Оплата

На следующий день Бьякуран, как всегда, выслушивает доклад помощниц о делах на сегодня, распределяет обязанности по работникам, подумав, что ему хочется разбавить розовую компашку помощниц чем-то… скажем, зелёным. Запоминает эту мысль и дослушивает. И решает всё-таки спросить: — Как там мой «гость»? Остался довольным сервисом? Одна из девушек — он, разумеется, не знает её имени — сразу же начинает тараторить: — Вроде бы не жаловался, Бьякуран-сама. Вторая перебивает её, как обычно: — Переоделся и сразу лёг спать. Снова первая продолжает, и Бьякуран впервые замечает, что его всё-таки очень раздражает эта их манера. И розовый цвет. И всё же решает предложить Кикё поработать здесь. Всё-таки ему иногда становится его жаль — оказаться в новом месте и даже не знать, чем заняться. — А утром поднялся рано и удалился в ванную. — Там растянул себя и вернулся в комнату. Бьякурану подумалось, что Кикё правильно сделал. Вдруг ему таки захочется? И он приказывает: — Приведите его ко мне. Часа через два. А теперь можете идти. Девушки послушно синхронно покидают кабинет. А он берётся за работу, которую может выполнить только сам и о которой знает только несколько человек. И почти забывает, что пригласил теперь уже свою куклу. Но его помощницы, как и всегда, помнят всё, вот и приводят Кикё. Тот неожиданно для Бьякурана робко — как-то раньше ему казалось, что тот ведёт себя посмелее — останавливается посредине комнаты. Бьякуран отпускает девушек и устало потягивается в кресле. В глазах Кикё мелькает радость — он уже знает, как себя вести, думается Бьякурану — когда он предлагает: — Сделать вам небольшой массаж, Бьякуран-сама? Бьякуран благодарно соглашается — таки он устаёт иногда — однако предупреждает: — Только не эротический. Кикё коротко смеётся и соглашается: — Хо-хоу. Как скажете, Бьякуран-сама. — Подходит деланно — почему-то Бьякурану кажется, что это ему несвойственно — робко к нему и опускает бледные руки — ну да, какими им ещё быть, при такой работе, думается Бьякурану — на его плечи. И начинает аккуратно разминать. Прямо как профессиональный массажист. Хотя, приходит в голову Бьякурану, так и должно быть. Тот или та, кто занимается таким ремеслом, как Кикё, должен или должна уметь всё. И ему резко становится жаль Кикё. Хоть под умелыми руками это чувство уходит куда подальше, и он стонет. И мерещится ему, что Кикё довольно улыбается. Бьякуран довольно стекает вниз, и кажется ему, что слышит удовлетворённый смешок. И предлагает: — Будешь моим личным массажистом? Кикё смеётся своим странным смехом: — Хо-хоу. Я буду чем угодно, чего вы захотите, Бьякуран-сама. Бьякуран садится прямо, хоть ему, когда он так расслабился, и трудно. И у него мелькает мысль, что этого Кикё мог кто-то подослать. И запоминает, не рискнув записать, что надо бы пробить этот их кукольный дом. Вспоминает, что хотел спросить: — Кикё-кун, а всё-таки чем ты занимался тогда у предыдущих заказчиков, когда не был нужен? Кикё отходит от него, встаёт напротив и говорит кажущимся Бьякурану странно для таких слов спокойным голосом: — Меня просто выключали. Бьякуран чувствует, как у него распахиваются широко глаза от удивления — он в этом уверен, он не может понять, как так может быть, он убеждён, что перед ним человек. Вот ему и интересно — он спрашивает: — Как это? У Бьякурана такое впечатление, что Кикё ищет глазами что-то — он смотрит по сторонам, явно чего-то не видя, и задаёт очень