Саммербой

За ужином Миша дважды уронил вилку, разлил воду и чуть не опрокинул на себя тарелку с пастой. После каждого инцидента он становился все краснее и краснее, а еще пытался максимально съежиться, раз уж провалиться сквозь землю — ввиду ее отсутствия — никак не получалось. Было мучительно стыдно смотреть на их капитана, но Миша все-таки смотрел, потому что не смотреть было выше его сил. Руслан Эдуардович, как ни в чем не бывало, аккуратно орудовал вилкой, солнечно улыбался и вел светскую беседу с Егором. Настолько светскую, что ей позавидовали бы на приеме в Белом доме, пожалуй. Такой Руслан, безукоризненно вежливый и почти стерильный, совсем не походил на другого, открывшегося Мише этим утром. То есть Миша, конечно, все еще не был уверен, что это не было сном, галлюцинацией или чем угодно еще, связанным с его фантазией и к реальности никакого отношения не имеющим. Он бросил еще один быстрый взгляд в сторону Руслана, и черт, именно сейчас тот отвлекся от беседы, так что они встретились глазами. Всего на секунду Мише почудилось, что губы Руслана дрогнули, почти превращая пластмассовую улыбку в искреннюю, но уже через мгновение все закончилось. Миша уткнулся в свою тарелку, все еще красный, как рак. ... а утром все было совершенно иначе. Все еще спали, когда Миша вывалился на палубу, на удивление бодрый. Видимо, сказался тот факт, что вчера он выпил втрое меньше остальных и отвалился спать до полуночи, аргументируя тем, что он старый человек и не может столько тусить, как его молодые друзья. На самом деле Мише хотелось провести немного времени в одиночестве, пока все тот же Егор, с которым они делили каюту, развлекается наверху. Быстрый — даже слишком, пожалуй, стремительный — оргазм тоже благотворно сказался на засыпании, и именно поэтому весьма свежий и отдохнувший Миша с большим удовольствием подставлял лицо ветру и солнцу, чувствуя, как на щеках и бороде оседают соленые брызги. — Доброе утро. От этого голоса в непосредственной близости Миша чуть не свалился за борт. Дернувшись, он натянул улыбку, маскируя панику. — Утро, доброе, да. Я не слышал, как вы подошли. Руслан легко пожал плечами, мягко улыбаясь: — Простите, не хотел вас напугать. Белоснежный китель смотрелся на нем как-то особенно безупречно, как и фуражка, почти незаметно заломленная и от того вызывающе-кокетливая. А уж эти пальцы в белых перчатках... Миша снова сглотнул слюну и постарался не пялиться. — Не... ничего страшного. — Как спалось? Миша вспомнил, что ему снилось, и предательский румянец снова окрасил щеки. — Прекрасно, спасибо, — он едва успел проглотить автоматическое «а вам?». — Это хорошо. Морской воздух очень полезен. Руслан вроде бы не сказал ничего особенного, дежурная какая-то ерунда, но Миша уже весь покрылся испариной. Он чувствовал себя то ли кроликом перед удавом, то ли мышкой, которую вот-вот настигнет зубастая кошачья пасть. Нет, от самого Руслана угрозы не чувствовалось, скорее, Миша чудовищно боялся собственной реакции на его близость, столь волнующую и душу, и тело. Разговор не клеился — по большей части потому, что Миша не мог вынуть язык из задницы и отвечать нормально. Он просто стоял и смотрел, чувствуя себя максимально глупо, а Руслан улыбался и не спешил уйти. — Вы когда-нибудь управляли яхтой, Михаил? — собственное имя, произнесенное этими губами, показалось чем-то чужеродным. — Нет, не доводилось. — Идемте со мной. Миша даже не спросил, куда и зачем — просто послушно пошел следом, как ослик на веревочке. Возможно, если бы Руслан Эдуардович скомандовал ему прыгать за борт, Миша спросил бы только, а за какой именно. Кивнув мужчине средних лет, стоящему у штурвала, Руслан обернулся к Мише, и на лице у него оставалось все то же выражение, которое сложно было описать. Миша старательно гнал от себя любые мысли о том, что Руслан улыбается ему особенно тепло и выделяет из прочих пассажиров. Мужчина, что называется, сдал пост, и они остались вдвоем. Идеальные руки в идеальных белоснежных перчатках легли на штурвал. — Давайте я вас научу. Миша кивнул, не особо одупляя, на что дает согласие. В тот момент он с легкостью продал бы почку, душу и обе свои московские квартиры. — Идите сюда. Руслан раздавал короткие команды, и против ожиданий это не было грубо, скорее... властно. И