Смеющиеся в ночи

– Ну так что? – продолжил Итачи, переводя взгляд с ТенТен на Наруто и обратно. – Кому я нужен и зачем? «Мне и навсегда», подумала Такахаши. Одёрнула себя, так как это была грубая мысль по отношению к Неджи. – Мы пришли с миром, – прервал тишину Наруто, видя, как подруга тупо уставилась на парня. – Но ситуация вышла из-под контроля. – Голубки расспрашивали про тебя, – встрял Кисаме, поворачиваясь к товарищу. – Но я искренне забыл, что ты был в этой комнате. ТенТен и Наруто закатили глаза. Рыбёшка недоделанная. – Мы можем сесть и спокойно поговорить? – спросила девушка, невинно улыбаясь. Наруто сдержал смех, зная, что она далеко не невинная. Кисаме посмотрел на друга и, когда тот кивнул, указал на свободный стол в баре: – После вас. Неловкость – одно из самых отвратительных чувств в мире. Есть даже такой вид как «испанский стыд» – это когда тебе стыдно за то, что говорит или делает другой человек. Это чувство часто возникало у ТенТен, когда она смотрела какой-то фильм и там главный герой лажал перед кем-то. И сейчас возникла та же неловкость. Двое парней лет 25 сидели напротив двух Отобранных двадцатилеток и все молчали. ТенТен не знала, с чего начать. А Наруто уже давно надеялся поскорее оказаться дома. И ещё хотел наподдать Кисаме. Суйгецу вертел бокал в руке и протирал его, бросая взгляды на молчаливую четверку. ТенТен хотелось убиться, потому что она представляла себе всё совсем не так. В идеале – наедине с Учихой, чтобы разговорить его и узнать как можно больше. Если Наруто ещё как-то не выделяется из уравнения, то Кисаме и его прожигающий в них дыру взгляд – очень даже. – Короче, – сказала ТенТен и ударила по столу рукой. Рука заболела, но девушка виду не подала. – Давайте начистоту. Мы с моим другом, имя которого вы и сами знаете, в полной заднице. Те, кого нам выбрали в родственные души, нам не нравятся. Или мы им. Или и то, и другое. Неважно! И, как я могу судить по вам двоим, – указала пальцами на Итачи и Кисаме, – у вас нет татуировок, а значит, вы были в похожей ситуации, но выпутались раньше. Нам нужна ваша помощь. И нужно знать, как вы выбрались из системы. Нужно знать ваши истории. Как я уже сказала, мы пришли поговорить. Помогите нам и, может быть, мы как-то поможем вам. Наруто знал, что его подруга волнуется, по двум причинам. Первая: подруга тараторила так, словно читала древнейший в истории человечества музыкальный жанр – рэп. Вторая: она раскраснелась и слишком много жестикулировала. Хотя, возможно, второй причине способствовало присутствие Итачи. – Ты как хочешь, – Кисаме стал подниматься, обращаясь к товарищу, – но я буду осторожен и не свяжусь с этими двумя. Он вернулся в помещение, из которого вышел, напоследок дал Суйгецу подзатыльник и сказал передать потом, если произойдёт что-то интересное. Бармен кивнул, при этом понятия не имея, что именно входит в кисамено определение «чего-то интересного». Итачи просёк маневр друга и предложил двум странным незнакомцам: – Давайте-ка лучше поговорим на свежем воздухе. Они сидели на тёмной улице – таких немного в коммуне Токио. Окружены разрушенными домами, некогда жилыми, со своими историями и своим окончанием. Район заброшенный. «Нет, не так. Брошенный район с забытой историей». Сидели на каких-то трубах, предназначенных… ТенТен не знала, для чего. Такие уже не делают, не используют. Казалось бы – всё та же коммуна. Но словно совсем другое место. Наруто до последнего сомневался, что Итачи им что-то расскажет. Позиция Кисаме ему показалась более логичное – отказать незнакомцам, которые, хотя и юны, но могли оказаться шпионами Создателей. Отказать делиться своей историей, потому что её могут не понять. Особенно если они скептически относятся к самому Наруто, у которого родители – члены Совета. Поэтому, несмотря на холодность Учихи, он мог их в любой момент послать к чертям. Ведь, по