Отвратительные чувства

      Полдень воскресения начался с обильной головной болью и сухостью во рту. Так хреново Шон чувствовал себя только после своего первого похмелья, которое он испытал на вечеринке 10-классников, но что тогда, что и сейчас в голове у парня не были ничего, чтобы могло напомнить ему о том как же ему все же удалось добраться до дома. Скорее всего руку к этому как обычно приложила его лучшая подруга Лайла, которая в отличие от него умудрялась выходить всегда более трезвая после подобного торжества. В какой-то мере Диас уважал ее за такой талант, но больше сводил себя к мысли о том, что он просто не умеет пить.       Видя стакан воды и таблетки с обезболивающим на тумбочке возле кровати, Шон начинает осознавать, что его папа опять видел его в не трезвом состоянии, от чего голова только сильнее начинала раскалываться, причиняя неистовую боль. Ему было очень стыдно за себя. Недавно у них был уже разговор, а если точнее, то эти летом, причиной которого послужила их сорра с младшим братом. Тогда Эстебан попросил помочь ему в воспитании из Даниэля человека, путем показания лучшего примера для подражания, и вот как Шон прислушался к нему: пошел на вечеринку и нажрался. Он даже практически не помнил ничего уже после 2 банки крепкого пива, так что представлять, что Диас опять мог натворить находясь в нетрезвом состоянии в толпе людей было страшно. Как-то раз ему удалось получить вечное клеймо нудиста, а повторять подобную историю вообще не хотелось, но писать сейчас Лайле и узнавать подробности о вчерашнем вечере, пока тоже не имелось желания. Пусть пока есть возможность остается в сладком неведенье, а пока стоит уже наконец-то выпить обезболивающие.        Когда последствия выпитого вчера огромного количества алкоголя начинали спадать, что-то потихоньку стало приходить в голову. Он вчера сидел с незнакомцами, на вид старше его на несколько лет, скорее всего с какими-нибудь студентами, после чего направился на задний двор, а там еще был… Бретт? Точно, Диас проводил время с Фостером, его соседом и они там… просто мило болтали? Странно, но Бретт выглядел тогда даже каким-то счастливым после их беседы, но Шон совершенно ничего не мог вспомнить из их диалога, в голову приходила только их интимная близость. Да, тогда тем вечером оба парня находились в опасной близости по отношению к друг у другу, настолько, что Диас помнит это жгучее влечение, даже скорее желание его поцеловать, пока они были пьяны.       От таких мыслей лицо парня горело багровым румянцем. Было настолько неловко за свое существование, что Шон даже закрыл лицо своими холодными потными ладонями, потирая свои черты лица, будто собирая в голове все кусочки пазла. В конце-концов было принято решение сходить на кухню и налить еще воды, чтобы уж точно наконец-то начать этот день.       Там в за дверью, в комнате, совмещающую в себе не только кухню со столовой, но и гостиную, на потрепанном временем диване сидел его отец и выпивал банку безалкогольного пива в домашней одежде, посматривая какие-то дешевые телесериалы на каналах воскресного ТВ. Внимание, конечно же, цепляли раздражающие голоса переигрывающих в драме актеров, говорящие что-то о любви. И в этот же момент в голову Шона опять ударила боль, возвращая к памяти еще один кусочек вчерашнего вечера. Точно. Лицо парня резко побледнело, а по лбу скотилась капля пота, будто все его тело горело, когда он вспомнил, что Брет Фостер, тот самый житель соседнего дома в их районе, признался ему в любви. Диас почувствовал смятение, его ноги подкашивали то ли от осознания, то ли от состояния его организма после субботней вечеринки на окраине города, так что ему пришлось облокотиться об ближайшую кухонную тумбу возле плиты. Сразу после этого, конечно, отозвался его отец: — Шон? — Эстебан резко поднялся и быстрым шагом направился к сыну, разглядывая его своими темными обеспокоенными глазами.- Ты в порядке? Голова закружилась? — А? — на секунду они оба забыли, о том в каком состоянии вчера, а может даже сегодня пришел Шон, но тот потом быстро опомнился и стыдливо отвел взгляд от отца.