у Миши от этого почти что подкашивались коленки. Он подошел, не зная, как встать, куда девать руки. Но Руслан все сделал за него: мягко придвинул ближе и, не давая времени на размышления, уложил Мишины ладони на штурвал. — Вот так, держите крепко, но не нужно вцепляться изо всех сил, — шепнул он Мише на ухо. Тот факт, что они оказались практически вжатыми друг в друга, и Руслан расположился так близко за спиной, Мишу почти шокировал. Он вытаращился на собственные руки, сжимающие дерево. — Нет, так не пойдет. Я же сказал, что не нужно так судорожно, расслабьтесь, — горячие даже сквозь ткань перчаток ладони накрыли Мишины, погладили — и так и остались лежать. — Вот, уже лучше. Вы водите, Миша? — Машину, да. Вожу, — в горле пересохло, и слова покидали его с большим трудом. — Тогда для вас это не составит никакого труда, обещаю. Давайте, вот так, осторожненько... Отлично. Вы молодец. И время застыло, как будто чертов доктор Фауст остановил наконец мгновенье. Не осталось ничего, кроме сильного горячего тела, прижимающегося к Мише сзади, и уверенных крепких рук, накрывающих Мишины ладони. В животе сладко потянуло, и Миша понял, что у него сейчас встанет. Избежать этого не было никаких шансов — палубу качнуло, и Руслан вжался в него всем собой. В ягодицу уперлось что-то твердое. Что-то. Твердое. Миша прерывисто вздохнул, широко распахивая глаза и не веря в происходящее. Это что, стояк? У Руслана? На него, Мишу?.. Невозможно. В этот момент за их спинами послышались голоса. — Ваши друзья проснулись, — мягко выдохнул Руслан Мише прямо на ухо — и отстранился. — Ну вот, теперь вы умеете управлять яхтой, — добавил он как ни в чем ни бывало. Миша порадовался, что надел длинную рубашку и широкие штаны. Объяснять кому-то возникновение эрекции он не собирался. — Я пойду, — пробормотал он и, не дожидаясь ответа, свалил от Руслана подальше. Но до последнего момента чувствовал на себе его тяжелый горячий взгляд. *** После случившегося на капитанском мостике “происшествие Х”, Миша зациклился — капитально. Капитанально, ха. Правда, следуя двойственности собственной натуры, он так и не определился, на чем именно зациклился — на взглядах, прикосновениях, неловком молчании и пикантной недомолвке, которая повисла между ним и их роскошным капитаном? Или же на том, чтобы намеренно выискивать эти взгляды, ловить прикосновения и придумывать якобы напряжение, которого на самом деле нет? Так что, вместе с тем, чтобы зациклиться, Миша ещё и загнался. Это даже от Кира с Егором не укрылось. Настолько жалким он выглядел со стороны в своей фрустрации. — Трахнул бы его уже, чего вы мнетесь, — вывалил ему Егор, пока они сидели в баре при бассейне. Про себя Миша едко подумал, что не этому господину с его фулл-паком мышц и пресса говорить Мише, как легко на самом деле нырять в койку к красивым людям. Вслух Миша ничего не сказал. Как минимум потому, что на самом деле он так про Егора не думает и знает, что тот совсем не такой; как максимум — потому, что он всё ещё старательно держал оборону позиции “понятия не имею, о чем вы говорите”. — Я вообще не могу понять, что ты в нем нашел. Объективно симпатичный, базару ноль, но он какой-то пластмассовый немного, если честно. Весь такой выглаженный, вежливый, лыбу давит постоянно — на робота смахивает чем-то. — Взаимный интерес он нашел, ну. — подал голос Кир и Миша сверкнул в него глазами. Уж этот мог солидаризироваться и промолчать. Но Кир солидаризировался иначе: — Это для тебя он робот. а для Миши он и улыбается по-другому, видно же. Отстань от людей, не мешай им мяться. Миша весь зарделся и отвернулся от них, гипнотизируя свою кружку с пивом. Дураки у него друзья. Но хотя бы тактично не распиздели об этом остальной их компании — за это спасибо. Плюс, Миша раз за разом возвращался к фразе про “улыбается по-другому”: смаковал, вертел так и эдак, льстиво примерялся к ней и жадно ловил любые намеки на вброшенную Киром “другую” улыбку. Даже находил, кажется — когда Руслан улыбается искренне, то его идеальные губы размыкаются, обнажая верхний ряд белых зубов. Обсасывая эти мысли, Миша чувствовал себя еще более ничтожным, чем обычно. Но не делать этого, не искать намеки на чужое внимание было тоже невозможным. Особенно из-за того, что Капитан