факту, они даже не знали его брата. ТенТен сидела между парнями и отгоняла дурацкие шутки, при этом стараясь их запомнить, чтобы потом рассказать Наруто. Друзья сидели и смотрели куда-то вперёд в ожидании, когда же заговорит Учиха. – Это началось давно, – начал Итачи, устремляя взгляд куда-то в ночную даль. – Мне было пять или шесть. Я тогда мало что понимал, но… мои родные были против идеалов Создателей. Против этой чуши о родстве душ, они в это не верили. Хотя и были женаты. К моим тринадцати годам, когда напряжение между моими родителями и кем-то из Создателей было на пределе, вторые избавились от первых. Убили всех. Зачисткой занимался лично Орочимару, так что этот парень – главная проблема. Я не в курсе, знали ли другие Создатели, но это мало влияет на суть дела. Моего брата, Саске, не тронули, а я сбежал. Он меня ненавидит, и это правильно. Я верю в то, во что верили мои родители, поэтому я здесь. А Саске… я видел его на Церемонии, но так и не смог подойти к нему. – Почему? – спросила ТенТен. – Было много свидетелей или..? – Потому что я не смог подойти к нему. Ночная тишина. Где-то вдали пронёсся автомобиль. Запели первые птицы. Тёмно-синее небо намекало, что совсем скоро из-под ада разлетятся лучи света. – Я скрываюсь последние годы от Создателей и моя жизнь – это полный пиздец по всем критериям. Вы хотели поговорить, хотели помощи? – глянул на парочку. – Здесь этого нет. Никакой помощи, вы будете сами по себе. Хотите совет? Будьте с теми, кого для вас выбрали, и держитесь подальше от таких, как я и Кисаме. Даже если найти десяток таких, как я и вы, недовольных тем, что им указывают, и готовых рискнуть – всё равно не удастся свергнуть психов, что сидят на шести стульях. – И что нам делать? Даже не пытаться? – нахмурился Узумаки, который не любил сдаваться, даже не пробуя. Итачи посмотрел на него. Не зло, не раздражённо, как обычно смотрят на ребёнка, задающего по-детски наивный вопрос. Нет, он смотрел с грустью и снисхождением. Так, как смотрел бы на себя из прошлого – верующего в лучшее. Верующего в добро, побеждающее зло. – Ты не понял, да? Они вырезали всю мою семью. Всю родословную. Целый клан добрых, хороших, ни в чём неповинных людей. Тех, кто хотел говорить и был недоволен. Они уничтожили всё. Даже память о них. И никто этого не помнит, всем плевать. И если вы двое продолжите лезть в пекло и задавать вопросы, вы тоже исчезните. Вряд ли вы этого хотите, так последуйте моему совету. Уходите и не возвращайтесь. Забудьте меня и этот разговор и живите себе припеваючи. ТенТен медленно начинала закипать. Они искали его, искали ответы, были готовы рискнуть своими жизнями, чтобы их получить, и всё, что они нашли – это отчаявшегося и потерявшего веру парня и двух психов в баре. – Тогда зачем всё это? – поднялась и злобно глянула на Итачи. – Зачем развёл великолепный монолог о том, какой ты несчастный, если помочь нам не в силах? Думаешь, если ты отчаялся и не смог что-то сделать тогда, мы также легко сдадимся? Что ты вообще делал все эти годы? Если они убили твоих родных, где твоё желание отомстить и разнести их к чертям собачьим? Вот мы, прямо здесь, стоим перед тобой и готовы помочь в этом, а ты… просишь нас уйти? И что дальше? Притворяться счастливыми? А если через годы кто-то, как и ты, потеряет всю семью? А потом ещё кто-то? Снова и снова, пока не останется никого. Зачем доводить до этого, если можно добраться до Цунаде и сказать ей: «Эй, крошка, у тебя тут змея творит самосуд, ты в курсе?». Чёрт, да сделать можно что угодно. Слышал про силу СМИ? Или нет? Ты как хочешь, можешь хоть целыми днями торчать с этим конченым Кисаме в его норе, но мы с Наруто не сдадимся. Нам даже Создатели не могут указывать, что делать. Ты тем более. Оставь свои советы при себе. И ты прав только в одном, – глянула на Наруто, затем снова на Учиху. – Сейчас мы