Liloo was here

Нелегкое пробуждение Лилу сопровождали вонь травяных запасов Вильгельмины и тишина. У ее кровати сидел Хьюго, читавший что-то из Кьеркегора, сдвинув очки на нос. Трава явно ни разу не выветрилась: кузен читал и хихикал. — Сколько я была в отключке? — хрипло спросила Лилу и закашлялась. — Достаточно. Мы уже проплываем Мозамбикский пролив, — ответил Хьюго, отмечая страницу. — Альбус сказал, что на нас повлияла огромная кислотная медуза. Видимо, их с Псом не задело, потому что они окклюменты. А вот тебя вштырило по полной. Лилу смутно припомнила, что случилось после того, как они вытащили обросший черт знает чем сундук и застонала, спрятав лицо в ладонях. Наслушавшись за свою жизнь не самых приятных вещей, Лилу запретила себе влюбляться, и все шло хорошо, но Пёс о ней заботился, вытаскивал из неприятностей, и, что красило его больше всего, был окклюментом. А теперь она его чуть не изнасиловала, хотя он, видимо, в ней был не заинтересован совсем, абсолютно и безоговорочно. «Он ходит под мороком!» — вспомнила она голос Риддла, прорвавшийся сквозь дурман. Знакомое худое, скуластое лицо шло рябью, тело менялось под руками, становилось холодным и неподатливым. «Магглы не лечат некроз», — невесело говорит Пёс, отказываясь подходить к Ватикану. Проклятие, о котором мало кто знал, и которое Волдеморт использовал только в память о женщине, которую когда-то уважал: это было личное. Проклятие, которое могли знать только Пожиратели и принцесса Маргарет. «Учись у врагов», — сказал Пёс, которому это проклятие использовать явно претило. Риддл говорил, что после воскрешения он был сильно не в себе, и, зная подноготную, Лилу этому не удивилась, ведь Гриндевальда он положил без изысков, простой Авадой. Пёс должен был видеться с ним, до восемьдесят первого; свита принцессы по понятным причинам исключалась. Некроз, значит, Процион? — Не может быть… — выдохнула Лилу. — Сис? — удивленно моргнул Хьюго. — Нет, нет. Ничего, — помотала головой Лилу. Ей нужно было это осмыслить. — Как остальные? Хьюго отложил своего Кьеркегора и начал перечислять: — Скорпи переживает экзистенциальный кризис, Джеймс волочится за Билли, не скрываясь. — Лицо Хьюго вдруг приобрело крайне довольное выражение. — А у меня теперь есть секс. У Лисандера такой… — Не хочу знать! — прервала его Лилу, и спасибо тому, кто прокурил каюту: легилименция сбоила, так что она обошлась без ярких картинок с постельными подвигами своего кузена. — Пойдем, покажешь мне трофейные цацки, а то я все пропустила. *** — Прости, — тихо сказала Лилу, присев рядом с Псом на крыше, прямо над рубкой. — Ты была не в себе, — спокойно ответил Пёс. — Можешь не извиняться. Лилу и хотела смотреть на него, чтобы следить за выражением лица, и боялась, чего за ней обычно не водилось. — Ты... Я тебе просто не нравлюсь в этом плане, или... Солги мне. Пожалуйста, ты можешь просто солгать мне, ведь я никогда об этом не узнаю. — Повторюсь: ты была не в себе, — с легкой злой нервозностью ответил Пёс. — …всё потому, что ты мертв? Пёс замер. Лилу следила за тем, как дергается его бровь, как он сжимает челюсть, и почти не хотела, чтобы он отвечал. — Как ты узнала? — ровно спросил он. — Были звоночки, — ссутулилась Лилу. — В Афинах ты применил единственное проклятие, для которого Рахиль Голдштайн понадобилась палочка, но как именно его выполнять знают единицы. — Кому? — нахмурился Пёс. — Значит, тебе хотя бы не сто лет, — нервно хихикнула