Никогда забыть не сможет

Император стоял около окна, из которого площадь видна как на ладони. В центре стоял эшафот, с которого он не спускал глаз. На эшафоте показалось пять фигур, но его интересовала лишь последняя – шестая приговоренная к смерти через повешение. Все мысли Николая были с ней – его душой, сердцем, всем. Даже перед смертью она была красива: обрезанные по плечи черные волосы, бледное лицо, и такие же губы, тонкие руки и исхудалое тело – ей все шло к лицу. Все выдавало ее замученное состояние. Все, но не взгляд. Он по - прежнему горел непреклонностью, идеей, которую она несла в себе. Зачитывают приговор. И вдруг, переключая взор с толпы свидетелей, она смотрит на него. Она не видит, но прекрасно знает, кто смотрит на нее сейчас. Николай нервно сглотнул. Ему казалось, будто этим взглядом она обжигает его ненавистью, пытается сказать ему последнее прощание, которое так и не успела произнести раньше, казалось, что она сожалеет, но готова идти до конца. Столько сильных эмоций было в ней. Но Николай понял лишь одну – благодарность. Холод прошел по телу, а мысли перенеслись на много лет назад, на первую встречу…. Простая прогулка, которая обернется неожиданной встречей. Но Николай Павлович, пока еще Великий Князь, не знал этого и не мог предугадать. А в это время судьба готовила ему дорогой подарок, за который он жестоко расплатится…. А пока холодный северный ветер обдувает будущего императора, единственного посетителя набережной в этот мороз. Взгляд его направлен на холодную воду, которая и манит, и отталкивает своей темнотой. Слышится быстрый стук каблуков. Мимо него пробегает женщина и спешит дальше. Спешит, пока ветер не срывает с ее головки шляпу. Она охает, и пускается за ней вслед. И так бы и пропала шляпка в Неве, если бы на ее пути не появился Николай. Шляпа пролетела мимо него, и Романов успел схватить ее. Хозяйка облегченно вздыхает и спешит с благодарностями к «спасителю». Она поднимает глаза на него, и в это время он отдает ей шляпу. Взгляды встречаются. Девушка меняется в лице и несколько секунд смотрит на Николая, не в силах оторваться. Но потом, поняв, что натворила, быстро опускает глаза и, еще раз поблагодарив его, убегает прочь. Николай с легкой улыбкой смотрит, как она скрывается в переулке, и сам направляется в противоположную сторону. Она была мила, красива. Но любовь с первого взгляда невозможна. И как же удивится Николай, когда этим вечером, он снова, со странной теплотой на душе, вспомнит незнакомку… Из теплых воспоминаний его вырвал скрип досок. На приговоренных надевают мешки и петли. Она тревожно вздыхает, когда очередь доходит до нее. Она все так же смотрит на него. И лишь ткань смогла оборвать ее взор. Николай повторил ее вздох. Смерть близко. Смерть восставших, смерть его души. А белая ткань мешка снова вернула его в теплое прошлое…. Николай в наполненной гостями зале. Здесь бал, прием, называйте как хотите. Прошло несколько месяцев с той встречи, а незнакомка все никак не покинет его мысли. Она стала приходить все чаще и чаще. Николай вспоминал ее взгляд темных глаз, которые смотрели на него с восхищением, завороженно, ее аккуратные и красивые черты. Но по - прежнему отрицал, что существует любовь с первого взгляда. Он снова пробежался глазами по гостям, будто что-то искал. И вдруг взгляд остановился на знакомом профиле. Нашел. Незнакомка, она самая, стояла у окна, с кем-то разговаривая и смеялась, прикрывая лицо рукой в белоснежных перчатках, иногда сжимая другой рукой такое же платье. Она еще прекраснее, чем тогда на набережной. Теперь уже Николай с трудом отвел взгляд от нее, а когда опомнился, почувствовал, как сильно бьется его сердце. Он несколько раз глубоко вздыхает, чтобы перевести дух. Теперь он только ждал удачного момента. Но долго ждать не пришлось. Вскоре к «компании», в которой были и Николай, и Император Александр, подошел человек, который оказался весьма знатным дворянином. Он о чем-то говорил с Александром, а потом обратился к кому-то в зале. Спустя несколько мгновений, к нему подошла женщина. Она оказалось его дочерью. Незнакомка сделала реверанс, когда отец представил ее, а потом взглянула на Николая. И ее взгляд из спокойного превратился снова в тревожный и восхищенный, только теперь в нем поселилось непонимание. Она, как и тогда, быстро опустила глаза, а на щеках разлилась краска. Слово за слово, и Николаю все же удалось пригласить ее на танец. Один, но какой. Они неотрывно смотрели друг на друга, и Великий Князь осознал свои чувства. Ее правильная и умная речь лилась рекой, когда она начинала говорить. В это время хотелось слушать только ее. Но приятнее всего было то, что Николаю казалось, будто только ему она дарит такой особенный взгляд. В голове поселился рой мыслей - от радости, до страха. Хотелось вечно видеть перед собой эти глаза. Но прием кончился, и она так же быстро скрылась, как и появилась. Ему стало страшно. На какой-то момент показалось, что он больше никогда ее не увидит. Но, к счастью, страхам не суждено было сбыться. Как по воле судьбы, они виделись чаще. Он помнил каждую их встречу. Каждый