✱✱✱
— Нет... Побледнев от услышанного, Рейко отступила на шаг и посмотрела на Мэй взглядом загнанного зверя. В её глазах она видела себя, оцепеневшую от ужаса и шока. Кукольный глаз прожигал её насквозь. Она была переполнена цветом смерти. Сомнений не оставалось — она мертвец. — Этого не может быть! Ты врёшь! — Это правда. Вы мертвы, Рейко-сан. — Нет! Отойди от меня! Очередной взрыв сотряс коридор. Взрывная волна прошла через всё здание, едва не свалив девушек наземь. Для Мэй это стало сигналом к действию. Сжав нож, она сделала шаг по направлению к оцепеневшей Рейко. Блеск кукольного глаза был виден в тёмном коридоре, и как только он оказался перед женщиной — та попятилась назад и споткнулась, упав на пол. Секунда — и она почувствовала прикосновение холодной ладони Мисаки, пытающейся нащупать мягкие ткани. — Вы должны вернуться к смерти. — холодно проговорила Мэй, приставив лезвие к ладони. Ни единого слова более не вырвалось из её уст, когда Мэй, приложив усилие, вонзила нож в её грудную клетку. Лишь мрак застыл на её глазах, когда она почувствовала, как металл проникает в её сердце. Страх исчез, а на смену ему пришло смирение. Чем глубже Рейко погружалась в пелену смерти, тем больше её рассудок освобождался от паутины проклятья. Она — мертвец, сбежавший от оков смерти. Она спряталась в мире живых, а затем — во снах собственного племянника, не желая возвращаться во тьму. Теперь она понесёт наказание за содеянное, и муки её продлятся вечно... Ручка ножа соприкоснулась с телом мёртвой женщины. Алая кровь заструилась из раны, стекая на бледную кожу Мэй. Пустота и мрак — вот и всё, что чувствовала «несуществующая», глядя на мёртвую Рейко. Очередная душа отправлена в вечную темноту. Туда, где нет надежды.✱✱✱
Уже не надеясь отыскать подругу в живых, Сакакибара брёл по коридору, держась за грудь. Заходя за очередные повороты и теряясь в огненном лабиринте, он готовился к столкновению с одноклассниками — но, на его удивление, ему не попался ни один из них. Шум толпы стих, а на смену ему пришёл треск огня. Причина выяснилась очень скоро: зайдя за поворот, Коичи услышал крик, раздавшийся откуда-то с улицы. Подойдя к окну, он увидел одноклассников, бегущих от особняка под проливным дождём. За ними, оглашая округу проклятиями, гналась хозяйка гостиницы, вооружённая окровавленным тесаком. Всё это происходило вдали от Сакакибары — во внутреннем дворе, где его никак не могли заметить. — Чёрт... а если и Мэй там...? Подгоняемый этой мыслью, Коичи продолжил движение. Идти становилось труднее: кислорода не хватало, ноги немели, а голова кружилась настолько, что Сакакибаре приходилось идти с закрытыми глазами. Очень скоро у него не осталось сил даже на то, чтобы держать оружие. Уронив нож, он продолжил идти, всеми силами стараясь побороть боль. Нужно было срочно просыпаться. — Мэ-эй! Болезненный кашель оборвал крик Сакакибары. Его хриплый голос исчез в глубинах коридора, не найдя ответа. Уже собравшись повторить попытку и набрав в лёгкие воздуха, Коичи неожиданно услышал за поворотом тихий голос. Это была Мэй. — Я тут. Шёпот, что почти растворился в тишине, подействовал на парня моментально. Собрав силы в один-единственный рывок, он оттолкнулся от стены и понёсся к подруге. Стоило ему, однако, добраться до нужного поворота, как ноги перестали его держать. Свалившись на землю, Коичи огласил коридор громким кашлем, что заставил его лёгкие вспыхнуть невыносимой болью. Совладать с агонией удалось лишь через несколько мгновений, когда он увидел перед собой ноги Мэй — совсем, как тогда, в её квартире. — Сакакибара-кун... — А-а... Гх-агх... Подавляя боль усилием воли, Сакакибара попытался встать на ноги. Стоило ему, однако, поднять помутневший взгляд на девочку, как сердце