Лилу. — Что ты здесь делаешь, Процион? Не здесь, на яхте, а… Ты ведь и тогда, в Кембридже, появился неспроста. Пёс послал ей короткий, острый взгляд, вытянулся на крыше, словно собрался в гроб ложиться, или к психотерапевту пришел, и тихо выдавил из себя: — Ты права. Я был мертв. Долго. А потом мне показали твоё лицо. Твоё и человека, которого я когда-то поклялся остановить. И я понял, что я должен защитить тебя. Мне пожертвовали тело, которое я мог использовать, и я вернулся. У Лилу в затылке скреблось какое-то смутное тревожное предчувствие, но правильная мысль ускользала, словно ртуть. — Вопросов больше нет, Лилилу? — невесело улыбнулся Пёс, глядя на нее снизу вверх. — Если ты считаешь, что статус мертвяка делает тебя неполноценным… — Лилу покачала головой, вздохнув. — Мне все равно, ясно? Или ты про возраст? Насколько ты дряхлый дед, Пёс? Пса смена темы несколько удивила, но он, покачав пальцами, ответил: — Суммарно мне… тридцать с хвостиком? Лилу хотела бы ему всыпать. Хотела бы потрясти за плечи. Выспросить про все на свете. Чтобы он все-таки сказал, в ней было дело, или в нем, или в чем, блин, вообще. Но человеческие чувства – это же так страшно… так что она переключилась на комфортную для себя зону и усмехнулась: — Тебе тридцать с хвостиком, а ты все еще бармен. — Что?.. — распахнул глаза Пёс. — Ты лошара, Процио-о-он, — пропела Лилу, спрыгивая с крыши. — Лилу! — рявкнул Пёс, и она, басовито гогоча, побежала в сторону кают. Руки перестали трястись только когда она закрыла за собой дверь в свою каюту, отсекая все голоса. Плакать было нельзя. Плакать было бессмысленно: Пёс даже не был человеком в полном смысле этого слова – скорее воплощением семейного алтарного духа, которые часто встречались в юго-восточной Азии. Она и так никогда не надеялась, что может кому-то понравиться. Дылда. Гиена, смеется нелепо и сутулится так же. Бестактный кусок говна, волки вырастили. Самой умной себя здесь считаешь, да?! Нелепость. Плоскодонка. Ты чего лезешь, тебя вообще никто не спрашивал! Неудивительно, что у нее нет друзей. Лилу сжала голову руками, пытаясь заглушить голоса. Нет, она должна была давно забыть о людях, которые не имели значения. Пёс пришел, чтобы защищать ее от чего-то, и он действительно всегда ей помогал, без вопросов. Джеймс про себя всегда называл ее «моя кроля», хотя в лицо – никогда. Альбус, пока не изучил окклюменцию, думал: самая умная голова на деревне, а такой дурынде досталась. Вильгельмина часто думала не по-английски, но Лилу улавливала в ее мыслепотоке слово «потешная». Хьюго считал ее классной и часто вспоминал, как Лилу на третьем курсе разбила лицо парню, который на него быковал. Сама Лилу этого не помнила, потому что у нее тогда от гнева отключились мозги. Близнецы не думали ярлыками, но у Лисандера она на факультете выделялась ореолом «ей можно доверять». Лоркану нравился ее голос. Со Скорпи она до этой поездки не особо общалась, но теперь прочно ассоциировалась у него с одной смешливой ирландской разрушительницей заклятий, погибшей в Ниппуре. Забыть, забыть людей, которые были лишь шепотом на ветру: Лилу наконец была среди друзей, ей были рады! И плевать, что одного из них в другой жизни она могла бы любить очень сильно. «Лилилу! Я тебя люблю», - сказал ей Альбус в самом начале круиза. Лилу ни за что не призналась бы в этом вслух, но «друзья, которых мы нашли по пути» теперь и правда казались ей важнее любого сокровища, которое ждало