Огненный маятник, возникший в создании Уилла начинает раскачиваться из стороны в сторону, воссоздавая миг до совершенного убийства.
Привычный металлический звон маятника проносится в одну сторону — на теле убитого нет пятен крови и алой лужи под ним. Ещё одно движение маятника, и на теле вновь появляется отрубленная некоторое время назад рука. Последнее движение маятника — тела нет.
Уилл стоит перед входной дверью дома своей жертвы. Ладонь крепко сжимает деревянную рукоять топора. Другая рука тянется к дверному звонку, нажимая на него всего раз, но этого хватит, чтобы спустя некоторое время услышать тяжёлые торопливые шаги за дверью.
Следует щелчёк замка и дверь распахивается, являя взору убийцы хозяина дома. Первое что мелькает в глазах последнего — недоумение и запоздалый страх.
Осознание опасности приходит после, но рефлекс самосохранения срабатывает не тек быстро, как это делает молниеносная реакция палача. Лезвие топора оказывается в грудной клетке мужчины быстрее, чем тот успевает закрыть дверь или хотя бы отскочить в сторону, дабы избежать смертельного удара.
Горячая кровь заливает одежду, ручьем стекает к ногам, пачкая дорогой паркетный пол. Убийца резко выдёргивает острие топора из груди жертвы, причем так, что подобное действие сопровождается, пробирающим до мурашек, хрустом ломающихся костей грудной клетки и сдавленным хрипом, отчаянно вырвавшимся из глотки.
Жертва не кричит, не зовёт на помощь и не умоляет остановиться. Он просто не способен. Слишком больно и тяжело. Рот заполняется густой кровью, не позволяя даже сделать малейшего вдоха, чтобы не захлебнулся.
Мужчина падает на пол и из последних сил ползет к ближайшей комнате, в надежде скрыться от убийцы. Всё тщетно, но он подобно утопающему, хватается за последнюю спасательную соломинку.
— До чего же жалкая попытка, — хладнокровно говорит Уилл устами убийцы, направляясь по кровавому следу за жертвой. Медленно, словно оттягивая момент неизбежного, чтобы подольше насладиться адскими муками жертвы.
Палач настигает его уже едва подающего признаки жизни у входа в гостиную. Небрежным толчком ноги переворачивает того на спину.
В затуманенных пеленой немыслимой боли и страха глазах читается мольба. Мольба чего? О, ему знаком этот взгляд… Предсмертная агония и немая, но такая кричащая мольба прекратить страдания.
Из глотки умирающего вырывается едва слышный булькающий хрип вместе с выбрасываемой толчками крови из раны.
Убийца медленно, даже несколько лениво, заносит топор над телом. Резким и точным ударом рука жертвы оказывается отделена от тела. Выражение дикого ужаса навсегда застывает в остекляневших глазах хозяина дома.
— Это твоя плата за свои деяния, — смотря в глаза убитому говорит Грэм, — Таков мой замысел.
Уилл возвращается в реальность.
Джек Кроуфорд стоит за спиной Грэма и явно ждёт ответов на новую головоломку с убийством.
— Ну, кто наш новый убийца? — спрашивает Джек.
— Пока не знаю, но он следовал какой-то цели, возможно думает, что избавляет от чего-то… — ответил Уилл, наскоро глотая аспирин.
— Да, этого, например, он избавил от жизни и от руки.
— Нет, он избавил его сначала от руки, а потом от жизни, — отозвалась Беверли Катц, осматривая труп. — Руку он отрубил до того, как жертва испустила последний дух.
— Да, удар был нанесён точно в грудину, но жертва не скончалась сразу, а чуть позже, от большей потери крови и болевого шока. — поддержал Прайс.– Видимо отрубленная конечность стало для бедняги последним, что он смог вынести.
— Убийца будто наказал его, — сказал Уилл, потирая виски, дабы немного умерить нарастающую мигрень.
