No damsel in distress

— Ну как? — Анте, пошатываясь, вышел — хотя с его грацией это больше было похоже на то, что он вывалился, отчаянно вцепившись в жалобно треснувший под его руками косяк двери — из ванной и уставился на сидящего на кровати Златана с отчаянной надеждой.       Агенты Кингсмен должны быть готовы выполнить миссию любой ценой, даже если этой ценой были назначены собственные жизнь и здоровье, а искусству перевоплощения их учили ещё на первом курсе учебки вместе с актёрской игрой, но, положа руку на сердце, женщина из Анте всегда получалась слишком нескладная: широкоплечая, угловатая, почти квадратная даже в самом роскошном платье, и сколько бы он ни старался, скрыть откровенно мужские черты лица и развитую мускулатуру у него не получалось даже искусным макияжем (основам которого их учили всё в той же учебке на тех же уроках) и подбором одежды, не говоря уж о том, что даже на самом маленьком каблуке он стоял так неуверенно, будто вместо туфель на него надевали ходули. Очевидно, посмотрев единожды на это форменное безобразие, его преподаватели раз и навсегда сделали вывод, что даже крайне мужественная тяжелоатлетка из Анте не выйдет, и записали в его личное дело соответствующую информацию, настрого «порекомендовав» никогда его на подобные миссии не отправлять, по возможности выбирая других агентов.       Но кто же знал, что здесь, в Абу-Даби, их с напарником догонит эта чёртова необходимость применять все полученные за годы службы навыки, а обычная миссия найти-разведать-украсть-убить даст сбой и превратится в полноценный сюжет для нового Джеймса Бонда. Анте кисло думал о том, что Дэниелу Крейгу, наверняка, никогда не приходилось и не придётся ради роли 007 устраивать такой маскарад, пока Златан осматривал его придирчивым взглядом, только слегка поджав тонкие губы, и в результате так тяжело фыркнул, что Анте был абсолютно уверен — стой он ближе, этот выдох мог просто сдуть его с его шатких проклятых шпилек. — Как лось на льду, — глубокомысленно выдал Златан, колко усмехнувшись, и Анте угрюмо вздохнул — не то, чтобы он сейчас услышал что-то, чего не знал и так. Но от сегодняшнего вечера зависел успех всей операции, а, значит, перевоплощаться в даму пришлось бы так и так, и Анте, глядя на мощную фигуру почти двухметрового Златана, с каким-то странным смирением думал о том, что эта роль сегодня принадлежит ему. — Я мог бы надеть туфли на плоской подошве и не рисковать с каблуками? — без особой надежды спросил Анте, прекрасно понимая, что даже Златан с его непомерным эго, такими же непомерными амбициями и зверской настойчивостью не сможет за те несколько часов, которые у них есть, научить его ходить на шпильках. Да и в принципе сделать из него хотя бы подобие женщины. Бога ради, да даже Билли Портер в любом своём образе выглядел женственнее него сейчас. — Ты, конечно, можешь, а толку-то? — Златан хмыкнул — количество многозначительных саркастичных звуков в его исполнении начало немного превышать обозначенный в голове Анте лимит — и легко поднялся со своего места. Он пересёк комнату в два широких шага и, подцепив его лицо двумя пальцами под подбородок, криво улыбнулся, глядя глаза в глаза. — Тебя за женщину разве что слепой примет. И то только пока за руку не возьмёт. — И что ты предлагаешь делать? — Анте раздосадовано фыркнул — если это заразно, Анте его убьёт — и оттолкнул руку Златана, едва не упав в процессе и устояв исключительно потому, что сам Златан вовремя схватил его за запястье. — Ну, всё довольно очевидно, — он закатил глаза, как делал всякий раз, когда ему задавали тупые вопросы, но Анте знал, что никакой злости за этим не стоит. По крайней мере, не в его отношении. — Мерлин прислал один чемодан или два? — Один, но там, кажется, был второй пакет внутри, — Анте чуть нахмурился, припоминая, что, кажется, видел что-то на дне их спасительной посылки, пока был увлечён вымещением своего недовольства на мешке со своим кодовым именем. — Ты хочешь?.. — А ты видишь другой выход? — Златан невесело посмеялся и благодушно подвёл Анте к кровати, помогая усесться, прекрасно понимая, что сам он это сделает в лучшем случае через час. — Где чемодан? — В ванной, — он всё ещё хмурился, стягивая с ног неудобные босоножки, и настороженно глядя на делового Златана, уже забравшего из своей дорожной сумки какую-то косметичку и направившегося в указанном направлении. — А… — Как с себя это всё смыть разбирайся сам, — отрезал Златан и захлопнул за собой дверь, для верности заперев на замок, как будто Анте действительно был настолько глуп и безрассуден, чтобы сунуться к раздражённому Златану Ибрагимовичу.       За несколько часов, которые его напарник провёл в ванной, Анте успел убрать с лица всё это подобие грима салфетками, смоченными над окном из бутылки воды, несколько раз проклясть Мерлина, с чего-то решившего в последние пару месяцев, что их тандем Тристан-Персифаль будет иметь успех (не то, чтобы это было не так), немного подумать о возможных выходах из их почти тупиковой ситуации и даже включить телевизор без звука, чтобы не пропустить ничего важного. — Я выйду через десять минут, — предупредил Златан весьма угрожающим тоном, когда пауза уже неприлично затянулась, и Анте, набравшись смелости, постучал в дверь, просто чтобы удостовериться, что с ним всё в порядке, — и я надеюсь, что ты оторвал свою задницу от телевизора за это время и переоделся.       