Враг моих кошмаров

      Раз слоник прыгнул через забор, два слоник прыгнул через забор, три…       Джессика тяжело вздыхает и в очередной, наверное, уже сотый раз переворачивается на другой бок. Уснуть не помогли ни известная всему миру дыхательная техника «4-7-8»; ни розовые слоники, которых она мысленно заставляла скакать, чтобы посчитать их количество; ни даже расслабляющие мечты о предстоящей поездке к маме в Нью-Йорк. Впрочем, не нужно быть великим психологом, чтобы понять, что уснуть она не может потому, что в глубине души этого не хочет. Вернее, хочет, но боится. Ведь стоит погрузиться в царство Морфея, как она попадает прямиком в объятия своего самого страшного кошмара, повторяющегося чуть ли не каждую ночь.       Боль, отвращение, отчаяние и бессилие — лишь малая часть того, что подсознание заставляет её переживать снова, и снова. Просыпаться от крика, кажется, уже вошло в привычку. Как только муж ещё не сдал её в психбольницу. Она бы на его месте именно так и поступила. Но Ричард обычно только сильнее прижимает её к себе, шепчет что-то успокаивающее, прогоняя остатки кошмаров. И липкий ужас, сковавший тело, отступает, чтобы вернуться завтра ночью, если повезёт, то послезавтра, дав ей сутки передышки.       Но сейчас вторая половина кровати пуста, и спасать её из лап кошмаров некому. Джессика могла бы вытащить мужа, совсем забывшего о времени, из его кабинета, но лишний раз напоминать ему о своём нестабильном состоянии до ужаса не хочется. Он и так переживает из-за этого, кажется, больше, чем она сама.       Джессика предпринимает контрольную попытку заснуть, но, потерпев фиаско, сдаëтся. Накидывает на плечи халат и, всунув ноги в смешные тапочки-овечки, подаренные Меган, выходит из комнаты.       В коридоре пусто и тихо. Джессика мысленно радуется этому факту, только сейчас осознав, что она не в лучшем виде для случайных встреч. Она бредëт вперëд абсолютно без цели, но ноги сами приносят её к кабинету Ричарда. В приëмной никого, секретарь, как любой нормальный человек, наверняка, смотрит уже седьмой сон. Очень кстати, не хотелось бы дефилировать перед ним в халате и дурацких тапочках.       Джессика осторожно заглядывает сквозь приоткрытую дверь кабинета, замечая Ричарда, сосредоточенно что-то печатающего. Он хмурит брови, лохматит себе волосы, периодически барабанит пальцами по столу и возвращается к работе. И Джессика, стоящая за дверью, не решается его отвлечь. Аккуратно прикрывает дверь и выскальзывает в коридор. Возвращаться в спальню совсем не хочется, и Джессика, подумав, направляется к выходу в сад.       Охранник у двери, пользуясь тем, что в такое время суток его никто не должен увидеть, делает разминку. Наклоняется несколько раз, касаясь ладонями пола, и, резко распрямившись, подпрыгивает, делая разворот в прыжке. Получается эффектно, почти как в мультфильме про Черепашек-ниндзя. Джессика, вывернувшая в этот момент из-за поворота, растерянно хлопает глазами и, не сдержавшись, хихикает. Парень, застигнутый врасплох, смущается и, неловко извинившись, интересуется, чем может помочь. Джессика заверяет его, что помощь в прогулке по саду ей не требуется, и выходит на улицу. Вдыхает полной грудью свежий ночной воздух, наполненный ароматом цветущих роз, и устремляется вглубь сада по дорожке, освещëнной мягким светом фонарей.       Гравий шуршит под ногами, в траве стрекочут сверчки, где-то у пруда дают ночной концерт лягушки — всë это сливается в одну причудливую мелодию, успокаивая растрëпанные нервы. Джессика садится на первую попавшуюся скамейку, устало вытянув ноги, зябко передëргивает плечами, когда прохладный ветер бессовестно забирается под лëгкий халат. В голове отстранëнно проносится мысль, что нужно вернуться, пока она совсем не окоченела. Но вместо этого Джессика откидывается на спинку скамейки, разглядывая по-летнему звёздное небо.       Когда кто-то касается её плеча, Джессика испуганно вскрикивает и в ужасе отшатывается. К горлу подкатывает паника, а тело пробивает крупная дрожь. — Всë хорошо, родная, это я, — Ричард, садится перед ней на корточки и, сжав её трясущиеся ладони в своих, пытается заглянуть ей в глаза. Джессика непроизвольно дëргает руками, пытаясь освободиться из его хватки, но услышав успокаивающий шëпот, затихает. Делает глубокий вдох, чтобы успокоиться, и, стараясь скрыть дрожь в голосе, хрипло шепчет: — Ты напугал меня. В его глазах на мгновение вспыхивает боль, но тут же прячется в глубине зрачков, сменяясь теплотой и, кажется, искренним раскаянием. — Прости, я не хотел. Ты так сильно задумалась, что не откликалась, когда я тебя позвал.       Ричард отпускает её ладони и поднимается на ноги, и Джессике сразу становится пусто и неуютно без его прикосновений, которые ещё пару минут назад едва не спровоцировали очередной приступ панической атаки. Она обхватывает себя за плечи, чувствуя, как отчаянно колотится сердце о грудную клетку.       Ричард снимает с себя пиджак и, накинув его жене на плечи, садится с ней рядом. Джессика тут же придвигается к нему ближе, прижимаясь к его груди, словно маленький испуганный котëнок. От него пахнет крепким кофе и парфюмом с нотками можжевельника и грейпфрута, и этот аромат обволакивает, оседает на рецепторах, даря долгожданное спокойствие. Ричард обнимает еë со спины, вычерчивая кончиками пальцев замысловатые узоры по её позвоночнику, чувствуя, как она дрожит, не то от холода, не то от пережитого страха. Плавным движением пересаживает её к себе на колени, плотнее кутая в свой пиджак. — Давай вернëмся, ты совсем продрогла. Джессика что-то протестующе мычит, уткнувшись ему в ключицу. Ей так хорошо и спокойно, что не хочется даже шевелиться, не то что куда-то идти.       Ричард усмехается, берëт её ладони в свои, стараясь согреть её озябшие пальцы. Подносит к губам, целуя каждый пальчик, и Джессику накрывает волной нежности к мужу. Она запрокидывает голову, встречаясь взглядом с его глазами, в которых отражается свет от фонариков-бабочек, обвивающих растущие рядом кусты, и неожиданно для себя просит: — Не бросай меня никогда. Ричард удивлëнно поднимает брови, но сдержав порыв узнать, как ей вообще такое в голову могло прийти, кивает и невесомо целует её в нос: — Даже если ты сама меня об этом попросишь. — Не попрошу, — обещает Джессика и вновь прижимается к нему ближе, удобнее устраиваясь в его объятиях.       Ричард не знает, сколько они так просидели, ему самому до ужаса не хочется прерывать этот момент спокойствия и безмятежности, который в бешеном ритме королевских будней настоящая редкость. Но ночная прохлада не способствует долгим прогулкам под луной. — Пойдём? — предлагает он жене, целуя её в макушку. В ответ Джессика что-то сонно бормочет, обвив его шею руками. — Понятно, — Ричард усмехается и, удобнее перехватив жену, направляется к выходу из сада с ней на руках.       Добравшись до спальни, опускает её на кровать, осторожно, чтобы не разбудить, снимает с неё тапочки и накрывает одеялом. Убирает прядь волос, упавшую ей на лицо, и, не удержавшись, проводит ладонью по её щеке, в любой момент готовый успокаивать её истерику, вызванную прикосновениями. Но Джессика улыбается сквозь сон и, не открывая глаз, перехватывает его руку и тянет на себя, заставляя лечь рядом. Ричард послушно устраивается рядом с ней, рассуждая, что неудобство от сна в одежде — не такая уж и высокая цена за её спокойствие и заодно своё собственное.

