***
Гермиона проклята памятью. Настолько, что иногда ей хочется умереть. Погибнуть. Раствориться в вольном воздухе. Стать наконец свободной. Увы, свобода — слишком большая ценность для человека, который лишён был сего дара. После Второй Магической войны большая часть маглорожденных была перебита, а тех, что остались, продавали в рабство. Долгие пять лет Гермиона избегала этого, пока однажды не была поймана Драко Малфоем. Конечно, он сделал вид, что изменился, что осознал ошибки прошлого и хочет всё исправить. Увы, его раскаяние было одной большой ложью. Он не любил её ни минуты. Не жалел. Не жаждал. Она была всего лишь игрушкой в руках умелого кукловода. Гермиона проклята памятью. Каждая улыбка, каждое слово — всё это соль на всё ещё кровоточащую рану в её сердце. — Поганая грязнокровка… — девушка помнит, как Авада, посланная Беллатрисой Лестрейндж, почти попала в неё. Да и попала, наверное. Иначе как ещё объяснить весь тот необъяснимый кавардак, который с той поры стал окружать волшебницу? — Что? — Саманта перевела на неё полный удивления взгляд. — Что вы сказали? — Я-я? Да так, просто мысли в слух, — признаться честно, Грейнджер находила хоббитов довольно интересными малыми. Братья Тук были весельчаками, Фродо образованным настолько, насколько позволяли правила общества. Но особенное место занимала Саманта Гэмджи, садовница последнего. Хоббитянка была смышленой, не гнушалась работы, всегда могла поддержать добрым словом, да и стремилась постоянно узнавать что-нибудь новое. Отчасти они с Самантой, или, как называл её сам Фродо Бэггинс, просто Сэм, были очень даже похожи. Как и Грейнджер когда-то, Гэмджи никто не желал воспринимать всерьёз, её лишь считали служанкой Фродо. И мало кто видел в покорности любовь и бесконечную нежность. Обе они не были красавицами и обладали скорее харизмой. По сравнению с утончённым Бэггинсом Сэм выглядела довольно неопрятной и непривлекательной, однако у неё была очаровательная улыбка. *Виктор помогал ей изучать манёвры. Метла временами переставала слушаться хозяйку, норовя сгрести ту вниз. — Ты точно из-за чего-то расстроена, — подытожил болгарин после часовой тренировки, которые в итоге привела лишь к новой порции синяков на светлой коже волшебницы. — Поделись, что произошло? — Произошло? — Грейнджер сделала удивлённое лицо. — Нет, всё очень и очень хорошо. Просто… всего пару месяцев и ты уедешь. Конечно, всё это определённо не радовало Гермиону. Крам оказался не только хорошим спортсменом, но и, что было для неё в разы важнее, отличным собеседником. Он много чего знал и повидал. Рассказы его были наполнены красочными дополнениями, которые всё лучше и лучше раскрывали перед гриффиндоркой-подростком магический мир. Да, его отплытие, конечно, станет не самым приятным событием. Но ещё больше девушку расстраивало поведение Драко. Он угрожал ей. Вновь. Она чувствовала почти физическую опасность, которая волнами проходила по её маленькому телу. — Но ведь ты всегда можешь приехать ко мне. Я буду только рад, — на самом деле, Виктор был довольно-таки проницательным. Он понял и принял правила игры, а потому сделал вид, что поверил в причину тревоги волшебницы. — Я буду рядом… если захочешь. — Спасибо…* Наверное, тогда ей стоило бы принять ухаживания Виктора не шутки ради и попытки доказать окружающим свою значимость, а искренне. Крам был подходящим человеком, с которым можно было бы быть, как за каменной стеной. Но Гермиона верила, что исправит Драко. Верила до самого последнего момента. А теперь… Теперь не было ничего, что могло бы напомнить о прошлой жизни. Каким-то неведомым образом девушка попала в не просто другое время, но абсолютно иной мир. Не проживи она столько времени среди волшебников, то подумала бы, что просто сошла с ума. Но это была правда. Гномы, эльфы, хоббиты и орки. — Наш мир скрыт ото всех, — объяснил Леголас. Сын короля Лихолесья был красив и поразительно похож на одного знакомого. Грейнджер становилось не по себе, когда он смотрел на неё, прямо. Так глядел всегда Малфой. «Но Леголас — не Драко…» — мысленно успокаивала себя девушка. Казалось бы,.