- Да… Просто немного закружилась голова. — Ты же выпил те обезболы? — Его взгляд, не смотря на проявление заботы, был все еще суров, а значит, не только старший Диас начинал вспоминать о родительском разочаровании. — Да. Да, я сейчас просто еще не до конца отошел… — Ну да, вспоминая то в каком состоянии ты пришел и все тут облевал, удивительно что ты вообще поднялся.       Ответа, конечно же, не послышалось. Шону было очень стыдно перед своим отцом. В конце-концов, парень пообещал ему стараться быть лучшим примером для младшего брата и вот, где он сейчас: стоит на кухне, облокотившись об тумбу, отходя от последствий сильного похмелья. Хорошая работа, Шон. Эстебан протер рукой лицо и вернулся к разговору с сыном. — Потом поговорим о твоем наказании, давай пока ты просто нормально отлежишься. От школы, конечно же, тебе это не спасет. — Вообще-то… — Шон начал подходить к раковине, чтобы налить себе еще немного воды, по путно собирая в голове мысли о том, что же вчера с ним произошло. — Я бы все же хотел поговорить. — Да? И о чем же ты хотел поговорить со мной? — Эстебан был настроен довольно саркастично, ожидая услышать очередные оправдания от Шона, но его лицо переменилось, стоило ему узнать о том, о чем же хотел поговорить с ним его старший сын. — Если… Ну… Не знаю, ты бы узнал, что мне нравятся парни или там, кхм, увидел бы, что я привел к себе своего «бойфренда», как бы ты отреагировал?       В этот момент Шон посмотрел на своего папу серьезными, но чистыми и блестящими глазами, польные переживаний за его ответ. Но Эстебан только неловко отвел взгляд, потирая внутренней стороной ладони свой затылок, и думал над тем, что нужно сказать сейчас. Казалось его лицо потемнело от сложности вопроса, которого он явно не ожидал. — Он тебе нравиться?       Шон тяжело вздохнул и выдал из себя простое, но чувственное «Да». Когда он говорил это папито, то ни разу не сомневался в голове. Да, признание, как и его сейчашний вопрос был очень неожиданным, но Диаса еще давно преследовала мысль о том, что Бретт, как минимум ему интересен. Ему понравилось проводить с ним время вчера, болтая обо всей херне, будто никаких разборок до этого у них вовсе и не было. В какой-то мере Шон почувствовал себя вольным в своих чувствах, не ощущая никакой преграды для этого. Ему нравилось это, ему нравился Фостер. — А что на счет той девочки? То есть, ты думаешь, что из-за этого у тебя с ней не получилось или…? — было очень ощутимо как Эстебан запинался, ища подходящие слова для разговора, но Шону была приятна такая его забота и аккуратность. — Вообще-то это случилось после того как я остался за бортом но, если честно девочки мне все еще кажутся привлекательными, просто он забрал на себя все внимание, понимаешь? — Да…- Мужчина взглянул на фотографию, которая висела у них на доске на кухне, рядом с другими, где были изображены их родственники с Мексики, которую ему пришлось покинуть для лучшего будущего своих детей, и его взгляд застрял на двух обнимающихся мужчин. Новость о том что его брат все это время больше привлекали мужчины все еще напрягала Эстебана, но все же он осознавал, что не в праве решать за других. В конце концов людям нужна свобода, такое же право должно быть и у его сына. — Понимаю. Для меня главное твое счастье, так что, если тебе этот человек очень важен, то я не против того, чтобы у тебя были с ним отношения.       Они помялись на кухне еще несколько минут, пока Шон пил воду из-под крана, облокотившись об кухонную тумбу, и неловко смотрел в окно, не зная как можно продолжить диалог. Но, к счастью для него, лучший в мире папито снова его выручил и первым проявил инициативу. — А что за мальчик тебе нравиться? — А… ну… Бретт.- Диас очень не хотел продолжать это предложение, но так же осознавал тот факт, что он обязан сказать это отцу.- Тот который Фостер.       