появлялся в его поле зрения очень часто. Слишком часто. Чересчур часто. Настолько часто, что можно было бы подумать, что он делает это специально. И все в рамках приличия, никаких приколов со “штурвалами” больше: справлялся о самочувствии, о комфорте, о еде, говорил об их остановках, о местной морской фауне — настолько дежурно, разве что о погоде не разговаривал. Один раз он слегка прихватил Мишу за локоть, привлекая его внимание к чему-то интересному за бортом. Миша уже не помнил, к чему именно — был слишком занят рукой в белоснежной перчатке на его локте. Миша многое бы позволил этим рукам. В перчатках или без. Одна из них как раз маячила у него перед носом. Желудок тут же прилип к нёбу от волнения, когда до Миши наконец-то дошло. — О, есть контакт, — Руслан улыбнулся, хитро и насмешливо. Миша проморгался и смущенно вжался в спинку лежака. Хобби такое у человека, видимо: появляться из ниоткуда, пугать, нервировать и заставлять извиняться. — Простите. Задремал слегка, кажется. — Это вы меня простите, но я поэтому вас и разбудил — под таким солнцем лучше не спать. Тем более, у вас уже. — Руслан остановился на середине фразы и постучал себя по носу. Миша вздохнул и сморщился. Обгоревшую кожу на лице тут же болезненно стянуло. — Вам же не нужен ожог. — Не нужен. Как догадались? — Миша буркнул по привычке и тут же закусил язык. Идиот. — Простите. Вырвалось. Я правда обгораю очень быстро. — Это ваше? — Руслан наклонился и достал между складками полотенца тюбик солнцезащитного крема, слегка задевая тыльной стороной ладони Мишино бедро в шортах. Миша удостоверился, что этот момент надежно запечатлен в его памяти. — Вообще не удивлен, что сгораете. Для местного солнца точно не подходит, — сказал Руслан со снисходительной усмешкой и Миша было подумал, а не обидеться ли ему на такое приосанивание, но вместо этого только пожал плечами, капитулируя перед очевидным: — Взял первое, что в аэропорту увидел, если честно. — Оно и видно. Он же для детей, — Руслан повернул тюбик лицом к Мише и постучал пальцем. На упаковке персикового цвета и впрямь красовался схематично нарисованный карапуз. Миша прыснул — он реально так и не обратил внимание на то, что в итоге с полки схватил. — В качестве жеста доброй воли, могу разве что предложить свой. Для больших мальчиков. С ним точно не сгорите. Миша за эти несколько дней уже успел заценить (помимо прочих капитанских достоинств) ровный, оливковый тон его лица — свежий и приятный. Кто бы сомневался, что у этого-то точно все схвачено, в том числе и уход за лицом. Руслан окинул взглядом заполненную людьми площадку и продолжил: — С собой его у меня нет. Но если вы загляните ко мне на палубу часа через два, скажем, когда я вахту сдам — может, мы что-нибудь сообразим. — Так это теперь называется, да? А вы, позвольте, с какими намерениями зовете? Спинку помазать? — Миша спизданул быстрее, чем успел подумать и Руслан разулыбался. Но не так, как обычно, и не так, как Миша себе фантазировал. Вежливо и спокойно, но без прищура. Миша от этого испытал странное чувство. Будто фантомные акульи челюсти щелкнули у его затылка, обдавая холодком. — Мне казалось, что о своих намерениях я ясно дал понять ещё тогда, на мостике. Если вы помните такое. О, Миша помнил. До этого момента, по крайней мере, потому что сейчас, в этот короткий миг Миша не помнил даже как его зовут. Реальность с сознанием не сошлись и связь в голове у Миши оборвалась. — Но если я неправильно понял ситуацию, то извиняюсь. В этом случае, давайте дальше делать вид, что ничего не случилось. Выныривая из белого шума, Миша словно со стороны наблюдал за собой: как рука его нелепо дернулась в сторону отходящего Руслана и как раздался голос, высоко и пискляво: — Нет. Подождите. Руслан посмотрел на него вопросительно и как-то даже рассеянно — и это, пожалуй, самое простое и человеческое выражение лица, которое Миша видел у него до сих пор. А потом Миша приземлился назад, на Землю, и понял, что он сейчас делает и за что держится. Руку он одернул так быстро, будто не за штанину чужую держался, а за раскаленный чайник. — Ну, то есть. Я в том плане, что... — промямлил Миша, по ощущениям, закапывая себя глубже. Но Руслан не развернулся, не ушел, не поторапливал его, даже не дал по ебалу за