неожиданный для него вопрос: — Вы не заметили на пульте управления кнопки «вкл/выкл»? — Опускает взгляд на руки Бьякурана, хмурится, чего-то, видимо, не увидев, дальше смотрит и уточняет: — Простите, а почему же у вас его нет? Вам не дал его курьер? Бьякуран качает головой — мол, не-а. Кикё действительно возмущённо фыркает, шепчет что-то под нос — Бьякуран не может расслышать, но когда у того в руках появляется пульт как от телевизора, понимает, что это было заклинание. Показывает пульт Бьякурану и объясняет: — Такой пульт хозяева используют для управления нами. Хоть мы и голоса неплохо слушаемся. — И добавляет злым голосом: — И если курьер вам его не отдал, я не понимаю, что он делает в нашей компании. Почему-то Бьякурану хочется его успокоить. И вообще он чувствует себя слишком добрым. Так что сейчас ему не до промашек какого-то курьера. И он решает таки предложить, пока не забыл, как с ним бывает часто: — Поработаешь немного на меня? Кикё пожимает плечами — мол, а для чего я здесь? — и отвечает: — Конечно, Бьякуран-сама. А я могу узнать свои обязанности? Бьякуран вспоминает, что всё чаще на разных встречах мафиозных семей устраивают ещё и фуршеты, на которых требуют присутствия «пары», и это, судя по десятому главе Вонголы и его хранителю Урагана, может быть и представитель того же пола. И понимает, что раз уж у него есть этот Кикё, то можно воспользоваться случаем. И спрашивает: — Ты знаком с понятием «эскорт-услуги»? Кикё смотрит на него усталым взглядом — мол, а кто в наше время с ним не знаком? Но отвечает вежливо: — Да, Бьякуран-сама. Бьякуран продолжает спрашивать: — А оказывать приходилось? Кикё на пару секунд задумывается — в умных и красивых зелёных глазах мелькает что-то похожее на мысль — и даёт неожиданный для Бьякурана ответ: — Нет, Бьякуран-сама. Бьякуран не понимает, как так могло быть, поэтому и уточняет: — Но ведь у тебя такая работа. Кикё смеётся и объясняет: — Хо-хоу. Может, и такая. Однако меня всё равно брали для выполнения других функций. Бьякуран хочет спросить, что же это может быть, но до него всё-таки доходит. И он задаёт другой вопрос: — А если бы я попросил сопроводить меня… — ненадолго задумывается, как бы выразиться, и так и не придумав, продолжает: — кое-куда — согласился бы? Кикё смотрит на него презрительным взглядом — мол, ты что, вообще ни черта не понимаешь? Но ответ даёт всё так же вежливо: — Конечно, Бьякуран-сама. Я здесь именно для этого. И Бьякуран берёт к сведению и наконец-то вспоминает, ради чего звал его. И поэтому спрашивает: — А помощником моим согласился бы стать? Кикё пожимает плечами — Бьякуран снова читает ответ «А у меня есть выбор?» — и отвечает: — Да, Бьякуран-сама. — Улыбаясь почти счастливо, добавляет: — Но не обещаю, что буду лучшим помощником в мире. А вот Бьякурану кажется обратное. Вот он и отправляет Кикё: — Можешь идти. Кто-то из Червелло — тех девушек с розовыми волосами — введёт тебя в курс дела. Кикё послушно направляется к выходу. Но на полпути оборачивается и уточняет: — Вы меня выключать пока не будете, Бьякуран-сама? Бьякуран обещает: — Пока нет, Кикё-кун. Ты ведь и без этой кнопки нормально засыпаешь? Почему-то ему не хочется пользоваться пультом. И Кикё, видимо, понимает это, ведь говорит с благодарностью: — Да, Бьякуран-сама. Говорите, можно идти? Бьякуран кивает. И Кикё покидает комнату. *** Вечером Бьякурану, как иногда бывает, трудно заснуть. И почему-то — он сам не знает