Пламенное сердце

      После событий в Асакусе я действительно получила свой выходной. Вернее, капитан Оби просто объявил, что мой недельный отпуск (естественно, оплачиваемый) вступает в силу. Поэтому первое, что я сделала как только освободилась — это связалась с психологом и назначила сеанс как можно раньше. К счастью, у неё было окно в тот же день, а потому я просто переоделась в гражданскую одежду, взяла небольшой рюкзачок и отправилась к ней. Моё настроение, испорченное тем фактом, что погребальная компания, ради которой мы и направлялись в Асакусу, была сожжена в ходе ночной битвы, слегка приподнялось после недолгой прогулки.       Психолог была поражена моим рассказом и обеспокоена моим состоянием, не переставая ругаться на капитана Шинмона. О, она была зла на него: он чуть не пустил по ветру два с половиной месяца нашей усердной работы. Но стоило мне признаться, что я удивительно быстро отошла и от касаний капитана, лицо психолога стало задумчивым.       — То есть, ты увидела лицо того насильника, но всё равно сумела справиться с собой. Расскажи, что ты чувствовала, что тебя окружало, как действовал капитан Шинмон, что он говорил. — И я послушно рассказала. Женщина задумчиво повертела ручку в руках. — Ваша подруга помогла вам отвлечься от плохих мыслей, успокоила вас. Это похвально. Что же касается второго раза… Знаете, некоторые предпочитают практиковать несколько суровую борьбу со страхами.       — Встречаться с ними лицом к лицу? — уточнила я.       — Что-то вроде того. Ваш мозг работает на основе доверия. Позвольте объяснить. Много лет назад, когда вы были в приюте, вам пришлось силой подавить собственные страхи, что негативно сказалось на вас, что отразилось не только на вашем внутреннем состоянии, но и на физическом.       Я кивнула, понимая, что она имеет ввиду. Мой цикл менструации был сбит ещё в подростковом возрасте из-за двух причин, объединённых одним названием: Хайджима Индастриз. В приюте к нам относились как к испытуемым, подопытным мышам. Они не считали нас за людей, не заботились о нашем благополучии. Как человек, который по запахам определял отношение других, я чувствовала негатив ярче всех. Добрая тётушка, игравшая с нами практически каждый день, — не более, чем пирокинетик, помогавший понять, какие эмоции вызывают в детях наиболее сильное пламя: гнев или счастье. Учителя в школах — соревнующиеся между собой учёные, каждый из которых хотел доказать, что его система преподавания лучше. Повара в столовой — самые обыкновенные люди, получающие за свою работу неплохие деньги, которым плевать на состояние детей. Они клали нам в еду различные добавки, от которых некоторых детей тошнило кровью. Эти добавки были направлены на то, чтобы усилить наше пламя, нашу сопротивляемость огню, но при этом вредили нам самим, нашим телам. Мне ещё повезло отделаться нарушением цикла, потому как пару раз случались летальные исходы.       Казалось бы, во всём этом ужасном месте должна была найтись хоть одна добрая душа, но нет, её не было. Люди, работавшие там, либо ради науки были готовы на всё, либо привыкли закрывать глаза. Желавшие поступить на работу в приют проходили строгий отбор, по итогу которого нанимали тех людей, чьё психологическое состояние и характер не создадут для Хайджимы новых проблем, начиная банальной детской привязанности к доброй тётушке-повару и заканчивая разборками в суде за жестокое обращение с детьми.       — Сейчас вы уже взрослый человек, — продолжила психолог, — вы сами всё прекрасно осознаёте, лучше, чем многие другие мои пациенты. Вы уже на сознательном уровне чертите границы на основе вашего доверия. Например, взять вашего друга Огуна. В начале общения вы не могли его касаться, если только не дрались, а теперь спокойно можете перенести его руку на вашем плече. Потому что вы доверяете Огуну, считаете его близким человеком.       — Но я больше воспринимаю его как бесполое существо, — неуверенно произнесла я.       — Или вы хотите так думать. Действительно ли он или Артур для вас бесполые существа? Или же вы просто доверяете им, потому что за столько лет общения поняли, что они никак не смогут навредить вам? Подумайте над этим, а я пока расскажу свою идею. Она может показаться вам достаточно жестокой, вы вправе отказаться от неё, но я надеюсь, что вы хотя бы решитесь попробовать. — Я закусила губу, уже понимая, о чём говорила врач. — Предлагаю вам просить знакомых мужчин касаться вас. Взять за руку, например. Сначала начните с того же Артура или Огуна, а затем переходите к тем, с кем ваши отношения не столь крепкие — к товарищам из Восьмой бригады. Затем — к кому-нибудь ещё, с кем вы не особо близки. Например, к тому же капитану Шинмону. Это позволит вам выйти за рамки доверия.       