— Что он сделал с его рукой? Зачем он её отрубил? И где она может быть сейчас? — Посыпал вопросы Кроуфорд, желая получить все ответы и сразу.
— Вероятно, он забрал её с собой, — коротко ответил на все вопросы Грэм, зная, что этим всё равно не удовлетворит Кроуфорда.
Несмотря на невозмутимый вид, Кроуфорда прошибает холодный пот и странное чувство тревожности, ползущее вдоль позвоночника.
Труп... отрубленная рука. Слишком
больной знакомый случай.
Молодой стажёр Мириам Ласс. Девушка пропала при загадочных обстоятельствах, что с ней и где она никто не знает до сих пор. Больше всех этими вопросами мучается Джек Кроуфорд. Он чувствует свою вину перед ней, ведь это именно он секретно послал её на задание, хоть и не имел на то прав.
Ей бы ещё в пору было учится и проходить практику под присмотром опытных специалистов, но молодая девушка с мятежным характером в своём стремление сразу показать на что она способна, буквально ходила по пятам за главой отдела. Джек дал ей самое сложное и запутанное дело, с которым и по сей день неспособен разобраться самый бывалый и многоопытный спец, надеясь, что запал стажёра перегорит после нескольких провалов. Однако вопреки его надеждам всё повернуло в другую сторону. Мириам Ласс бесследно пропала, и Кроуфорд более чем уверен что связано это с тем, что мисс Ласс вышла на след Потрошителя Часапика, дело о котором собственно говоря и было ей предоставлено самим Кроуфордом. Он часто задавался вопросом, что его сподвигло поступить так неосмотрительно и безрассудно по отношению к своей протеже. Вероятно он просто нашел наиболее легкий способ отвлечь от себя внимание Ласс, которая была так назойлива в своем желании показать себя на деле.
Сейчас же Кроуфорд искренне жалел, что недооценил тогда фанатичности Мириам к делу и не придал этому должного значения. Не остановил, позволил зайти слишком далеко. И вот к чему это привело.
Теперь же всё что смогли найти от девушки была рука, а то что она была именно ее, не было никакого сомнения, это подтвердила сама экспертиза. Казалось бы, если была найдена довольно таки хорошо сохранившаяся конечность девушки, значит она всё ещё жива, однако эта мысль мгновенно блекла, стоило лишь подумать о том, что бедняжка всё ещё в руках монстра, а значит, её печальная участь – лишь вопрос времени.
Сегодняшний случай вновь напомнил ему об этом.
«– Ты когда-нибудь терял лошадок?
– Если ты спрашиваешь, терял ли я кого-нибудь на службе, то мой ответ да. А что?
– Хочу понять, почему ты так боишься за Уилла. Потому что не доверяешь или потому что боишься потерять ещё одну лошадку.»
«Уилл... Уилл... Не доверяешь... Потерять ещё одну лошадку... Потерять...» – внезапная мысль, словно хлыстом полоснула по сознанию Кроуфорда.
С Уиллом ничего не случится. Он ведь дал обещание что не подпустит его слишком близко. Он ведь не допустил?
Из гнетущих размышлений его выводит голос Зеллера, задающего, как кажется самому Джеку, глупый, наивный вопрос, но не смотря на это, ему и самом небезынтересно услышать на него ответ:
— Он будет её есть? Как это делал Потрошитель Чесапика? — встрял в разговор Зеллер.
— Нет, этот убийца не имеет общего стиля с Потрошителем, — вновь объяснил Уилл, — Возможно он забрал её в качестве трофея.
— Ты сказал, что убийца приследует какую-то цель, значит он захочет себе новые трофеи, так? — окончательно приведя мысли в порядок уточняет Джек.
— Скорее всего. — неопределенно ответил профайлер, — Мне нужно досье об убитом.
— Значит мы ищем маньяка-колекционера, который увлекается человеческими частями тела, — заключил вывод Кроуфорд, — Уилл, было бы лучше если бы ты успел разобраться в том, какую именно цель приследует убийца, раньше, чем его коллекция пополнится.
