college and caffeine

— Иди в колледж, — усмехается Харли себе под нос, слишком крепко сжимая ручку неправильной стороной. — Будет весело, ты сможешь найти хорошую работу, иметь стабильный доход — что плохого? — хмыкает он про себя, бросая взгляд на свои записи с утреннего урока, на который — что неудивительно, уже третий день подряд — его партнер по лабораторной не пришел. Это было бы прекрасно, если бы к Харли не обратились, будто они друзья или что-то в этом роде, прося копию записей напарника, а Харли — мальчик южного происхождения, который склонен делать то, о чем его просят, когда речь заходит о помощи кому-то, поэтому он согласился и теперь пишет столько заметок, сколько сможет, прежде чем начнется его дневная лекция. На самом деле помогает то, что его профессор, кажется, занят разговором, в который его втянули несколько других студентов — хотя, втянули его или нет, он выглядит заинтригованным любой темой, полностью погруженным в каждое сказанное слово, кажется, вмешивается только тогда, когда чувствует, что это уместно. Есть много причин, по которым профессор Старк является фаворитом Харли в ESU, и его искренний интерес к тому, что говорят его студенты, и его готовность вести разговоры на темы, о которых большинство других профессоров, вероятно, не будут рассказывать, определенно являются одними из этих причин. В большинстве случаев Харли действительно нервничает, ожидая, что профессор пройдет через эти разговоры, чтобы провести настоящий урок, но сегодня это скрытое благословение, потому что Харли уже скопировал больше половины лекций, когда Тони хлопает в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание, крича: — Хорошо, хорошо! Я знаю, что мы немного задержались, но давайте успокоимся и начнем это шоу, а? Почти мгновенно все разговоры, заполняющие комнату, затихают, все внимание сосредоточено на Тони с восторженным интересом и уважением — за исключением Харли, который перемешивает свои бумаги, чтобы убрать их как можно аккуратнее и тише, его взгляд опускается вниз, чтобы сосредоточиться на выполнении задачи. Он смутно слышит, как Тони приступает к уроку, еще не успев толком разобраться в словах, парень складывает бумаги в папку, а затем наклоняется, чтобы положить их в сумку, снова садится и смотрит вперед как раз вовремя, чтобы увидеть, как дверь в лекционный зал распахивается и — Буквально самый привлекательный мальчик, которого Харли когда-либо видел в своей жизни, входит в комнату. Речь Тони обрывается, когда мальчик застенчиво улыбается, осторожно пробирается вперед и демонстративно не смотрит на большую толпу студентов, которые разглядывают его с любопытством. — Извини, — говорит он Тони, обходит стол в передней части кабинета и берет телефон с поверхности, поднимая его в воздух и покачивая, как будто давая понять, о чем он говорит, когда добавляет: — Я забыл свой телефон здесь, а собираюсь отправиться с Недом навестить Мэй, так что он мне вроде как необходим, понимаешь? Харли почти уверен, что его челюсть лежит на полу, когда он наблюдает, как лицо мальчика светится в какой-то веселой усмешке и как Тони ласково закатывает глаза. — Этой проблемы бы не было, если бы ты просто не забывал заряжать свой телефон ночью, как это делают все остальные, малыш. Пожав плечами, мальчик отвечает: — Но тогда у меня не было бы повода поболтаться в твоем кабинете, не так ли? — Не веди себя так, как будто не используешь своего собственного отца в качестве посредника, чтобы подключить свой телефон в школе, гремлин, — парирует Тони, легко смеясь и скрещивая руки на груди. — Эй, — мальчик отклоняется от вопроса, хотя вроде как хихикает, что просто чертовски очаровательно. — Морган — гремлин. Я — ангел. Тони тычет пальцем в воздух и указывает: — Она твоя сестра. Вы оба — гремлины. Как и твой брат. — И все трое твои дети, — парирует мальчик как ни в чем не бывало. — Что это говорит о тебе, пап? Тони прищуривает глаза и поджимает губы в явном усилии скрыть ухмылку, затем качает головой и говорит: — Передай от меня привет своей тете, ладно? И пригласи ее на ужин в эти выходные. Роуди говорит, что скучает хоть по одному здравомыслящему человеку в доме. Мальчик фыркает: — Тебе это не поможет, профессор Дефлекция. Даже твой собственный муж не считает тебя вменяемым, а еще у тебя, судя по всему, трое детей гремлинов. — Почему он просто мой муж, а не твой отец, когда дело доходит до подшучивания надо мной? Я даже не… неважно. Неважно, Просто… иди, — настаивает Тони, махнув рукой в сторону двери. Мальчик закатывает глаза и взваливает на плечи рюкзак, засовывая телефон в карман, прежде чем пересечь комнату, чтобы уйти. Однако Тони останавливает его на полпути, хватает за запястье и тащит в то, что можно описать только как отеческие объятия. Харли вроде как ожидает, что мальчик сморщит нос и отодвинется в смущении, как это делают многие подростки, когда получают родительскую любовь на глазах у всех, но все, что тот парень делает, это прижимается к груди своего отца с довольным легким вздохом, улыбается еще ярче, когда Тони отстраняется и ерошит его волосы, говоря ему: — Хорошо, теперь ты можешь идти, но убедись, что будешь дома к обеду. Роуди готовит макароны. — Я собираюсь повидаться с Мэй, — смеется мальчик. — Там я точно ничего не буду есть, так что поверь мне, я не опоздаю на папину стряпню. Я, наверное, приду пораньше, чтобы взять дополнительную порцию. Тони закатывает глаза и улыбается: — Ну конечно. А теперь, серьезно, Питер, отправляйся. Не заставляй Мэй ждать твоего появления. Видит бог, она скучала по тебе с тех пор, как начался учебный год и ты перестал приходить каждые два дня, а я не хочу быть объектом гнева курочки-наседки. Мальчик — Питер, думает Харли, пробуя это имя как какой-то влюбленный идиот из романтической комедии, хотя с таким милым мальчиком он готов быть главным героем хоть на минуту — просто фыркает и кивает, поворачивается, чтобы выйти за дверь и кричит щебечущим голосом «люблю тебя!» через плечо. Когда мальчик уходит, Тони тихонько посмеивается, глядя куда-то вдаль, и снова переключает внимание на свой класс: — Извините за это, ребята, — говорит он им всем, черты лица все еще мягкие. — Мой сын — маленький засранец, который любит отвлекать меня от работы при любой возможности, но я вырастил его, так что, наверное, это моя вина. Итак, на чем мы остановились? Харли настраивается на лекцию, но в глубине души он не может перестать представлять эти каштановые кудри и золотые глаза, и одна вещь уже довольно ясна. Он полностью и абсолютно влюблен.

