Часть 1
20 августа 2020 г. в 02:30
Мысли нестабильны, а образы изменчивы. По отдельности вызывая лишь страх и дикое чувство, чего-то непостижимо колоссального и зловонного. Но если им вдруг позволить переплетаться между собой трепыхающимся в конвульсиях сгустком змеиного гнезда, воссоздавая пред тобой ужасные, извращённые скверной картины. То они настолько тесно соприкоснуться с действительностью, что в один момент попросту станут реальны и даже осязаемы.
Это последнее лето вдалеке от бремени предрассудков и осуждения. Когда солнце находясь в зените, согревало даже самые тёмные закрома, погружающейся во мрак души. Даже не подозревающей в тот момент о своём скором отплытии в омут чёрных вод. А деревья в многочисленных полосах леса казались слишком большими, где травы, сорняки и заросли куманики, чувствовали себя вольготнее. Молодой мужчина, чьё сердце открыто для любви и признаний, умер в ту пору, оставляя после себя бледное, мертвенное тело, изувеченное безумием и напоминающее прозрачную массу. Но перед тем как угаснуть, что-то остервенело держало на плаву, не давая уйти под воду с головой. Кто же ты? Что ты? Человек чей свет расползался по телу, отражаясь лучами солнца в искренней улыбке, высеченной в памяти, как гравюра на крышке старых часов. Тепло тела и ласка шёлковой кожи рук, кажется была способна отогнать любую тьму и полчища стрекочущих под окнами козодоев. Словно готовых в любой момент поймать отлетевшую от тела всего на миг душу и унести её с демоническим хохотом в сторону тернистых болот. От этих воспоминаний боль расползалась по всему осквернённому разуму, ощущаясь настолько отчётливо, что её легко можно было бы спутать с гниющим на теле ожогом или прочими физическими увечьями.
"Анджелл" - было выцарапано на покрытом чёрными письменами предплечье. Глядя на кожу пустыми, тёмными глазами, уже не отражающими свет. Мужское тело вдавилось в заплесневелый от постоянной влаги матрас, не в силах сделать ни малейшего движения. А заросшее длинной, чёрной бородой лицо, застыло в безэмоциональной гримасе тоски и отчаяния. Тёмные круги под прищуренными глазами уже будто доходящие до щёк, контрастировали на фоне нечеловечески бледного тона лица. Падающий на кровать серыми сгустками свет, просачивающийся из-за подранных штор, напоминал холодное касание белых когтей смерти, прямиком из потустороннего мира. За окном был Дарквотер, самая страшная пропасть куда можно было упасть по незнанию. Но изголодавшийся по тайнам разум учёного, всё глубже тянул в холодную бездну, которая любезно впрыснула в тело гирудин, разжижая горячую крови и избавляя от боли.
Обширные шрамы на изувеченных руках уже давно прекратили изливаться потоками густой крови, а кожа не выделяла тепла, оставляя лишь холодную испарину на своей поверхности. Заставляя её быть похожей на мягкую плоть моллюска. В голове не осталось больше ничего кроме ненависти и страха, только они помогали удерживать разум в теле и не позволить ускользнуть в воронку, ведущую в кошмарные глубины города-трупа Р`лайха. Или же это вновь лживая игра, воспроизведённая приливом сумасшествия и есть что-то ещё? Нечто давно потерянное, но всегда живущее внутри, как необрушенный чёрными волнами маяк. Люди называют этот спектр разноплановых чувств: любовью. Но неужели это примитивное словно и его приземлённые человеческие ощущения способны устоять перед непостижимым разуму галактических масштабов величием? На этот вопрос учёный не знал ответа.
Закрывая изо всех сил удерживаемые на предплечье глаза, перед ними в миг воцарилась густая темнота томных век. А спустя миг её раскатом грома рассекала зелёная мгла бьющегося о берег океана, словно приглашающего ступить в зловонную пучину. Небо над головой корчилось от агонии непроницаемых облаков, покрытых зелёными раскатами ветвящихся молний. Огромные, источающие слизь монолиты выходили из вод, достигая непроглядных вершин. А издалека, где заря извратилась в нечто вьющееся и колоссально огромное, было слышно утробный, звенящий шепот. Постепенно начинающий звучать как громкие мантры тысячи голосов, сливающихся в какофонию ужаса на неведанном языке.
Но где-то на периферии зрения, глаза, расширенные в отчаяние от созерцания невообразимых циклопических сооружений и зовущего нечта на заре, несущего всем свои существо и видом лишь разрушение и первородное безумие, так и сочащееся из вод что норовили коснуться пальцев оголённых ног на песке. Уловили свет исходящий где-то с высот и отличающийся от окружающего изумрудного блеска. Словно луч солнца пробивался сквозь дымный небосвод, расползаясь над головой. Взгляд в миг застыл на сооружении стоящем на утёсе, в чьи скалистые уступы бились смоляные воды, безрезультатно пытаясь достать основание маяка.