Я задумалась. В словах психолога была своя правда. Но чем больше я думала, тем страшнее мне становилось. Куча мыслей витала у меня в голове, я никак не могла привести их в порядок.       — Я попробую, — наконец произнесла я спустя минут пять тишины, полной моих размышлений. — Я не могу обещать, что у меня получится, но я попробую.       — Этого достаточно, — улыбнулась врач и перевела тему.       В конце концов я вышла с приёма немного в смешанных чувствах. Мне предстояла большая и невероятно трудная работа над собой, от одних мыслей о которой руки не то, что опускались, даже подниматься не хотели.       К счастью, когда мне надо было отвлечься, рядом всегда были друзья. Сегодня мы решили собраться нашей компашкой из спецучилища, а потому сразу после врача я направилась в летнее кафе, что находилось неподалёку от здания Четвёртой бригады — сразу становилось очевидно, что его выбирали Наоми и Огун, которые не очень-то хотели шляться в такую жару по Токио. Хотя я их прекрасно понимала.       Первой на встречу, что удивительно, пришла Сузуми, которой было дольше всего ехать из здания Шестой. Я крепко обняла подругу, интересуясь её делами. Та охотно принялась рассказывать про то, как капитан бригады выделила её среди остальных новичков и сказала, что у той есть задатки истинного медика. Я присвистнула: капитан Кайко была поразительной женщиной, получить её признание стоило многого. Сузуми могла гордиться собой.       Вскоре подошли Наоми и Огун. Первая периодически зевала, а второй выглядел как никогда бодро. Я подняла бровь, Сузуми поинтересовалась, что же такое случилось, что они опоздали аж на пятнадцать минут. Как оказалось, Наоми после поступления на службу стала редко выезжать на задания, предпочитая работу секретаря, однако в последнее время накопилось столько бумажной работы, что она просто не успевала высыпаться, а потому проспала встречу. Огуну пришлось будить её и чуть ли не на себе тащить в к нам кафе.       — Надо больше спать, — покачала головой Сузуми. — Какой толк от бессонных ночей, если в таком состоянии ты лишь больше ошибок налепишь? — Я согласно кивнула, а Наоми обиженно надулась.       — А где Артур и Тамаки? — перевела она тему. Я пожала плечами, мол, не знаю, наверное опять потерялись из-за Артура.       — Будем надеяться, они нас найдут, — вздохнула Сузуми. И тут как по мановению волшебной палочки на горизонте замаячили две знакомые макушки. Ожившая Наоми замахала им рукой, зовя к нам.       — Простите, что опоздали, этот дурак отнял у ребёнка лошадь-неваляшку и принялся кататься на ней.       — Это был мой верный Хенгроен! — возразил Артур, садясь рядом. — Но, к сожалению, он погиб от вражеского коварства.       — Он просто сломал игрушку своим весом, — пояснила Тамаки. Мы все (кроме скорбящего Артура, естественно) рассмеялись.       Мы просидели в летнем кафе до самого вечера, пока на улице не начало смеркаться. Мы долго разговаривали и смеялись, восполняя недели, проведённые без тесного общения. Я была рада вновь увидеться с друзьями, собраться нашей старой компанией и отдохнуть в свой отпуск.       Сузуми показала мне новую отомэ-игру, которая на время увлекла меня, мы все поздравили Наоми с прошедшим днём Рождения, в который не смогли собраться из-за занятости, Огун похвастался своим новым рекордом забитых мячей в баскетболе, Артур гордо поведал о том, как мы с ним сражались против демона, а Тамаки рассказала о котятах, которых встретила в Асакусе и которые ходили за ней по пятам, признав в ней родственную душу.       День пролетел слишком быстро, я не хотела, чтобы он заканчивался, но в районе семи вечера Сузуми была вынуждена покинуть нас. Вслед за ней начал расходиться и остальные, в итоге я, Огун и Наоми остались одни.       — Тебя проводить до автобусной остановки? — поинтересовалась подруга. Я покачала головой:       — Нет, спасибо, меня встретит подруга. Вы уж идите, лягте пораньше спать.       Мы обнялись с Наоми на прощание, Огун кивнул мне, а я внезапно протянула ему руку. Парень удивлённо заморгал, а я ободряюще улыбнулась. Неуверенно он коснулся своей ладонью моей, и меня будто прошиб ток. Всё внутри напряглось, но я не смела отдёргивать руку, лишь крепче сжала её, а потом отпустила.       — Ну, бывайте! — И развернулась, отходя подальше и стараясь успокоить внутреннюю дрожь. Она была довольно слабой, что не могло не радовать: значит, психолог не ошиблась, и моя фобия в меньшей мере распространяется на моих друзей.       