то, что Миша его за ляжку ухватил, пускай и ненамеренно. Терпеливо ждал, пока Миша соберет в кучу все свои остатки смелости и это придало Мише сил достаточно, чтобы выпалить: — Вы все правильно поняли, в общем. — Рад слышать. — вот теперь Руслан улыбался так, как Мише хотелось. Тепло и искренне. И только ему одному. *** — Миш, все ок? — спросил его валяющийся на соседнем лежаке Егор и Миша нервно пробормотал, что все чики-пики. Звучало малоубедительно. Особенно, если учесть, что Миша проигнорировал Егоров заданный дважды один и тот же вопрос. Миша хотел бы на него ответить, честно, но он в упор не помнил, о чем Егор спрашивал. — Да, я просто как-то… зависаю немножко. Не выспался, видимо, — ответил Миша и Егор кивнул, не настаивая и продолжая вести с Мишей одностороннюю беседу о каких-то проектных делах, которые ждут его после отпуска. А Миша чувствовал себя так, будто он жопой на раскаленных углях сидел, и то и дело пялился на часы в телефоне. Егор недоуменно вскинул брови, когда Миша, промычав какие-то извинения, вдруг подорвался с места и направился на выход. На вопрос “ты куда”, ответ “в душ” выскочил из его рта сам по себе. Миша мысленно ебнул себя головой об железное ограждение. — Сейчас? Ты же даже не купался. — Взмок как сука. Не очень хорошо себя чувствую, ополоснусь и полежу чуть-чуть, наверное. Ну, вы знаете, дед как обычно — уходит с тусича первый. Миша сделал внутри себя пометку, что он обязательно компенсирует Егору свое свинское поведение. Вниманием, каким-нибудь долгим душевным разговором, но не сейчас. Не тогда, когда у Миши горит лицо и на лбу высечено фантомное: “очень скоро я буду ебаться”. “Надеюсь” — дописывает Миша мелким шрифтом. Теплый душ и мыльно-рыльные процедуры немного привели его в чувство, даже подуспокоили. Настолько, что оказавшись на этаже для персонала, Миша шел по нему и даже почти не обтекал от страха. Поднимаясь выше по лестнице, на самую верхнюю палубу, Миша ещё раз обнюхал себя. Убедился, что от него чинно пахнет мытым телом и Олд спайсом, а не потной дохлой лошадью. — Ты пунктуальный, я смотрю. Люблю это в людях, — открыл ему дверь Руслан, с порога переходя на ты. Миша неловко улыбнулся. Не признаваться же, что он стоял здесь минут пять, переминаясь с ноги на ногу, боясь постучаться раньше положенного времени. И ещё пять минут наматывал круги по коридору. Внутри капитанский ярус оказался намного меньше, чем он выглядел со стороны нижних этажей, но все равно больше, чем любой другой номер на яхте — хотя бы среди тех, что Миша видел. Особенно впечатляюще выглядели панорамные окна полукругом, сквозь которые в каюту проникало невероятное количество света, но в самой каюте они не задержались — Руслан через застекленную дверь вывел его на отдельную крохотную палубу под навесом. С собственным пультом управления, вторым штурвалом; заваленную какими-то тентами и ящиками, зафиксированными канатами. Чисто моряцкая, рабочая атмосфера — в ней особенно кокетливо смотрелись шезлонги, столик и покрытое испариной ведерко со льдом, откуда торчала пузатая бутылка шампанского. Не самого дешевого. — Пьешь? Миша на это поколебался чуть-чуть и кивнул, показывая пальцами, чтобы много не наливали. От нервов трубы горели и требовали уравновесить голову с телом, но Миша решил не злоупотреблять. Нельзя оконфузиться перед чуваком, настолько выше Мишиного уровня — вряд ли ему в жизни представится другая возможность заинтересовать кого-то, хотя бы наполовину настолько же привлекательного. — За тебя. И за полноценное знакомство. — Руслан поднял свой фужер и они чокнулись, синхронно отпивая. — Ничего, что я к тебе на “ты”? Как-то резковато немного. — Нет, все нормально. Можете как угодно. — и, предвосхищая ответ Руслана, добавил: — Ничего, если я “повыкаю” ещё немного? Форма как-то не настраивает на “тыканье”, если честно. — Да? Странно. Мне показалось, что частично она к “тыканью” нас и расположила. В том числе. — Я не… не про то тыканье. Вы поняли. К другому не располагает. — А к какому располагает? Миша очень быстро пожалел о своем решении проходить через это на трезвую голову. Пока Миша не находился с ответом, Руслан перестал его мучать: усмехнулся не злобно и встал, одну за другой расстегивая пуговицы на белоснежном кителе, снимая его и аккуратно