Безделушка с кокаином

Париж, 1937 год Тео закончил завязывать галстук необыкновенным сложным узлом, которому научился в Англии. Затем вставил в петлицу полураспустившийся бутон гардении. Он был почти готов к выходу в парижский свет, оставался последний штрих, за которым Тео прошел в ванную комнату. Ловко надорвав зубами бумажный пакетик, он высыпал порошок на поверхность карманного зеркальца и принялся любовно выравнивать дорожку с помощью опасной бритвы. — Где мой черный… — в ванную, не постучав, заглянул Серж и, увидев, чем занят Тео, выразительно приподнял бровь. — Хочешь? — Тео осторожно протянул ему зеркальце. Делиться было жалко (он не знал, где тут в Париже достают порошок, его самого угостили по доброте душевной новые знакомые на вечеринке), но, как его когда-то научили, если уж застукали за этим делом, этикет велит предложить. — Кто дал? — Серж протиснулся в крохотную ванную, так что Тео оказался зажат между ним и старинным фарфоровым умывальником на изящных витых ножках. — Если Наташа или Кокто, шкуру спущу с этой парочки. — Э-э-э… Ты у них обычно берешь? — Тео пытался поддерживать светский тон, потому что настрой Сержа был ему непонятен. Но хоть не заламывает руки как Вилли, которого Тео по наивности как-то раз хотел угостить - и нарвался на рекордную по продолжительности лекцию о вреде кокаина, а потом для успокоения разошедшегося Вилли был вынужден поклясться, что больше никогда. Между прочим, спать с Тео, когда тот под кайфом, Вилли нравилось. Правда, бедняга не имел никакого фактического опыта, связанного с кокаином (иначе знал бы, что не все так ужасно), и поэтому не умел распознавать внешние признаки и не догадывался, отчего по временам Тео становился особенно полон энтузиазма, игрив, бесстрашен и жаден до экспериментов в постели. Только по утрам, когда Тео мучился как с похмелья и не мог встать с постели, чтобы уйти до прихода домработницы, Вильфрид иногда преисполнялся подозрений и учинял строгий допрос, но правды так и не добился. Тео считал, что имеет право на свои маленькие слабости, от которых никому нет вреда. Не мешает же он Вилли сходить с ума по его полуодетым плясунам! Но уж Серж должен знать о кокаине все. Тео до сих пор был уверен, что он и сам не дурак припудрить носик. В его окружении все этим баловались, так или иначе. — Я не нюхал этой дряни, даже когда нам ее приносили пригоршнями, а я был младше тебя и совсем не знал жизни. И Сергея Павловича убедил бросить. — Серж спокойно рассматривал настороженного Тео. — В моей труппе, если я кого-то поймаю на этом, он будет уволен немедленно, каковы бы ни были его заслуги и ранг. — Ну, как хочешь, - миролюбиво отозвался Тео. Уговаривать Сержа он точно не будет, самому мало. Он опустил ресницы, вздохнул и потоптался на месте, надеясь что Серж поймет деликатный намек и оставит его одного завершать процедуру. Но Серж вдруг забрал у него зеркальце и… высыпал всю дорожку в раковину, постучал по оправе ногтем, стряхивая последние крупинки, и пустил воду. Тео только и успел жалобно ахнуть. — У тебя есть еще? — осведомился Серж. — Если есть, давай сюда по-хорошему. — Это мое дело! — возмутился Тео. — На дороге не валяется! — Но видя, как собеседник сдвинул брови, зашел с другой стороны. В тесноте ванной он игриво прислонился к груди Сержа. — Вилли говорит, что ему страшно нравится быть со мной, когда я… Ну, то есть… Тебе тоже понравится. Хочешь, попробуем сегодня? — Да ну? — ядовито улыбнулся Серж, будто не замечая флирта. — Давай спросим у Вилли, ему действительно нравится такое? Тео обиженно насупился, глядя на него исподлобья, но этот взгляд не возымел никакого действия. — Ну Серж, - протянул он наконец, - тебе-то какое дело? Не хочешь - не нюхай, но мне-то зачем мешать? Я ведь даже не танцую в твоей труппе. — Я не хочу, чтобы ты погубил себя, маленький недоумок. Тео снисходительно улыбнулся. — Да брось ты, ничего в этом такого нет. Не страшнее, чем выпить вина. Если бы ты знал, сколько твоих знакомых нюхает… — Я знаю. И знаю, что кокаин делает с людьми. Я должен рассказать Вилли, пока не стало слишком поздно. Может, он сумеет вправить тебе мозги. “Что кокаин делает с людьми” - Вильфрид тоже в свое время произнес в точности эту фразу. Кажется, они с Сержем читали одни и те же душеспасительные брошюрки, распространяемые всяческими обществами трезвости. И если еще можно было понять, почему Вильфрид верит этим брошюркам, то как Серж, такой искушенный, такой испорченный, мог купиться на эту бредятину - не поддавалось никакому объяснению. Разве что у него были какие-то личные обиды и счеты с употребляющими. — Если ты скажешь Вилли, - буркнул Тео, - будет большая ссора, и мы едва ли сможем проводить время так же чудно, как раньше. Ты этого хочешь - все испортить? — Мне будет очень жаль все испортить, - Серж слегка развел руками, - но Вилли имеет право знать, с кем связался. — Хорошо, - устало вздохнул Тео, - я обещаю никогда больше не нюхать кокаин. Торжественно клянусь. Это тебя устроит? — Я тебе не верю, — обезоруживающе просто ответил Серж. — Все так говорят, а потом снова набивают ноздри этой дрянью