Медовый свет притягивал к себе, словно семитская богиня Астарта, манила спасительной, жизненной силой, вынуждая начать двигать ногами, соскребая под собой песок. Время и пространство не ощущалось боле. Наоборот было настойчивое чувство, что таких единиц измерения в этом месте попросту не существует. Так как за несколько мнимых секунд, дверь маяка уже находилась в нескольких метрах. А взглянув вниз, мужчина заметил поверхности верхних частей стопы, расцарапанные и изрезанные по всей видимости острыми камнями, скалистого утёса. Боли не было и вскоре шокированные глаза вернулись к поверхности деревянной двери, будто с бережным трепетом смотря на что-то источающее святой дух.
Распахнувшаяся без касания дверь проскрипела своими петлями, показывая таящееся за ней тёмное помещение. Без звука зайдя внутрь, мужчина застыл на месте, чувствуя как холод прервался, вместе с раздавшимся позади хлопком. Тени окутавшие это место своей колыбелью сумрака, внезапно стали медленно рассеиваться, вместе с постепенно вспыхивающими светом окнами высоко над головой. Неужели это был дневной свет? Но как? Человек потёр свои глаза, останавливаясь на руках и завороженно начиная разглядывать их. Ведь длинный рваных шрамов больше не было, как и вырезанных печатей на тыльных сторонах кистей. И когда пальцы рассеяно плыли перед глазами, то резко зацепились за размытый силуэт, виднеющийся где-то в глубине. Всё помещение ветхого маятника уже было погружено в тёплое освещение, заставляя дерево переливаться тёплым оттенком. Лучи словно сливались с бледными волосами неподвижного юноши напротив, одетого в потёртые брюки и пыльную жилетку, от чего и напоминал выцветшее приведение на престарелом снимке. Застывая на фарфоровом лице, мужчина лицезрел движение губ, не производящих ни слова. "Дрейк" - гласили изгибы, всплывающие в голове осознанием. Но почему не было голоса? Какой он?
Пара скрипящих в ушах шагов, постепенно участились, перерастая в поспешный бег по мере приближения силуэта. А вскоре и вовсе прекратившись, сменились прильнувшим ощущением невероятного и тепла и трепета, расползающегося волной по животу и груди, уходя узкими ладонями за спину и просачиваясь меж рук. Взгляд не смел опуститься вниз, так и продолжая зреть только пустоту воцарившуюся перед глазами, пока они сами стали странным образом намокать, размывая обзор и ощущением будто по холодным щекам скатились тёплые струи росы. Разбитые, круглые очки внезапно стали запотевать, а ласковый жар, продолжающий утолять жажду тела, становился настойчивее. Из-за чего дрожащая рука поднимаясь перед собой, опустилась на угловатое плечо прильнувшее на уровне груди. Это было человеческое тело и лицо, вдавившееся в грудь, тем самым сминая ткань и без того помятой, белой рубашки, при этом надавливая на края мутно-зелёной жилетки.
Тот кто находился сейчас рядом, источал волны спокойствия и умиротворения, буквально въедающиеся в кожу и внутренности через поверхность одежды. Стоило этим ощущениям появиться как всё остальное в миг потеряло своё значение и вес, растворяясь в тихих водах такой неспокойной души. Страха не было, как и не было отчаяния, что потрошило черепную коробку долгое время.
Медленно и аккуратно, словно боясь что силуэт раствориться как поток, душного летнего ветра. Мужчина опустил голову к юноше, замечая как тот отчаянно вдавливается и стискивает ткань его верхней одежды, между своих бледных пальцев. Слёзы начинали душить, изливаясь из усталых глаз, потоками солёной воды. А застилающийся влагой взор не мог разглядеть глаз, что так ласково бросали вверх свой блеск у груди. Но времени на решение этой проблемы силуэт не дал, будто и не желая давать возможность чётко видеть. Руки скользнули по позвоночнику и легли нежной, но настойчивой пеленой на шею, надавливая вниз и вынуждая в неожиданности приоткрыть рот. Тут же чувствуя как внутрь его полости скользнул тёплый и влажный язык, заставляя глаза в блаженстве машинально закрыться, а плечи расслабиться, будто бы со спины только что сняли многотонный груз. Позволяя чужим невесомым рукам утянуть к себе, как бы накрывая силуэт своими плечами, но всё ещё продолжая стоять. Этот поцелуй, такой не похожий на банальное касание губ, был словно оплот здравомыслия и триумф горячего умиротворения, несущего за собой нерушимую защиту. Относя сознание в ту пору, когда огонь бил из грудного жерла, а истерзанное тело не корчилось в агонии. На секунды прерывая высасывающие воздух из лёгких переплетение языков, дабы сделать шумный вдох, мужской голос в безумной спешке срывался с потрескавшихся губ: "Я не могу выпустить тебя." - шептал мужчина, повторяя слова вновь и вновь, из-за чего голос становился с каждым словом всё больше похож на неразборчивый лепет. "Не могу отпустить." - разборчиво прозвучало, когда человек вновь погрузился в тепло поцелуя, всё отчаяние и крепче стискивая руки на жаркой спине юноши.
