Обещание

– Когда-то, очень давно, ты сказала мне, что я не Доктор, точнее не настоящий Доктор. Что ты имела ввиду?       Спросил я однажды, когда у нас был очередной вечер пиццы и ремонта. Мы тихо-мирно сидели в одной из комнат ТАРДИС и ремонтировали андройда, найденного на милой планетке под названием Анто. Ну, точнее Ривер чинила, а я «просто был рядом», как она меня просила, и изредка подавал инструменты, когда Сонг было далеко тянуться. – Я так сказала, да?       Она сдунула с лица кудряшку вывалявшуюся из хвоста и продолжила копаться в микросхемах. – Да, вряд ли для тебя это случилось, тогда ты уже была профессором… – Спойлеры! – рассмеялась она и посмотрела лукавым взглядом. – Это был бы тот еще сюрприз, не сообщи ты мне этого еще на Византии. Ты тогда был такой молоденький и наивный. Одно удовольствие подтрунивать. – Эй! Не издеваться над прошлым мной! Правило номер 113! – А мне казалось, что в нем запрещается издеваться над предыдущими регенерациями. Кто-то запутался в собственных правилах? – усмехнулась она. – Дорогой, подай мне, пожалуйста, ключ на восемь, все-таки придется раскручивать грудную клетку.       Я подтянул к себе ящик с инструментами, параллельно откусывая кусок от пиццы. – Кажется, придется написать в нем, запрет об издевательствах надо мной в целом.       Ривер благодарно мне улыбнулась, когда я передал ей ключ, а после сказала: – Прости, сладкий, но издеваться над тобой - мой священный долг, как твоей жены. Так что, даже если ты поменяешь правило, я все равно не буду ему следовать. – Ну ты и далек, Ривер Сонг!       Она снова рассмеялась. Сейчас, сидящая над роботом с неизвестным предназначением, в моей рубашке, с нелепым хвостом на затылке Ривер выглядела настолько живой и великолепной, что у меня заныли сердца. А ведь когда-то в моей голове сформировалось четкое намеренье избегать ее: не отвечать на звонки, не реагировать на записки, не думать о посланиях. Делать все для того, чтобы не стать человеком, за которого (уже) профессор Сонг когда-то умерла. Хотя о чем я, не «за», а «вместо». С этим намереньем я ушел от нее тогда очень быстро, узнав всю нужную информацию о Зайгонах, всего лишь семь часов спустя (это же немного).       Но потом пришла Византия, Пандорика и просто случайные встречи во время тех путешествий, когда Эми и Рори спали. А потом стало слишком поздно. Хотя поздно было с самого начала, я это понял в тот момент, когда стоял на пирамиде, смотря в глаза по уши влюбленной женщины. И, каюсь, не смог перед ней устоять. Порой я себя успокаиваю словами: «у тебя не было выбора. Иначе бы план не сработал». Но рациональная часть всегда осаждала: «ты мог без всякой свадьбы прошептать ей то же самое и сказать Пондам, что это просто самый действенный аргумент, который им слушать опасно», ну или придумать, что-нибудь еще. Но я просто не смог устоять. Вот и все…       И сейчас, сидя перед ней, такой живой и яркой, я не мог не вспоминать лицо женщины, которая на моих глазах с криками боли сгорела дотла. –Ну так как, когда я такое сказала? Не совсем Доктор, да? – Спойлеры. – Ривер одарила меня очередным взглядом из своего арсенала. – Но могу сказать, что тогда ты была на меня обижена. Когда-то я думал, что ты это сказала, чтобы как-то меня уязвить или точнее зацепить, но сейчас… – Но сейчас? – спросила она, не отрывая взгляд от работы. – Сейчас, я тебя знаю. И сколько бы мы ни ссорились и ни ругались ты либо высказываешь все прямо, либо отправляешь жить к выдрам. На месяц. – Ой, да ладно! Тогда ты это заслужил! – Ну я бы поспорил! – Давай еще вызови меня на дуэль. – Она усмехнулась, так и не смотря на меня – занята роботом. – А вот и вызываю. – Принимаю вызов, - она взяла фонарик и наклоняясь ниже, прямо к микросхеме в грудной