при первой же возможности. Сергея Павловича я полгода отучал. Но с тобой, птенчик, у меня, увы, нет времени возиться. — Не рассказывай Вилли, - взмолился Тео. - Пожалуйста, Серж, ну в самом деле. Ты про нас через месяц забудешь, а он меня будет пилить и пилить. Жизнь мне испортить хочешь? Серж надолго погрузился в раздумья. — Ладно, - решил он наконец, - тогда я сам тебя накажу. Согласен? Тео вгляделся в лицо Сержа и уловил на его губах тень лукавой улыбки. Этого оказалось достаточно, чтобы мгновенно воспрянуть духом. “Накажу” — в его устах звучало так многообещающе. — И что же ты со мной сделаешь? - ухмыльнулся Тео. - Отшлепаешь? Привяжешь к кровати? — Тебе это не доставит ничего, кроме удовольствия, — проницательно заметил Серж, взяв его за подбородок. — Это не наказание вовсе. Я заставлю тебя сделать что-нибудь такое, что тебе не нравится. Помнишь, как мы с Вилли уговаривали тебя надеть тот очаровательный пеньюар?.. — О, черт, - пробормотал Тео, мгновенно скиснув. — Но теперь я усложню задачу. Ты оденешься женщиной полностью. С головы до ног. И мы с тобой устроим вечерний выход. — Это безумие. Меня раскусят, едва мы выйдем за порог! — ужаснулся Тео. — И где я возьму одежду? Если ты так хочешь, я согласен надеть сорочку. Дома, хорошо? — Нет, — Серж радостно заулыбался. — Костюм не проблема, над образом я с тобой поработаю. И мы пойдем… Например, в Le Folies Pigalle. — Да ты шутишь! Нас выведут оттуда с полицией. — Если ты будешь со мной, нас никто не тронет, — отмахнулся Серж. — Но все же постарайся не выходить из образа мадмуазель. Тео тайно надеялся, что предприятие Сержа сорвется — не удастся достать платье, туфли и прочие штучки подходящего размера. И неудачу можно будет списать на стечение обстоятельств. Но на следующий день сразу после обеда Серж повел Тео в гости. Русская, кончено же, молодая дама по имени Наташа выслушала многословную, туманную, щедро приправленную томными улыбками просьбу. Мол, этот милый юноша проиграл спор, и только помощь доброй дорогой Натали спасет его честь. Наташа сочувственно вздохнула. Но, как показалось Тео, не поверила ни единому слову. Холодный прозрачный взгляд ощупал его с головы до ног. Кажется, Серж говорил, что она внучка русского царя? И чем он успел не угодить этой разодетой и изящной как с журнальной обложки красотке? — Может быть, удастся найти что-то, оставшееся с недавних показов, — сказала она и пояснила, что ее муж владеет домом мод. — Великолепно! Дорогая, ты все понимаешь меня с полуслова, за это я тебя и люблю! — кивнул Серж. И, как показалось Тео, излишне театрально встал на одно колено и поцеловал вялые белые пальцы Наташи. — Граф Теодор должен стать самой роскошной и модной дамой на этой вечеринке. Мы полностью вверяем себя твоему божественному вкусу. Наташа повела их в жилые комнаты, где смущенному Тео было велено раздеться до исподнего, а затем удалилась вместе с Сержем. Их не было так долго, что Тео успел заподозрить злую шутку — вот сейчас вернется муж Наташи и застанет в ее будуаре почти голого мужчину. Конечно, оскандалиться как горе-любовник знатной дамы более почетно, чем как педераст в женском платье, но матушка все равно расстроится. Наконец вернулись Серж и его подруга — с ворохом одежды. Тео было предложено примерить щедро расшитое тяжелым стеклярусом серо-розовое платье с узкими рукавами, пышными буфами на плечах и декоративными бантами на лифе - то, что нужно, чтобы скрыть пустоту - и шляпку с вуалью. Нашлись даже туфли большого размера (“Эти манекенщицы все дылды с огромными ножищами”, - прокомментировала Натали). Тео, однако, все равно было в них слишком тесно, а каблук показался чудовищно высоким, но Серж безапелляционно сказал, что сойдет. — Придется потерпеть, - улыбнулся он. - У дамы должна быть изящная ножка. Также Натали пожертвовала ему свое собственное меховое манто и крохотную сумочку без ручек, в который не поместился бы даже портсигар. Она снисходительно объяснила, что это отличный аксессуар для того, чтобы благопристойно занять руки. Опытная дама даже умеет с помощью клатча избежать нежелательных знакомств. В неприятной ситуации нужно будто случайно взяться за сумочку обеими руками и так избежать подавания руки для поцелуя или пожатия. Тео покивал, но ничего не понял. Слишком сложная наука, а расспрашивать Натали подробнее он не решился, чувствуя, что она его не жалует. Помогая примерять платье, она с силой воткнула булавку прямо ему в зад. Это никак не могло выйти нечаянно. — Она тоже твоя любовница? — ревниво прошептал Тео, когда Наташа отлучилась на поиски перчаток для него. — А ее муж — мой любовник, — засмеялся Серж. - И ее любовник - тоже мой любовник. — Серьезно?! — изумился Тео. Но тут вернулась Наташа, и вопрос остался без ответа. Несмотря на умильные просьбы Сержа, она отказалась выдать Тео белье и чулки, сославшись на то, что манекенщицы обходятся своими, а делиться собственным бельем ей не позволяет скромность. Поэтому, закончив с примеркой, они поехали на улицу Риволи и купили необходимое там. Как оказалось, Серж весьма неплохо ориентировался в многообразии дамского