их в конце путешествия. *** Над Атлантикой было пасмурно, моросил мелкий противный дождь. Вильгельмина налила всем успокаивающего зелья: никто не хотел подраться под влиянием зеркала Гнева. Хьюго стоял, обернувшись в шкуру дракона. Альбус достал бейсбольную биту Лоркана с Hello Kitty, чтобы вырубить присутствующих при случае: как показал опыт, влияние достаточно сильной хтони перевешивало любую палочковую магию кроме, наверное, Непростительных, которыми никто пользоваться по понятным причинам не хотел. Пёс сидел за штурвалом и снова использовал свою магию вместо якоря: под ними была впадина около семи километров глубиной, в которую превратилась когда-то процветающая Атлантида. Лоркан и Лисандер все-таки достали из запасов свои гранатометы. Скорпиус шерстил базу данных Гринготтса, которую у него пока не успели изъят бывшие работодатели, в поисках данных о потенциальных сокровищах Атлантиды, которую давным-давно потеряли. Джим, стоявший с двумя палочками наизготовку — своей и Альбуса — игриво подмигнул Вильгельмине, выпивая зелье прямо у нее из рук. — Эй, Билли Бонс. Как насчет выйти за меня, когда вернемся? — сказал Джеймс, и Альбус отвернулся, чтобы старший братец не видел, как его тошнит. — Да тебе, Окорок, видно, жить надоело? — фыркнула Вильгельмина. — Считаешь, твой батюшка меня прикончит? — с явно излишним энтузиазмом сказал Джеймс. — Это сделает проклятие Забини, — пробормотал Скорпи, не отрываясь от планшета. — Что за проклятие? — поинтересовалась Лилу, вскрывая свою текилу. Вильгельмина выпила настойку сама, прибрала флаконы и только затем ответила: — Бабуля постоянно выходит замуж, а я в детстве очень обижалась, что родители не берут меня с собой на ее свадьбы. И в первый раз я туда попала, когда мне было двенадцать. Бабушкин муж помер прямо на свадебном банкете, я была в шоке. А папа просто щелкнул пальцами, сказал распорядителю «действуй по плану D», и свадьба за две минуты превратилась в поминки. Что мне делать, папа, спросила я. Доедай пасту, а то размякнет, сказал папа. — Охереть дядя Блейз жесткий, — пискнул Скорпи. — Я не наследую бабушке по женской линии, — задумчиво протянула Вильгельмина. — Проклятия на мне может и не быть. Но как мне это проверить? Выйти замуж за абы кого, чтобы посмотреть, не помрет ли? А вдруг не помрет? Или наоборот, выйти замуж по любви, и в итоге овдоветь? Не, я рисковать не собираюсь. — Убедила, — хмыкнул Джеймс, которого эта история совершенно не обеспокоила. Лилу тем временем опрокинула в себя третий шот и села на палубе в позе лотоса. — Можно пытаться призвать сокровища, это было до изобретения призывающего, защиты от Акцио стоять не должно, — предложил Скорпи, когда Лилу начала поиски зеркала. Крики «Акцио, золото» и «Акцио, сокровища Атлантиды» ей не мешали: она уже тянулась слишком далеко вниз. Гнев отозвался вдалеке, и Лилу тихо подцепила его мыслью и призывающим одновременно. В океане что-то всколыхнулось, как будто где-то неподалеку проплыл косяк китов. Палубу начали заполнять шедевры морского кубизма под счастливые вопли пиратов двадцать первого века. Несколько минут спустя по велению палочки Лилу на палубу вылетел искомый сундук. — Закончили, — вздохнула Лилу. — Давайте линять отсюда, народ, что-то у меня не очень хорошее… В паре километров от них вода пошла большими волнами и брызнула вверх фонтаном, выпуская циклопического, невиданного человеком монстра со змеиной головой, огромными злыми глазами, клешнями