***

На следующей неделе Питер снова заходит в класс Тони, но до начала занятий остается десять минут, а Тони нигде не видно. О, и Харли отключился на первом ряду, слишком уставший, чтобы вернуться на пятый ряд, где он обычно сидит, потому что он чертовски устал от занятий с Бетти прошлой ночью, которые каким-то образом продолжались до трех часов, а его утренние лекции начинались в шесть тридцать, так что он почти не спал — а может, и вообще не спал, потому что ему кажется, что он только перевернулся и закрыл глаза, как его будильник сразу зазвонил. Он едва пережил утренний урок, и кофе с тремя дополнительными порциями эспрессо, который он получил из кофейни в кампусе, не сделал ничего, чтобы помочь, хотя он все еще сжимает его в руках, прижимаясь щекой к грубой ткани своего рюкзака, который лежит на его столе, и позволяет своим глазам трепетать. Он не слышит, как входит Питер, или, вернее, слышит, как открывается дверь, но его одногруппники уже пять минут непрерывно просачиваются внутрь, так что он не обращает на это внимания. Он не видит, как Питер хмуро оглядывает комнату, вероятно, пытаясь увидеть, где находится его отец, только чтобы немного вздрогнуть, когда он видит практически спящего двадцатилетнего парня, который выглядит близким к падению со своего места. Харли совершенно не замечает, как лицо Питера морщится в раздумье, как в его глазах вспыхивает сомнение, когда он отводит взгляд, снова смотрит на Харли, а затем, кажется, сжимает челюсть в решении. Харли остается абсолютно блаженно невежественным, когда симпатичный мальчик, на которого он смотрел с отвисшей челюстью, осторожно подходит к нему, колеблется, прежде чем сесть на стол рядом с ним, и осторожно протягивает руку, чтобы потрясти его за плечо, делает свой голос мягким и тихим, когда он произносит: — Эй. Эй, просыпайся. Это не значит, что он не узнает голос, или что он буквально сгорбился над своим рюкзаком и практически храпит в лекционном зале — все, что он знает — кто-то пытается разбудить его, и это действительно не то, чего он хочет прямо сейчас. Поэтому Харли кряхтит, прячет голову в рюкзак и крепче прижимает его к себе, как будто может просто исчезнуть в нем и немного отдохнуть. Это заставляет Питера хихикать, удивленно и весело. Он снова трясет Харли за плечо, все еще легко, но уже не так, как раньше, слегка повышает голос и пытается снова: — Ты в классе, парень. Тебе надо вставать. — Нет, — бормочет Харли — все еще, опять же, не очень хорошо воспринимая что-либо, кроме того факта, что он устал и не хочет двигаться. — Я остаюсь здесь. Уходи. Хихиканье теперь больше похоже на полноценный смех. — Это было… Чувак, я тебя не знаю, но это было восхитительно. Харли морщит нос, наконец-то начинает задаваться вопросом, кто с ним разговаривает, но это пока не имеет приоритетного значения. И снова он прячет нос под лямку рюкзака, прижимает руки к груди, забыв про кофе на столе, и делает долгий, медленный вдох: — Я остаюсь здесь, — снова говорит он мягче, почти не бормоча. — Хорошо, — говорит Питер, теперь уже нормальным голосом, так как в комнате достаточно других студентов, которые болтают, так что нет никакой реальной необходимости шептаться. — Ты можешь остаться здесь, тебе просто нужно… проснуться, хорошо? — Нет— Если бы Харли был, например, функциональным или бодрствующим или — что угодно — он был бы очень смущен тем фактом, что его голос звучит как гребаное нытье, но, как бы то ни было, ему действительно все равно, как он звучит или как глупо он, вероятно, выглядит. Он просто неделями не мог нормально выспаться, и эта учебная сессия была, по-видимому, последней каплей. Как будто его мозг расплавился от усталости и вытекает из ушей, как слизь. Он шмыгает носом, чувствуя, как хмурятся его брови: — Я устал. Последовала долгая пауза, и Харли уже собирался по-настоящему задремать, когда почувствовал, что рука, все еще лежащая у него на плече, немного напряглась, а затем этот голос спросил: — Ты живешь в кампусе? Харли не понимает, почему этот вопрос имеет значение, но ему удается слегка кивнуть головой. — Окей. Ладно, э-э… держись. И Харли продолжает пребывать в полном и блаженном неведении, пока Питер помогает ему выйти из класса и вернуться в общежитие, чтобы как следует отдохнуть, все это время выглядя ласково раздраженным этим сонным незнакомцем.

