утренняя рутина

      Обычно Эйджиро приходит в половину восьмого. Сегодняшний день не исключение даже с учетом выездной практики. Кацуки в это время уже заваривает кофе — для себя и зеленый чай — для Киришимы. Зеленый чай, к слову, он не пьет, но для Эйджиро всегда покупает. Этим утром на плечах Бакуго — влажное полотенце, черная безрукавка, открывающая крепкие руки и рельеф ребер, любимые домашние шорты, на которых виднеется пятно от того же самого кофе. Киришима не стучится — проходит и садится на табуретку, зевая и изо всех сил пытаясь проснуться. Приходить так рано — единственное условие, поставленное Кацуки, чтобы тот исполнял роль персонального парикмахера.       Перед Эйджиро ставят его персональную кружку, неряшливо кидают пластиковый контейнер с пирожными, присланными мамой Бакуго, и плюхаются на соседнюю табуретку. Они едят в тишине, прерываемой только хлюпаньем чая. Когда Киришима стал утром появляться у Кацуки, он был сильно удивлен, что по утрам его товарищ тише воды ниже травы.       Когда с завтраком было покончено, Кацуки сгребает пустые чашки, ставит в раковину и включает воду. Эйджиро берет полотенце, лежащее рядом и ждет, когда посуду можно будет вытереть. После этого оба идут в ванную, Киришима садится на край ванны и наклоняет голову, а Кацуки снимает резинку с запястья, берет ее в зубы и принимается расчесывать спутанные после сна волосы Эйджиро. Он делает это так бережно, как не делает даже мама. Брови сведены к переносице — подход к делу серьезный. Пару раз Кацуки проводит по недавно выбритому затылку, отчего Киришима ежится и хихикает, потому что ему щекотно. На это Бакуго недовольно фыркает, что означает — дергаться больше нельзя, нужно мужественно терпеть. Волосы собирают в аккуратный пучок без единого петуха, но одна непослушная прядка все равно падает на лоб. Кацуки поднимает за подбородок лицо Киришимы, берет прядку двумя пальцами и скручивает в жгутик, чтобы она смотрелась лучше. Так действительно лучше, поэтому парень, закончив свою работу, выходит из ванны, а Эйджиро остается сидеть с румянцем на щеках и попытками перевести дыхание.       Эйджиро возвращается в комнату Бакуго и видит, как он лежит на кровати, сложив руки на груди. Киришима берет с прикроватной тумбочки заранее найденную подводку и садится сверху. — Сползи чуть ниже, мне так неудобно.       Кацуки послушно ерзает под ним, а потом закрывает глаза, кладя теплые ладони на чужие бедра. Киришима зубами открывает подводку и наклоняется.       Идея с подводкой, как и с бритым затылком принадлежала Каминари. Как-то раз он поспорил с ними двумя, что им слабо. Киришима не мог поступить иначе, потому что тогда было бы не по-мужски, а насчет Бакуго и так все было понятно — нет вещи, которой ему было бы не под силу сделать. Так что в его костюме появилась такая новая деталь как подведенные глаза. Но сам Кацуки постоянно швырялся тюбиком с подводкой в тщетных попытках нарисовать хотя бы относительно ровную линию на глазах, поэтому теперь этим занимается Киришима. Его никто не просил, он просто один раз сделал как надо, и никто не жаловался.       Эйджиро выводит ровные линии, подчеркивая разрез глаз Кацуки, и снова чуть краснеет. Дальше он размазывает все пальцем, чтобы это выглядело как что-то более подходящее Великому и Ужасному Бакуго Кацуки, у которого кстати тоже чуть-чуть горят щеки.