Потерять и Найти

Цзян Фэнмянь устало смотрел на утопающее в реке солнце и в то же время не видел ничего. Ни алеющего светила, ни реки, ни Пристани Лотоса. Уже который раз он ловил себя на том, что смотрит "в никуда", стоит лишь мыслям вернуться к Цзян Чэну. Потерев переносицу, мужчина продолжил свой путь к причалу. Сегодня был особенный день. Как и год назад. Как и двенадцать лет назад... - А-Мянь. - тихо позвал любимый голос и Цзян Фэнмянь, будто очнувшись, обернулся. Цансе. Фиолетовые одежды шли ей невпример больше, чем те, белые, в которых она ходила в юности. В которых она была женой его лучшего друга. В которых она, измученная, грязная и напуганная, с А-Ином на руках вернулась в Пристань Лотоса. - Ты уже уплываешь? Неужели случилось что-то настолько серьёзное, что не могло подождать до утра или... или хотя бы до полуночи? - Не беспокойся, Цансе. Просто совет великих орденов состоится рано утром. Верховный заклинатель решил, что днём соберутся все заклинательские ордена Поднебесной, даже такие маленькие, как Фанси Мин. - Видимо, случилось что-то из ряда вон, раз этот напыщеный индюк соизволил пригласить даже столь крохотный орден. - Не говори так. - улыбнулся глава Цзян - Вэнь Жохань всё же верховный заклинатель, каким бы скверным не был его характер. - Супруг, неужели ты его боишься? - озарно улыбнулась женщина и тучи на душе Цзян Фэнмяня развеялись окончательно. Когда эта женщина так улыбалась, все печали и скорби отступали. - Опасаюсь. Как любой, имеющий инстинкт самосохранения человек. А ты нет? - Этого жадного, самовлюблённого, и урямого тигра с раздвоением личности? Немного. Кто не боится тигров? Но если он хоть пальцем тронет тебя, А-Ли или А-Ина, я сама стану тигрицей и разорву его в клочья, будь уверен. Цзян Фэнмянь тихо рассмеялся и обнял супругу. Цансе ласковой кошкой прильнула к нему и, положив голову на плечо мужа тихо прошептала: - Жаль, что я ничем не могу помочь в этот раз. Знаешь, мне кажется он это специально. - М? - Он ведь знает, что сегодня за день. Все знают... - Да... - глухо отзывается Цзян Фэнмянь и зарывается носом в волосы женщины. Сердце вновь неприятно кольнуло. А ведь тогда он тоже отправился на совет в Цишань... Неприятное, липкое чувство страха вновь поймало Цзян Фэнмяня в свои сети. - Пожалуста, будь осторожна. - тихо шепчет он в макушку супруги - Если... если с вами что-то случится... я... - Не волнуся за нас и поезжай с лёгким сердцем, - посмотрела Цансе в глаза мужа - а когда вернёшся, мы все вместе сходим в храм предков, раз сегодня ты так и не успел. - Знаешь... - одними губами, чтобы слышала только жена зашептал Цзян Фэнмянь - Я иногда пытаюсь представить, каким бы он был? Походка, лицо, голос... но не могу. Точно знаю, что был бы похож на Юй Цзыюань, на А-Ина, но... Цзян Цансе лишь обняла мужа крепче, но он был ей благодарен за это. Страх отступил, оставив лишь боль от нахлынувших воспоминаний. Двенадцать лет назад Цзян Фэнмянь, уезжая на совет великих орденов поздно вечером, не ожидал, что по возвращении домой, его встретят почерневшие стены и обугленые доски. Ночью в главном здании случился пожар. Юй Цзыюань, после очередной ссоры с мужем принявшая сильное успокоительное и приказавшая слугам её не беспокоить, едва дойдя до кровати провалилась в глубокий сон, забыв затушить фонарь. Пятилетний А-Чэн тогда спал в одной с ней комнате. Фонарь в ту ночь загорелся... Прощаясь с Цансе на причале, Цзян Фэнмянь который раз за сегодня подумал, что не хочет всё снова потерять. Никто не знает, что доподлинно произошло двенадцать лет назад. А-Ли лишь чудом спаслась из того пожара. Как говорили слуги, её несколько раз чуть не прижало горящими досками. Цзыюань и А-Чэну повезло меньше... Обгоревшее тело Пурпурной Паучихи лежало недалеко от воды. Цзян