и целой кучей огромных лапок, как у многоножки. Чудовище раскрыло полную огромных зубов пасть на сто восемьдесят градусов, словно доисторический крокодил, и завопило так, что у всех на яхте заложило уши. — …предчувствие, — слабо закончила Лилу. — Yo, ho, haul together, hoist the colours high… — с нервным смешком пропел Джеймс. — Heave ho… — чуть не плача, подхватил Хьюго. — Thieves and beggars, never shall we die, — обреченно закончили с ними куплет Лилу и Альбус. Ни Скамандеры, ни тем более Малфой и Забини «Пиратов Карибского моря» явно не смотрели. Пёс высунулся из рубки с претензией: — Что у вас тут… МОРДРЕДОВ ХЕР, ЭТО ЧТО?! Монстр тем временем опустил голову, посмотрел в их сторону и нырнул. — ПЁС, ВЗЛЕТАЕМ! — заорал Лисандер. — И без тебя понял! — огрызнулся Пёс, переводя яхту в режим полёта. Они едва успели взлететь на тридцать метров в высоту, когда прямо под яхтой сомкнулись гигантские челюсти. — Знал бы — сделал бы высоту полета больше раз в десять! — нервно ворчал Пёс. — Придется вихлять. — Полундра! — гаркнул Джеймс, явно изображая капитана Барбоссу. — Посторонись, сосунок. Кинув Альбусу обе палочки, он встал у штурвала. Позади раздались взрывы, а затем вопль на ультразвуке: это Скамандеры пустили в ход гранатометы. Лилу, Альбус и Пёс, хватаясь за перила, поскольку яхту мотыляло из стороны в сторону, продвигались в сторону близнецов, как раз перезаряжавших гранатометы. Судя по злой, но невредимой морде чудовища, от снарядов ему было разве что щекотно. Оно щелкнуло зубами, но Джеймс вовремя вильнул вниз, как на американских горках. — Нам нужен отвлекающий маневр, иначе мы не уйдем, — быстро проговорил Альбус, попробовав на чудовище Конъюнктивитус — безрезультатно. Лилу и Скорпи попытались засветить ему в глаз вспышками «дальний свет», только разозлив тварь еще больше. — А, мать… — тихо произнес Пёс. Лилу оглянулась. Весь его облик будто поплыл, но она видела и прикушенную губу, и сосредоточенное выражение лица. Когда Скамандеры выстрелили во второй раз, Пёс сделал широкий взмах и четко, спокойно проговорил: — Экспекто Патронум! Свет на мгновение ослепил как тварь, так и находившихся на яхте. Проморгавшись, Лилу перевесилась через перила. Между атлантической хтонью и яхтой стоял тридцатиметровый светящийся… — Да ну вас к дракклам, серьезно, лев?! — обиженным, высоким голосом возмутился Пёс. — У меня Патронус вообще не получался никогда, а у тебя он размером с башню, и ты еще возмущаешься? — недоверчиво отозвалась Лилу. Тварь, попытавшись перекусить огромного льва и ничего этим не добившись, с последним возмущенным воплем ушла под воду. Бледный до синевы Хьюго, обнимавший Вильгельмину руками и ногами, как какой-то осьминог, со стоном сполз и улегся на палубе. — Ну все, теперь нам на Северное Пассатное течение, и через Пуэрто-Рико к Панамскому каналу. Меня не будить, я мертвенький, — пробурчал Хьюго, сворачиваясь в клубочек. Пёс, переглянувшись с Лилу, весело фыркнул на последнее замечание и задумчиво протянул: — А я подкручу настройки яхты, чтобы можно было выше лета… С огромным фонтаном брызг морская кукарача, обогнавшая их под водой, выросла прямо у них на пути и снова завопила, щелкая клешнями. Джеймс, громко матерившийся в рубке, быстро отреагировал и развернулся вовремя, но это не решало их проблему. Тварь не собиралась их отпускать. Лилу редко попадала в безвыходные ситуации. Но иногда нужно было думать и действовать быстро. С ней были