белья и его размерах. На следующий день Серж объявил Вильфриду, что у них с Тео для него сюрприз, но им нужно сперва подготовиться, поэтому их очаровательное трио должно на время распасться. Вильфрид может занять себя чем угодно, но к полуночи пусть придет в кабаре Le Folies Pigalle. Когда все договоренности были достигнуты, Серж отвез Тео в Опера, где они заперлись в пустом репетиционном зале. Сначала Тео было приказано надеть туфли и пройтись. Тео сделал это, не особенно стараясь ступать хоть сколь-нибудь красиво и женственно. Впрочем, намеренно ковылять и спотыкаться, подчеркивая собственную неуклюжесть, ему не пришлось - туфли были слишком тесные, колодка неудобная, подошва какая-то скользкая, а каблуки - высокие, изогнутые и неустойчивые. — Я не смогу! — взмолился Тео. Но Серж был непреклонен. — Не придуривайся. Просто попробуй держать равновесие, больше я пока ничего от тебя не прошу. Это вполне реально, миллионы женщин так ходят. А балеринам на пуантах еще труднее, уж поверь мне. Тео прошел от стены к стене раз, другой, третий, и наконец его перестало при ходьбе мотать из стороны в сторону как деревце в бурю. Видя это, Серж усложнил задачу: — Хорошо. Теперь попробуй выпрямлять ноги в коленях. Не халтурить! Мало-помалу Тео втянулся и начал по-настоящему стараться. Бог весть, как Сержу это удалось - заставить его выкладываться в таком нелепом деле. Он сидел на стуле в дальнем конце зала, а Тео дефилировал перед ним взад и вперед, прошагав, должно быть, уже не меньше мили в общей сложности. — Выпрями спину! Не размахивай руками! Голову не опускай, нечего смотреть под ноги, смотри перед собой! Наконец Серж переместился со стула на пол, чтобы лучше видеть ноги Тео. — А теперь - самое главное, высший пилотаж, - объявил он. - Ты ходишь уже очень уверенно, но все еще как мужчина. Женщины при ходьбе ставят ноги совсем иначе - не параллельно, а одну перед другой. Попробуй. Это было уже выше сил Тео. — Я выгляжу клоуном, - запротестовал он, сделав несколько неуверенных шажков. - Не буду я так ходить! Отстань от меня! — У нас уговор, — пожал плечами Серж. — Или ты хочешь, чтобы Вилли узнал о твоем пороке? — Уговор был, что я оденусь женщиной, - надулся Тео. — Я не отказываюсь. Но ты заставляешь меня делать то, что у меня не выходит! — У тебя замечательно выходит, - Серж одним движением поднялся с пола на ноги и чмокнул его в губы. - Надо только еще немного постараться. — Но зачем тебе это? Мы уже столько времени убили на твою дурацкую затею!.. — Я не собираюсь появляться в кабаре с мальчишкой, одетым в женское платье. Это смешно и вульгарно. Подобных созданий толпы на бульварах, они мне неинтересны. - Серж еще раз поцеловал Тео уже более продолжительным поцелуем. - Я хочу создать шедевр. К тому времени, когда Серж счел, что достаточно, и они переместились в его гримерку, с Тео уже лил пот, а ступни горели огнем. Но обучение все продолжалось. Серж отодвигал и придвигал стул и заставлял Тео садиться и вставать. — Дама в общественном месте никогда сама не отодвигает свой стул, если она не суфражистка, — поучал Серж. — То же касается открывания дверей. Это должен сделать кто-то за тебя, а ты можешь поблагодарить легкой улыбкой. Чуть поверни голову в мою сторону, когда улыбаешься. Да! Да! Прекрасно! А теперь мы только что представлены друг другу, и ты подаешь мне руку для поцелуя. Тео неуверенным, но грациозным движением положил расслабленную кисть на ладонь Сержа, и тот театрально склонился и коснулся горячими губами его пальцев. Потом Тео под руководством Сержа натянул на себя всю одежду, начиная с белья из батиста и атласа, обшитого кружевом. Затем следовало страшно аккуратно натянуть тончайшие шелковые чулки и закрепить их с помощью странных ленточек с крохотными крючочками, приделанных к поясу. Тео в шелковом белье попытался игриво пристать к Сержу, но тот отстранился, заявив, что сладкого Тео пока не положено, и вместо этого протянул платье. Тео осторожно влез в него, а Серж терпеливо застегнул длинный ряд пуговок на спине. После всего примерить уложенный изящными локонами белокурый парик, было уже не страшно. Тео покорно позволил Сержу колдовать с сеточкой и шпильками у себя на голове. Затем Серж внимательно провел ладонями его по щекам и подбородку, проверяя наличие щетины. И только удовлетворившись результатом, придвинул второй стул вплотную, уселся напротив Тео и открыл палетку с гримом. — Еще нам понадобятся драгоценности, — озабоченно сообщил Серж, аккуратно натирая лоб и щеки Тео каким-то кремом. — Наташины не годятся - кто-нибудь непременно их узнает. Ладно, ничего страшного, я знаю, где можно взять в прокат всякие побрякушки. Когда Серж закончил красить Тео, они отправились в ювелирный магазин неподалеку от Опера. Для Тео это стало своего рода экзаменом - пройти не по ровному полу репетиционного зала, а по ступенькам, затем - по булыжной мостовой и не выдать себя при этом. — Держись за меня, - велел Серж, взяв его под руку. Тео сначала стеснялся, но мало-помалу налег на него всем весом, что, впрочем, было совершенно незаметно со стороны. Серж держал его