***
Квантико, Вирджиния, отдела бихевиористики ФБР.
— Представь, ты заказываешь себе суши, открываешь дверь на звонок курьера, но вместо курьера с сушами получаешь топором в грудину, — говорил Зеллер к Прайсу.
— Никогда больше не буду заказывать суши доставкой, — полушутливым тоном ответил второй, осматривая труп на железном столе.
— Хватит болтать, что у вас? — послышался позади, как всегда строгий голос Кроуфорда.
Джимми Прайс протянул главе отдела заключение осмотра тела. Джек пробежал глазами по нескольким строкам и снова отдал папку в руки Прайса.
— На первый взгляд ничего необычного. Убийца забирал жизнь, а вместе с ней и часть тела, но делает это без мотива, — заговорил Джек.
— Как раз наоборот, он хочет показать себя этим. Пытается своим поступком указать людям верный путь. Он так самовыражаться. Он не просто псих, убивающий без какого-либо мотива. Хочет чтобы его знали, боялись, чтобы понимали цель его действий, — Уилл говорил тихо с небольшими паузами, будто бы сначало обдумывая правильность слов, которые он собирается сказать.
— Он хочет вдохновить других? — спросил Кроуфорд.
— Нет, нет, он хочет, чтобы люди не делали того же, что делал убитый, — ответил Уилл, неотрывно смотря на бледно-серое тело, прикрытое белым полотном, – пытается воззвать человеческому разуму и благосклонности.
В помещении на время повисла тишина.
— Я просмотрела досте убитого… — заговорила Беверли Катц, выдержав небольшую паузу, — и нашла немного интересного. Мэйсон Кристофер Джонс являлся начальником похоронного бюро. Всё своё внушительное богатство он наживал благодаря тому, что брал из горем убитых родственников усобших, заоблачные цены, чуть ли не обещая провести упокоиную душу до самих врат Рая. Однако это ещё что, Джонс не гнушался тем, чтобы снимать ценные вещи и фамильные драгоценности прямо с тел покойников, лежащих в гробах. За это его неоднократно привлекали к ответственности перед судом, но благодаря своим связям и награбленным деньгам ему вполне хватало, чтобы откупиться от тюремной решетки.
Снова тишина, которую спустя, кажется, минуту прерывает Уилл:
— Убийца наказал его. Наказал как вора. Отсечение руки – такова плата за воровскую деятельность, — сказал Грэм, мрачно смотря в сторону тела покойника, — Раз уж закон не смог наказать его, нашлась другая управа.
— Теперь в мире на одного вора меньше и на одного убийцу больше, ничего так статистика, — усмехнулась Катц.
— Какова вероятность, что он больше не убьет подобным образом? Или такая участь ждёт каждого вора, попавшегося на глаза этому «борцу за справедливость»? — спросил Джек, обращаясь к Грэму.
— Та́к он больше не убьет, – сделав особый акцент на первом слове ответил профайлер.
— Тоже самое ты однажды говорил о подражателе сорокопута из Миннесоты Гаррета Джейкоба Хоббса, но ты просчитался, — повышенным тоном возразил Кроуфорд.
— Я точно уверен, что на этот раз повторений не будет.
— В прошлый раз ты был не менее уверен в своих словах. Но Уилл, я лишь хочу наверняка знать к чему нам следует быть готовыми, — чуть убавив сталь в голосе ответил Джек.
***
Балтимор, Мэриленд.
— Что ты видел на месте преступения? — задал вопрос Ганнибал, наблюдая за Грэмом.
Даже не будучи медицинским специалистом в области психиатрии, можно было заметить подозрительно тревожное и беспокойное состояния Уилла.
— Если ты хочешь знать не мерещится ли мне больше Гаррет Джейкоб Хоббс, мой ответ – нет, — ответил Уилл, проходя мимо высоких стеллажей с книгами по психологии всевозможных видов.
