Стоматолог и актёр

Диму уже давно никто не называет по имени. Для старых друзей он с младых ногтей Поз, для коллег и пациентов — уважаемый стоматолог Дмитрий Темурович, а семьёй обзавестись как-то пока не удалось. С друзьями он видится редко, а вот с коллегами и пациентами — предостаточно. Иногда ему кажется даже, что чересчур, но и избыток свободного времени он пока предпочитает конвертировать в дополнительный заработок, а не обменивать на ленивые вечера перед телевизором по очень хреновому курсу. Кстати, именно телеящик Диме и заменяют клиенты. Приходят вереницей, все разные, пока с каждым по делу и не только переговоришь, ощущение будто все каналы прощёлкал. Один готов часами трепаться о внешней политике президента, другая ни с чего вдруг начинает изливаться рассказами о тяжкой женской доле, третий рассказывает полицейские байки с работы, пока настойчиво не попросить его открыть рот пошире и не вкатить ему анестезию как следует… К вечеру голова кругом, ноги гудят и уже ничего Диме не хочется, кроме тишины. В таком состоянии Диму застаёт новый клиент — ранее на приём он точно не приходил, Дима бы запомнил эту благородную бледность, ясные как небо глаза и изящные манеры общения с девочкой на ресепшне частной стоматологической клиники. — Катя, это точно последний на сегодня? — уточняет Дима, наблюдая, как новый клиент заполняет какие-то данные в карточке. — Да, Дмитрий Темурович, — улыбается Катя. — Проходите, — говорит скорее жестом своей руки, чем ртом Дима, и пациент молча просачивается в кабинет. Не плюхается в кресло, впрочем, а галантно опускается, мягко, бережно, как пианист кладёт руки на клавиши рояля — будто под пальцами хрупкая скорлупа. — На что жалуетесь? — Привычно и утомлённо спрашивает Дима, натягивая свежую пару латексных перчаток. — Ни на что, — улыбается пациент. — Просто решил себя проверить перед важным мероприятием на работе… Диму это самоуверенное «ни на что» обычно веселит, но сегодня он устал и все эмоциональные пары из него уже выветрились. — И что за мероприятие? — На автомате интересуется он, чтобы заполнить паузу, пока он берёт зеркальце и другие стандартные инструменты для первичного осмотра ротовой полости. — Главная роль в театральной постановке, — изображает скромную улыбку пациент. Он явно ждёт какого-то восторга, удивления и ещё вопросов от врача, но Дима уже готов ковыряться в зубах, к чему он и приступает. Осторожно исследует дёсны сантиметр за сантиметром, прекрасно зная, что металлические касания не представляют сейчас никакой опасности нежной, уязвимой плоти пациента. Он скользит взглядом по бело-лунной эмали, словно турист изучает снежные шапки горных вершин. На секунду Дима замирает, понимая, что почему-то увлёкся и действительно мог что-то пропустить из-за своей усталой рассеянности. Мысленно чертыхается, но просматривает полость ещё раз. Пока Дима аккуратно рассматривает каждый из тридцати двух зубов в полости пациента, не торопясь, словно хищная рыба разыскивает мелких окуней в густых прибрежных зарослях, глаза пациента буравят лицо самого Димы. Пристальному взгляду яркий свет не мешает разглядеть небольшие морщинки вокруг тёмных глаз, несколько седых волосков в густых чёрных бровях, исконно греческий изгиб носа… Маска скрывает нижнюю часть лица, так что об остальном остаётся только фантазировать сейчас. Наконец Дима вынимает инструменты изо рта пациента и чуть отклоняется. — Ну, что? Каков вердикт? Что порекомендуете? — Гордясь состоянием своего рта, спрашивает пациент. Дима слышит в его голосе лёгкие нотки нетерпения — за годы работы он научился не то, что в словах, в стонах слышать пятьдесят оттенков боли и отчаяния. Он аккуратно выдыхает — в маске на пол-лица сделать это непросто. Затем подглядывает в карточку пациента и обращается к мужчине в кресле по имени: — Арсений Сергеевич… — Можно просто Арсений, — перебивает Арсений. Он уже понял, что что-то не так, считал мужчину перед ним как открытую книгу, но улыбка всё ещё натянута, как маска на лице Димы. — Просто Арсений, понимаете… У вас