твердо и каким-то чудом чувствовал, что Тео вот-вот споткнется или собьется с шага, еще до того, как это случалось, и успевал скорректировать его положение в пространстве. В Опера в этот день не было спектакля, и до служебного входа месье директор и его неизвестная спутница, скромно опустившая на лицо плотную вуалетку, добрались, никем не замеченные. На улице было хуже. Ветерок непривычно холодил ноги Тео. Туфли скользили по булыжникам мостовой. Казалось, что на них все пялятся… А Серж отказался брать такси, заявив что пройти нужно всего ничего. В ювелирном салоне царила благословенная сдержанная полутьма, ярко подсвечены были только витрины с россыпью всевозможных сверкающих камней. Прилично одетый посетитель, да еще и со спутницей, сулил продавцу хотя бы одну покупку. Немного необычно было, что дама, вместо того чтобы жадно броситься к витринам, застенчиво осталась у входа. Зато месье оказался знатоком — презрительно забраковал выложенное на прилавке и потребовал “Diamants de Russes”. Тут продавец наконец узнал месье Лифаря из Опера, и суета удвоилась. Дорогих гостей усадили на мягкий диван, на двери лавки появилась табличка “Закрыто”, а перед Сержем и прячущемся под вуалеткой Тео разложили потертые от старости бархатные футляры, полные драгоценных гарнитуров. Тео не разбирался в ювелирных изделиях, но даже для него было очевидно, что эти бриллианты крупнее и красивее фамильных драгоценностей его матери и сестры, которые хранились в банковском сейфе и надевались только по особым случаям, например, на какие-нибудь придворные торжества. И он должен поверить, что такие сокровища ему запросто дадут поносить на один вечер? — Поддельные? — шепотом спросил он у Сержа. — Доро… Дорогая, — Серж выглядел оскорбленным, — это княжеские драгоценности. Вот жемчуг княгини Юсуповой, не могу вспомнить, матери или жены. Ты когда-нибудь видел жемчужины такого размера? Я, конечно, не специалист, но вот то колье - видишь? - с аметистами похоже на часть гарнитура княгини… Ладно, неважно, тебе ничего не скажет это имя. Я видел его на старушке еще в прошлом году. Похоже, дети убедили матушку продать и его... Продавец тут же закивал, многословно восхваляя наблюдательность месье и заодно расхваливая аметисты за чистоту и элегантность огранки. Но Серж, вопреки ожиданиям Тео, не расплылся в блаженной улыбке, принимая комплимент, а поморщился. — Не буду спрашивать, за сколько вы их купили, надеюсь только, что вы не слишком сильно надули бедняжку, которая была вынуждена расстаться с ними. Хотя, конечно же, надули. Продавец даже не оскорбился, но заученным, как показалось Тео, речитативом завздыхал о трудных временах, о жене и детях, о том, как мало покупателей-ценителей подобно месье понимающих толк в красоте… Всем сейчас тяжело, не только эмигрантам. — Но все-таки меня это не касается, — Серж взмахнул рукой, обрывая и продавца и самого себя. — Давайте уже выбирать. Он придирчиво осматривал каждый камушек так, будто собирался сам носить его всю жизнь и лечь в гроб с вот этим дамским браслетом или диадемой, а не взять на один вечер в аренду. Тео боялся заговорить, чтобы не выдать себя голосом, только кивал и молча подставлял руки в длинных шелковых перчатках, голову и плечи, на которые ложились целые гроздья необычно тяжелых (и как женщины носят такие кандалы?) и холодных алмазов в старинных оправах. — Наряжаю тебя как великую княжну, — хмыкнул Серж, и в его фиалковых глазах отражался искристый блеск императорских сапфиров. Ювелир был страшно разочарован, узнав, что драгоценности Серж всего лишь берет напрокат, и воззрился на его молчаливую спутницу в поисках поддержки: “Как мадемуазель допускает такую грубость чувств своего кавалера?” Но мадемуазель и тут не пожелала возвысить голос, и скоро они с Сержем покинули магазин, нагруженные бархатными футлярами, которые содержали сокровища стоимостью в сотни тысяч франков. — Мне кажется, или с нас не взяли ни сантима? - спросил Тео. — Он же понимает, что моя спутница станет ходячей рекламой его заведения, - спокойно ответил Серж. - Еще и деньги с меня за это брать? Часы на соборе пробили три четверти одиннадцатого, когда Серж счел, что вся нужная публика уже собралась в кабаре и можно явиться без риска не застать кого-то из зрителей. Чем больше пристрастных знакомых оценит манеры и облик его спутницы, тем лучше. Это усложнит экзамен для Тео. Какой интерес сосать коктейли в полупустом заведении? И вот Тео, опираясь на руку Сержа, вошел в зальчик с низким потолком, тесно заставленный столиками. Интерьер был нарочито простой, без претензий, даже мебель была собрана из разных гарнитуров, и старинные обитые плюшем кресла соседствовали с новомодными барными стульями из хромированной стали. Словом, место было по-настоящему богемное. На сцене чахоточного вида девица отвратительным и дребезжащим, но по-своему завораживающим голосом исполняла не очень приличные куплеты на злобу дня. Ей аккомпанировало на фортепиано существо неопределенного пола. В другое время Тео засмотрелся бы на музыканта, но только не сегодня, когда у него все поджилки тряслись. А тут еще и