***

Три дня спустя Питер снова врывается в класс посреди урока. Он водружает темные очки на кончик носа и с широкой ухмылкой протягивает Тони чашку кофе, после чего, похоже, не видит причин задерживаться, поворачивается на каблуках и на мгновение замирает, встретившись взглядом с Харли, который определенно смотрит на него с каким-то благоговением. Улыбка Питера становится какой-то мальчишеской и кривой. Он машет, совсем чуть-чуть, перед тем как уйти. Оказывается, кофе был не для Тони. Харли узнает об этом только через несколько минут, когда классу было приказано обсудить что-то между собой, а затем внезапно Тони подходит и ставит чашку кофе на стол Харли. — Эм — Тони либо не замечает, как Харли бормочет, либо предпочитает не обращать на это внимания. В любом случае, он просто скрещивает руки на груди и говорит: — Питер хотел, чтобы я передал это тебе. И — Записка, которую Тони приклеивает к столу Харли, прежде чем уйти, не сказав больше ни слова. Харли смотрит на эти два предмета широко раскрытыми глазами, чувствуя себя совершенно ошарашенным тем, что, черт возьми, происходит. Он не сосредотачивается ни на чем, когда Тони снова привлекает всеобщее внимание, просто продолжает смотреть, пока, в конце концов, ему не удается протянуть руку и взять бумажку со своего стола, поворачивает, чтобы прочитать— Может быть, это поможет взбодриться лучше, чем тот кофе. Напиши мне? И телефонный номер. Харли слишком долго не сводит глаз с этих цифр, чувствуя, что это какая-то ошибка. Но вот номер здесь, и он чувствует, как его пальцы слегка дергаются, а потом, не давая себе ни секунды передумать, он достает телефон и набирает номер. Останавливается на мгновение, обдумывает, а потом просто посылает простое спасибо за кофе. Ожидая ответа (и все еще не настроившись на лекцию, хотя он и не знал, что Тони продолжает поглядывать на него с понимающей улыбкой и, похоже, совсем не беспокоится о том, что внимание его ученика сосредоточено на чем-то другом), он тянется к чашке, чувствует ее тепло руками, подносит к губам и делает осторожный глоток. Что бы это ни было, оно сладкое, но не слишком — хороший баланс с горечью кофе, что-то такое, что, кажется, тает у него на языке и заставляет его чувствовать себя более бодрым, чем за последние недели.

***

Через несколько часов он получает ответное сообщение, в котором говорится не за что (: кстати, я Питер! Харли грызет нижнюю губу, раскрытые учебники лежат перед ним совершенно забытые. Золотые глаза вспыхивают в его сознании, кривая улыбка и шутливый тон, когда он подшучивает над профессором Старком. Влюбленный в практически незнакомца — но у него есть возможность, шанс, сделать шаг. Это занимает несколько минут ввода, удаления, ввода снова, в попытках найти правильные слова. Но, в конце концов, он посылает свой ответ. я Харли (: могу я купить тебе кофе в качестве благодарности?