серьёзные проблемы. — Что вы имеете в виду? — Воспаление десны, пульпит, пломба с верхней четвёрки слетела и зуб крошится… Плюс зубной камень на нижних. Улыбка искривляется, как будто маска теперь висит только на одном ухе. Брови хмурятся, и над ясным небом его глаз собираются молнии морщин. — Дима, вы меня на деньги развести пытаетесь? — Рокочуще интересуется Арсений, голос его теперь идёт не с поверхности лёгких, а из самой их глубины. Он подтягивается в кресле, чтобы выглядеть максимально серьёзно. — Конечно, частная клиника, готовы любой лапши на уши на вешать. Дима перемены замечает, но сил скандалить и тыкать носом у него нет. Даже домой впервые за долгое время поскорее захотелось — и плевать, что там никто не ждёт. Зато там нет и скандалов. Гораздо больше внимания Дима уделяет тому, что его назвали по краткой форме имени — ощущение чего-то давно забытого, древнего, пахнущего сыростью, пылью, нафталином и бабушкиным кремом для рук. — Я не обманываю вас, — стараясь скрыть усталое раздражение, отвечает Дима. — Можете проконсультироваться у моих коллег здесь или… — Здесь? Ни за что. Ноги моей здесь не будет! — Арсений в одно кошачье движение встаёт на ноги. — Только время зря потратил. Уходя, он, наверное, хлопает дверьми, но Дима почему-то не слышит. Одна мысль в голове — всё закончилось, обо всём можно забыть, прийти домой и спать, спать, спать… Ночью Диме плохо спится — то ли ему снится гроза, то ли она действительно бушует за окном, разобрать он не может, но просыпается он не отдохнувший ни капли и тащится на работу без особого энтузиазма. — На сегодня ещё кто-то есть? — Интересуется под вечер Дима у Кати, отказываясь от её предложения выпить чаю, пока никого нет. — Никто не записан, — рапортует Катя чересчур бодро для вдвойне уставшего Димы. Только Дима успевает выдохнуть и чуть-чуть воспрянуть духом, как на пороге клиники появляется вчерашний пациент. — Здравствуйте, — вежливо пищит Катя, вспоминая, каким галантным вчера был Арсений. Сейчас этот мужчина на неё даже не смотрит, уставился на стоматолога как удав на кролика. — Будешь лечить меня, — без вопросительной интонации сообщает Арсений. Приказ, и точка. Дима усмехается. Переход с короткой формы имени на «ты» произошёл критично быстро, но почему-то от этого он испытывает облегчение. Словно убрали строительный забор, мешавший проходить спокойно коротким путём во двор. — Ну пройдём.Те, — отвечает он, разворачивается спиной к пациенту и первым заходит в свой кабинет. — Я был с утра у бесплатного стоматолога, — бережно опускаясь в кресло, сообщает Арсений стоматологу. — Он перечислил, что у меня… Дима, успевший натянуть перчатки и маску, замечает аккуратную записку в руках пациента и его попытки разобрать малознакомые слова, написанные врачебным почерком. Он вздыхает и отбирает бумажку. — Всё тоже самое. Пульпит, кариес, зубной камень, разрушение эмали… Если вы не думаете, что это врачебный заговор, конечно, — усмехается Дима. — Значит, ты был прав, — Арсений как будто нарочно давит этим «ты», словно разрезать броню Димы пытается. Но стоматолога так просто из себя не вывести. — Ну и что вы хотите от меня? — Спрашивает Дима. — Лечить за бесплатно я боюсь. А тебе доверяю. Почему-то. Дима пожимает плечами и молча приступает к повторному изучению фронта боевых действий. Ничего нового за сутки, конечно, но двойная проверка никогда не повредит. Попутно он прикидывает сроки лечения и сам не замечает, что волнуется, когда приходится предупредить, что за один приём все проблемы не решить. — У меня премьера через две недели, — испуганно напоминает Арсений. — Значит, у нас много работы, — констатирует Дима, мысленно прощаясь со спокойствием на ближайшие несколько дней. Тем не менее, время летит быстро. Дима оглянуться не успевает, как уже сидит в кресле — впервые за долгое время не в стоматологическом и даже не дома. Он в первом ряду партера, у самой сцены, откуда хорошо видно идеальную улыбку актёра Арсения Попова. И когда актёр кланяется на бис, очень легко прочитать по губам: — Спасибо, Дима.