Чэна не нашли вовсе. Ни наутро. Ни на следующий день. Ни спустя двенадцать лет. *** Все реки ведут в Юньмэн. По крайней мере, так говорили. Направляя старую лодку по течению реки, юноша в последний раз оглянулся на почти исчезнувший из вида Безночный Город и, дотронувшись до груди, неуловимым движением коснулся маленького серебряного колокольчика со старой, потемневшей кисточкой. Пёс, также сидевший в лодке, поднял на хозяина просящий взгляд, мол, "ещё не поздно вернуться: сейчас ночь и все караульные, должно быть, спят как убитые, нашего отсутствия ещё никто не заметил". Тяжело вздохнув, юноша погладил верного пса по голове. Повернуть назад они не могли. Это... было тяжело. Бросить дом, в котором вырос, бросить тех, кого считаешь своей семьёй, бросить всё, ради собственного спасения и ради призрачного шанса найти своих родных. И всё же, он решился. Решился узнать. А-Чэн. Вот и всё, что он помнил из своего раннего детства. Ни лиц родителей, ни их имён, ничего, что могло дать хоть малейшую зацепку. Только имя. Едва ли не самое распространённое в тех местах, куда он плыл. Раньше были ещё и кошмары, и паническая боязнь огня. Со временем прошло и то, и другое, однако мама, отдавая колокольчик, рассказала и о них. А-Чэну всегда снился пожар. То, как он кого-то будит, но у него не получается. Какую-то женщину. Он плачет, но продолжает будить и она просыпается. Но вокруг один лишь огонь. Женщина, задыхаясь от дыма, заворачивает А-Чэна в шерстяной плед и бросается прямо в огонь. Она кричит, но продолжает бежать вперёд, а потом падает, толкая ребёнка вперёд, в лодку. На этом моменте он всегда просыпался. Были ли это воспоминания, или отголоски фобии, юноша судить уже не мог. И не хотел. Некогда стало. Тучи сгушались над орденом Цишань Вэнь. Император (старый маразматик со слов молодой барышни Вэнь, Вэнь Цин) подозревал своего племянника, Вэнь Жоханя, едва ли не в государственной измене. Якобы глава Вэнь собирается путём государственного переворота захватить власть, убив сыновей, внуков и правнуков нынешнего императора. Подобные обвинения монарх уже выдвигал ранее и не только главе Вэнь. Командующий армией Лян, его домочадцы и его воины были казнены по данному обвинению. Та же участь постигла и брата императора - главу уже не существующего города Фэнюэ Вубян, где обучались мастера копья. Теперь настала очередь Цишань Вэнь... Смешно. Если бы глава ордена и правда хотел убить императора, то об обличающих слухах позаботился бы в первую очередь. Вэнь Жохань, по мнению юноши был одним из умнейших мужей (пусть и со своими тараканами в голове), так зачем ему столь сильно подставляться? Желай он захватить императорскую власть, то не сидел бы в Безночном Городе, а давно перебрался бы в столицу, поближе к месту действий. Но всё же... гряла война. Как объяснил отец, если все заклинательские ордена в ближайшее время не объединятся под одной рукой, их всех постигнет участь армии Лян и города Фэнюэ Вубян. А Вэнь Жохань пойдёт на всё, чтобы не дать пасть своему ордену или очернить его имя. Он не остановится, даже если на его пути встанут великие ордена... Чёрно-зелёные одежды родного ордена отца были прекрасной маскировкой. Хоть он и отрёкся от своей фамилии, но его жена по-прежнему принадлежала к крохотному вассальному Цишань Вэнь - Хунсю Чжао. Эти люди вырастили А-Чэна, как родного сына, дали образование, научили владеть мечом и теперь, когда ситуация накалилась до нельзя, они дали ему шанс спастись от разгорающегося пламени войны. И ещё, шанс найти родных, пока было, кого искать. Пёс лёг на дно лодки и тихо поскулил. Он не хотел уплыватт, как и сам Чжао Чэн. - Ну, что случилось, Звёздочка? - ласково и успокаивающе просил юноша, начиная гладить собаку по шее. - Ты ведь знаешь, приятель, так надо. С