ей совершенно нечего бояться. К сожалению, их довольно очевидное сходство не на шутку пугало экс-гриффиндорку. Это даже не совпадение. Это злой рок какой-то… — Ну, а ты откуда? — Это уже не имеет никакого значения, — отмахнулась колдунья, — теперь уже точно. — Правда? — лёгкая улыбка тронула губы эльфа. Он выглядел холодным, даже немного отстраненным. Однако что-то подсказывало Гермионе, что внутри сын короля совсем не такой. Более живой, более реальный. — Это хорошо. — Правда? — настало время задавать вопросы и ей. — Конечно. Если тебя ничего не тревожит, значит… ты свободна. — А ты — свободен? — должно быть, ей стоило говорить с наследником Трандуила на «вы», а то и вовсе и молчать, однако для Гермионы не имело разницы: простолюдин перед ней или член династии. Об окружающих должны говорить их поступки, так считала волшебница. — Если можно так это назвать. — Тебя что-то тревожит, не так ли? — в глазах принца была пустота и грусть. — Могу ли я узнать в чём дело. Возможно, сумею помочь… «По крайней мере, смогу отвлечься от дурных мыслей…» — решила Гермиона. — Когда-то я любил. Любил очень сильно. Но она… она ушла. И погибла. — Как её звали? — Тауриэль… — эльф слегка растянул последние звуки имени, словно пытаясь запечатлеть его на обломках раненной души. — Я понимаю… каково это. — Ты тоже кого-то потеряла?! — догадался принц. — Физически — нет. Леголас словно хотел было ещё что-то спросить, однако так и не решился этого сделать. А Гермиона более и не хотела делиться тем, что камнем осело на сердце.***
*Гермиона устало откинулась в кресле. Всю ночь напролёт она читала, пытаясь найти в книгах хоть какую-нибудь подсказку. Увы, в библиотеке Сириуса девушка так ничего и не сумела отыскать. Вдруг чья-то рука легла на плечо. Грейнджер даже не было нужды оборачиваться. Она знала, что кроме Драко тут никого нет и быть не может. — Тебе нужно отдохнуть. — Не могу. Необходимо как можно скорее найти способ… — Гермиона не договорила. В груди сдавило. К горлу подкатил неприятный комок. — Мы всё исправим, слышишь? — Малфой опустился рядом с ней. Заглянул своими серыми очами в её — карие. В них всё ещё теплилась жизнь и надежда. — Найдём способ. Веришь? — Воландеморта так просто не убить! — уверенно заявила темноволосая. — Но я слышу тебя. И верю… тебе. А ты обещаешь, что всегда будешь рядом? — Обещаю…* — Ты обещал быть рядом, но не сдержал этого самого обещания, — Гермиона не плакала. Не кричала. Боль давно стихла, а Малфой остался для неё лишь неприятным воспоминанием. По крайней мере, она убеждала себя в этом. Волшебница так и не сумела спасти Магический мир, однако сейчас она всеми силами хотела помочь нынешним своим знакомым. А за те несколько месяцев, которые девушка провела в этом месте, она успела привыкнуть к тем, с кем было суждено ей познакомиться. — В этот раз всё будет иначе. В этот раз я смогу помочь! — О чём задумалась? — голос Леголаса вывел из раздумий. Гермиона мотнула головой, словно пытаясь снять наваждение. Именно сейчас, в эту по-осеннему прохладную ночь, девушка чувствовала странную дрожь, которая волной проходила по телу. — Просто… вспомнила кое-кого. — Кого же? — А есть разница? — наследник лесного королевства неопределённо пожал плечами. — Всё зависит от того, имеет ли это значение для тебя самой. Дитя Трандуила был молчалив, однако с Грейнджер говорил довольно охотно. Девушка объясняла это тем, что ему, возможно, любопытно узнать кто она вообще такая и с какой целью Гэндальф согласился взять её в отряд. Было то интересно и самой волшебнице, но серый колдун делиться мыслями не спешил. Скрывал всё, держал в мыслях план и бдительно следил. А говорить — не говорил.***
— Мистер Фродо, — Саманта хочет облегчить участь своего хозяина, но он и сам не желает этого. — Не надо, Сэм… Гермионе искренне жаль хоббитянку. Ведь та делает всё возможное, только бы помочь. Только бы быть полезной. Страх разочаровать господина — для неё в разы сильнее страха потерять собственную жизнь. Грейнджер хочется привести Гэмджи в чувства, убедить её в том, что так больше продолжаться не может. Только… каждый раз девушка останавливается на половине пути. Мистер Фродо для Сэм — смысл жизни и бытия. А без него и свет не мил. Так стоит ли тогда оно того? Едва ли… — Ну, было дело так… — вечером члены отряда хранителей садятся вокруг костра и начинают рассказывать истории самого разного содержания. От некоторых присутствующие заливаются веселым хохотом, иные не вызывают на лица друзей и тени улыбки. — Это ты о том случае в огороде, да? — губы Мерри растягиваются в ехидной усмешке. Гермиона уверена, что этот рассказ из разряда «что-то с чем-то». — Да уж, знатно мы тогда повеселились. — Ну, кто дальше? — спрашивает Тук. Взгляд хоббита останавливается на Грейнджер. — Теперь ты. — Я-я? — Да, — уверенно кивает Тук, — давай что-нибудь грустное. — Хорошо, — несколько мгновений гриффиндорка думает, о чём бы таком поведать знакомым. — Иногда самые печальные истории можно рассказать в двух словах: я больше никогда не видела… — пару секунд девушка молчит. Леголас смотрит на неё с пониманием. У колдуньи складывается ощущение, словно проницательный эльф обо всём знает. Знает, но молчит… (…я больше никогда не видела своих родных и друзей…) Эта фраза так и не срывается с губ. Застревает где-то внутри. Сдавливает горло, не имея возможности выбраться наружу. Сдавливает также сильно, как безответная (или не совсем?!) любовь садовницы Саманты Гэмджи к своему господину — мистеру Фродо Бэггинсу.