его содрогнулось. Перед ним предстал окровавленный нож, который Мисаки сжимала в дрожащей ладони. Вместо привычного безразличия на её лице читался ужас, а на правой щеке блестели слёзы. — Что... что случилось? Кто... Не говоря ни слова, Мэй отошла от Сакакибары, открыв ему вид на дело её рук. Миками Рейко лежала в луже собственной крови и смотрела остекленевшими глазами в потолок. Уста её были приоткрыты в немом крике, а на груди зияла огромная рана, из которой бурным потоком текла алая кровь. Рейко была мертва. — Нет... Нет! Не в силах больше держаться, сломленный Сакакибара рухнул на колени. Налившиеся слезами глаза отказывались видеть, а лёгкие судорожно вдыхали воздух, разрываясь от его плотности. Мысли спутались, голова налилась металлом, а изо рта показалась тонкая струйка крови. — Хватит с меня... Стряхнув слёзы ударом головы о пол, Сакакибара поднял взгляд на Мэй, держащую окровавленный нож. Ни одно слово более не покинуло его уст: его умоляющие стоны говорили сами за себя. Воля его была сломлена, а сердце желало лишь одного — прекратить всё это. Сквозь пелену отчаяния до него добрался глухой топот маленьких ножек. Мисаки стояла перед ним, смотрела на него разноцветными глазами, один из которых истекал слезами. Второй же, недвижимый и холодный, предвещал парню то, чего так боялась Мисаки. Вытерев кровь Рейко об одежду, девочка опустилась перед парнем на колени, сжимая в руках нож. В отражении кукольного глаза мерцал цвет смерти. — Прости. Лязг металлического инструмента и последовавшие за ним объятия определили судьбу Сакакибары. Кукольная аура окутала его с небывалой мощью, вкрадываясь во все потаённые уголки души и стирая боль вместе с эмоциями и чувствами. Смерть тёти больше не пугала, а её лицо больше не мелькало перед его глазами. Коичи видел перед собой бледную шею Мисаки, по которой стекали его тёплые слёзы. Девочка сжимала его изо всех сил. — Я не смогла. Мы не проснулись... Лишь одно чувство не покидало Сакакибару. Смотря на бездыханное тело Рейко, он думал лишь о том, через какие ужасы пришлось пройти его подруге. Забывшись в чувствах, он поднял ослабшие руки и обхватил ими Мисаки, слушая тихий стук её сердца. — Ты не виновата. Ни слова больше. Всё, что должно было быть сказано, получило свой выход. Закрыв глаза, Сакакибара отдался поглощающей его пустоте, с каждой секундой лишаясь своей человечности. Смерть Рейко не трогала его, ледяные руки Мэй больше не обжигали, а лёгкие не болели. Коичи был готов принять свою судьбу. И в этот момент... — Что ты наделала?! Повернув голову, Сакакибара увидел в темноте знакомый силуэт. Акадзава приближалась к нему быстрым шагом, метая бешеный взгляд на него, то на Мэй, то на лежащую позади них Рейко. — Мертвец, да?! Тогда почему я всё ещё помню о ней?! Крики девушки ещё долго раздавались в коридоре, оставаясь без внимания Мэй. Лишь в тот момент, когда между ними осталось несколько метров, она подняла взгляд на Акадзаву. Кукольный глаз блестел в свете приближающегося огня. — Ты! Ты и есть лишняя! — Акадзава-сан... — Замолчи! Хватит её защищать! Эту тварь нужно отправить туда, откуда выползла! Вернуть её к смерти! Сквозь боль Сакакибара попытался подняться и закрыть Мисаки собой, но девочка опередила его. Поднявшись на ноги, она оказалась перед Акадзавой, что держала в руках тот самый нож, который Сакакибара бросил по дороге. — Делай, что хочешь. Это ничего не изменит... — Тогда заткнись и сдохни наконец! — Стой! Взмахнув ножом, Акадзава нацелилась на шею Мэй, намереваясь разрубить её. Лезвию осталось всего несколько сантиметров до цели, но вдруг — девочка бросилась вперёд и ударила соперницу в лицо. Потеряв координацию, Акадзава выпустила нож, и в ту же секунду на её шее появилась кровавая полоса, сквозь которую бурным потоком потекла кровь. Артерия была разрезана, и Акадзава, лицо которой приняло выражение ужаса, упала под панический крик Сакакибары. Но стоило девушке коснуться пола, как его голос стих. Он звучал у него в голове, но из горла не доносился ни единый звук. Комната, что была охвачена огнём, стала чернее ночи. Резкая вспышка боли в груди Сакакибары — и он потерял сознание, упав следом за Акадзавой.✱✱✱
