светлая

Рук всегда был в темноте. Если бы он задумывался когда-нибудь, то понял бы — рождённые на свету не смотрят, как гном летит на камень. Они не могут быть заворожены каплями крови, образовавшими на полу невнятный узор. Они не замирают над покорёженным телом и не убегают потом в темноту. Рук не задумывался. Рук попросту позволил страху и черноте, копошащейся под кожей, его направлять. Каждый шаг глубже в Глубинные Тропы — тяга к родному. Каждое съеденное порождение тьмы — попытка окончательно затушить те отблески света, случайно ему Орзаммаром привитые. Круг замкнулся. Тьма вернулась во тьму. Рук, в общем-то, не против. В прошлом он подумал бы, наверное, что это кошмар наяву. Что это смерть без покоя, петля, туго затянутая на шее, в которой ты пытаешься сбежать от порождений, но в конце твои кости всё равно хрустят в их руках. Это в нём порядки света говорили, который ему навязали. Сейчас он понимает, как хорошо и спокойно в темноте. Мысли почти не донимают. Порождения тьмы начинают уже принимать за своего, смотрят искоса на растущий горб. И красивых камней много. Они блестят в его руках — странный, переходный материал. Приятные кусочки света, не обжигающие. А вот в воспоминаниях свечение неприятное. Мать встаёт перед ним, стоит только задуматься случайно о своём имени, и её улыбка, её доброе усталое лицо слепит. Рук не хочет видеть прошлое. С ним покончено. Вместо него приходит то, что более всего похоже на будущее. Он почти забыл значение этого слова, но у девушки в доспехах светлое лицо матери и уверенность в движениях. Она светит, но не слепит. Она убивает пауков, а перед ним останавливается и смотрит удивительно грустно. Руку кажется, что он ещё помнит слово, которым полнится её сердце. Жалость. К чему его жалеть? Он вернулся к началу. Он прошёл предначертанный ему круг. Ему хорошо. И от её улыбки хорошо. Девушку в доспехах зовут Тианара. Она дарит ему красивые золотые монетки, говорит, что она Серая Стражница, и в подтверждение её словам внутри с каждым ударом её сердца всё дальше по сосудам разносится скверна. Поэтому, наверное, с ней спокойно, как бы сильно она ни сияла. Внутри неё тоже живёт тьма. Только один её вопрос выбивает из колеи. — Твоя мать ищет тебя. Что мне сказать ей? Голова от света пухнет и почти лопается. Что-то давит на глазные яблоки изнутри и жжётся в груди. Рук хватается за голову. — Нет-нет-нет! Он не тот Рук, которого Фильда пыталась вырастить. Он не тот, о ком та хотела бы знать. Тианара соглашается передать Фильде, что Рук мёртв, и уходит. Рук остаётся в темноте, как ему и положено, но без её света становится отчего-то тоскливо. Тианара возвращается внезапно — потому что возвращаться к нему в принципе не положено — и приносит с собой синие камешки. Руку они больше всех нравятся. На её глаза похожи. Тианара возвращается ещё не раз и приносит вести о том, что она собрала армии для победы над Мором и что совсем скоро будет битва с архидемоном. — Тебе стоит быть осторожнее. Порождения тьмы станут свирепее, чем когда-либо. Рук не знает, почему она не убила его в самую первую встречу и почему возвращается. Но это делает его почти счастливым. Через какое-то время порождения тьмы будто исчезают с Глубинных Троп. Рук знает — это светлая девушка в доспехах уничтожила архидемона. Крика в голове больше нет.