Взгляд Уилла как всегда был направлен куда угодно или на что угодно, только не на Ганнибала, только не в глаза.
Он не любил смотреть в глаза, в них слишком много ненужной информации. Это сбивает с толку, путает. Напрягает... А что касается глаз Ганнибала Лектера, то это и вовсе тёмная воронка, выбраться из которой не под силу никому.
Слишком опасно...
— Что ж, это однозначно победа над избыточным угрызением совести. — сказал доктор, — То что твоей жертвой непредумышленно стал сам убийца не делает тебя подобным ему…
— Я не считаю Хоббса своей жертвой, — отрицательно ответил Грэм, слегка хмуря брови, что так же говорило о его несогласии с мнением собеседника, — Его убийство было справедливым. Я не жалею об этом.
Лектер усмехнулся краешком губ и слегка опустил голову вперёд.
Это именно то, что он хотел услышать. Уилл должен избавляться от мыслей, противившихся его сознанию...
— И всё же, что было на месте преступления? Что ты увидел? — перевёл тему разговора в другое русло Ганнибал, — Джек не особо вдавался в подробности.
— Убийца действовал так, будто был под чьим-то внушением. Он действовал с твердой решимостью, но я не до конца уверен, явственно ли он осознавал свои действия, как будто его сознание находилось под чьим-то влиянием, — внезапно севшим голосом ответил Уилл, смотря куда-то выше плеча психиатра.
– Как будто по отношению к нему был применен шантаж? – спрашивает Ганнибал.
– Нет. Я думаю это фасцинация. Как будто его разум кому-то починен, – ответил профайлер, и после недолгого молчания добавил: – Мне было сложнее,
чем раньше чувствовать...
– Самая сложная загадка для человека – это он сам, – энигматично произнес Лектер, наблюдая за Грэмом.
Уилл лишь поднял глаза и наконец посмотрел в лицо собеседника, пытаясь найти в сказанном подвох. А он наверняка был.
Буквально в каждом слове Лектера звучит что-то загадочное, завуалированное здержанным тоном и научным физиологическим терминами.
Но Уиллу начинает казаться, что он напрасно пытается отыскать лукавство в словах доктора. Вероятно виной всему усталость, нехватка полноценного сна и ставшая уже хронической головная боль. Возможно.
– Кождый раз когда я пытался более явственно прочувствовать убийцу, моё сознание будто противилось этому, пыталось вытолкнуть меня на поверхность, – отстранённо смотря в одну точку, излагать Уилл, вспоминая что он чувствовал в
тот миг.
– Возможно, потому что ответ находится на поверхности, – предложил Лектер.
Прозвучавший тон был похож на тон человека, знающего ответ.
— Самым удивительным было то, что, несмотря на всю эту
сложность, я чувствовал себя так естественно... – отстранённо, будто бы выпал из реальности сказал Грэм, усаживаясь в кресло напротив Лектера.
Ганнибал с интересом наблюдал за собеседником, пряча ухмылку в уголках губ.
– Убийца карает за грешный поступок, при этом греша сам.
— Он считает, что стал Божьей десницей? – участливо поинтересоваться доктор.
— Скорее он стал чьей-то марионеткой, — после длительной паузы монотонно ответил Уилл.
– И кто же этот манипулятор? – с тем же интересом спросил Ганнибал.
Странный вопрос. При том, что неизвестно кто убийца, задаётся вопрос о том кто его кукловод.
– Не знаю кто это, но он тот, кто очень хорошо знает свою марионетку... Просчитывает каждый его шаг, действие, знает его очень хорошо...
– Ты говорил об этом Джеку?
– Нет.
– Почему? Ты не считаешь это достойным внимания?
– Не потому. Я хочу разобраться, – Уилл снял очки и устало потёр переносицу.
Вероятно ещё будет время, чтобы сказать Джеку и во всём разобраться.