свешивая на спинку лежака. Объем плеч если и уменьшился, то совсем немного и Миша коротко залип на то, как на широкой груди слегка натягивается белая рубашка. — Так лучше? — Да. Почти. Только… — ответил Миша и постучал себя по макушке. — Точно. — Руслан снял с себя фуражку и, немного подумав, наклонился ближе к Мише, надевая её ему на голову. — От солнышка тебя спрячет. Без кителя и головного убора, его Капитан менее простым не стал. Наоборот — приобрел какую-то ещё большую привлекательность. Конечно, он и в форме был горяч, а сама форма добавила Мише новую ступеньку на лестнице сомнительных фетишей. Но та же форма как будто бы разграничивала пространство, создавала барьер между ними. В одних только рубашке и брюках, Руслан казался гораздо более близким и осязаемым, чем раньше. Протяни руку и потрогай. Миша очень хотел бы потрогать, но никогда бы не осмелился сделать это первым. Кишка тонка. — Ты меня вроде мазать собирался, нет? — Миша все-таки перешел на “ты”. — От солнышка. Руслан ему улыбнулся и рукой полез за обивку шезлонга. — Обещал. Но я думал, мы сначала познакомимся, хотя бы. — Можем знакомиться в процессе, — Миша не совсем одуплял, что несет, но пока это работало — он не останавливался и не позволял себе об этом задумываться. Скорее всего, он ещё об этом пожалеет. — А говорят, что это я события тороплю, — Руслан встал и остановился прямо перед Мишей. С такого расстояния очень сложно было смотреть хоть куда-нибудь, кроме чужой ширинки напротив, но Миша старался. Против воли приходилось задирать голову и смотреть Руслану в лицо, снизу вверх. — Но ладно. Нельзя, чтобы этот хорошенький нос обгорел ещё сильнее. Комментарий про “хорошенький нос” Миша съел молча. В руках у Руслана был перламутровый тюбик, даже на вид дорогой, из которого он выдавил немного крема; мазанул Мише по носу и, симметрично, по щекам над бородой. Миша непроизвольно зажмурился. — Тебе идет. Органично выглядишь. — Очень смешно. — А кто смеется? — двумя пальцами он аккуратно растирал крем по его лицу, касаясь щек, носа и лба, а Миша всё это время не осмеливался открыть глаза и посмотреть на него, близко-близко. Он на секунду прервался, чтобы потом спуститься пальцами ниже, на шею и в расстегнутый ворот рубашки, касаясь ими то тут, то там; распределяя, оставляя влажные мазки. — Вот, так тоже неплохо. Могу подарить тебе одно такое, как нибудь. — даже не глядя на свои ключицы, Мишу залило жаром — просто от одной мысли. Широкая ладонь мягко легла ему под кадыком. — Расслабься. Если ты боишься, что я тебя сейчас съем — зря боишься. Миша длинно выдохнул и открыл глаза. Как-то виновато даже, немного. — А если я тебя попрошу? — Миша спросил и засек, как дыхание у Руслана ненадолго сбилось. Позволил себе оставить этот раунд за собой. — Будь добр — вместо ответа, Руслан подергал его за край рубашки и отодвинулся, давая Мише больше пространства. Тягучее сексуальное наваждение между ними, которое чувствовал Миша, тут же притупилось; вокруг снова обступила реальность, возвращаясь привычным нервяком. Дрожащими руками, Миша одну за одной расстегивал пуговицы, попутно бормоча что-то про то, что Руслан, вроде, сначала познакомиться хотел и все такое. Его слова, вообще-то. Тем не менее, продолжал себя раздевать. — Заметь, про “знакомство в процессе” не мои слова были. — ответил Руслан, а потом добавил, уже вполне серьезно: — Мы можем остановиться в любой момент, если ты захочешь. Да вот, прям щас. Если он в последний момент буксанет и сольется — это будет ещё более унизительно и жалко, чем если он запорет сам процесс. После такого только ласточкой и за борт, и не факт, что Кир с Егором успеют его выловить. К тому же, пускай его слова от нервяка до конца не избавили, но как-то полегче стало, спокойней. Миша, вроде как, рад, что кто-то из них в итоге проговорил это вслух — это внушало доверие. Демонстрируя серьезность своих намерений, Миша стянул с себя рубашку. С несвойственной тщательностью и скурпулезностью сложил её. Немного буксуя, стянул ещё и джинсы, поверх своих тряпок водружая снятую с головы капитанскую фуражку. Знал бы, что так быстро придется раздеваться — не стал бы изъебываться лишний раз и надел просто футболку с шортами. Ну, а с другой стороны — как перед таким, и не изъебываться? По