Серж не теряет бдительности и шипит на него, как в классе на неуклюжего танцовщика: — Спина, походка, руки где? Изо всех столиков на них неприкрыто глазели. Как видно, никому не знакомая спутница Сержа вызвала маленькую сенсацию. Серж тоже поглядывал по сторонам. — Да здесь весь свет, - возбужденно шептал он, пока вел Тео к столику. - И Коко, и Хорст… О, а вон и крыса со своим куском сала, ну надо же! Тео заинтересованно заозирался по сторонам в поисках крысы, представив себе жирного, вконец обнаглевшего, а может быть, даже прирученного любимца-пасюка, волочащего в свою норку шмат столь любимого русскими сала. Но Серж буравил взглядом столик, за которым сидел красивый и элегантный молодой человек в компании добродушного на вид жирдяя с окладистой бородой. В ответ на замешательство Тео, Серж сердито фыркнул, но снизошел по пояснений: — Милый мой, я вижу Вилли даже не пытался приобщить тебя к нашему миру. К балету, я имею в виду. Эта крыса… — Тео видел, что Серж аж морщится, так не хочется осквернять рот, произнося вслух имя. — Это мой бывший… э-э-э… — Любовник? — мрачно подсказал Тео. Серж чуть не подпрыгнул на месте от возмущения: — Боже упаси! Нет, ты в самом деле считаешь, что у меня настолько плохой вкус?! Этот человек злоупотреблял добротой незабвенного Сергея Павловича, — снова сердитая гримаса, — а ведь даже не танцовщик. Набивал себе цену писульками… Будто Жорж не мог сам придумать либретто! Тео счел крысу весьма привлекательным молодым человеком, но благоразумно промолчал об этом. Они как раз наконец-то нашли свободный столик, и Тео бездумно хотел сесть, но тут же снова был одернут сердитым шепотом: — Не трогай стул, хочешь все испортить? Тео отступил и позволил Сержу галатно отодвинуть стул. Он надеялся, что самая сложная часть его епитимьи уже миновала — он прошел через зал в женском платье и остался неузнанным. Им не преградил дорогу вышибала, на них никто не показывал пальцем. Теперь можно спокойно поужинать, дождаться Вильфрида и так же чинно удалиться. Ведь посетители же не будут разбивать тет-а-тет пришедшей вместе пары? Но едва они успели сделать заказ (Серж смилостивился и сделал выбор за двоих, не заставив Тео пищать фальцетом), к столику неторопливо подошла немолодая, но все еще эффектная дама в узком платье, так же, как и наряд Тео, расшитом стеклярусом. Единственным украшениям служала длинная нитка жемчуга, с продуманной небрежностью несколько раз обвитая вокруг шеи женщины. Пользуясь свободой манер, принятой в кабаре, она без приглашения уселась на свободный стул и послала Сержу ядовитую улыбочку. — Я полагаю, ради этого очаровательного создания ты отказался составить сегодня компанию мне? — Но ведь мы встретились, так или иначе, — Серж обезоруживающе улыбался, и Тео не мог понять, действительно ли он отменил встречу или просто забыл о ней, увлекшись перевоспитанием кокаиниста. - Милая Лоло, позволь тебе представить мою гостью из Швеции, графиню Софи Сандборг, которая мечтает учиться танцу. Этот псевдоним, о котором Серж и Тео договорились заблаговременно, был производным от имени сестры Тео и девичьей фамилии его матери, а Швецию приплели для пущей конспирации. — Софи, - прибавил Серж, - это Шарлотта де Моран, одна из самых опасных женщин в Париже. — Большая честь... - прошептал Тео на пределе слышимости, не решаясь говорить в полный голос. — Слишком много мороженого на пикнике, - укоризненно покачал головой Серж. - Я понимаю, дорогая, оно не вредит твоей талии, но твои голосовые связки, пожалуй, немного пострадали. — Ты уже успел свозить ее на пикник? — заинтересовалась Лоло, рассматривая Тео так пристально, что тот весь сжался от страха. Она же сейчас догадается! — Впрочем, что еще с ней делать? Не учить же, в самом деле, танцу. Она такая рослая и… м-м-м... пышущая здоровьем девушка, что преуспеет скорее в атлетике, чем в балете. Советую вам подумать об этом, мадемуазель. И мужчины-спортсмены надежны и благородны. В отличие от некоторых артистических натур. — Софи будет брать у меня частные уроки, — мечтательно улыбался Серж. — Мы обо всем договорились. — Я не сомневалась, что вы обо всем договорились, — Лоло повысила голос. — Но почему, Серж?! Кто эта выскочка? Почему она? Я всегда была тебе добрым другом, а ты! Я бы еще поняла, постаралась понять, будь это достойная, уважаемая, равная нам женщина… Но эта авантюристка! Ну а вы, — это уже к Тео, — язык проглотили, милочка? Серж, она хоть говорит по-французски, или ее таланты не в этом?! — Лоло, прошу тебя, не надо этих сцен. Не знаю, чем мы с Софи вызвали твое неудовольствие… — Ох, да все ты знаешь, негодяй! - Лоло взвилась из-за столика, толкнув его и опрокинув бокал, стоявший перед Тео, так что коктейль пролился на подол платья. - Видеть тебя больше не могу! — Мы так не договаривались, - прошептал Тео, когда Лоло гордо удалилась. — Я сам не знал, что она настолько близко к сердцу воспримет твое появление, - Серж пожал плечами и спокойно закурил. Но Тео видел, как он польщен и улыбается. - Кстати, дамы, когда им на платье что-то проливают, вскрикивают или даже взвизгивают и тут же принимают