братья. С ней были друзья. Она не имела права медлить. «Все крупные волшебные рептилии понимают парселтанг, не только василиски, и с ними можно договориться», — сказал ей Риддл в Аккаде. «Когда-нибудь тебе понадобится левитация, но метлы рядом не будет», — предрек он и научил своему фирменному заклятию, когда ей было семнадцать. Накаркала. Ее настигла ситуация, когда придется раскрыть всем, что она владеет парселтангом. Лилу посмотрела на Альбуса и Хьюго в последний раз и повернулась к преследовавшей их твари. Она не хотела видеть их лица, когда… Она развела руки в стороны, шепнула заклятие и взлетела над палубой яхты, которая понеслась дальше по воздуху. — Лилу!!! — Я пришла договориться, — прошипела Лилу, обращаясь к чудовищу. Чудовище затормозило, только океанские воды вокруг него расходились волнами. В огромных глазах с вертикальным зрачком отразилось что-то, похожее на недоумение. — Это опять ты, — прошипело в ответ чудовище. — Опять? — не поняла Лилу. Она посмотрела глазами твари и увидела точно так же зависшего над кораблем Риддла, предлагавшего договориться. *** Он знал это заклятие. Единственный на яхте – знал. Это было летное заклятие Темного Лорда. Вцепившись в перила, он смотрел, как Лилу Поттер летит на растерзание морскому чудовищу… А затем начинает шипеть. И чудовище послушно ей отвечает. Кретин, какой же он кретин, не существовало никакой Лилу Поттер, это была не она! Или все же?.. «Не лги мне», - шипел кому-то Темный Лорд. «Хотела бы я встретить кого-нибудь по-настоящему честного», - расстраивалась Лилу когда-то. «Солги мне», - едва слышно просила она, засыпая, когда он заставил ее курить травку Вильгельмины. Червячок сомнения грыз его… но совпадений было слишком много. Лилу Поттер была легилиментом от природы, она знала парселтанг, она умела летать без метлы, она собирала антиквариат. Все было так очевидно, а он это игнорировал, потому что она была… очаровательной? Нелепо шутила и смеялась над своими же шутками? Падала на ровном месте? Предпочитала игнорировать, а не мстить? Защищать ее надо было, как же. Идиот. *** — Я не желала вас будить, — покаянно склонила голову Лилу. — Ты никогда не желаешь, — над водой мелькнул громадный хвостовой плавник. — Но когда ты пойдешь во владения Обжоры… Не буди его. Не распускай усики. Иначе живой ты не уйдешь. Чудовище подпрыгнуло и ушло под воду петлей, ударив по поверхности хвостовым плавником напоследок. Лилу обернулась. Яхта зависла метрах в двадцати от нее. Первым тишину нарушил Скорпи. — Да!!! — звонко воскликнул он, потрясая кулаком. — Поттер, ты богиня!!! Лилу, однако, смотрела не на него, а на своих братьев, осторожно подлетая к палубе, опасаясь увидеть отвращение, или что-то еще хуже. Но ничего этого она не увидела. Хьюго сгреб ее в объятия, шмыгая носом и впиваясь в ее плечо своими очками. — Я думал, ты себя в жертву решила принести! Лилу погладила его по спине и подняла взгляд на братьев. Альбус довольно ухмыльнулся и выставил руку ладонью вверх. — Я же говорил, что парселтанг — рецессивный ген. Джеймс недовольно цыкнул и отдал ему два галлеона. — Так вас… вас это вообще не волнует? — икнув, спросила Лилу. — Да не, с чего бы? — фыркнул Джеймс. — Рядом с нами ты была бы одуванчиком даже если бы некромантией занималась. Лилу облегченно засмеялась кузену в макушку. Она не видела, как на нее смотрел Чёрный Пёс. У него было лицо человека преданного, разочарованного… который жестоко в ком-то обманулся.