Нет ничего больнее любви, созданной вопреки себе

Я давно уже избегаю его… Несколько дней… но каждый день вижу, как он идёт мимо моего класса во двор и приходит к нашему дому вечером вместе с Рё. Всё верно, так и должно быть, ведь… они встречаются… Рё очень любит его, она изменилась ради него, стала увереннее, сдержаннее… А он любит Рё. Я ведь сама это всё устроила… Но в тот день, на школьном фестивале, когда я… увидела их целующимися… мне стало вдруг так больно, будто в меня воткнули раскалённый добела нож… я ещё никогда столько не плакала… и впервые за всю школьную жизнь я заплакала до того, как зашла домой. Если быть точной, то прямо во дворе школы. Всю дорогу. А потом я заперлась у себя в комнате и рыдала до самого прихода Рё. Она подумала, что я уже сплю, и не стала меня тревожить… И через пару минут я действительно уснула. И мне снился сон… даже сейчас я помню его до мелочей. Я говорила с другой собой. О Томое и Рё. Я говорила, что люблю его, но не хочу ломать жизнь сестре, ведь она тоже его любит. Спрашивала, что мне делать… А в ответ получила лишь слова: «Делай то, что должна». А что я должна? Я прямо так и спросила, но ответа не получила: меня разбудила Рё. Если бы я знала, что я должна сделать… я могу пойти и рассказать всё Томое, тем самым, возможно, лишив сестрёнку счастья. Или я могу молча страдать и не мешать ей… Я всегда жила по принципу «всё ради других», совершенно не заботясь о себе. Меня не волновали моё здоровье, мои проблемы, мои чувства, пока это мешало кому-то… я думала только о сестре. И я давно знала, что она любит Оказаки. Мне же тогда было всё равно на него. Но из-за того, что Рё очень стеснительная и неуверенная, мне пришлось ей помогать. И пока строила её отношения, я узнала Томою получше. Ещё лучше, чем до этого… И даже поняла, почему Рё в него влюбилась… хоть он и кажется грубым, холодным, но он очень добрый, как Рё, заботливый и отзывчивый, как я… Он вообще очень похож на меня, только поскромнее и более холодный. И не дерётся без весомой причины. Это всё… заставило меня тоже полюбить этого болвана. А недавно, когда у меня уже получилось их свести… Этот придурок Ёхей вдруг заявил, что думает, будто мы любим друг друга! Я, конечно, сказала «нет». Но… так хотелось сказать «да»… А потом вся школа заговорила о том же… я предложила встречаться Ёхею, но он отказался. Пусть и не слишком грубо, он сделал это осторожно… он опять свёл всё к тому, что я люблю Томою, и чуть не заставил меня прямо ответить на его вопрос о моих чувствах к Томое… который в тот момент сидел прямо за его спиной в кустах и наблюдал за нами! То, что Сунохара обернулся, меня и спасло тогда. Уловив момент, просто трусливо сбежала, так ничего и не ответив. Я до дрожи боялась. Да скажи кто Томое или Ёхею об этом, чёрта с два они бы поверили. Но это так: отважная я боялась сказать правду, потому что это означало бы признание моих чувств публично, и продолжать сбегать я бы уже не могла. И я вернулась домой, в свою комнату. В голове роился лишь один вопрос: если я люблю его, то почему ничего не сделала? Я не хотела мешать сестре? Да. Но проблема есть и тут. Всё это время я… хотя и поддерживала её, давала советы, помогала, но… всё это время я искренне желала, чтобы у неё ничего не получилось, чтобы она получила отказ, чтобы сдалась… и я ненавижу себя за это. Какая я после такого сестра? Я даже её «доброго утра, Кё!» не заслуживаю! Как же стыдно… Я должна радоваться, что у неё всё получилось, но, чёрт, не могу смотреть, как она общается с ним или готовит ему обед: в такие моменты я чувствую досаду и злость. Знаете, как это трудно: ревновать парня к собственной сестре, но при этом с улыбкой, будто ничего такого не происходит, помогать ей же получить этого парня? Но я делала это. Делала… теперь же я не могу продолжать, потому что чем больше я помогаю ей, тем сложнее мне держать себя в руках. Я уже дважды прокололась, и третий раз, по всем канонам, точно станет фатальным… я так жажду его поцелуя, что сама предлагаю поцеловать меня. Уже дважды… но я вовремя его останавливала, хотя так желала продолжить. Так желала, что готова была сама броситься в его руки, сбросить с них Рё и целовать, целовать и целовать Томою! До тех пор, пока он не остановит меня… Я так долго думала, представляла себя на месте Рё, думала, была бы я счастлива… Не знаю… С одной стороны, за сестрёнкой много кто может приударить: она милая, красавица на зависть, добрая, слова поперёк не скажет да позаботится — так что без Томои не пропадёт… но… воткнуть ей нож в спину?.. Я не могу так поступить с Рё, не хочу, чтобы она меня ненавидела. Я не выдержу, если Рё меня возненавидит. Но я же злюсь на сестру… я всегда была лучше неё, во всём, кроме характера. И сейчас она преуспела в том, что мне теперь уже никогда не светит… Ведь нужно поистине чудо, чтобы кто-то влюбился в раздражительную девицу, жестоко карающую за неосторожное слово или косой взгляд на сестрицу… Нет на свете второго Томои, никто другой не станет терпеть меня… Томоя единственный, кто общался со мной нормально и игнорировал мои наклонности… Единственный, кто решался надо мной шутить… и единственный, кого я полюбила… и не смогла привлечь… Мне остаётся только тоскливо смотреть на него и прятать чувства за привычной маской дерзкой, весёлой девушки, чтобы он никогда не догадался, насколько мне больно… я ни за что не покажу, что страдаю из-за него, не должна. Может, надавить на Ёхея? С ним я хотя бы буду ближе к Томое… но… Из глаз вырвались слёзы. Я в отчаянной злости ударила по полу кулаком и, уткнувшись в подтянутые колени, заплакала от осознания собственной беспомощности. Хотела бы я знать, что мне теперь делать… Мне до потери пульса страшно, я злюсь, ревную, яростно ненавижу себя и безумно люблю его. Такая буря внутри очень выматывает… и был бы тот, кому я могла высказаться…

