнению с десятком километров сейчас. Брэндон нервничал, измерял номер в отеле шагами, думая, как прийти к Мишель.       Вечер пятницы, когда над Сиэтлом нависла огромная чёрная туча, разливающаяся сильным дождём, будто стал для блондина толчком к действию. Сидя в такси, замечая, как стремительно сокращается расстояние, как они становятся ближе, Брэндон думал, что ей скажет. Он нерешительно стоял у дома под жестоким ледяным ливнем в одном тонком свитере, насквозь промокая, но это помогло унять дрожь в руках, когда он нажимал на кнопку дверного звонка. — Привет, лапуля, — привычная лёгкая ухмылка расцвела на его лице, скрывая волнение от долгожданной встречи.       Со светлых волос стекали капли холодного дождя, разбиваясь о порог квартиры Мишель. Чёрный кашемировый свитер насквозь промок, обтягивая ещё сильнее широкие покатые плечи парня, который считал секунды до тех пор, пока девушка не впустит его к себе. На длинных ресницах ещё оставались следы от дождевой воды, а кончик носа слегка покраснел от ледяного промозглого ветра. — Что?.. Ты?.. Откуда?.. — в голове крутилось множество вопросов, но русоволосая продолжала растерянно смотреть на голубоглазого, приоткрыв пухлые розовые губы. — Ты всегда любила задавать огромное количество вопросов, — Брэндон повёл плечами, как бы намекая, чтобы девушка впустила его, но она будто окаменела на месте. Блондин положил холодные руки ей на плечи, слегка сжимая их и отодвигая Мишель с прохода. — Я. Из отеля. — Зачем ты пришёл? — девушка закусила губу, рассматривая Брэндона и желая, чтобы он снова прикоснулся к ней. — И откуда ты узнал, где я живу? — Прекрати задавать столько вопросов, лапуля, — он чуть поморщился, впиваясь потеплевшим взглядом в её растерянные серые глаза, в которых сквозили удивление и радость. — Я вернулся, чтобы остаться с тобой. Навсегда. — Я тебе не верю… — сглотнув, Мишель выдавила из себя эти слова, в душе радуясь его заявлению. Хотелось броситься к нему на шею, обнимать, целовать каждый миллиметр кожи, рассказывать, как сильно по нему скучала. Но как всегда не вовремя появившееся сомнение липкой чернотой сжимало сердце, не давая спокойно дышать. — Я не в силах сопротивляться своим чувствам, — Брэндон снова пожал плечами. Желание рассказать, что он чувствует, как переполнены сердце и душа любовью к этой любительнице задавать ему вопросы и не верить его ответам, было сильнее принципов. — Если бы не ты, я бы давно перестал мечтать. Искать тебя в каждой мимо проходящей девушке. Если бы не ты, я бы никогда не узнал, что такое любовь.       Шагнув навстречу к оцепеневшей Мишель, которая лихорадочно пыталась переварить его слова и разложить всё по полочкам, чтобы потом признаться во взаимных чувствах, Брэндон взял в ледяные ладони её лицо, приподнимая его и смотря в её потемневшие серые глаза. В русоволосой голове промелькнула мысль, что она, наконец, дождалась того самого — парень сам заявился, на полном серьёзе признаваясь в своих чувствах. Целых пять лет они жили на два континента, уверяя друг друга в скором счастливом конце, когда они будут вместе, без всяких «но».       Мягкое прикосновение сухих губ заставило Мишель вздрогнуть. Холодная ладонь легла на тонкую талию, притягивая к крепкому телу. Футболка мгновенно намокла от тесного контакта с влажным свитером. Вдоль позвоночника скользнули мурашки то ли от холода, то ли от близости желанного мужского тела. Лёгкий, ненавязчивый поцелуй, будто Брэндон боялся спугнуть девушку, перерос в более глубокий и жаркий, когда она сама прижалась к нему, обвивая шею тонкими запястьями. Приоткрыв губы, Мишель впустила его горячий язык в свой рот, сплетая со своим. Знакомый вкус любимых губ, который она не могла, не хотела забывать, заставлял её ещё сильнее прижиматься к нему, к такому далёкому и невероятно близкому, заставлял хотеть большего, чем поцелуи и прикосновения, и теряться в ощущениях.       В голове была одна единственная мысль — Брэндон рядом, тут, с ней, пришёл сам и никуда не собирается уходить. Счастье затопило Мишель с головой, и она задыхалась от этого ощущения. Разорвав поцелуй, девушка тяжело задышала, набирая полные лёгкие воздуха, и улыбнулась, совершенно сбивая парня с толку. В его мыслях русоволосая устраивала ему сцену с криками, выгоняла его из своего дома, желая больше никогда его не видеть, но вместо этого Мишель исступлённо отвечала на поцелуй, прижимаясь ещё ближе.       Наконец, Брэндон рассмотрел девушку — его длинная широкая футболка доходила до середины бедра, скрывая все желанные мягкие изгибы, но чётко выделялись контуры вставших от близости холодного мужского тела сосков; закушенная нижняя губа, с чуть приподнятыми уголками; блестящие серые глаза, смотрящие прямо в бездну его голубых глаз и будто забывающие моргать; лёгкий румянец на щеках, возвращающий мысли на несколько лет назад. Мишель чувствовала то же самое. Взаимное притяжение витало в горячем воздухе вокруг них.       