От всех этих мыслей меня отвлекла появившаяся рядом Хибана.       Так уж получилось, что во время своего отпуска я предпочитала оставаться жить в её бригаде. Во-первых, там вкусно кормили. Во-вторых, в Восьмой капитан Оби мог легко забыть о том, что у меня отпуск, и отправить на новое приключение, которое мне совершенно не хотелось переживать. В-третьих, мне надо было расставить все точки над i в отношениях с Хибаной. Я не хотела разбивать ей сердце, но и смотреть на то, как она мучилась от безответной любви, тоже непросто.       Поэтому принцесса встретила меня, и вместе мы отправились в Пятую бригаду. Сегодня Хибана решила сменить своё обычное платье на другое, чуть более закрытое, но всё равно более-менее облегающее и идеально подходящее ей. Я конечно же сделала ей комплимент, из-за чего девушка залилась краской и замямлила слова благодарности. Сильнее запахло шоколадом.       Уже сидя на кухне и попивая чай с тортиком в том же доме, в котором я ночевала в первый раз в Пятой бригаде, я решила завести разговор о наших отношениях, который и так сильно затягивала. Начала я его издалека — с приёма у психолога и нового задания, которое я получила.       — Если хочешь, я могу заставить своих оболтусов помогать тебе, — задумчиво произнесла Хибана, и я благодарно улыбнулась.       — Спасибо, но пока мне надо тренироваться на ком-то, кому я больше доверяю и с кем лучше знакома. Например, на Артуре или Огуне.       — Если что, ты всегда можешь держать меня за руку, — внезапно серьёзно заверила собеседница, и я почувствовала укол в сердце. Я положила свою руку на её, ощущая, какая же она тёплая и нежная. Хибана сама по себе была очень доброй и заботливой, но предпочитала это скрывать, открываясь лишь немногим.       — Хибана, я… Я очень сильно ценю тебя, — произнесла я. — Ты столько всего делаешь для меня, так мне помогаешь, заботишься. Смогу ли я когда-нибудь отплатить тебе?       — Т-ты ничего мне не должна! — взволновалась девушка. — Я рада помогать тебе просто так. Ты — дорогой мне человек, как я могу оставить тебя в беде?       — Хибана, прости, — я подняла на неё глаза, смотря с сожалением. — Я люблю тебя, но как подругу. Боюсь, я не могу дать тебе того, что ты хочешь. Прости.       Внезапно принцесса Хибана улыбнулась. Я ждала, что она расстроится, заплачет, но вместо этого я ощутила лишь запах безграничного понимания и даже смирения. Девушка взяла мою ладонь в свои руки и мягко провела по ней пальцами, вырисовывая абстрактные узоры. Она какое-то время молчала, а потом с лёгкой улыбкой произнесла:       — Я знаю. Я давно это знаю, Шинра. Я для тебя лишь друг, как бы сильно я не хотела стать кем-то большим. Но, знаешь, это совсем не страшно. Ты — первый человек, который подарил мне надежду, ты — первая, кто признала мои заслуги столь искренне, без корыстного желания овладеть моими знаниями. Ты напомнила мне, что огонь может не только убивать, но и спасать. Я влюбилась в тебя именно поэтому, я полюбила тебя из-за твоих слов, твоих убеждений, твоей твёрдости.       — Но у меня много слабостей, — возразила, до глубины души поражённая её словами, её искренностью и любовью. Ах, ну почему я просто не могу полюбить Хибану в ответ? Почему моё сердце отказывается подчиняться мне?       — Да, у тебя есть слабости, как и у любого другого человека. Это нормально. Твои слабости делают тебя человеком, а твоё желание и усердие в борьбе с ними лишь восхищают. — Она глубоко вздохнула. — Шинра, я искренне восхищаюсь тобой, но вместе с тем я не хочу отступать от тебя. Я хочу продолжить любить тебя, пусть от этого мне иногда и больно. Позволь мне хотя бы это.       Моё сердце болезненно сжалось, а скулы свело. К горлу подкатил неприятный комок, и я сморгнула выступившую слезу. Хибана смотрела на меня такими же влажными глазами. Я осторожно поднялась из-за стола, не расцепляя наших рук, и крепко обняла подругу, вдыхая смесь запахов, исходившую от неё. Хибана казалась мне сейчас такой раненой, такой уязвимой, что глубоко в душе я корила себя за то, что вообще начала этот разговор. Но я должна была сказать то, что сказала, я должна была разбить сердце Хибаны сейчас, чтобы оно не разбилось потом, когда будет совсем уже поздно.       — Это было самое красивое признание в любви, которое я только слышала, — произнесла я, прикрывая глаза и утыкаясь в плечо девушки. — Спасибо, что любишь. Спасибо, что принимаешь меня такой, какая я есть. Спасибо за всё.       «Однажды ты встретишь человека, который полюбит тебя в ответ так же сильно, как и ты его», — осталось невысказанным с моей стороны.