***
[Лесли, все еще держа в руке папку, возится с дыхательной трубкой.] — Так что самоопределение очень важно! Но когда ваша планета полностью разрушена — а это так, так паршиво — и осталось только десять тысяч человек, не значит ли это, что они были отобраны с демографической точки зрения? И среди них не было людей, которые много знали бы об… открытых пространствах. Не то чтобы они понадобились для строительства новой столицы. Я имею в виду, что у них было много инженеров и целителей. Как Энн! Прекрасная Энн. Поэтому мы здесь. На какое-то время. Не навсегда, только из-за самоопределения. Ага.***
Куратора зовут Бен Уайетт. У него торчащие волосы, немного озадаченное выражение лица, и черные глаза, что вдобавок к бледности немного пугает. Лесли вроде как и не соврала Рону, что на «Навратри» было утро, но на самом деле по корабельному времени было около четырёх утра, однако Бен улыбается им обоим и говорит, что все в порядке, он не против прийти на публичное обсуждение. Они направляются по главной улице к новому общественному залу. Лесли предлагает вернуться, чтобы взять еще один дыхательный аппарат для Бена, но он отказывается. — На самом деле Новый Вулкан довольно близок к моей физиологической норме, — говорит он, а затем добавляет: — Это, эм, стандартные модификации? Рон возмущен. — Вы думаете, я дам своим людям выйти наружу со спасательным оборудованием государственного образца?! И вот они на месте. Они все замолкают, входя внутрь, — местная архитектура имеет тенденцию оказывать такое влияние на людей. Парень в вестибюле кивает и церемонно произносит: — Мистер Свонсон, мисс Ноуп, куратор Уайетт. Затем они входят, и Бен говорит: — Ай, ай, ай, ай. Раздается громкий нарастающий грохот, когда поднимается одновременно множество людей, и Лесли со спутниками оказываются в помещении, где расположен длинный стол. Она окидывает взглядом толпу, и почему-то совсем не удивляется, что вулканцы посещают публичные обсуждения в большом и устрашающем количестве, а она ещё никогда в жизни не обращалась к такому количеству народа. Рядом с ней Бен все еще продолжает громко айкать, и Рон говорит: — Ты кричишь из вежливости? А Бен хватает Лесли за руку. — Лесли, у тебя случайно нет с собой гипоспрея с болеутоляющим? Рон тянется к маленькому твердому баллону со сжатым газом, который является частью дыхательного аппарата, и с глухим стуком обрушивает его на голову Бена. Бен падает через стол, рев становится еще громче, и это первое публичное выступление департамента парков.***
[Бен, схватившись за голову, разговаривает с полом] — В общем, Высший совет Вулкана был благодарен за помощь инженерам Федерации по терраформированию, а также другим государственным служащим, таким как департамент парков. Но они предусмотрели некоторую степень надзора со стороны, э-э-э, ммм. Людей, которые их понимали. Я на четверть человек, а все остальное — бетазоид и вулканец. Мои — ох — телепатические способности могут работать как на расстоянии, так и при касании. Я здесь частично в качестве подготовленного аудитора, чтобы контролировать бюджет на восстановление, и ещё, чтобы помочь департаменту парков понять потребности вулканцев в удобной среде. — Пауза. — Конечно, я могу сказать о чём ты думаешь, мудила.***