мнению Миши, у него не так много природных внешних данных, чтобы только на них играть — приходится доставать все козыри, что имеются. Даже по-мелочи, вроде выходной свежей одежды и чистых трусов. За трусы Миша похвалил себя дважды, ложась и поворачиваясь животом вниз. Мало того, что чистые, так ещё и новые, не застиранные — будто он их в сумку специально ради этого дня сложил. Хоть где-то не облажался. Он почувствовал чужой вес на собственных ногах и ладони, обе, горячие и маслянистые от крема, заскользили ему по плечам вверх и вниз, погладили предплечья и легли на спину, разминая, но целомудренно не опускаясь ниже лопаток. Сам Руслан издевательски рассказывал что-то о том, какой ни в рот ебанный этот крем, просто охуеть, десять из десяти, и где он его купил, и что Мише такой на амазоне обязательно заказать надо — будто Руслан сам эти херовы крема продает. Мише было похуй, что тот говорит — Руслану, как он подозревал, тоже, и тот просто над ним измывался через светское лясоточение, пока Миша находился в таком беспомощном положении. Всё, что Мишу интересовало по-настоящему — это чтобы Руслан этими охуительными горячими руками погладил его здесь, поласкал там, прихватил посильнее и спустился уже ниже. — Тебе вообще до одного места, о чем я говорю? — Безусловно, — промурлыкал Миша и негромко застонал, когда Руслан все-таки сместился ему на поясницу, проминая большими пальцами позвоночник. — Больше думаю о том, где капитан яхты научился так охуенно бока мять. В дрочильне не подрабатываешь, когда несезон, нет? Руслан абсолютно невозмутимо выслушал его нахальство. Слитным движением прошелся вдоль спины, от чего Миша почти замурлыкал. А потом так же невозмутимо обрушился звонким шлепком на его ягодицу, прямо через одежду. Миша ойкнул и выгнулся, насколько позволяло сидящее на нем тело. Не столько от боли, сколько от неожиданности. — Вы посмотрите на него. — ладонь с ягодицы Руслан не убрал, слегка сжимая и Миша смущенно уткнулся лицом в скрещенные руки. — Я тебе сейчас дам “дрочильню”. Дать? Миша наконец-то ощутил в полной мере восхитительную тяжесть чужого тела, навалившуюся на него сзади и заерзал — то ли пытаясь уйти, то ли наоборот претираясь ближе к члену, доказывая себе, что все, что происходило тогда на капитанском мостике не было его задротской фантазией. Чужой стояк через слои ткани ощущался твердым, горячим и восхитительно огромным — даже больше, чем Миша его запомнил. — Я не слышу. — Да. Руслан вздохнул и отстранился, оставляя над Мишей ощущение пустоты и уязвимости. — Надо было ответить “так точно, капитан”. Такой очевидный задел на шутку пропустил. — подушечки его пальцев легли и слегка надавили на Мишины бедра. — Неважно. Приподнимись. Миша безропотно подчинился, приподнимаясь, позволяя Руслану стянуть белье, оставаясь перед ним полностью обнаженным, накрученным до предела. Но Руслан не спешил: издевательски медленно, он выдавил себе в руки ещё крема, положил их на ягодицы и начал медленными круговыми движениями мять его, расслабляя, пока Миша не разжался окончательно. Большие пальцы то и дело скользили ему по ложбинке, задевая “мостик” под яичками и выше, к плотно сжатой дырке, но не проникали — только массировали. Мишу каждый раз потряхивало и он все силы прилагал к тому, чтобы не ерзать и не тереться задницей об его руки, как возбужденная собака. — Ты готовил себя? — Руслан задал вопрос и до размотанного Миши не сразу дошло, что тот имел ввиду. — В душе, перед тем, как прийти? Внутренности туго стянуло. Свое “да” Миша проскулил едва слышно, наслаждаясь ощущением сладкого предвкушения в нижней части живота. — Молодец. Хвалю, — Руслан сам уже сипел, низко и приятно. Проникал сначала одним большим пальцем, затем другим, раскрывая и растягивая, играясь с ним. А потом два пальца уверенно надавили на вход и Миша ненадолго подобрался весь, как перед прыжком, чтобы попуститься и впустить их в себя, оба сразу. Позабытое ощущение, когда тебя долбят чужие пальцы, а не свои собственные, оказалось охуительным — Миша даже не понял, как он мог от этого добровольно отказываться, пока намеренно избегал поиска партнера или хотя бы перепихона на одну ночь. Хотя, может дело в том, чьи именно эти пальцы и как именно его долбят, потому что Мише давно так никто