Круглые очки уже съехали на бок, а чёрные волосы растрёпанно падали редкими прядями на лоб. Когда где-то сверху, прямо над головой раздался отчётливый стук, эхом отражающийся от стен маяка и сваливающийся на голову отрезвляющим осознанием. В ту же секунду, силуэт стал отстраняться с лёгкостью разрывая такой казалось бы желанный и крепкий поцелуй. А теплое тело, будто отдав как нагретая вода всё тепло, выскользнул из рук, словно проходя сквозь них не имея физических преград. Стук, что прогремел над головой вновь возник, но теперь с новой, настойчивой силой прозвучал несколько раз подряд. Руки потянулись к голове, дабы закрыть ладонями уши, раздражаемые этим грохотом с высоты. Только они будто были не способны перекрыть проходящий звук, словно тот раздавался в самой черепной коробке. Мышцы на лице сморщились, а глаза крепко сомкнулись, вынуждая мужчину болезненно промычать.
Веки плавно распахнулись, оголяя слезящиеся глаза. Которые тут же обдало омерзительно сырой влагой из приоткрытого окна. Тело всё также лежало на гниющем матрасе, без возможности пошевелиться, оставляя единственную возможность лицезреть предплечье покрытое письменами и выцарапанной надписью. Как вдруг царящая гробовая тишина пресеклась резким разрядом молнии, в виде громкого стука по деревянной поверхности. Звучащего максимально реалистично и не кажущегося проделками галлюцинаций. Кто-то стучался в дверь и при чём явно не собирался прекращать, вновь посылая разряд болезненного тока в голову лежачего мужчины.
Возможно это вновь пришли арендодатели, настойчиво "просить" деньги за проживание в этом месте что и комнатой то назвать было сложно. Ведь даже стены скорее напоминали забетонированные, кладбищенские участки, нежели стены жилого помещения. И всё же тело стало с хриплым стоном, полным внутренней тяжести шевелиться на хлюпающей поверхности, с трудом приводя себя в сидячее положение. Но новый сук ударивший боль в голову, заставил с неприязнью стиснуть зубы и нахмурить густые брови. Кому чёрт возьми так не терпится? Здесь уже давно нет живых.
Тело плавным толчком поднялось, тут же по веянию головокружения, заставляя мужчину упереться руками в стоящий у окна ветхий стол. Сейчас вопрос о том, кто же заявился на порог его склепа, плавно стал отходить на второй план. И по правде, мужчине даже захотелось увидеть этого или этих незнакомцев, захотелось просто увидеть людей, живых людей. Ступая босыми ногами по полу, местами мокрому и склизкому, упираясь рукой в стену, дабы хоть как-то добавить устойчивости походки. Человек, устало поднятыми, прищуренными глазами видел узкий, короткий коридор с мутно-серой дверью по его окончанию.
Производимый стук уже хотели прервать все живые в теле клетки, из-за чего оставшиеся метры ни казались преградой для ноющих суставов и рука с раздражением наконец упала на ручку двери, надавливая.
В распахнутом дверном проёме время застыло, а тело окоченело. По началу от приводящего в паралич удивления, а после сменяясь подкрепляющим его чувством съедающего ужаса. Напротив двери стоял человек, чуть ниже ростом, в мокром плаще и шляпе. Из-под которой выбивались светлые пряди влажных волос. Судя по положению его тела, человек уже собирался начать движение от двери обратно по коридору. Но сразу застыл у открывшегося проёма, заставляя гадать испытывает ли он сейчас тот же спектр чувств.
- Дрейк? - прозвучал тихий, но при этом отдающий звоном в ушах голос. Его мужчина не смог бы спутать ни с каким другим. И если всё то что сейчас происходит, является ещё одной галлюцинацией, то тогда это походит на новый уровень слоёв безумия, - боже...что с тобой..? - с жутким оттенком шока произнёс парень напротив, снимая с головы шляпу, будто он только что узрел кошмар наяву.
Разглядывая до боли расширившимися глазами мужчину напротив, рот юноши приоткрылся, застывая в молчании, словно тот попросту потерял дар речи, от лицезрения заросшего густой бородой мужчины, его волос уже касающихся ушей. Но в больший шок человека повергли изувеченные шрамами предплечья, которые можно было разглядеть благодаря подвёрнутым до локтя рукавам рубашки.
Молчание повисло между людьми, словно крест тишины врезался в древесину, между двух онемевших тел. Глаза мужчины не отстранялись от такого живого лица напротив, жадно стараясь запечатлеть на сетчатке глаза каждую его забытую деталь. А в голове царила лишь одна мольба погружающая все мысли в пучину разъедающего сожаления и скорби: "Это всё моя вина...я просто...хранил эти ощущения в своей голове...даже не позволял себе мечтать...а теперь..."
- Они наши тебя... - раздался дрожащий голос мужчины в дверях.