Всё исчезло. Парень более не чувствовал ничего. Ощущение холодного пола сменилось чувством бесконечного падения. Боль прошла, а вместе с ней прекратился и стук его сердца. Остался лишь холод — дикий и беспощадный. Он чувствовал его. Он всё ещё мог чувствовать. Открыв глаза, Коичи увидел перед собой пустоту. Он не мог понять, лежит он, или стоит на ногах — а единственным, что он мог видеть помимо темноты, было его тело, лишённое всякой одежды. Сакакибара остался наедине с собой — в кромешной темноте, что держала его, подобно тискам. Осознание пришло лишь спустя пару секунд. — Я... мёртв? — Мы мертвы... Обернувшись на голос, Сакакибара едва не вскрикнул от ужаса. Бледная тень, показавшаяся перед ним, одним своим видом загнала его в пучину боли и тоски. Это была Мэй — та самая Мэй, что защищала его от кошмара — но облик её был иным. На месте кукольного глаза зияла кровавая дыра — а ничем не прикрытое тело, казалось, могло осветить своей мертвенной белизной всё это место. — Мэй... это ты? Коротко кивнув, девочка подошла вплотную и попыталась усесться на пол, но вместо этого лишь неуклюже зависла в воздухе. Законы этого места были иными, нежели там, среди охваченных огнём стен. Коичи не дышал: ему не требовался кислород. Пульс его остановился, а тело его стало ни живым, ни мёртвым. — Твой глаз... — Он не был моим. Не попал сюда со мной. Закрыв опустевшую глазницу рукой, девочка устроилась рядом и подогнула колени к обнажённой груди. В этом мире не было места иным чувствам, кроме обречённости — и нагота была последним, что могло волновать Мэй и Сакакибару. Прижимаясь друг к другу, они ютились в пучине бескрайней пустоты. Их руки сомкнулись в замок, обмениваясь едва ощутимым теплом угасающих душ. — Она была мертвецом. — Что? Нарушив молчание, Мэй обратила взгляд на Сакакибару. Лишь одно её радовало. Теперь она никогда не увидит на нём тот проклятый цвет. Теперь им предстоит провести целую вечность наедине друг с другом, пока темнота окончательно не поглотит их. И коротать эту вечность было приятнее вслух. — Акадзава-сан была мертвецом. Я увидела на ней цвет смерти. Едва слова сорвались с её уст, как тьма начала преображаться. Сгустки мрака собрались в плотные тени, а те выстроились в силуэты. Присмотревшись, Коичи и Мэй увидели опалённые стены гостиницы. Они видели самих себя — там, за завесой мира смерти. Сакакибара лежал рядом с трупом тёти, а Мэй наблюдала, как мир вокруг рушится. Стены рассыпались в прах. Тела двух мертвецов гнили истаивали, подобно утреннему туману. Когда же темнота добралась до Мэй, та закрыла глаз и растворилась во мраке. Затем тени растаяли, и перед двумя друзьями вновь предстала пустота. Тишину нарушил Сакакибара. — Это... что это было? — Это случилось, когда ты потерял сознание. Короткий вздох Мисаки разнёсся по тёмному миру, утонув в его просторах. Девочка устроилась на коленях Сакакибары, желая ощутить тепло его тела. Ведомый тем же желанием, Коичи приобнял её за талию. Мэй улыбнулась. — Спасибо. — Ничего не понимаю. Я же никогда не заканчивал кошмар вот так... — Это не кошмар. Сон не может себя так вести. Горестно вздохнув от осознания того, что её самый худший страх сбылся, Мисаки закрыла лицо руками. — Они вели себя не так, как остальные. Рейко-сан была слишком живой для простого сна. Акадзава-сан