срочные меры, а ты сидишь как ни в чем не бывало. Такое безразличие к своему туалету выдаст тебя вернее всего. — Иди к черту. Мне надоела эта комедия. Я хочу уйти отсюда. — Тогда Вилли все узнает, — напомнил Серж. — И он скоро будет здесь. — Ты меня используешь, чтобы вызвать ревность всех этих дамочек. — Я тебя не держу, — Серж отвернулся, обводя взглядом зал и кивая кому-то из знакомых. — Я вижу, что тебе не доставляет удовольствия эта маленькая шалость, хотя другие многое бы отдали, чтобы отказаться на твоем месте сейчас. Но в следующий раз, когда снова потянет к порошку, ты вспомнишь этот вечер. Поэтому сейчас будь умником, ступай в дамскую комнату и почисть перышки. Как ты понимаешь, туда я не смогу тебя сопровождать, так что постарайся справиться самостоятельно. Тео пришлось в одиночестве пройти через зальчик кабаре под направленными на него со всех сторон изучающими взглядами. Кажется, не было ни одного человека, который бы на него не пялился. Даже певица глазела со сцены. Одно неверное движение - и он разоблачен. Поэтому он вспотел от напряжения, пока прошел этот десяток шагов, но умудрился не споткнуться, не уронить сумочку, никому не наступить на ноги, не зацепиться подолом за подлокотник кресла. Он никогда в жизни не заглядывал в дамскую комнату и даже не знал, как там все устроено. Оказалось, что там, помимо рукомойников, есть подсвеченные зеркала и туалетные столики, на которых дамы раскладывали свои косметические арсеналы. — ...Он уверяет, что она шведка, - услышал Тео, едва успев открыть дверь, - но Анри клянется, что видел эту шведку пару лет назад на бульварах… ну, вы понимаете. — Серж попал в лапы авантюристки. — Так ему и надо. Я ему сто раз говорила, что мальчики еще куда ни шло, но выбирать девочек он не умеет. — А как же Габриэль? — Я с ней как-то раз беседовала о Серже. Они не вместе, по крайней мере уже давно. Хотя то, как они познакомились лет пятнадцать назад, это отдельная история... Лучше бы это была Габриэль, чем такая… сомнительная особа! — Он мог бы и со мной посоветоваться. Но, дорогая, я согласна, это ужасно. И такое стремительное развитие событий! Он уже свозил ее за город, ты знаешь? Как бы в следующий раз нам не получить приглашения в русскую церковь. — Ох. Даже думать об этом не хочу. Может наш Анри с ним поговорит? Как мужчина с мужчиной? — Лоло, вы видели вблизи это существо. Вы не смогли определить, сколько ей, по крайней мере, лет? Она такая странная - фигура неразвитая, как у девочки, но вместе с тем она не кажется юной. — О, она пожила на этом свете, не сомневайтесь. Уверена, глотает солитеров для поддержания фигуры. Но это не делает ее похожей на балерину, нет. — А как ее зовут? — Он называет ее Софи. А фамилия мне ничего не говорит. Она такая же графиня, как мадемуазель Пуассон — маркиза. — Но ее драгоценности! — Ты же догадываешься, сколько зарабатывает Серж. — О боже. Она оберет его как липку! Дорогая, мы просто обязаны… Просто нельзя стоять и смотреть, как дорогой нам человек, такой неопытный в отношении женщин, попал в ловушку! Должно быть, что-то такое услышала о себе Золушка во время бала во дворце, когда, оставив на минутку принца, ускользнула в дамскую комнату. При виде Тео дамы замолчали, но ни одна из них не выглядела смущенной и не попыталась разрядить обстановку и сделать вид, будто они обсуждали не загадочную Софи, а кого-то другого. Напротив, они откровенно сверлили его враждебными и изучающими взглядами. Тео решил быть выше этого и, старательно сохраняя безразличный вид, пристроился возле самого дальнего рукомойника. А ведь придется снимать перчатки! Или просто задрать подол и сунуть под струю воды? Но под взглядами гарпий он на это не решился. Может, они уйдут, поняв, что посплетничать спокойно не выйдет? Но две женщины обменялись быстрыми взглядами и, не сговариваясь, начали приближаться к Тео, как пара охотников, отрезая жертве путь к дверям. — Вы раньше бывали в “Le Folies Pigalle”? Ваше лицо мне знакомо, — начала одна из гарпий, хотя Тео весь вечер не поднимал с лица вуалетки. — Наверное, вы танцевали на сцене, да? Дайте вспомнить… Номер со спадающими подвязками? — Лоло, кажется, она не говорит по-французски? — Милое дитя просто делает вид. Оно же выдает себя за знатную иностранку. Но если вам удалось обвести вокруг пальца нашего милого и дорого Сержа, то знайте, у него много старых верных друзей. Которые любят его без всякой корысти и которые о нем позаботятся... Но тут авантюристка растянула губы в неприятном хищном оскале. И вдруг одним движением открыла до упора воду и ловко зажала пальцами в шелковой перчатке водопроводный кран. Лоло и ее подруга никогда не посещали школу-пансион для мальчиков от восьми до двенадцати, иначе догадались бы о грозящей им опасности. И неосмотрительно поступили еще ближе… Тугая водяная струя ударила прямо в декольте Лоло, а затем обрушилась на элегантную прическу ее подруги. Женщины пронзительно завизжали, отворачиваясь от бьющего по ним фонтана, но тем самым только подставляя под струи воды платья. Однако Лоло опомнилась быстрее, чем думал Тео, собиравшийся улучить