— Ладно, — говорит Лесли, пока они бегут, — там было, гм, много гнева. До департамента парков всего около пятисот ярдов, но воздух кажется сухим, а земля под ногами очень твердой. Она спотыкается, Рон поддерживает её, и они продолжают бежать. Внутрь офиса Лесли, который на самом деле не офис, а пещера, но всё не так плохо, как звучит: там опенспейс посередине с хорошим обзором на другие офисы, эээ, пещеры, там прохладно и легко дышится и он уже не так и далеко, если просто продолжать движение, и сравнительная ксеноархитектура не такая уж увлекательная, и… Господи, она точно помрет. — Рон, — говорит Бен, — ты не доверяешь правительству насчёт кислорода, или ты не хочешь брать кислород у правительства? Хотя, не отвечай, мне всё равно. Он в приличной форме для человека, который буквально пять минут назад был без сознания. Это всё из-за физиологии. — Очень, очень злые, — изумленно говорит Лесли, глядя на ноги будто с большого расстояния. Она хорошо себя чувствует, как будто парит в облаках. Лесли любит облака. Они похожи на подушки из взбитых сливок и зефира. На Новом Вулкане на самом деле нет облаков. Воздух так разрежен. — Да, — говорит Бен сквозь стиснутые зубы, — представьте, как пятьдесят самых громких людей, которых вы знаете, скандалят у вас в голове. — Ох! О, поэтому Рон… — Да! — Бен раздраженно машет рукой. — Они преследуют нас? Кто-нибудь бежит за нами? Рон… Рон останавливается, придерживая дверь с криками: — Бегом, бегом, бегом! И все трое вваливаются в коридор. Советник Т’Пел смотрит на них со своего места у стойки регистрации с выражением неодобрения. — Вы… государственные служащие? — Да, — гордо, с сожалением, мучительно. Они с достоинством возвращаются в департамент парков и зон отдыха.***
[Рон, очень спокойный, с руками в карманах, стоя под надписью: «РАСФЕДЕРИРУЙ СВОЮ ЖИЗНЬ»] — Очевидно, по вулканским законам согласие не является оправданием для нападения. <em>[Бен ненадолго появляется в кадре, все еще держась за голову] </em> — К счастью, Бен решил не выдвигать обвинения.***
Остальные сотрудники были в городе с одним из трехмерных списков дел с цветовой кодировкой и успокаивающими текстурами, которые Лесли почти запатентовала. — Итак, новая взлетно-посадочная полоса для шаттлов находится недалеко от города, — Том вошел, загибая пальцы, — и что-то насчет новых клумб для городской площади, какой-то, какой-то, какой-то банк семян Земли, как так получилось, что сюда могут прислать семена с Земли, но не могут прислать запонки, и боже мой, какого хрена… Лесли на мгновение отрывает голову от стола. — Донна, Том, Джерри, — говорит она, — это Бен Уайетт, наш новый вулканский куратор. Бен, это Донна, Том и Джерри. — Привет, — говорит Бен в потолок. Он полулежит в кресле, держа кончиками пальцев пакет со льдом. — Ладно, — говорит Донна, — я что-то пропустила? Потому что я уверена, что у меня не было… мигрени? Когда я вошла сюда. Это мигрень? Боже мой, кого-то вырвало мне в голову. — Это… злее, чем мигрень, — слабо говорит Лесли. — Больше похоже… на маленьких человечков в сапожищах в твоей голове. — Будет не к месту, — неуверенно говорит Джерри, — если я спрошу, что здесь происходит? — Да ради всего святого, Джерри, разве не очевидно?! — машет рукой Лесли. — Бен — телепат, и Рон очень сильно ударил его по голове кислородным баллоном. — Ясно, — говорит Джерри. — Сынок, — говорит Рон, приближаясь к Бену, — я ничего не имею против тебя лично, но если я ударю тебя снова, это прекратится? Никто больше не работает.***
[Лесли в своем офисе, она делает шаг к камере, её голос доверительно понижается.] — Телепатические штучки. [пауза] — Это… странно. Мне можно так говорить? В смысле, я знаю, что они не должны читать чужие мысли без разрешения. Но это все равно… странно. [фокус камеры смещается на Бена в дверном проёме] — Лесли, я тебя слышу. — Ага… вот об этом я и говорю. — Потому что ты сказала это вслух! — Ладно, извини. Беру свои слова назад.***