говорила о вещах, о которых мы не могли знать. Такое не происходит в обычных снах. Внезапно тени вновь начали двигаться, образуя перед друзьями стены, в которых Сакакибара узнал свою комнату. На полу лежала скомканная бумага, а за письменным столом сидел сам Сакакибара. Перед ним, в свете единственной лампы мерцало изображение Миками Рейко. То самое, что не исчезло на следующий день после своего создания. Тогда-то его и осенило. — Это был не сон. Я сам навлёк его на себя. Обратив взгляд на друга, Мисаки взглянула на него единственным глазом. Её голос едва достигал парня, исчезая во тьме. — О чём ты? — Проклятье класса. Оно должно было заставить меня забыть обо всём. Стереть воспоминания из моей головы... или стереть меня самого. — Ты думаешь...? — Эти мертвецы. Это были они. Настоящие. Только не в классе, а в моих снах. Стены комнаты рассыпались вместе с портретом Рейко и силуэтом Сакакибары. Друзья вновь оказались во тьме. — Мы здесь из-за меня. Если бы я не пытался запомнить... — Ты не мог знать. Не терзай себя. Привстав с колен парня, Мэй повернулась к нему и заключила в объятия. Кукольная аура больше не была проблемой. В этом месте она была повсюду. — Значит, это конец. Понятно, почему ты так боялась оказаться здесь. Провести тут вечность, одной... — Я не одна. Это лучше, чем умереть в одиночестве. На секунду Мэй замолчала. Расправив худые плечи, она отпустила Сакакибару и села рядом, потупив взгляд. На её бледном лице появился едва заметный румянец: щёки запылали розовым, а внутри заиграли приятные сгустки тепла. — Ты всё такой же тёплый. Мгновение — и Мэй оказывается в жарких объятиях Сакакибары. Его не пугало ни отсутствие глаза, ни мертвенный облик бледного тела. Вздрогнув, девочка подняла взгляд на парня, и тут же утонула в его нежном взгляде. Не осталось больше страха. Она расслабилась, вверила себя в его руки. Накрыла его щёки бледными ладонями, закрыла глаза и потянулась к желанным губам, как вдруг...✱✱✱
— Что...? Где... Яркая вспышка света, поразившая Сакакибару за секунду до того, как он сомкнулся губами с Мэй, выбросила его прямо в водоворот тьмы и хаоса. Мэй исчезла. Испарилась, словно её и не было. Её тепло постепенно покидало его тело, оставляя лишь ужас и смятение. Сакакибара впал в панику. — Мэй! Вскочив на ноги, Коичи побежал по пустоте сквозь тьму и тени. Чем дольше он бежал, тем сильнее мрак сдавливал его в своих тисках. Из глаз хлынули слёзы. — Мэй! Где ты?! Сопротивляясь силе этого места, Сакакибара бежал, прорываясь сквозь невидимые преграды. Ноги сами несли его. Несли к тем местам, где тени отбрасывали мрак, исчезая и зарождаясь. И чем дольше он бежал, тем сильнее становилось знакомое чувство пустоты, которое он испытывал, когда оказывался наедине с Мэй. Кукольная пустота манила его в свои недра. Сакакибара стремился к ней, словно мотылёк за светом. Ещё шаг, и...✱✱✱
Коичи пришёл в себя на каменном полу. Холодный булыжник заставил съёжиться от мороза, а промозглый воздух проник в лёгкие, наполнив их... болью? Коичи вскочил на ноги. Его сердце вновь билось, а пространство вокруг наполнилось красками и жизнью. Выброшенный из бесконечной пустоты, он жадно глотал воздух, наслаждаясь каждым вдохом. И лишь в тот момент, когда глаза привыкли к ярким краскам, он увидел её. — Мэй! Девочка была одета в привычный школьный наряд. На левом глазу была повязка. Мэй была жива — и он, Сакакибара, всё ещё был жив. — Что с нами случилось...? Странный звук, раздавшийся в дальнем конце помещения, заставил парня замолчать. Осознав ситуацию, он обвёл взглядом бетонные стены. Помещение, в котором он находился, было похоже на подвал — а звук, что доносился из дальнего его конца, походил на стук палки о камень. Ничего не говоря, Мэй подошла к