После этих слов настроение на лице Эстебана резко поменялось и Шон понимал почему, но все же ждал ответа, так же серьезно нахмурив брови, будто повторяя за папой. Мужчина сложил руки у груди и тяжело вздохнул, после чего протер ладонью переносицу, думая как же мягко ответить своему сыну, похоже для него сегодня было через чур много новостей за этот день, не то что утро. — Черт… Могу я поинтересоваться как вообще такое могло произойти? — с заботливого томного голоса он резко перешел в немного грубый и обеспокоенный по своему характеру тембр. Похоже теперь Эстебан совсем перестал понимать мотивы своего старшего ребенка. — Не знаю, честно. Это просто случилось? Мы познакомились ближе, он оказался не таким уж и говном и вот я уже испытываю к нему ту самую симпатию. — от напряженной обстановки, Шон начал сильно переживать от чего дергался в жестах и говорил слишком быстро. Он не осознавал как это произошло, не видел себя со стороны, чтобы взять в руки и стать более уверенным в своем ответе. Опыт с Джен показал ему, что не нужно волочится вокруг да около, а идти на пролом и добиваться цели и, если ему хочется быть с этим человеком, то Шону придется переубедить отца. — Похоже все серьезно, да? — Эстебан снова сделал пузу, чтобы собрать все мысли в голове. — Шон, прости, ты же знаешь, да я только что это прямо сказал, что для меня главное это твое счастье и благополучие. Я не вижу тебя с ним, уж извини.       Шон собирался уже возражать, но тот жестами его успокоил. По лицу было видно, как тяжело давались ему эти слова и как сильно папито был расстроен тем, что приходится разочаровывать своего сына, но мужчина чувствовал, что обязан поставить все точки над «и». — Он только неделю назад говорил о том, что наша семья просто еще один «паразит» и место ей за решеткой, но так и быть, ладно, давай представим, что будто бы он не планировал это говорить, вспомним, как он взял на себя вину тогда в участке, но что на счет его отца? Скотт нас просто ненавидит и тем более не даст согласие. Это отвратительный опыт явно ничем хорошим не закончиться, не хочу чтобы ты страдал. — Пап. — Нет, пойми, Шон, если тебе плевать на себя, так хотя бы подумай о парне. Как хорошо ему будет в этих отношениях? Черт, если тебе нравятся люди не зависимо от пола, да, кхм, то может просто переключится на другого человека? Бретт явно не хороший парень. Черт, прости.       Эстебан крепко ухватил за плечо своего сына, понимая какое разочарование он сейчас испытывает. По его блестящим глазам было видно, что парень уже был на взводе и просто хотел уйти отсюда прямо сейчас, отчего сердце у мужчины сжималось еще сильнее. — Dios mío. Мне правда жаль, Шон. Наверное, я просто хочу, чтобы прошло больше времени, чтобы ты мог точно понять правда ли он тебе нравится и насколько тебе будет с ним хорошо. Одна простая душевная беседа этого не может себе позволить. — Все хорошо.- Шон слабо похлопал по плечу своего отца, явно не имея особого желания этого делать. Он утверждал, что все нормально, но его нахмуренные брови и глаза, в которых ловко преломлялся яркий свет давали понять, что это не так. — Правда, я понимаю. Спасибо, пап, извини за такую беседу. — Шон… — Нет, я в полном порядке, не переживай. Нам просто обоим нужно время на подумать, я понял. Спасибо за заботу, а я наверное отчалю обратно в комнату. Что-то мне опять стало хреново.       После этих слов отец отдалился от сына и они разминулись в противоположные стороны, возвращаясь к тому, с чего все начиналось. Шон уже закрыл дверь в свою комнату, но пока что все еще держал себя в руках и молчал, но длилось это ровно до того момента, пока его лицо не ударилось об подушку. — Блядь-блядь-блядь!       Диас кричал, пока было что-то, что могло его заглушить, так чтобы это не вызывало лишних вопросов у его семьи. Он сильно злился, но не понимал на кого: на отца, который не смог его понять или на себя, за то что понимал отца? В любом случае, за эту беседу у него появилось множество противоречивых чувств. В голове Шон призирал себя за такую жалкую попытку ненавидить папу, но держать в руках он больше себя не мог. Ему было больно?