отцом бесполезно было спорить - он даже грозился выжечь мне золотое ядро, если я останусь в Цишане. Они с мамой боятся, что будет война и я с неё не вернусь. Думаешь, мне всё же не стоило уплывать? Пёс лишь положил голову на колени хозяина, будто бы смиряясь с происходящим, и поднял на юношу любящие глаза. Также смотрела матушка, прощаясь с ним этим вечером. Где-то в далике послышался шелест воды и Чжао Чэн, развернувшись, увидел целую делигацию лодок с фиолетовыми флагами. Юношу обдало холодным потом. Великий орден Юньмэн Цзян. Значит Вэнь Жохань перенёс время. Значит совет будет утром. Значит встречать их отправят не меньше двух десятков адептов Цишань Вэнь. Значит, если он сейчас же не придумает, как и где спрятаться, ему конец. "Ни один мужчина от 16 до 60, способный держать оружие не смеет покинуть Цишань без высочайшего дозволения главы ордена Цишань Вэнь...". Таков был приказ Вэнь жоханя. "...Наказанием ослушавшимся будет публичная казнь через повешанье". Граница Цишань Вэнь была достаточно близко, чтобы кто-то мог разглядеть лодку, плывущую по реке, в лесу же стоят ловушки с сигнальными огнями и ходят дозорные с собаками, поэтому нужно попробовать переждать в зарослях у берега, а позже, ближе к утру, вновь отправится на лодке дальше, в Юньмэн и там затеряться. Чжао Чэн спешно направлял лодку к берегу. Спешно, но недостаточно быстро, чтобы остаться незамеченным... Спрыгнув на землю, он помог выпрыгнуть Звёздочке и уже готов был бросится вместе с ним в сторону зарослей кустарника, как вдруг ему зажали рот ладонью и резко развернули на 180 градусов. Отец. - Я отправился за тобой как только узал о переносе совета. - прошептал Вэнь Чжулю, убирая ладонь и обнимая сына. - Где вещи? - В этой сумке. - Спрячь вон в тех корнях и надевай. - Вэнь Чжулю снял с себя втрую верхнюю накидку. В полумраке, никто и не заметил лишнего слоя одежы на Сжигающем Ядра, когда тот спешно летел встречать гостей. Это должно было произойти на границе, но Чжулю дозволялось пролетать несколько дальше, ведь он пользовался безоговорочным доверием Вэнь Жоханя. Поэтому сейчас, Сжигающий Ядра молился всем богам, чтобы отряд оставшийся на границе не стал задавать лишних вопросов и не заподозрил ничего. Вэнь Чжулю просто взял сына с собой, чтобы приучать к большей ответственности и показать, как должно встречать гостей, другого варианта, чтобы спасти А-Чэна у Чжулю просто не было. Оставалось молиться, чтобы в это поверил Вэнь Жохань... А он не поверит. Но всё же... Юноша, мужчина и пёс снова залезли в лодку и направились навстречу лодкам из Юньмэн Цзян. *** Совет. Прошёл. Ужасно. Как и предупреждал Вэнь Чжулю. Крики, ругань, громкие обвинения и безвозвратно утеряное время. Их разговор со Сжигающим Ядра был вообще отдельным событием. На утренний совет Цзян Фэнмянь, к слову, опоздал именно поэтому. Честно говоря, последнее, чего ожидал глава Цзян, подплывая к границе Цишаня, - встретить нервного (и напуганного, судя по слишком смирному поведению) Вэнь Чжулю, плывущего на старой лодке в компании юноши и собаки. Но на этом сюрпризы не закончились... У Сжигающего Ядра была просьба. "...Я прошу Вас лишь о том, чтобы Вы помогли ему покинуть Цишань, спятав где то на лодке. Быть может в Юньмэне он сможет найти родных..." По-началу, внимательно выслушав Чжулю, Цзян Фэнмянь подумал, что ему послышалось. Следующей мыслью была хитроумная ловушка Вэнь Жоханя. В конце концов глава Цзян попросил Вэнь Чжулю объясниться. - Глава Цзян, - начал тогда свой рассказ Вэнь Чжулю, предварительно попросив плыть дальше медленнее. - как Вы знаете, несколько лет назад мой господин, глава Вэнь, Вэнь Жохань, издал указ, явно намекающий на скорый военный конфликт. - Это я как раз понимаю, Вэнь Чжулю. Ты хочешь защитить сына. Но ты сказал "найти