***

      Солнце заглядывает в окно, заливая комнату ярким светом. Особенно настойчивый лучик подбирается к её лицу, щекоча нос. Джессика морщится и открывает глаза, окидывая взглядом пустую комнату. И если бы не запах его парфюма на соседней подушке, она бы решила, что Ричард так и не появился, а их посиделки в саду ей просто приснились.       Неожиданно за дверью раздаëтся шум. Джессика напрягается, но разобрав приглушенный голос мужа, расслабляется, с интересом прислушиваясь, как Ричард просит кого-то вести себя тише, чтобы её не разбудить. Когда дверь открывается, Джессика едва успевает зажмуриться, чтобы не выдать, что она уже проснулась. Ричард садится с ней рядом и, наклонившись к самому её лицу, доверительно шепчет: — Можешь не притворяться, я знаю, что ты не спишь.       Джессика открывает глаза, сталкиваясь взглядом с двумя парами глаз. Ричард смотрит тепло и чуть насмешливо, а в глазках-бусинках сидящего у него на руках щенка золотистого ретривера читается озорное любопытство. — Ричард, это… — Джессика растерянно принимает у мужа щенка. — Хьюго. Он будет тебя защищать, когда меня не будет рядом. Щенок согласно тявкает и лижет её в щёку. — Эй, друг, это вообще-то моя жена, и только я могу так делать, — возмущается Ричард. Хьюго выворачивается и повторяет процедуру и с ним. Джессика, наблюдая за ними, впервые за последний месяц искренне смеётся, чувствуя почти забытую лёгкость.       Пожалуй, с такими защитниками ей не страшны даже ночные кошмары.