execution of the empress

здесь, в клетке, где ее заперли, словно опасного преступника, секунды тянулись как минуты, минуты превращались в часы, а часы в дни. дыхание прерывистое, дрожащие руки и абсолютно точно жалкий вид не подобает императрице, — но всем здесь все равно, ведь она и не должна была ей становиться, ведь она лишь ошибка, вся ее жизнь один сплошной провал, о котором предпочтут умолчать даже в учебниках истории империи, потому что стыдно. стыдно ведь, когда императрица, первая женщина империи и ее мать, не сделала для нее ничего хорошего и полезного за долгие годы правления. стыдно ведь, что даже никчемная и никем нелюбимая королева была куда полезнее и умнее самой императрицы. и в самом деле не похожа на дитя, любимое богом. все в ней кричало от боли и ужаса — пылало огнем, выжигая внутренности дотла, заставляя джион раздирать некогда ухоженными ногтями грудную клетку, а сердце выть волком и биться о ржавые прутья, чем должны были быть ребра, в истерике. несправедливонесправедливонесправедливо, как же все это, черт побери, несправедливо! сумасшествие растекается в крови, будто совсем недавно еще его ввели в вены шприцом — бывшей императрице хочется захохотать во весь голос, чтобы всем в округе стало страшно от этого неудержимого смеха. интересно, аристия точно также хохотала, когда узнала о моей беременности? — выдавливая усталую, слегка насмешливую улыбку, вспоминает перешептывания служанок. ее последние минуты жизни точно были прокляты — мысли о королеве появляются все чаще. джион усмехается, время от времени отрывая взгляд от своих еле идущих ног на эшафот. как простолюдинка, — твердит ей внутренний голос. — ты так и не смогла стать такой же элегантной и изящной, как она. так вот, что чувствовала королева, когда ей выносили приговор? ее взгляд был тем же, что и у джион — взгляд побитой собаки, снизу вверх, с эшафота на трон императора. джион точно помнит ее глаза в тот момент — пустые и серые, в них не было более того очарования и изюминки, как при их первой встрече. даже самые яркие и прекрасные глаза в этом мире могут внезапно погаснуть словно чертова лампочка, не так ли, а, императрица? — все также насмешливо тянет внутренний голос. джион хочется крикнуть: «заткнись», но лишь хрипит, откашливаясь кровью. — и за все это приговаривается к смертной казни, — звонко восклицает кто-то и джион кажется, что этого было достаточно, чтобы оглушить ее. эфемерный образ ледяной королевы с пустым взглядом на секунду всплывает перед глазами джион, как наваждение — и она с силой сжимает веки, не в силах больше думать об этой женщине. гильотина с противным визгом несется к шее девушки, стремясь закончить ее страдания. веки джион распахиваются и она, к своему удивлению, разглядывает стены родной комнаты, а до ушей доносится звонкий смех младшего брата где-то внизу. б л я т ь.