родных", а я не помню, чтобы кто-то из клана Чжао жил на землях Юньмэн Цзян. Ты же не хочешь сказать- - Вы верны в своих предположениях, глава Цзян. - перебил его Сжигающий Ядра - Двенадцать лет назад мы с женой, гуляя вдоль у реки увидели пустую лодку, которая плыла очень близко к берегу. Я подумал, что кто-то просто забыл её привязать и её унесло течением, поэтому подошёл ближе, чтобы вытащить её на сушу. Но в той лодке был ребёнок в одних ночных одеждах. Он был завёрнут в шерстяное одеяло, обугленое по краям, а в руках сжимал серебряный колокольчик с сиреневой кистью. - Звоночек чистого сердца - скорее по привычке поправил ошарашеный Цзян Фэнмянь, метнув вхгляд на стоящего за Чжулю юношу. В полумраке было очень трудно разглядеть его лицо... - Звоночек был явно сорван с пояса, поэтому я и подумал, что он принадлежал кому-то из родителей мальчика. На следующий день я также услышал о пожаре в Пристани Лотоса и тогда картина стала мне ясна. Родители малыша, должно быть, спасали сына от пожара и если их не было вместе с ним в лодке, то они, вероятно... - Уже мертвы. - закончил Цзян Фэнмянь, вспоминая сколько людей погибло в том пожаре. И не только погибло. Глава Цзян снова метнул взгляд на юношу. Казалось, уже давно угасший уголёк надежды вновь начал тлеть в душе заклинателя. Пусть шанс не велик, но всё же... - Господин Цзян... - казалось, Вэнь Чжулю не мог подобрать верные слова - Вы ведь знаете, каково это, потерять ребёнка. Разве Вы не сделали бы всё от Вас зависящее, чтобы Ваш сын выжил в том пожаре? Пусть мы с сыном и не связаны кровью, но я готов пойти даже против воли своего господина ради него. Поэтому... - Довольно. - остановил его Цзян Фэнмянь - Я услышал достаточно. В тот день действительно погибло достаточно людей, чьих тел так и не нашли. Среди них были и дети. Разных возростов. Сколько лет было тогда твоему сыну? - Около пяти. Он не помнил ничего, кроме имени и мы с женой вырастили его как родного сына. Кроме колокольчика и имени у него не осталось ничего от прежней жизни. - Вот оно как... И как же тебя зовут? - обатился Цзян Фэнмянь к юноше. - Моё имя - Чжао Чэн, господин Цзян... Совет. Прошёл. Ужасно. Однако именно он теперь волновал Главу Цзян меньше всего на свете, когда мужчина рано утром возвращался домой, в Пристань Лотоса. Среди погибших двенадцать лет назад детей было много разных имён, но лишь один мальчик пяти лет носил имя А-Чэн. Цзян Чэн. И сейчас этот до боли похожий на Юй Цзыюань ребёнок возвращался домой. Пёс сел рядом с Цзян Фэнмянем и, положив голову на колени мужкины, посмотрел на своего хозяина, задремавшего на длинной скамейке. Убедившись, что юноша спит, пёс перевёл жалостливый, выпрашивающий взгляд на Цзян Фэнмяня, у которого ещё со вчерашнего ужина после совета было припасено для четверолапого несколько свиных косточек, и тихо заскулил. - Звёздочка, - сквозь сон строго обратился к лохматому другу юноша - прекрати выпрашивать еду. Цзян Фэнмянь лишь улыбнулся, сочувствующе потрепал пса по голове и, пока сын не видел, достал из мешочка в углу лодки заветную кость. Звёздочка был счастлив. - Разбалуете Вы его, господин Цзян, а мне что делать после, когда мы с ним будем бродить по Юньмэну? - проворчал А-Чэн, окончательно сгоняя сон. - Господин! Мы уже подплываем! - прокричал кто-то из адептов. - Вовремя я проснулся. - Ты собираешься искать родных? - А вы знаете, где они? - Да. Как доплывём, я провожу тебя к твоей матери. Она спасла тебя в ту ночь... - Обещаеете? - Обещаю. Сойдя на пристань, мужчина, юноша и собака направились к главному зданию Пристани Лотоса, в храм предков. Оба человека испытывали трепет: А-Чэн, от грядущей встречи с родными, Цзян Фэнмянь, от ещё не сказаных слов. Очень простых и в то же время таких сложных. "Здравствуй, сынок"