не нравился — до заплетающегося языка и нервного тремора в конечностях. И Мише точно никогда ещё не удавалось склеить кого-то не просто сексуального, но ещё и умного, интересного, уверенного и с гигантским членом. Господи, конечно же у Мистера Совершенство ещё и член большущий оказался, кто бы сомневался. Большой член и опиздительно талантливые пальцы, которыми он Мишу доводил до трясущихся конечностей. Если бы не обслюнявленная им обивка, в которую он отчаянно вгрызался когда не мог больше кусать собственные ладони — его вой слышали бы даже в трюме. Второй рукой Руслан протиснулся ему под живот и уверенно начал дрочить в такт, размашисто и быстро. Миша настолько интенсивно, насколько мог, двигался навстречу. — Вот так, давай, ещё немного. Миша кончил как по команде, когда пальцы внутри него надавили и помассировали ровно с той силой, с которой это нужно было. Испачкал чужую ладонь, обмякая в чужих руках. Руслан, все ещё полностью одетый, прижимался к нему со спины и водил шершавыми губами по взмокшему затылку, давая Мише отдышаться. — Все хорошо, я держу тебя. Пойдем. Миша поднялся и на ватных ногах проследовал за ним, как во сне, вцепившись ему в руку. Тот держал его и Миша понимал, что прямо сейчас он бы пошел куда угодно, куда Руслан сказал бы ему пойти — хоть до берега вплавь. Отходить он начал, только лежа на кровати; на предательски удобных простынях, холодящих спину. Очень хотелось поддаться и просто уснуть, как в стереотипном анекдоте. — Нормально? — Ты ещё про цвет спроси. — Миша заставил себя приоткрыть один глаз и поглядеть на то, как Руслан раздевает себя. — Зря смеешься, между прочим. Мистер Грей спрашивал и нам велел. Миша на это прыснул: — Иди сюда. Побуду твоей Анастейшей. — Для Дакоты Джонсон у тебя слишком волосатые ноги. — Ну, не сказал бы. Мы примерно на одном уровне. Подтянув себя ближе к краю, Миша слегка качнулся, ухватился обеими руками за пояс его брюк и потянул их вниз. Хотелось бы, чтобы это выглядело медленно и соблазнительно, но получилось скорее мучительно-боязливо. Ему потребовалось около минуты только чтобы с ремнем справится, о чем тут говорить. — Подожди, — Руслан остановил его руку, неловко наминающую слегка опавший член через ткань трусов, и игриво погладил под подбородком, — ты настроен ещё на разок, или уже все? Миша прислушался к своим ощущением. Приятное посторгазменное опустошение прошло, усталость тоже сменилась на игривость и томление. Ему уже давно не шестнадцать, конечно, а два раза по шестнадцать и ему не удалось избежать этого проклятого отпечатка возраста на определенные сферы своей жизни. Но. Прямо сейчас казалось, что будто бы и да — можно ещё разок, ещё сильнее, зайти ещё дальше. Прямо сейчас он сидел на краю кровати, дрочил чужой член через белье и от мыслей, что этот член сейчас окажется не только у него во рту, но и где-нибудь ещё, Миша чувствовал, как у него опять начинает вставать. — Хорошо, тогда, — дождавшись Мишиного кивка, Руслан отвернулся и в его пальцах блеснула обертка презерватива — надень его на меня и будем двигаться дальше. — Вам ртом надеть или по-простому изволите? — в очередной раз попытался скрыть смущение Миша за дурацкой подколкой, пока надрывал упаковку и доставал гандон. Руслан хмыкнул: — Можешь попытаться. Только не подавись. Самодовольный говнюк. Пытаться Миша демонстративно не стал. Просто достал полутвердый член из трусов и принялся додрачивать, в какой-то момент целиком отдаваясь процессу и начиная неловко поглаживать себя свободной рукой. Покрасневшая головка мелькала в кулаке, ощущение теплой мягкой кожи в руках наполняли рот слюной и заставляли думать о том, каково будет ощутить его вес у себя на языке, во рту. Может быть, немного позже. Может быть, даже завтра или сегодня. У них ещё есть время. Если Руслан захочет снова увидеть его в своей койке, конечно. Раскатав презерватив, он не удержался и поцеловал латексную головку, тут же скривившись. На вкус как резина и химозная силиконовая смазка, даже без съедобного привкуса. — Прости. — Руслан хохотнул, отстраняясь и нависая над ним сверху. — На следующем причале возьму клубничные. Он позволил Мише удобнее улечься на подушки и тогда, вжав его в постель, впервые поцеловал. С языком, чувственно, обстоятельно и глубоко, и Мише