уйдём. Кивнула Наруто и зашагала в ночь. Итачи что-то передал Узумаки и прошептал. Тот кивнул и побежал за подругой. – ТенТен! Да стой же ты! – едва догнал подругу и схватил за руку. Та пускала молнии в друга и ему не нужно было обладать телепатией, чтобы понять, что она зла. Даже очень. – Да он просто трус! Весь из себя такой взрослый, а ведёт себя, как обиженный и беззащитный ребёнок. Даже от моих сапог больше пользы. У него нет огромной компании таких, как он, нет своего плана и целей. Честно говоря, сомневаюсь, что у него вообще есть смысл жизни. Это было глупо, опасно. Пустая трата времени, чёрт. Наруто остановился и это заставило остановиться и её. – Что? Он достал из кармана сложенный вдвое листок и сказал: – Итачи попросил передать это Саске. Да, он сказал, что ничем не может нам помочь. А вот мы ему можем. ТенТен скрестила руки на груди и кивнула, глядя на записку: – И что же там? – Не знаю, – пожал плечами. – И не хочу смотреть. А ты? Вздохнула и опустила руки. – Нет. Оно же не для нас, это некрасиво. Хотя и интересно. Друзья возвращались. Первые лучи солнца касались верхушки зданий и редких деревьев. – И когда планируешь вручить Саске письмо? На Вечеринке? – Да. Давай только вместе? – ТенТен уставилась на друга, ожидая продолжения фразы. – Если что, мы оба уже знаем, как круто ты умеешь ставить Учиху на место. Друзья рассмеялись. И сладкий смех их скрасил позднюю ночь. И день неплох, если его окончание вызывает улыбку. Вечеринка Отобранных. Два слова, но ТенТен уже и не помнила, когда в последний раз так сильно не хотела куда-то идти. По всей коммуне электронные неоновые постеры с лицом главного шумилы города – Дейдарой. Его белоснежная и немного безумная улыбка притягивала. Золотистые волосы, закрывающие левый глаз и собранные в высокий хвост. Он был чертовски привлекателен, и это факт. В дополнение ко всему – голубые глаза. От них же невозможно оторваться! ТенТен нагло пялилась на постер, что был виден из окна на соседнем здании, и не сразу заметила, как в комнату вошла мама. – Дорогая, ты готова? Неосознанно кивнула. После разговора с Итачи – если это вообще можно назвать разговором – она многие вещи делала машинально, по привычке. Они условились с Наруто пока не принимать каких-либо решений и плыть по течению. Но что-то подсказывало девушке, что обрыв прямо перед ними, хотя они его и не видят из-за тумана. – Чудесно выглядишь. Обтягивающая чёрная юбка. Красная рубашка, завязанная у пупка. Высокий конский хвост. Лёгкий макияж. Но всё это неважно в сравнении с тем, какое пламя девушка в себе подавляла, чтобы выдержать этот день. «Выгляжу, может, и чудесно. Но хочется убиться». Отогнала от себя грустные мысли. В конце концов, ей же не всё время придётся проводить с Неджи. Там будут Наруто, Ино, Шикамару и Чоджи. Она может вкусно поесть и выпить. Если повезёт и будет играть хорошая музыка – даже потанцевать. Нет-нет, к чёрту грустные мысли. Всё пройдёт великолепно! Она же не зря, в конце концов, брила ноги! Неджи подъехал вовремя. Открыл дверь, улыбаясь и делая девушке комплимент. Улыбнулась, пропуская его речь мимо ушей. – Сегодня я наконец познакомлю тебя со своей сестрой, – заговорил, когда они уже ехали. Вечеринка традиционно проходила в пентхаусе Создателя. – Она милая и скромная, с добрым сердцем и, пожалуй, это самый миролюбивый человек, которого я знаю. Её зовут Хината. Думаю, вы подружитесь. ТенТен смотрела вперёд, на дорогу, улыбаясь и при этом не чувствуя своей улыбки. Они вышли из машины и направились к пентхаусу. Тен взяла Неджи под руку и встала на красной дорожке, чтоб их сфотографировали. Фотографии парочек-Отобранных, прибывших на Вечеринку, тут же отправлялись на электронные экраны по всей коммуне. ТенТен знала наперёд все фразы, которые мама утром скажет за завтраком: «Вы так хорошо смотрелись вместе!», «Он такой красавчик!», «Какие