момент и ускользнуть обратно в зал, пока мокрые гарпии приходят в себя. — Ах ты, грязная тварь! - крикнула она и, жертвуя последними сухими участками своего туалета, бросилась прямо на Тео и начала куда придется лупить своей крохотной сумочкой. Воспитание не позволяло Теодору фон Криденеру поднять руку на даму. И он отступил прочь от раковины, оставляя свою орудийную батарею в руках противника. Но дамы проигнорировали трофейную артиллерию (или же просто не умели с ней обращаться) и сделали ставку на рукопашный бой. Подруга Лоло хищно выставила вперед руки с острыми и алыми как кровь наманикюренными ногтями, по-кошачьи метя в лицо мерзавки Софи, в то время как сама Лоло продолжала орудовать сумочкой и, несмотря на ее крохотные размеры, сумела нанести с ее помощью немалый урон - сбила с головы противника шляпку вместе с вуалеткой и острым углом сумочки оставила ссадину на его переносице. Тео сообразил, что его парик тоже под угрозой и, стало быть, пора уносить ноги. Улучив момент, он одним броском (спасибо редким тренировкам по регби в Оксфорде, которые он не прогулял) просочился в брешь, на секунду образовавшуюся в рядах разъяренных дам. Тем временем в кабаре вошел Вильфрид. Огляделся с порога, наконец-то сумел разглядеть в переполненном зальчике, среди шляпок, перманентных кудрей, проборов и лысин, иссиня-черную шевелюру Сержа и устремился к его столику, но слегка притормозил, увидев, что Серж не один. Тео с ним не было, зато за его столиком сидел страшно утонченный, лощеный и жеманный тип, в котором Вильфрид, приглядевшись, опознал кутюрье Эдуарда Молино, рядом стоял и заинтересованно внимал их разговору молодой человек - кажется, модный фотограф, а еще над столиком с укоризненным видом возвышался седой и благообразный дедок с военной выправкой и в дорогом, но носящем неуловимые следы поношенности смокинге, в петлице которого красовалась ленточка неизвестного Вильфриду российского ордена. Все они наседали на Сержа одновременно, но каждый со своей болью. — Милый Серж, я не ожидал от вас, — донеслись до Вильфрида слова Молино. — Вы ускользаете. Скрываетесь от меня как мираж, как видение. Вы не хотите меня видеть. — Ерунда! Я всегда вам рад, — ласково улыбался Серж. — Но мне полгода не удается заполучить вас на ужин, — Молино густо покраснел, — то есть пригласить вас… в гости. Вы уверяли меня, что заняты новым балетом, однако я вижу вас здесь, да еще в обществе привлекательной особы. Вы разбиваете мне сердце, жестокий вы человек. — Да-да, Сергей Михайлович, — вмешался в разговор седой генерал. Как отметил про себя Вильфрид, тот, похоже, вообще не понял, о чем говорил Молино, — да-да. Я знаю, что юношей любовь делает слепыми и глухими. Но надо же иметь совесть и нельзя же так афишироваться! Не всем так повезло устроиться в новой жизни, как вам… — Да вы шалунишка, князь! — вместо того, чтобы оскорбиться, Серж заулыбался и подался вперед. — Хотите попытать счастья с Сонечкой? — Я говорю о чужих драгоценностях, Сергей Михайлович! Тех, которые вы так бесстыдно нацепили на вашу инженю! Думаете, никто из наших не узнает ожерелье Марии Павловны, браслеты Ирины Илларионовны и кольца Ксении Александровны? Если у вас есть средства… вы могли бы отдать их нуждающимся соотечественникам, на добрые дела. Или хотя бы не демонстрировать так бестактно свои приобретения, да еще на особе, которая… которая… не заслуживает чести их носить. Выпалив эту обличительную речь, генерал весь побагровел от возмущения. Вильфрид беспокойно переступал с ноги на ногу, стараясь деликатно привлечь внимание Сержа. Что тут происходит? Про какую женщину все говорят? И где, черт побери, Теодор? Едва генерал отошел прочь, его место перед Сержем занял модный фотограф. Он смущенно покосился на Молино, который почему-то упрямо сидел за столом, гипнотизируя Сержа взглядом. Но видя, что тот не спешит убраться, фотограф вздохнул и заговорил при нем: — Я знаю, каково вам. Я сам… мало что знал о женщинах, пока одна моя подруга… Она была так добра, что написала для меня инструкцию. Если желаете, могу снять для вас копию. — И фотограф нежно устремил взгляд на Сержа. Вильфрид мысленно хмыкнул. Если с предыдущими петиционерами и просителями Серж был отменно любезен, то тут впервые потерял терпение. — Сесил, кто сказал вам, что я нуждаюсь в инструкциях? — оскорбился он. — Но… Сегодня все только о вас и говорят. Я тоже никогда не видел вас вот так публично… в обществе спутницы, — защищался модный фотограф. — Может, вы хотите обсудить мой скромный конспектик в другой раз? Как раз в этот момент в зал кабаре бурно влетела растрепанная и растерзанная дама в мокрых и оттого еще ярче сверкающих бриллиантах, в облепившем тело полупрозрачном мокром платье. Увидев Вильфрида, она почему-то бросилась именно к нему, чуть ли не сшибая по пути столики. — Вилли! Вилли! Слава богу, ты пришел. Спаси меня! - выпалила она на чистейшем датском языке. “Простите, но разве мы знакомы?..” - чуть было не вырвалось у Вильфрида, но он пригляделся к красавице повнимательнее - и только и смог, что глупо разинуть рот. Полуодетый Тео, под жадными