Первой не выдержала русоволосая — она потянула уже ухмыляющегося Брэндона за руку в сторону своей спальни. В следующую секунду крепкие мужские руки подхватили её, чтобы закинуть на плечо так легко, будто она совсем ничего не весила. Мишель чуть смутилась — широкая футболка приподнялась, оголяя бёдра и ягодицы, и парень уже по-собственнически принялся поглаживать нежную кожу на задней стороне колен. Тело предательски реагировало на его прикосновения вспыхнувшим румянцем на щеках и мурашками, пробежавшими вдоль позвоночника. — Отпусти! — девушка вяло сопротивлялась, скорее, для приличия, чем из-за недовольства. Ей нравилось, что Брэндон имеет над ней самую сильную власть, что её тело так отзывается на, казалось бы, самые простые ласки чуть шершавых подушечек пальцев, но признаться в этом было бы моментальным поражением. — Поставь меня на ноги! Немедленно!       Но парень чуть шлёпнул своей ладонью по бедру Мишель, ощущая, как она стучит маленькими кулачками по его крепкой и широкой спине. Довольно ухмыляясь, голубоглазый аккуратно уложил её на кровать, сразу же нависая сверху. Контакт взглядов прерывался лишь тяжёлым дыханием и биением сердец в унисон. Брэндон припал к пухлым губам, нежно целуя их, будто сдерживаясь. Но русоволосая углубила поцелуй, сплетая языки. Хотелось большего, чем привычная нежность, хотелось, чтобы Брэндон вспомнил себя прошлого — каким нетерпеливым, каким страстным он был тогда, когда они впервые остались наедине в его квартире после ссоры с Джастином. В голове девушки снова возникли флэшбэки.       Брэндон целует её, оставляя привычные багровые следы, спускающиеся с шеи через ключицы на грудь. Мишель, ненавидящая засосы и считающая их самой типичной пошлостью, в душе радовалась им, представляя их, как метку. Хотелось показывать следы, кричать о том, что это сделал Брэндон, который никогда не терпел такого, но Мишель одним своим движением снова и снова сносила ему крышу. Защитить и уберечь это прекрасное создание, что нетерпеливо хныкало от желания стать ещё ближе, в первую очередь, от самого себя. Но парня так тянуло к ней, будто они связаны тонкими нитями, с каждым мгновением становящимися ещё прочнее.       Каждое прикосновение шершавых от пилона и постоянных тренировок ладоней отдавалось горячей волной, проходящей по всему телу. Губы обжигали каждый миллиметр кожи, казалось, они были везде: на шее, на груди, на животе, на бёдрах… Воздух закипал от их нетерпения, от их желания как можно быстрее стать единым целым.       Не важно, что было до. Не важно, что будет после. Важен момент. Здесь и сейчас. Здесь и сейчас есть они. Вдвоём.       И сейчас Мишель снова терялась в ощущениях сладких горячих поцелуев, уже тёплых рук, что скользили по её плавным изгибам под футболкой, близости желанного мужского тела, которое было для неё идеальным. Забираясь руками под чёрный влажный свитер, девушка ноготками царапала стальной пресс, ощущая нетерпение Брэндона кожей, поддевала ткань и задирала её вверх, в надежде как можно скорее оказаться ближе. Парень приподнялся, стягивая с себя свитер — плечи стали ещё шире, грудь и пресс ещё крепче; контур каждой мышцы выделялся, заставляя русоволосую хотеть очерчивать их кончиками пальцев.       Невесомые прикосновения губ Мишель почувствовала в районе колен, а горячее дыхание обжигало внутреннюю сторону бёдер и ползло вверх. Девушка нетерпеливо заёрзала по кровати, когда Брэндон потянул ткань футболки вверх, и сама сняла её в одну секунду, оставаясь лишь в одних кружевных трусиках. Парень припал к груди, кусая острые вставшие соски, втягивая их в горячий рот, играя с ними умелым языком. Мишель уже дрожащими руками тянулась к кожаному ремню, пытаясь его расстегнуть и чертыхаясь, когда это не вышло. Пряжка никак не хотела поддаваться её трясущимся от нетерпения пальцам, и Брэндону пришлось самому расстегнуть ремень, а затем и пуговицу с замком на джинсах. Он быстро скинул с себя оставшуюся одежду, представая перед девушкой полностью обнажённым — широкие плечи и узкие бёдра в сочетании с высоким ростом и выделяющимися контурами мышц по всему телу заставили Мишель сравнить его с древнегреческим богом; он выглядел для неё идеально, так, что хотелось смотреть на него, забывая моргать, пока не заслезятся глаза.       