парню, взяла его за руку и повела на этот стук. — Где мы? Разве мы не умерли? — Это был сон. Мы ещё не проснулись. — Сон? Но как же... В один миг Сакакибара замолчал. Пройдя за очередной поворот, он оказался в комнате, напоминающей котельную. Звук стал громче, и уже через пару секунд Коичи смог различить силуэт, стоящий перед дальней стеной. Присмотревшись, он рассмотрел в его руках кирку. Незнакомец долбил стену, оставляя в ней вмятину за вмятиной. — Понятно. — прошептала Мэй, когда они оказались в середине комнаты. Приблизившись, Сакакибара неожиданно узнал в незнакомке свою подругу. Летнее платье и светлые босоножки контрастировали в её облике с грязной повязкой и проржавевшей киркой, уходящей глубоко в бетон. — Это подвал. Это дом Теруи Сакаки. Сакакибара помнил это имя. Совсем недавно, когда его бессонница только начала прогрессировать, он посетил магазин Кирики, желая побыть рядом с Мэй. В тот же день она поведала ему историю своих злоключений перед поездкой на пляж. Уехав из Ёмиямы, она отправилась в отдалённый посёлок, где проживал её хороший друг и товарищ, которому когда-то не посчастливилось оказаться одним из учеников класса 3-3. Он был одним из немногих уцелевших, и — как считала Мэй — мог помочь ей разобраться в загадке проклятья. Но к тому моменту, когда она добралась до его особняка, Теруя уже был мёртв. В тот день её встретил совершенно другой человек. — Он там. За стеной. В какой-то момент кирка смогла проделать дыру в стене, и за ней показались очертания заброшенной комнаты. Затем Сакакибара услышал, как через появившуюся брешь кричит незнакомый ему мальчик, умоляя выпустить его из этого плена. В личности парнишки сомневаться не приходилось. — Это тот парень, что считал себя призраком? Соу, да? Девочка кивнула. Через дыру в стене слышался детский плач. Хирацука умолял подругу вытащить его отсюда, и всеми силами колотил камнем по бетону, стараясь его проломить. Мисаки же откалывала от стены кусок за куском, постепенно прорубая проход внутрь замурованной комнаты. А тем временем настоящая Мэй продолжила двигаться вперёд, ведя за собой Сакакибару. — Хирацука-кун верил, что он — призрак Теруи-сана, ищущий своё мёртвое тело. Я хотела во всём разобраться, а потом рассказать правду. Но в тот день он так и не пришёл. — Но почему мы здесь? Я никогда не был в этом месте. — Этот сон не твой. Ты не мог знать, как выглядит этот подвал. Очередной удар — и кирка раскалывает бетонную стену. Соу выбирается наружу, и в ту же секунду Мэй уводит его прочь от этого места, бросая инструмент на полу. Настоящая же Мэй вместо того, чтобы последовать за ними, прошла внутрь замурованной комнаты, увлекая Сакакибару за собой. — А? Куда мы...? Внезапно в нос парня ударил запах гнили и разложения, заставивший его согнуться и закрыть рот рукой в порыве тошноты. Когда же его взгляд упал на то, что находилось внутри помещения — всё содержимое желудка Сакакибары оказалось на полу, а сам он повалился на колени. На ржавом столе, прямо посреди помещения лежал гниющий труп, в котором копошились крысы и тараканы. Глазные яблоки отсутствовали, а лицо превратилось в кроваво-гнильное месиво, кормящее собой червей и насекомых. Одежда, в которую был облачён труп, насквозь прогнила и пропиталась кровью, а волосяной покров давно уже истлел, превратившись в гнильную лужицу у головы. Шокированный увиденным, Сакакибара смог подняться на ноги лишь после того, как ему на помощь пришла кукольная аура Мэй. Взяв парня за руку, девочка помогла ему отползти к стене, а сама — подошла к трупу и взглянула в его лицо. — Соу нашёл его. В тот день он провалился в котельную шахту, и по ней попал в эту комнату. Он провёл здесь несколько часов, пока я не услышала его крик. Сакакибара не смог ничего