оставалось только порадоваться, что они сейчас лежат — стоять Миша бы точно не смог. Не тогда, когда тебя всего так ведет и подкашивает. Горячие руки уверенно шарили по телу, оглаживая бока, спину, накрывая снова вставший член, спускаясь в расщелину между ягодицами, куда два пальца входили уже практически свободно. А потом, немного поигравшись и помучив, возвращались назад на Мишин торс. Миша бы так лизался до конца жизни — всеми живыми родственниками клянется. — Повернись. Миша послушно перекатился на живот, с готовностью отклячив задницу, но вместо этого Руслан уверенно развернул его на бок, прижимаясь со спины, не давая отстраниться. Член его мазанул Мише по заднице, слегка потираясь, а затем горячая эрекция сменилась ощущением прохладного геля между ног. Руслан опять растягивал его пальцами, сразу двумя, нажимая во всех нужных местах и доводя Мишу до отупления; заставляя хныкать, прося уже большего. Долго это не продлилось, к счастью: Руслан аккуратно подхватил его под коленку, задирая ногу и плавно толкаясь внутрь. — О Господи, блядь… Миша, походу, сильно переоценил свои возможности, когда капризно полагал, что прелюдий и подготовки было слишком много. Несмотря на все приятное. Оказалось, что всё ещё чудовищно мало — жопу распирало изнутри и всё, о чем Миша мог думать, это когда уже этот километровый ебанный член в нем закончится. — Тихо, всё хорошо. — Руслан осыпал поцелуями его шею и затылок, ласково шепча на ухо: — Потерпи немного. Двигайся сам, как готов будешь. Постепенно стало легче и Миша недовольно запыхтел, пытаясь подергать тазом туда-обратно и самому понять, насколько происходящее его удовлетворяет, чтобы двигаться дальше. Руслан все это время с поистине буддистским терпением лежал позади, не шевелясь — только наглаживая его эрекцию и слегка пощипывая за соски, чтобы отвлечь от неприятных ощущений. А когда Миша пообвыкнул и задвигался более размеренно — сам начал двигаться в ответ, коротко и ритмично, с пошлыми шлепками кожа о кожу, перехватывая темп и инициативу — и Мише стало больше приятно, чем нет. Потом стало хорошо. А после — просто охуительно. Даже не физически, а больше психологически. За свою полную одиночества и депрессивных эпизодов жизнь, Миша соскучился по подчинению, ощущению чужой силы; по чувству единения с кем-то большим, красивым, классным. Да даже просто по редкой физической близости с другим человеком. Особенно с тем, кто мог так же уверенно вести за них двоих, изучать его тело и схватывать реакции на лету, понимая, когда стоит слегка притормозить, а когда ускориться. Миша пообещал себе, что это до конца отпуска; в перерывах между тем, как он будет насаживаться на этот замечательный хуй — он обязательно поищет у Руслана недостатки. Принципиально. Но потом. Не раньше, чем он на этом хую кончит. Разворачивая голову так, чтобы можно было целоваться, Миша вскинулся и спустил, второй раз за день. Чужие губы поймали его самый громкий, самый сладкий стон, будто проглотив частичку счастья. Миша мало соображал, только скулил и возился в чужих руках, пока его дотрахивали сквозь оргазм, входя до упора и на некоторое время замирая. Миша не видел лица Руслана в этот момент, но его тяжелое шумное дыхание, в котором можно было уловить едва слышимое постанывание, говорило обо всем том, о чем Мише хотелось знать в тот момент. Некоторое время они потратили на то, чтобы просто полежать и понежить друг друга, пока небо за окнами потихоньку окрашивалось в малиновые оттенки. — Вот и познакомились, — Миша нашел в себе силы пошутить, когда Руслан в последний раз поцеловал его и отстранился, поднимаясь с кровати — Не могу пожаловаться, если честно, — Руслан подхватил висящие на крючках полотенца и закинул их себе через плечо, оборачиваясь на Мишу: — но на самом деле, если вдруг у тебя нет каких-то невероятных планов на эту ночь, то я буду ждать тебя на капитанском мостике после отбоя. Продолжим наше знакомство. — Может, даже узнаем друг о друге что-нибудь, кроме имен и твоей должности, например. — Как вариант. И по-человечески выпьем. Миша показал большой палец вверх и откинулся назад, распластавшись по койке морской звездой; слушал, как за стенкой включается душ. Миша был согласен на любые варианты. И как не посмотри — этот ему очень нравился.