А потом приходит Эйприл, шагая по опенспейсу с такой решимостью, какой Лесли у неё никогда не видела, останавливается примерно на полпути между ней и Беном и декламирует что-то сложное и гортанное. Это официальный вулканский, которым Эйприл пользуется только когда серьезно злится. Она топает ногой, плюет, разворачивается на каблуках и уходит. — Одна из наших горячих поклонниц? — говорит Бен со вздохом. — Что? — Лесли трясет головой. — Это Эйприл, она здесь работает. Разве её не было здесь раньше? Ты её не видел? — Слышал ее, так сказать, — говорит Бен. — Она свободно говорит на вулканском, да? Хотя у неё своего рода… богатый дореформационный словарный запас. — Мама Эйприл — вулканка, — говорит Лесли. — И, эй, вообще-то… — Она встает и идет к их стойке регистрации. — Здравствуйте, Т’Ретта. Вы ищете Эйприл? Она только что ушла. Т’Ретта, равнодушно красивая мать Эйприл, долго и холодно смотрит на нее. — Эйприл ждет меня снаружи. Она больше не желает работать в этом департаменте. — Что? — говорит Лесли. — Рон, иди сюда. Эйприл уходит? — Наш мир сгорел, — говорит Т’Ретта, — а вы говорите о пустяках. Наш мир сгорел, а вы прилетаете с Земли и говорите о качелях. Лесли не отвечает.***
[Лесли, Бен и Рон в кабинете Лесли, несколько секунд молчат] — Дерьмо.***
Утром вторых публичных обсуждений Энн первым делом приходит в департамент парков и говорит Бену, чтобы он сел смирно и перестал вести себя как гигантский ребёнок, а затем вводит что-то ему в шею. Теперь он невнятно произносит слова и пару раз врезается в стену, но он проходит в зал, он в сознании и сидит тихо. На этот раз они пришли все: Рон, Донна, Джерри и Том тихонько шагают позади. Эйприл и ее мама сидят в первом ряду. — Дамы, господа и уважаемые прочие, — говорит Лесли и шепот в комнате угасает. — Я признаю и уважаю вашу злость. Я не понимаю её. Я не способна, — она делает паузу и колеблется, — Я не знаю, каково это — потерять свою планету. И никогда не узнаю. Я бы хотела понять, но знаю, что вы никогда бы не пожелали мне такого понимания. Я горюю вместе с вами. Новому Вулкану нужны терраформирователи, целители, инженеры. Ему нужны политологи, экономисты, учителя и ученые. Федерация предоставила всё это, как и все необходимые материалы, и организовала обучение и образование, чтобы Новый Вулкан мог расти самостоятельно. Я не стану говорить вам, что здесь нужны школы танцев, языков и искусств. Я не стану говорить вам, что здесь нужны детские качели, или киоски с мороженым, или тихие места с деревьями и тентами. Но если вы решите, что вы хотите или нуждаетесь в любой из этих вещей — или сотне подобных вещей — тогда мы будем здесь. Спасибо. Mene sakkhet ur-seh*. Ну ладно, часть её надеялась на аплодисменты. Но она понимает, что на самом деле так не бывает. Вместо этого наступает какое-то тяжелое молчание, как будто много людей очень много думают, а затем кто-то поднимает руку в заднем ряду. Лесли медлит, и вступает Рон: — Говорите, сэр. — Спасибо, мистер Свонсон. — Он встает. Он одет в мантию песочного цвета, которые здесь носят многие мужчины, и которые нежно шелестят при движении. — Спасибо, мисс Ноуп. Одно время, — он колеблется, — я жил в городе Ши’Кар и насколько я помню, на городской площади под открытым небом стояли столы со скамейками и доски для трехмерных шахмат. Возможно… — Конечно, — говорит Лесли, — конечно. Приходите, мы встретимся по этому вопросу. Он не улыбается, но серьезно склоняет голову и садится. И после этого встают ещё несколько вулканцев и задают вопросы. Кто-то хочет поговорить о ботаническом разнообразии в этом районе, кто-то предлагает установить питьевые фонтанчики под открытым небом, и это хорошо. Все хорошо. Лесли рискует взглянуть на первый ряд, и Эйприл одаривает её едва уловимой, легкой улыбкой. Потом, когда они выходят на свежий воздух, а слушатели начинают расходиться, гудя разговорами, Бен поворачивается к Лесли и говорит: — Это было очень впечатляюще. — Что именно? — спрашивает она, улыбаясь. — Mene sakkhet ur-seveh*. Как ты… — Он останавливается. — Точно. Вечерние курсы. — Вечерние курсы, — Лесли улыбается ему. Бен наивно улыбается в ответ и врезается в стену.