ответить. Картина, представшая перед ним, лишила его всякой воли. — Этот человек... это и есть Теруя Сакаки. В таком виде я нашла его. — Ты и тот парень... вы нашли его в подвале? Замурованного? — Это сделала его сестра. Она пыталась отговорить его от самоубийства, и случайно столкнула с лестницы. А потом замуровала в этой комнате, чтобы её не обвинили в убийстве. — Он хотел убить себя? И Соу... этот мальчик видел это? Но как это связано с моим кошмаром? Вздохнув, Мэй отошла от трупа и помогла Сакакибаре подняться на ноги. Вместе они вышли из комнаты и вернулись в подвал, где она отвела его в комнату для фотографий. Здесь Сакакибара увидел множество изображений Теруи при жизни, среди которых нашлись и фотографии Соу, и несколько фотографий Мэй в летнем платье с панамой. Здесь был изображён и тот самый пляж, на котором они с Мэй отдыхали вместе с классом 3-3. — Теруя-сан любил фотографировать нас с Соу-куном. У них была игра: они любили выходить на пляж и фотографировать миражи на реке. Однажды даже позволили мне поучаствовать. — Вы были близки, да? Он учился в классе 3-3... — Я не говорила с ним об этом. Думала, что проклятье — выдумка. Но потом, когда всё началось, я захотела узнать у него обо всём. Он был уже мёртв... но мы с Соу-куном выяснили, что с ним произошло. Подойдя к стулу для фотографий, Мэй устроилась на нём. Взгляд её единственного глаза вновь был направлен на Сакакибару. Очень долго она не могла собраться с мыслями, но затем — заговорила с новой силой. — Теруя-сан был влюблён. В девочку из его класса. Мисаки прервалась. Плечи опустились, а дыхание сделалось прерывистым и неровным. — Из «того самого» класса? — Когда Теруя-сан захотел сбежать из школы, отец перевёз его в это поместье вместе с девочкой. Пока они жили здесь, их одноклассники умирали в Ёмияме. Но потом, когда закончился учебный год... девочка вернулась к смерти. Закончив на последних словах, Мэй подняла взгляд на Сакакибару. Тот ошарашенно смотрел ей в лицо. — Она была мертвецом? Мэй кивнула. Поднявшись, она приблизилась к парню и устроилась рядом с ним. — Теруя-сан остался один. Он забыл о ней. Обо всём, что с ней связано. Но это не принесло ему покоя. — Было что-то ещё? — Чувство потери не оставило его. Он не помнил её, но тосковал по ней. Всю жизнь он провёл с болью в сердце, и в конце-концов она заставила его убить себя. Отправиться в пустоту, лишь бы не чувствовать этой боли. Свет тусклой лампочки, освещающей комнату, начал мерцать. Холодные стены давили на Коичи: он попытался осмыслить всё то, что услышал, но мрачный голос девушки оторвал его от этих мыслей. — Ты должен понимать. Любая жизнь рано или поздно закончится смертью, и все, кого ты пустишь в свою жизнь, будут скорбеть о тебе. Дружба закончится горем, любовь — печалью. Пройдёт пара смертей, и ты сам не заметишь, как начнёшь тянуться к пустоте. Это случилось с Теруей-саном, с мамой... и со мной... И вновь из уст Сакакибары не раздалось ни единого слова. Он хотел обнять её, избавить от этих мыслей и больше не позволять ей грустить. Но он ничего не мог сделать. Он был бессилен. — Я не хочу для тебя такого будущего. Если взаправду полюбишь меня, ты... Голос девочки затих. Погружённый в собственные мысли, Сакакибара не сразу обратил на это внимание. Когда же он посмотрел туда, где она находилась — то увидел лишь холодный бетон. Мэй вновь исчезла без следа, оставив друга в одиночестве. Казалось, что пройдёт ещё пара секунд — и он снова начнёт метаться по комнате в поисках девочки - но стоило ему это осознать, как потолок начал трескаться и осыпаться. Мгновение — и Сакакибара оказался погребён под бетонными обломками. Один, среди непроглядной темноты...●▬▬▬▬▬▬ஜ۩۞۩ஜ▬▬▬▬▬▬●
КОНЕЦ ВТОРОГО АКТА
●▬▬▬▬▬▬ஜ۩۞۩ஜ▬▬▬▬▬▬●