почему — ему хочется снова поговорить с Кикё. Вот он и зовёт его, и тот, разумеется, послушно приходит. Начинает раздеваться, но Бьякуран его останавливает: — Не надо пока. Кикё с виду разочарованно перестаёт. Однако Бьякурану кажется, что всё-таки в его глазах видна благодарность. Он спрашивает: — Можно узнать, зачем вы меня позвали, Бьякуран-сама? Бьякуран пожимает плечами и отвечает: — Я пока не определился. И тут Кикё вроде бы что-то вспоминает, ведь вытаскивает прямо из воздуха листок бумаги и ручку и просит разрешения: — Можно кое-что посмотреть, Бьякуран-сама? Бьякуран, конечно, разрешит, но ему ведь интересно, что тот собирается смотреть. Вот он и спрашивает: — А что именно, Кикё-кун? Кикё пару секунд не отвечает — наверное, собирается с мыслями — и после всё-таки объясняет свои действия: — Понимаете, Бьякуран-сама, у нас есть своя инструкция по поведению с клиентами. — Устраивается на стуле удобнее и продолжает: — И если клиент вдруг нас не хочет — смотрит на Бьякурана явно очень удивлёнными и даже обиженными глазами, — то нам нужно узнать его предпочтения. Бьякуран не собирается говорить, что вообще-то он Кикё ещё как хочет. Ему интересно, как они — наверное, задумывается он, тот имел в виду кукол, а не вдруг заговорил о себе в множественном числе — узнают предпочтения клиентов. Вот он и спрашивает: — А как вы это проверяете? Кикё смеётся своим странным смехом — и Бьякурану кажется, что он почему-то волнуется — и рассказывает: — Хо-хоу. Не волнуйтесь, не болезненно для клиента. Это всего лишь часть нашей магии. — И Бьякуран укрепляется в впечатлении, когда он продолжает: — Так вы позволите проверить? Бьякурану самому интересно. Так что он кивает, а Кикё лепечет что-то, что, когда Бьякуран прислушивается, звучит как: — Простите. Это у меня первый раз, боюсь напортачить. Бьякурану невольно становится жаль его. И он задумывается, что ж это за первый раз — почему-то Кикё ему невинным не кажется. И всё-таки понимает, что это он впервые применяет такую магию. Вот и говорит успокаивающе: — Не волнуйся. Всё ты хорошо сделаешь. Просто сосредоточься. Кикё смотрит на него испуганными искусно накрашенными — у Бьякурана мелькает мысль, как он ухитряется здесь краситься — глазами и, вдохнув шумно пару раз, умолкает. Бьякурану кажется, что тот начинает творить свою магию. Сидит несколько секунд тихо, потом что-то бормочет — Бьякуран почти просит его: — Пожалуйста, говори громче. — И добавляет с привычной улыбкой: — Мне ведь интересно, Кикё-кун. Кикё смотрит на него недоумённым взглядом и всё-таки соглашается. И Бьякуран слышит вдруг: — Наклонности садиста. Футфетиш. Нервно несколько раз качает головой — мол, нет, нет, и умолкает. Поднимает на Бьякурана перепуганный взгляд, и ему снова становится жаль Кикё. И он мягко уточняет: — Что-то случилось, Кикё-кун? Кикё опять испуганно на него смотрит. И доверчиво объясняет: — Понимаете, Бьякуран-сама, мои коллеги рассказывали, как применяли эту технику, и находили в желаниях клиентов что-то не очень им приятное. И когда им это говорили, то очень сильно страдали. Мы ведь всё-таки можем чувствовать боль, и нам неприятно, когда её причиняют, поэтому мы стараемся такого клиентам не говорить. Бьякуран мягко берёт руку Кикё, удивляясь, почему она такая холодная — неужели он настолько боится? Ему действительно интересно, что такого можно в его подсознании найти, вот он и обещает, даже не собираясь сдерживать собственное