же вы милые!» Полностью тёмный пентхаус украшен всем жёлтым – шторы, шары, лампы, фонари, светлые картины. Кого-то уже скинули в бассейн. Все пили, закусывали и ждали появления самого Дейдары. Громко звучала музыка, пол сотрясали биты и прыгающие в отрыве люди. ТенТен искала глазами блондинистую шевелюру, но нигде не находила. Неджи представил ей свою сестру. Хината была именно такой, какой её описал Неджи. Милая, скромная. Но чего он не сказал – так это что она была ещё и чертовски красивая. Белоснежная кожа, чудесные волосы. О теле даже говорить не стоит. Само, мать его, совершенство. И всё вкупе с таким ангельским характером. А голос! Такой нежный и сказочный. – Приятно познакомиться, – сказала Тен, пожимая руку девушке. Её приятель куда-то отлучился. Такахаши наконец увидела в толпе Узумаки и махнула ему. Он подошёл, улыбаясь своей роскошной улыбкой, обнял Тен, перевёл взгляд на Хинату и… замер. – Наруто, это Хината, сестра Неджи. Хината, это Наруто, мой лучший друг. ТенТен почувствовала это, когда Узумаки посмотрел на неё. И когда она на него посмотрела. Воздух наэлектризовался. Время остановилось. Музыка, до этого громко звучавшая, затихла, как в кино. И между Наруто и Хинатой что-то промелькнуло. Может, на секунду или на две, но ток пробежал. Она почувствовала это. И знала – они тоже почувствовали. Неджи вернулся с напитками и поздоровался с Наруто. Тот неотрывно и зачарованно глядел на Хинату. Та в смущении покраснела и смотрела на брата. ТенТен поняла, что нужно как-то разрядить обстановку. Ей повезло – заиграла подвижная музыка. – Пошли танцевать? – предложила Неджи. Он согласился, передавая напитки незнакомцу. ТенТен увела его от Наруто и Хинаты, обернулась на друга и подмигнула ему. По пути остановила Сакуру и сказала, что Наруто отошёл в туалет. Теперь у Наруто будет время поговорить с Хинатой как минимум пока её кавалер где-то шляется. Они с Неджи танцевали, когда она заметила, как Сакура смотрела глазами, полными любви, куда-то в толпу. Там промелькнул Саске. ТенТен видела его на фотографии всего раз, но могла поспорить на миллион – это был он. И шёл не один. С какой-то девушкой с красными волосами. «Интересно. Если это то, о чём я думаю, то всё выглядит так, словно кто-то поменял местами нескольких Отобранных, и собрал пазл подходящими элементами, но с другим рисунком». Близость Неджи не вскружила Тен голову. Она видела сотни фильмов о том, как герои, танцуя, замирают. Смотрят на губы друг друга. Смотрят в глаза. Смеются, кружатся. Целуются. Но ничего этого ей не хотелось. Не с ним. Просто танец, о котором она не будет вспоминать позже с улыбкой и с надеждой вновь его повторить. Эта песня не будет их песней. Одновременно со скукой пришло осознание, что она зря тратит время самого Неджи. А вдруг он медленно влюбляется в неё? Она отпрянула и попросила его принести чего-нибудь выпить. Вышла из здания, встала у бассейна. У столика стояла Ино в кампании с парнем. Как она его представила пару дней назад? Кажется, Сай? – Тен, приве-е-ет, – обняла её Яманако. – Где Наруто? А Неджи? Познакомишь нас? – Да, конечно. Можем отойти на секунду? Ино стрельнула в Сая глазами-сердечками, тот мило улыбнулся и кивнул. – Подруга, я тащусь от этого парня, – стоило им отойти, начала Яманако. – Клянусь, он такое вытворяет языком, что, чтоб меня, я готова идти под венец хоть завтра. Он милый, заботливый, весёлый. Выслушивает весь бред, что я несу – а ты знаешь, я это умею – и смеётся над всеми моими шутками! Даже над несмешными! И так смотрит на меня, Тен… Так смотрит, что у меня буквально ноги подкашиваются. Подруга, всё именно так, как показывают в классических романтических фильмах! Я, бля, и дня теперь не могу без него провести! ТенТен улыбалась, слушая. И с каждой фразой подруги осознавала, что понятия не имеет, что на это ответить. Что ей рассказать. Ведь её