момент. И то, как он утешал ее, когда умер ее горячо любимый отец. Когда ее глаза были полны скорбью, покрасневшими от пролитых слез. Но даже тогда она не слезинки не проронила перед ним. Она пропала на целые два месяца – настолько сильна боль. Постепенно она отошла от потери, и встречи возобновились. Тогда ни у кого из них не осталось сомнений, что твориться в их душе, почему так сильно бьется сердце, когда они рядом, почему так тянет друг к другу… Зазвучала барабанная дробь… Она лишь на секунду вырвала его из воспоминаний и снова вернула… Сенатская площадь. Он смотрит на толпу зевак, одни из которых ждут развития событий, другие просто бьют баклуши, ошиваясь возле площади. И вдруг среди этой толпы мелькает знакомая фигура, которую он не спутает ни с чьей больше. Что она здесь делает, зачем пришла, здесь опасно… Снова рой мыслей. А между тем она, пробегая между людьми, вдруг останавливается, как будто понимает, что замечена, и поворачивает голову, встречаясь с ним взглядом. В ее очах страх, сострадание. Но больше всего Николая насторожило, что в нем читалось четкое «Простите». Она быстро опускает голову, стараясь спрятаться за толпой и исчезает. Она ушла, это хорошо. Но к чему был этот взгляд? Почему она просила прощения? А самое главное, за что?... Долго ответа ждать не пришлось. Он заметил ее там. На другой стороне, среди солдат, их предводителей. Он заметил, как дружески она общается с человеком в меховой шапке, как разговаривает с другими восставшими. Николая одолело странное чувство. Он все понял, но душа и сердце наотрез отказывались принимать этот поступок. Все смешалось – мысли и чувства, он никак не мог прийти к рациональному, правильному ответу и решению. Лицо его оставалось неизменным. Выдавало его состояние только то, с какой силой он сжимал поводья своей лошади, сжимал так, что побелели костяшки. И все же пора заканчивать с этим… Николай в кабинете. Перед ним бумаги – дела восставших. Допрос в самом разгаре. Двери открываются, и кто-то заходит медленным шагом. Николай поднимает лицо и его взгляд тут же становится печальным и серьезным одновременно. Она даже не смотрит на него. От стыда? Или от переполняющих ее душу чувств? Через силу, он начинает допрос. Как оказалось, в тот самый день на набережной, она спешила на заседание заговорщиков. Она помогала им средствами и просто была постоянным членом собраний. Отец ничего не подозревал, ничего не знал, вплоть до самой смерти. Иногда она доносила до заговорщиков ценную информацию по ее мнению, которую получала случайно, от уже нынешнего Императора. Но это не было ее целью. Ее чувства были искренними и настоящими, никогда не лукавила, была честна. До последнего она хотела скрыть свою причастность, чтобы не нанести Николаю удара. Но не получилось. Вина была очевидной. И этом случае лишь один приговор. Но нужно подождать. Император слушал ее исповедь, молча смотря прямо ей в глаза. В них была честность, кристальная, абсолютная, видимая невооруженным глазом. Он же смотрел на нее, пытаясь донести до ее ума вопрос, за что она так? Почему так поступила? И она поняла его. Перед тем, как покинуть Николая, она обратилась к нему. - Вы хотите знать, почему я приняла такое решение? Что ж, я честна с вами была, и сейчас буду. Я Вас люблю, Всемилостивейший Государь. Как никого и никогда не любила… Но Россию я люблю больше… И переступила порог кабинета… Из под ног заговорщиков убрали опору. Они одной ногой в могиле. Всего минута, адская минута, и они покинут этот грешный мир. Сердце Императора больно сжалось, но глаз он не отвел. Ее тело билось в мешке, попытках освободиться. Слишком долго. Она еще жива. И вдруг планы смерти нарушает происшествие – веревка обрывается у Каховского. Затем у Рылеева, а несколько мгновений спустя – у Муравьева – Апостола. Николай резко подходит ближе к окну, выходя из тени. В голове лишь одни мысли, одна просьба… «Все прощу, всех… Помилую, только оборвись… Прошу, оборвись…» Но не обрывалась. Она попыталась сделать последнюю попытку вдохнуть… И тело безжизненно повисло на веревке, которую повесил на ее шею возлюбленный Император, своими руками подписавший ей смертный приговор… Император замер. Замер вместе с ней. Он пристально и с надеждой смотрел на ее тело, будто бы выглядывал в ней признаки жизни, не хотел видеть перед собой реальность. Но она замерла навсегда, как и жизнь в ней. И если бы не было мешка, он бы впервые увидел ее слезы, прозрачные, как хрусталь. Николай отпрянул от окна, когда до него дошло то, что случилось. Рука скользнула к лицу и закрыла его. Закрыла от всего мира, от того, что происходит. Но, также как и она не показала ему своих слез, он до последнего сдерживал эмоции. И лишь вечером, у себя, когда он остался один, по щеке сама собой скатилась слеза. Затем еще одна, пока все лицо не стало влажным, а глаза не покраснели... Он не пощадил тех трех восставших, которые сорвались. Их повесили тут же, когда подыскали прочные веревки… Император правил долго, много сделал для страны, правил так, как и должно было быть. Но он никогда не забыл события декабря. И ее никогда забыть не сможет…