Естественно, говорить о том, что он сидел на кровати в трусах и халате, Анте не собирался, и десяти минут ему должно было более чем хватить для того, чтобы привести себя в порядок к вечеру. Он сидел на том же месте, лениво созерцая какую-то молчаливую передачу про крокодилов, уже в своём костюме, когда Златан, наконец, соизволил появиться. Вернее, появилось то, что пару часов назад было Златаном.       Анте честно признавался, что прямо сейчас ему приходилось отскребать челюсть от пола, потому что то, что он видел перед собой, превосходило все возможные представления, которые он мог иметь. Ему говорили (иногда слишком восторженно и откровенно подобострастно), что Персифаль, которого поставили ему в напарники, агент, действительно, исключительный и уникальный, со своими неоспоримыми недостатками вроде того, что остальные агенты, попадавшие Златану в напарники, оказывались либо им бесконечно очарованными, либо его на дух не переносящими. Иначе говоря, работать с Персифалем, не шибко распространявшимся в стенах агентства о своём настоящем имени, было интересно, но сложно. Если бы кто-то из их коллег спросил самого Анте, он бы сказал, что работать с Персифалем было крайне весело и непредсказуемо. Может, конечно, именно поэтому Мерлин и решил поставить их в пару, и Анте зря на него грешил… Подводя итог и отбросив лирику, Анте к Златану привык, как привык и ожидать от него абсолютно всего.       Но это…. Боже. Такого не видел даже он за месяцы их совместной работы. В пакет с надписью Персифаль Мерлин, в отличие от его собственного, упаковал чёрное, с металлическим красноватым отливом платье с длинным шлейфом и высоким горлом, без разрезов и декоративных элементов, роскошное только благодаря правильно подобранному силуэту и явно дорогой ткани. Он накинул сверху пушистое перламутровое болеро, скрывающее широкий разлёт плеч, бицепсы и татуировки, натянул чёрные перчатки и браслеты поверх, и… Анте скользнул взглядом по всей его фигуре, звучно выматерившись, когда заметил искусно приделанную искусственную грудь, вполне выглядящую натуральной под всеми одеждами.       Златан спокойно ожидал его вердикт, даже ничуть не покачиваясь на своих высоченных — Анте видел мельком в чемодане вторую пару — каблуках, и только чуть-чуть ухмылялся, демонстрируя полнейшую уверенность в себе и своём внешнем виде. Анте ещё раз осмотрел его с ног до головы, подспудно восхитившись тем, как мастерски Златан скрыл все неподходящие места, открыв ровно то, что позволяло, ни больше, ни меньше, принять его за весьма приличную богатую леди. Он справедливо полагал, что наибольшие затруднения вызовет лицо, и, очевидно, именно над этим так долго возился Златан, но результат вполне мог претендовать на Оскар за лучший грим. Златан сбрил бороду и усы (которые так обожал), подчеркнул скулы и южные тёмные глаза, поправил линию широких выразительных бровей, даже губы накрасил — матовой бордовой помадой.       Златан откинул с плеча длинные чёрные кудри — очевидно, парик, а не свои — и поправил на голове шляпку с прозрачной вуалью, отвлекающую внимание от грубых черт лица и длинного носа, и фыркнул. — Идти готов? — он лениво почесал шею, оттянув ворот платья, и уставился на него сверху вниз. — Один вопрос, — Анте с трудом отвёл взгляд, убедив себя не таращиться, и неловко откашлялся, когда понял, насколько хрипло и излишне возбуждённо звучал его голос. Златан вскинул бровь, побуждая продолжать, и Анте хитро прикусил губу, опустив ладонь на его бедро. — А чулки на тебе есть?       Златан хмыкнул, выразительно изогнув брови и кокетливо взмахнув накладными ресницами, и приподнял подол своего платье, смяв на бедре ткань. — Ты можешь проверить, — Анте прерывисто выдохнул, вскинув на него осоловелый взгляд, и широко улыбнулся, встретив его смешливые чёрные глаза. — Боюсь, если я начну проверять, мы опоздаем на вечер и провалим всю миссию, — он прижался вплотную к Златану, склонившемуся чуть ниже, чтобы дотянуться до его лица, но никто из них так и не решился на поцелуй, боясь размазать макияж, который Златан так старательно рисовал. — Пройдись по комнате. Хочу полюбоваться.       Он отошёл, давая Златану необходимое пространство, и тихо присвистнул, когда тот, потакая каким-то скрытым извращениям Анте, приподнял край платья до середины голени, обнажая крепкие щиколотки, стянутые высоким плотным голенищем туфель на устойчивом высоком каблуке, и красивые, гладко выбритые ноги в чёрных прозрачных чулках. Анте непроизвольно облизнулся, когда Златан прошёлся от окна до двери несколько раз, размеренно и мягко покачивая бёдрами, и думал о том, что, если он не прекратит это делать, Анте точно забудет о том, что он профессиональный секретный агент на службе её величества госпожи Европы. Потому что единственное, чего он хотел прямо сейчас, это узнать, будет выглядеть Златан Ибрагимович в чулках и на каблуках без всей этой одежды так же красиво, как в его фантазии, или лучше. — Язык не проглоти, — фыркнул Златан, прекращая своё представление и поправляя подол. — Сегодня только я должен немого изображать. — Не переживай, я твои жесты и без языка перевести смогу, — он усмехнулся, предлагая Златану локоть, и подавил желание глупо улыбнуться, когда тот, как настоящая леди, вложил свою руку, позволяя себя вести. — Вперёд, леди Изольда? — Назовёшь меня так ещё раз, и на одного сэра Тристана в нашем агентстве станет меньше.