взглядами гостей кабаре, припал к его груди. — Ты хочешь уйти отсюда? - уточнил Вильфрид. — Мы только пришли, — капризно вмешался Серж. — Садись к столу, Вилли. А Те… ты там купалась, что ли? — он протянул руку и по-хозяйски провел по спине Тео, облепленной мокрой тканью. При виде этого жеста Молино рвано вздохнул. — Я думаю, нам будет лучше уйти, - мягко настаивал Вильфрид. Он по-прежнему обнимал Тео, сообразив, что сейчас уж лучше прикрыть его от посторонних взглядов во избежание большого скандала. Они поговорят обо всем после. Кем себя возомнил мальчишка, Фоблазом из галантного романа? — Ты обещал мне сюрприз, я его уже увидел. Вот, все как ты хотел. — Это муж? - громким шепотом поинтересовался модный фотограф у Молино. — По крайней мере, они переговаривались на каком-то чужом языке, — заметил тот. — Они знакомы. Муж, — вынес он вердикт. — Мы никуда не уходим, — Серж начал раздражаться. — Сядьте оба. Сонечка помнит наш уговор. За плечом Вильфрида возник русский генерал. — Месье, — сказал он, — если вам нужен секундант... На лице Вильфрида отразился священный ужас: — Благодарю, но я человек мирный. — Но, месье, если вам кажется, что с вашей супругой обходятся неподобающим образом, — настаивал генерал, — если ваша честь задета, то ваш долг… Вот раньше у нас в Конной гвардии... Оглядевшись, Вильфрид убедился, что на сцену уже никто не смотрит. Вся публика в кабаре откровенно следила за их спектаклем, некоторые даже подтянулись поближе. Как бы им с Сержем не вручили по пистолету и не заставили убивать друг друга прямо тут. В подтверждение худших опасений Вильфрида, к ним подошел, скромно потупившись, Кохно. Коротко кивнув Вильфриду как старому знакомому, он с усмешкой попросил не забыть прислать приглашение и для него — дивное будет зрелище. А его друг Кристиан запечатлит эту битву века на холсте. Вот только Серж может все испортить, отказавшись. Он никогда не блистал храбростью. — Я?! — Серж в ярости вскочил из-за стола. — Я никогда в жизни не был трусом! Я георгиевский кавалер, к вашему сведению! — Мне страшно представить, за какие заслуги вы получили орден, если он, в виде исключения, существует в действительности, — картинно всплеснул руками Кохно. — Вас наградили за то, чтобы не путались под ногами у серьезных людей и целых полчаса не трещали как сорока? — Я готов драться! — Вот и отлично, пойдем немедленно! — нашелся Вильфрид, подхватил Сержа под локоть и потащил к выходу, второй рукой увлекая за собой боязливо притихшего Тео. Взволнованные зрители потянулись за ними, решив, что дуэль начнется прямо сейчас, за углом кабаре, и всей троице пришлось перейти на бег, а потом прыгнуть в такси, чтобы отделаться от них. Они устроились втроем на заднем сидении. Вильфрид и Серж с двух сторон зажали Тео, сидевшего между ними. — Завтра о нас напишут газеты, — радостно объявил Серж. — Рогоносец, конечно же, отделался легкой царапиной, и мир был восстановлен. А неразборчивую в связях красотку накажут. Оба. Тео с тоской подумал о том, что красотка уже наказана. Но ничего, у него между страницами записной книжки припрятан еще один пакетик порошка, который он утаил от Сержа. Какое счастье, господи. Он блаженно вздохнул и скинул туфли, из-за которых его ноги горели огнем, а пятки были стерты в кровь. — Ничего, что я разулся? - спросив он, вспомнив о том, как строго Серж относится ко всему, что касается его образа. — По правде, я жду не дождусь, когда ты еще и разденешься, - ответил Вильфрид. — Тебе так понравилось преображение Теодора? - обрадовался Серж. — Вообще-то напротив, - признался Вильфрид. - Вы проделали мастерскую работу, но результат меня пугает. Хочу поскорее увидеть прежнего Тео. — Это всегда успеется, — поморщился Серж. — Не зря же мы так старались. Предлагаю хотя бы попробовать. — Не сердись, дорогой, но женщины - это не совсем мое. Тео в этой роли слишком убедителен, чтобы я по-настоящему воспылал. Серж коротко взглянул на него, хмыкнул и кислым тоном обратился к Тео: — В одном тебе повезло: если Вилли однажды тебя бросит, то не ради женщины. Он был, конечно же, смертельно разочарован тем, что Вильфрид не хочет поддержать его игру. Тео подумал, что лучше бы Вилли полюбить женщин - хотя бы на одну эту ночь. Вильфрид потянулся через колени Тео и коснулся его руки. — Серж, милый, не обижайся. Ты чудесно все придумал. Я долго не мог поверить своим глазам. Тео полностью преобразился. Расскажешь, как тебе это удалось? — Не заговаривай мне зубы, — надулся Серж, поглядывая в окно. Они уже почти приехали. — Тебе недостает фантазии, воображения. Не будь таким скучным и чопорным. — Не всем же быть такими испорченными, как ты, - Тео нежно склонил голову на плечо Сержа. - Покажи Вилли класс. А он посмотрит на тебя и тоже захочет, честное слово, уж я знаю. Его надо просто расшевелить. — Я даже знаю, с чего мы начнем, — Серж демонстративно медленно положил ладонь на обтянутое все еще мокрым шелком колено Тео. — А Вилли, раз он не выносит даже вида особы в юбке, будет пить чай и смотреть на нас. И мы разрешим ему присоединиться к нам только если он очень попросит. Конец (Июль 2019)