Семь лет любви

Как же много красавцев было на том балу! Для Анны это был не первый выход в свет, но привычкой подобные события не успели стать. Да и полудетская непосредственность ещё не пропала, как бы ни муштровала Анечку тётушка на предмет манер. Как бы ни ругала всякий раз за то, что та дарит мужчинам слишком долгие взгляды и компрометирует себя. Анна и хотела бы не смотреть, но любопытство и предчувствие чего-то неизведанного, навеянного сказками и романами, раз за разом заставляли её искать le destin*. О да, как же много красавцев было на том балу... Анечка залюбовалась статным офицером, отслеживая взглядом его движение в танце. Молодой человек же, вальсируя с одной из дам, упорхнул в сторону. И в этот миг, в другом конце зала, Анна увидела его. Потом не раз она удивлялась тому, как умудрилась на столь значительном расстоянии за считанные минуты рассмотреть, впитать в себя этот образ. Строгий чёрный сюртук, подчёркивающий стройность фигуры, серебристые виски, сцепленные кисти рук в белых перчатках. Мужчина не танцевал, очевидно, беседуя с двумя не то сослуживцами, не то просто знакомыми - столь же неяркими на фоне парадных мундиров и сияющих платьев. На мгновение он повернул голову, окидывая зал рассеянным взглядом, и его крупные зелёные глаза встретились с глазами Анны. Тётка только руками развела, когда юная Облонская, едва сдерживая волнение и слёзы, выдала свою сердечную тайну. Она ожидала страстей, влюблённостей и готова была сдерживать порывы беспокойной племянницы до тех пор, пока ей не встретится кто-то серьёзный. Но Алексей Александрович Каренин был слишком серьёзным даже по меркам столь рассчётливой дамы. - Ани, mon chere, тебе всего восемнадцать! Да и что я могу сделать, если он сух и упрям, как пень? Похудевшая от душевного смятения Анна виновато склонялась над в который уж раз нетронутым блюдом. - Ну что ж ты молчишь? Ты и с Алексеем Александровичем словом не перекинулась. А все, кто с ним говорил, потом пугают своих дочерей, что отдадут за него замуж. - Тётушка попыталась свести беседу к шутке. - - Я не все! - ощетинилась вдруг робкая до поры Анна. - Что ж, вздохнула княгиня. - Он задерживается в Москве. Во вторник не танцуй ни с кем. Стой и жди. Я попрошу его, чтобы пригласил тебя. *** Венчание состоялось, и Каренины ехали в экипаже к общему теперь дому. Кусая губы, Анна пыталась справиться с теснящимися в груди противоречивыми чувствами: она получила то, что хотела. Но нынче не была уверена, что хотела правильно. Всё развивалось не согласно её пылким фантазиям, и даже не так, как писали в запретных, но всеми читаемых романах. Не было страстных объяснений, опустившегося на одно колено жениха, робких поцелуев и сладких речей. Изъяснялся Каренин сдержанно, строго по делу, а если и пускался в рассуждения, то проявлял редкостное занудство. И даже улыбнулся лишь два раза: первый - когда пригласил Анну на вальс, второй - когда перед поцелуем убрал фату с лица жены. Но от того самого танца до венчания прошло слишком мало времени, чтобы упрямая, да ещё опьянённая непривычной мужской близостью Анна отступилась. "Теперь уж всё иначе будет", - думала она, поглядывая на строгий профиль Алексея Александровича. *** Прошло более года со дня свадьбы. Анна, казалось, смирилась с тем, что не получит пылкости, о которой грезила. Правда, и в имеющейся между ней и Алексеем Александровичем нежности она научилась находить удовольствие. Осторожно отведённая со лба прядь вместо порывистых объятий. Одобрительная улыбка вместо тысяч комплиментов. Закрытые глаза, сбивчивое дыхание, его руки возле её головы - только так и никак иначе... Стыдливое натягивания одеяла вместо того, чтобы явить ей своё тело. "Терпи. Ты желала его. Он твой". Анна осознала, что считает мужа своим, но не думает о себе, как о принадлежащей ему. Это неприятно кольнуло её. Она оторвала взгляд от книги (очередных любовных историй, от упоминания которых Алексей Александрович болезненно морщился) и украдкой посмотрела на мужа, тоже читавшего перед сном. За год скорбные складки возле его рта стали глубже, волосы - чуть реже. Бледность кожи напоминала о петербургской непогоде. Каренин выглядел болезненным и уставшим. "Это потому, что он чувствует. Но не понимает. Ведь не может же он вообразить, что имей я возможность получить другое, то отказалась бы от него, как отказываются крестьянки от увечных детей своих. Но разве не имею я такой возможности? Неужели от предательства этого замечательного человека меня удерживают лишь законы общества?". Анна зажмурилась от неприязни к себе, и порывисто обняла мужа, глотая слёзы. - Анна? Аня? Что случилось? - Каренин отложил книгу и теперь обнимал её, всё крепче прижимая к себе. - Пустое, Алексей Александрович. Всё хорошо. Она ожидала разговора, но Каренин сразу успокоился, и во взгляд его вернулась привычная насмешка. - Умеете же вы впустую напугать своего супруга, Анна Аркадьевна, - произнёс он с улыбкой. Но тут же вновь посерьёзнел. - А может быть... И он осторожно прикоснулся к её животу. "Догадался! Бог знает, как, но догадался". Сердце Анны наполнилось непривычным умилением и покоем. До встречи с Вронским оставалось семь лет.