слово: — Так а всё-таки что ты нашёл в моей голове, — тянет имя или скорее псевдоним — Кикё-ё-ё-кун? Обещаю, что не пострадаешь, если мне это скажешь. Кикё снова глядит на него всё тем же взглядом. Но по нему видно, что он успокаивается — он расправляет плечи, красивые бледные руки уже не настолько холодны. И он всё-таки решается: — Ваше подсознание сказало мне, что вы не против секса в пассивной роли. Бьякуран думает «И это всё?» и смеётся. И отсмеявшись, уточняет: — Это всё? Этого достаточно, чтобы я мог тебя прибить? Кикё смотрит на него, мягко говоря, недоумённо. А Бьякурану кое-что приходит в голову, и он говорит: — Мне кажется, что кое-кому не просто рассказывали. А этот кое-кто пережил ярость клиента на своей чудной шкурке и мне до этого врал. Интересно, этому кое-кому можно лгать клиенту? Или об этом мне тоже надо молчать? Кикё опускает взгляд и тихонько что-то бормочет. Бьякуран хочет услышать чёткий ответ, вот и продолжает: — Что ты там бормочешь, Кикё-ё-ё-кун? Разве в твоих правилах не сказано отвечать клиенту громко и внятно, когда он требует? Кикё болезненно улыбается — наверняка вспоминает последствия непослушания, кажется Бьякурану. И Бьякурану сразу становится его жаль. Но ответа всё-таки хочется. Да и бросаться с утешающими объятиями на «куклу» как-то странно. Вот он и сидит и ждёт ответа. И долго ждать не приходится — Кикё улыбается уже по-другому и хвалит его: — Вы очень проницательны, Бьякуран-сама. Я на собственном опыте убедился, каково это — сказать клиенту неподходящую правду. — Видимо, поняв, что Бьякуран сейчас будет искать последствия этих поступков, ведёт дальше: — И очень-очень хорошо, что у меня не может быть шрамов. Бьякуран понимает, что очень устал. Да и вряд ли сейчас добьётся от расчувствовавшегося Кикё чего-то ещё интересного. Вот и отправляет его: — Можешь идти. Помнишь дорогу к своей комнате, или просить кого-то из Червелло показать? Кикё смотрит на него благодарным взглядом и отказывается: — Нет-нет, Бьякуран-сама. — Смеётся своим странным смехом: — У меня не настолько плохая память, чтобы не найти. И выходит. *** Следующие несколько дней Бьякурана даже не тянет приглашать Кикё к себе. Но он всё равно его видит — Червелло послушно таскают его на каждый доклад о деятельности их организации. Причём Кикё даже не заставляют молча торговать, без сомнения, красивым личиком — ему тоже дают сказать кое-что. Так что Бьякуран уже даже не удивляется, когда вдруг в одно из утр Кикё просит разрешения сказать пару слов. Просто позволяет, и Кикё рассказывает: — Уже прошла неделя, как я здесь, Бьякуран-сама. По нашим правилам, в таком случае нужно либо продлить пользование нашей куклой, либо отказаться. Бьякуран цепляется за одно слово: — Продлить? Как шлюху? Кикё пожимает плечами и отвечает: — А кто я, по-вашему? Бьякуран сразу тянется подписать бумажку, но до него доходит, что, наверное, в организации, приславшей ему Кикё, другие правила. Вот он и пропускает вопрос и отвечает: — Продлевай. Как там у вас? На месяц? Кикё послушно кивает и пару секунд стоит с недоумённым взглядом, а после всё-таки, видимо, решается и спрашивает: — Но вы ведь ни разу мной не воспользовались. Разве я вам нужен, Бьякуран-сама? Бьякуран тоже задумывается, зачем ему Кикё, понимает, что всё-таки для чего-то нужен, вот и беззаботно отвечает: — Нужен, Кикё-кун. — Машет рукой, отправляя их с одной из Червелло: — Можете идти. И они послушно покидают комнату.