Квартира в Париже

Париж - милая молоденькая девушка, красивая и изящная, само воплощение женственности. Она привлекательна, но при этом не вульгарна; любит пирожные, гулять в парке и рисовать портреты прохожих, сидя на полянке неподалеку от Эйфелевой башни. Часто надевает своё любимое платье - светло-голубое с абстрактными рисунками на юбке. Живёт в богемном районе и каждый день будит своих соседей прекрасными мелодиями, наигрываемыми на фортепиано. Она оптимистична, улыбчива и бесконечно добра к людям; влюбчива, легкомысленна, по-детски наивна. Именно так Микеле представляет себе Париж. Именно с этой милой девушкой он ассоциирует французскую столицу. Как и многие творческие люди, Локонте не обделён богатым воображением, что когда-то сильно помогло ему вжиться в роль Моцарта. Плюс, ассоциативное мышление тоже сыграло не последнюю роль. Итальянец был увлечён своей работой; Париж вдохновлял его тогда, вдохновляет и сейчас. Здесь его жизнь снова обрела цвет, вкус и даже смысл, французская столица вырвала Микеланджело из привычного спокойного темпа провинциальной Чериньолы, заставив подстраиваться под совершенно новый для него ритм. Поначалу было тяжело, и он проклинал себя за глупую идею последовать за мечтой; однако, найдя себе работу, познакомившись с ребятами из труппы, начав жить двумя жизнями, - своей и Моцарта - Микеле понял, что сделал всё правильно. Его квартира расположена на двадцать четвёртом этаже здания в деловом центре Парижа; в спальне находится то, из-за чего итальянец и решил приобрести её - два огромных окна от пола до потолка, которые можно с лёгкостью распахнуть настежь, чем Локонте активно пользуется: по ночам он просто обожает открыть окно, впуская в комнату приятную прохладу, что ласково гладит голую кожу, вдохнуть полной грудью свежий воздух, насладиться относительной тишиной и просто стоять, отдыхая телом и душой. Такие ночи расслабляют, вдохновляют, именно в них Микеле ищет идеи для новых работ - картин, нарисованных в творческом порыве за несколько часов, и случайных мелодий, каким-то образом оказавшихся в голове, записанных нотами на случайных листках. И ведь находит же. Привычка друга высовываться в огромное открытое окно, мягко говоря, немного волнует Флорана. Он ведь знает, что итальянец, успевший вечером выпить пару-другую бокалов вина, может забыться и просто не удержать равновесие. Мот действительно пугается, когда, зайдя в комнату, он видит Локонте, мерно раскачивающегося туда-сюда и насвистывающего какую-то мелодию. Француз, тихо подойдя к Микеланджело со спины, резко хватает его за талию, притягивая к себе и не давая возможности пошевелиться. Он оттаскивает итальянца подальше от открытого окна и отпускает его. Микеле поворачивается к другу, с недоумением смотрит на него, склоняет голову на бок, а в его глазах ясно читается немой вопрос "и что это сейчас было?" Уже собравшись объясняться в том, что он был банально испуган за друга, Мот открыл рот, но так и не закрыл его, при это не издав ни звука, потому что итальянец, будто забыв о том, что было несколько секунд назад, бросился к письменному столу, взял какой-то изрядно измятый листик и начал что-то быстро на нём строчить. Спустя пару минут, исписав две страницы тетрадного листка, Локонте небрежно откинул ручку в сторону и обернулся к всё ещё недоумевающему Флорану и, утерев пот со лба тыльной стороной ладони, пожав плечами и разведя руки в стороны, просто ответил: – Вдохновение. И улыбнулся так, как умеет только он - по-доброму, открыто, всем своим видом показывая свою расположенность. Мот, до этого хотевший отчитать итальянца за его рассеянность и ребяческое поведение, вздохнул, ещё раз глянул на Микеле и, поддавшись порыву, в мгновение ока сократил расстояние, отделявшее их друг от друга, поцеловал ошеломлённого Локонте. Хотя, тот быстро сообразил, что нужно делать, и перехватил инициативу в свои руки, углубляя поцелуй. Опрокинув Флорана на кровать, он оторвался от его губ и хрипло прошептал: – Я и не предполагал, что моя привычка высовываться из окна по ночам может привести к чему-то подобному. Интересно, что дальше? Француз не смог сдержать усмешки. Как ни крути, Микеле всегда остается Микеле, с его милыми шуточками и невинными подколами. Решив не портить момент лишними речами, Мот приподнялся и вновь коснулся губ итальянца своими, надеясь, что тот поймёт его без слов.