клетке. – Раз уж вызываешь ты, то я, по всем правилам, выбираю оружие, так? – Я очень медленно киваю. А мой инстинкт самосохранения (душевного состояния в том числе) не то что кричал, орал во все горло: «она что-то задумала». – Но к сожалению, ты против оружия, а значит дуэль будет словесная и выбора у нас как такового нет. – Ривер наиграно вздохнула. – Тогда я выберу условие. – Она отложила в сторону все инструменты и, плавно склонившись в мою сторону, сказала: – Во время нашей дуэли мы будем обнажены. И да, сладкий, я говорю не про душу. – Ривер! Это… это! Как можно быть настолько плохой девочкой, Ривер Сонг!? – Все для тебя, дорогой! – И вообще, хватит отходить от темы! – Хорошо. – выдохнула она. – Я более чем уверена, что тогда для тебя было рано. Об этом даже спрашивать не стоит. – Она потерла свою переносицу, забавно сморщившись, и посмотрела на меня грустными глазами, – просто тогда ты не был тем доктором, которым обещал быть. – О чем ты? – Никогда не быть злодеем и трусом. Никогда не сдаваться. Никогда не отступать. Ведь так, верно?       Разумом я понимал, что именно она скажет. Но мозг и сердце отказывались это воспринимать. И я знаю, что то, что сейчас скажет Ривер, принесет мне боль, но как последний мазохист, ждал ее слов. – Это обещание, которое ты выбрал, назвав себя доктором. Но разве долгое время ты не был трусом? - Я хотел возразить. Но она не дала мне сказать ни слова. – Погоди. Мне и так тяжело. Просто, выслушай. Ты долгое время, очень долгое время был героем. Спасал земли, людей. Побеждал монстров. Но быть героем – не значит быть Доктором. Ты спасал земли, людей, чаще всего не смотря на то, что оставил после себя, боясь увидеть в своих действиях тень человека, которым ты когда-то был, но которого ты так и не посчитал Доктором.       И снова тень прошлого промелькнула в моей памяти. Тень войны. Тень Военного доктора. –И я рада, что все поменялось, сладкий – Поменялось? – Конечно. Возьми хоть вчера. Вспомни лица людей, когда ты на площади рассказывал, о том, что именно сделали умершие герои и чего добились. – Она улыбалась тщательно смаргивая слезы в своих глазах и медленно беря меня за руку. – Ты спас их души и рассказал как жить после стольких лет рабства. Ты их вылечил, Доктор. И после всего, не смотря на потери дорогих людей, они были счастливы. Для тебя жизнь стала снова такой же ценной как и когда-то была. И я точно знаю, что ты навсегда будешь помнить их лица.       Она подняла мою руку и прижала к своей щеке, целуя внутреннюю часть ладони. – С днем рождения, Доктор.       Я усмехнулся. Вот ведь… дьявол на шпильках. Другой рукой я смахнул слезы с щек. Прекращай, Доктор. Ты должен лечить людей, а не люди тебя. –Тебя не поймешь, сладкая, то ты хочешь, чтобы я забыл число детей с Галлифрея, то говоришь, что это хорошо, что я запомню лицо каждого умершего.       Ривер рассмеялась мне в руки, а после перелезла через андройда и нагло уселась ко мне на колени. – О, любовь моя, я говорила не об умерших, а о лицах людей, которых ты спас. Лицах тех, кто были и будут счастливы, несмотря на то, что с ними когда-то произошло. А все потому, что к ним пришел Доктор. Я сказала, чтобы ты не считал или забыл о Галлифрее. Но это относится и ко всему остальному. Потому что так поступают опытные доктора: в сложную минуту вспоминают тех, кого они когда-то спасли. Иначе, любовь моя, ты просто свихнешься. – Всех кого они спасли? Патологоанатомы передают привет! – Господи, как же я иногда тебя…       А я ее взял и поцеловал. Потому что передать словами ту благодарность, которую я сейчас испытываю просто невозможно. Женщина которая всегда знала меня лучше, чем я знаю себя и которая, не смотря ни на что верила в меня, спасибо. – …нет, не ненавидишь.