родственная душа не вызывала у неё такого восторга. Да вообще ничего. Так, славный парень, не более. И как с этим поделиться сейчас, глядя в сияющие глаза Ино, полные восторга и любви? Она так счастлива. Она не поймёт. Наруто понял. А ей говорить не стоит. – Очень рада за тебя, – сказала, улыбаясь. – Судя по твоему описанию, он славный. И даже когда я тебя оттаскивала сейчас, смотрел только на тебя. А ещё вы офигенно смотритесь вместе… – Да! Именно! Он такой красивый, чёрт, эти его чёрные волосы и, ммм, как он одевается! Как от него пахнет! Мне достался чёртов бриллиант. А ещё… О, Наруто, иди к нам! – помахала другу, что шёл параллельно бассейну. Он подошёл и затараторил: – ТенТен! Вот ты где! Ино, привет! – поздоровался и тут же увёл Такахаши от подруги, оставив ту в растерянности. Они встали у стены пентхауса. – Слушай, я думаю, что сейчас окончательно ёбнусь. Подруга нахмурилась: – Та-а-ак. А теперь поподробнее. Что случилось? – Дело в Хинате. Тен, у меня такого раньше не было. Я посыпался с первой секунды, как увидел её. Я… я не знаю, что это. Какое-то безумное наваждение. Она такая милая, красивая. У неё такой голос… словно ангелы играют на этих… как их? Арфах? Ты поняла. Она такая славная, добрая. Я смотрел ей в глаза и словно окунался в океан тёплого молока и любви. Я проболтал с ней сколько? Минут 5? Не знаю, но мне этого так мало. И при этом мы словно вечность были одни. Одни в целом доме, полном людей, понимаешь? И я стою сейчас здесь, с тобой, а руки трясутся, и сердце прыгает, и хочу вернуться туда, к ней, набить морду этому её парню, как его? Неважно. Мы поговорили всего ничего, а я хочу узнать её мнение обо всех вещах, обо всём. Узнать её вкусы и предпочтения. Узнать её и быть лучшим для неё. Я увидел её и, клянусь, сразу понял: мне всё равно, где Сакура. Мне плевать на Создателей. Плевать на всё. Я что угодно сделаю, чтобы она была моей, если и она этого хочет. – Она хочет, – с улыбкой ответила подруга. Весь монолог друга она слушала с наслаждением и гордостью: в отличие от неё, он сразу во всём разобрался. Одного взгляда хватило. Пяти минут разговора. На одной Вечеринке. – Она хочет, потому что смотрела на тебя так же, как и ты на неё. Между вами промелькнула искра, и я почти буквально её увидела. А вы – ощутили. Думаю, ты у неё так же не выходишь из головы, как и она у тебя. Но действовать надо с умом. Не смей бить её парня, особенно сейчас, когда должен появиться Дейдара. Наруто обнял её и пошёл за напитками, чтобы как-то объяснить Сакуре, куда он пропал. Потому что отмазка ТенТен с туалетом была не самой практичной. Неджи и Наруто кивнули друг другу у дверей пентхауса, когда Наруто возвращался внутрь. Неджи наконец отыскал подругу и протянул ей бокал шампанского: – Наруто как-то воодушевился, прямо светится. Уже выпить успел? ТенТен улыбнулась, забирая бокал: – Это всё любовь. Она всякое творит с людьми. Они чокнулись. И тут музыка оборвалась. Танцующие замерли. Свет погас. – Дети-и-ишки! – голос мягкий, игривый. Он протянул это слово, как если бы напевал. И появился на выступе у диджея с микрофоном в руке. Дейдара. – Я рад, что вы уже начали веселиться без меня. Но я должен сказать пару слов для прессы, чистая формальность, уж потерпите, – раздался смех Отобранных. – Вы все – замечательные, целеустремлённые молодые люди. И перед вами открыты все двери, осталось только руку протянуть. Надеюсь, сегодняшний вечер вам запомнится надолго… либо не запомнится вообще, – снова смех. – Пейте, веселитесь, танцуйте. Наслаждайтесь молодостью, она у вас одна. Как вы уже догадались, я не мастер речей и пресса меня ненавидит, – смех, – но ничего. Да здравствуют Отобранные! Да здравствует Любовь! Отобранные подняли бокалы и уже подносили их к губам, как случилось то, что вызвало цепную реакцию событий, которые изменили жизнь ТенТен навсегда. Случился взрыв.