Мишель сама была для него идеалом. Точёная хрупкая фигура с плавными волнующими изгибами навсегда осталась в его памяти, как образец, с чем он неосознанно сравнивал каждую девушку. И совсем не важно, что он любил блондинок — длинные русые волосы, пахнущие карамелью с абрикосом, были тем самым воспоминанием, от которого бы он не избавился даже под дулом пистолета. И сейчас он был на седьмом небе от счастья, зарываясь носом в шёлк волос и втягивая любимый запах, прикусывая мочку уха.       Два тела сплелись, стали одним целым, стоило Брэндону стянуть с девушки кружевные трусики и откинуть их куда-то в сторону. Жадно целуя влажные губы, Мишель прогибалась в позвоночнике, подавая бёдра вперёд, желая ощутить парня ещё глубже. Он целовал её, вкладывая всю свою любовь, всё своё желание быть именно с ней, перемещал губы на шею и ключицы, оставляя багровые следы, складывающиеся в понятный только ему узор.       Движения становились всё быстрее, превращаясь из медленных и ленивых в более резкие, заставляющие Мишель громко стонать, выкрикивая имя блондина. Голубые глаза распахнулись, смотря на девушку, которая ногтями впилась в кожу на его плечах, оставляя красные, почти кровоточащие следы. Её дрожащие ресницы на закрытых глазах, откинутая назад голова с подставленной под поцелуи тонкой шеей, закушенная почти до крови губа, чтобы не кричать во весь голос — всё сносило ему крышу, заставляло вдалбливаться в податливое тело, выбивая из девушки весь воздух. В ответ она сильнее прогибалась в пояснице, стараясь быть ещё ближе, и громче стонала его имя, чувствуя, как перекатываются мышцы под его кожей. — Моя… — оставляя множество влажных поцелуев на шее, ключицах и груди, Брэндон будто в полуобморочном состоянии бессвязно шептал слова, признаваясь в любви, — особенная… Запахи тел перемешались в искрящемся воздухе. Мишель за год забыла, что такое быть любимой, что такое любить, и в каком-то исступлении скользнула единственная мысль. Она любит его. Она любит его с того самого момента, когда он в составе «Гладиаторов» появился в её студии. Она любит его даже после выходки в Нью-Йорке перед финалом. Она любит его несмотря на десять тысяч километров, что разделяли их последние пять лет. Она любит его, будто он предназначен ей, и теперь никуда не отпустит.       Брэндон на каком-то краю сознания понимал, что эта девушка стала его проклятьем с самой первой встречи. Но в какой момент он стал думать о ней чаще, чем об остальных? В какой момент она завладела всеми его мыслями, что ему хотелось отрубить себе голову, лишь бы не думать о ней? В какой момент он полюбил её? В тот самый, когда впервые увидел её. Когда она откинула свои русые волосы назад и чётко отвечала Джастину, что не потерпит отношения к себе, как к очередной. Но она терпела отношение Брэндона, когда он каждый раз насмехался над ней, когда пользовался, когда ушёл и когда вновь и вновь появлялся в её жизни. Он полюбил её так, как ему в детстве рассказывал отец — чистой и светлой любовью, о которой написано столько книг.       Мишель чувствовала, как её мышцы кольцом сжимаются вокруг его пульсирующего члена. В голове внезапно возникло сравнение, что они подходят друг другу, как две детальки пазла, которые нельзя соединить ни с какими другими. Брэндон прикрыл глаза, чуть замедляясь, чтобы прочувствовать момент. В следующий миг они оба одновременно кончили, и блондин излился внутрь неё.       Тяжело дыша, голубоглазый лёг рядом с Мишель, прижимая её к себе и зарываясь носом в чуть влажные волосы, всё ещё пахнущие карамелью и абрикосом. Короткие поцелуи он беспорядочно оставлял на её блестящей от пота коже, пока она, зажмурившись, улыбалась и вырисовывала кончиками пальцев узоры на его груди, боясь прервать момент ненужными словами. — Когда у тебя самолёт? — с покусанных губ Мишель слетел вопрос, который она и хотела, и не хотела задавать. Но выяснить ей нужно было, и она уже готовилась к худшему варианту. — Никогда, — Брэндон пожал плечами, впиваясь потеплевшим взглядом в растерянные серые глаза. — Я остаюсь тут, с тобой. Навсегда. Даже если ты против. Я столько раз отпускал тебя, столько раз давал тебе улететь, надеясь, что ты останешься. Я хочу быть с тобой каждую минуту, поддерживать твоё каждое решение. Хочу видеть тебя каждый день, обнимать и наслаждаться твоим запахом. Хочу видеть, как вырастут наши дети. Хочу состариться вместе. Столько лет у меня ушло, чтобы понять и принять это. Мишель, я люблю тебя. И я готов кричать об этом на весь мир. — Не нужно кричать, — девушка с облегчением выдохнула, расплываясь в улыбке и ещё сильнее прижимаясь к крепкому мужскому телу. — Я люблю тебя, Брэндон, и готова повторять тебе это каждый миг.       Если бы не ты, я бы давно перестал мечтать, я бы перестал искать тебя в миллионах прохожих, я бы не смог понять, на что способен ради любви. Если бы не ты, я бы никогда не узнал, что такое любовь...