Милый фартук

Норман наблюдал за бегущей стрелкой часов. Она кружилась по часовой, лишь тиканьем разбавляя застоявшуюся тишину. Альбинос вздохнул и прикрыл на секунду глаза. В голове были жужжащие мысли, мелькая на задворках, но так и не став более сформированными. Раздражает пустота в голове. Норман приподнимается на локтях, тут же покидая кровать, спускается по лестницам, едва проводя пальцами по перилам. По ушам пробегает детский смех, полный неудержимой радости и хохочущего визжания. Гремит посуда, на звук которой альбинос приходит. На кухне почти никого нет. У плиты Норман замечает Рэя, проходится по нему глазами, будто воском обливая с головы до ног, и произносит полное веселья: — Оу. Рэй подпрыгивает на месте, едва не выронив поварешку. Он чуть не снес кастрюлю, над которой стоял хмурой горгульей. Милой горгульей. — Пошел к черту, Норман. Я занят. — Брюнет прищуривается, стреляя недовольными глазами. На альбиноса это ожидаемо не производит никакого впечатления, лишь ещё больше раззадоривает. — Лучше тарелки принеси. А милая горгулья, потому что… — Симпатичный фартук, Рэй. — Он, не выдержав, хохочет, хватаясь за живот. Брюнет чертыхается, хватает первое попавшееся под руку, а именно полотенце, и швыряет в него. Его друг угрожающе размахивает поварешкой, запугивая хмурыми бровями и пылающими щеками. Угрозой данный объект не считается, поэтому Норман не успокоился и лишь еще громче засмеялся, сквозь слезы глядя на злющего друга. А дело было в том, что на талии Рэя был повязан очаровательный розовый, и наверняка девчачий, фартук с крупным бантом сзади. Это слишком мило-уморительно. Рэй редко надевал этот фартук и лишь тогда, когда его никто не видел. Похоже он думал, что Норман проторчит в своей комнатушки, пока его не позовут. — Эмма и Дон пропускают такое зрелище. — Не удержавшись, он смеётся в кулак. — Клянусь, что если ты сейчас не заткнешься — я огребу тебя поварешкой! — Рэй весь красный стоит на растояние вытянутой руки и тычет в него ручкой этой самой угрозой его жизни. Проверять альбинос не станет, все-таки у Рэя под рукой не только поварешка, мало ли. — Очаровательно. — Норман сладко улыбается, наблюдая за тем, как уши брюнета загораются, а шея покрывается пятнами. Он слишком слабо пинает альбиноса в ногу и разворачивается обратно к плите, так и не выдав ничего понятнее смущенного мычания. — Я убью тебя. Норман лишь складывает губы в усмешке. — Похоже, сегодня накрываем мы. — На эти слова брюнет фыркает. — А должен был только я. — Он берет тарелку из рук Нормана, наливая этой-самой-поварешкой-угрозой-жизни-тупицы-нормана. Сегодня на обед карри. День намного лучше, чем он представлял сначала. Жалко, что только фотоаппарата нет, чтобы зафиксировать столь редкий момент. Не каждый день по дому разгуливает темное нечто в розовом фартуке. Неожиданно Норман вглядывается, сверля глазами кармашек на груди, а после расплывается в чеширской улыбке. — Кролик. — На этом самом кармашке нарисован масенький крольчонок. О боже, Рэй, какого черта. Его сердце не выдерживает такого. Он ловко уворачивается от деревянной лопатки и смеется над выражением лица Рэя. Щеки уже болят от несползающей улыбки. — Сдаюсь-сдаюсь. — Норман поднимает руки в примирительном жесте, а после слащаво улыбается. — Милый. …и убегает как можно дальше. Похоже, что сегодня Рэй накрывает все-таки один.