***

— Кё! — услышала оклик сзади. Чёрт, Томоя… Я остановилась и медленно развернулась к нему лицом, натягивая привычную озорную улыбку. — Привет, Томоя! — Привет. Слушай, мне надо с тобой поговорить. — О чём это? — спросила я без явного интереса в голосе. — О Рё… — Если ты её обидел, то твоя жизнь заметно сократится в продолжительности! — угрожающе тихо прошипела я. — Да нет же! Что, если… чисто теоретически, я хочу знать, что, если я порву с ней, — смысл его слов не сразу до меня дошёл, но когда дошёл, я была шокирована. — З-зачем ты?.. Т-ты что это т-такое задумал?! Ты… она… любит тебя, а… и вообще, почему это ты решил её бросить? — запинаясь, практически прокричала я. — Что ты сделаешь? — Не отвечай во-… А-а-а?! — кажется, по коридору прошёлся эхом мой возглас. — Й-… я-а?.. — тихо продолжила я. Собравшись с мыслями, я ответила. — Всего лишь вырву у тебя всё лишнее и продам. А ещё, может, заставлю составить завещание на её имя и подстрою твоё убийство как естественную смерть. Ну, надеюсь, ты понял, что я против, да? — после секундной паузы я продолжила. — У меня есть дела. — Стоп, у тебя же уже закончилось собрание, какие дела ещё могут быть? — Мне надо в учительскую зайти… я пошла! Конечно, я соврала. Я побежала по коридору, стараясь не поворачиваться назад, хотя у меня было такое желание. На лестнице я побежала наверх и выбежала на крышу. Это было самое малолюдное место нашей школы, её почти никто не посещал, тем более после уроков. Просто потому что здесь нет ничего, что могло бы привлечь людей — даже вид отсюда был не такой уж и красивый. Обычный город внизу, за пролеском. Скучно. Но сюда можно было прийти, чтобы побыть одной. Усевшись прямо на каменный пол, я оперлась спиной о стену надстройки, откуда только что вышла, и уставилась на небо с немым вопросом к нему: «Что происходит с нами всеми? И почему именно мы?». Мне было грустно. С одной стороны, моё желание всё же исполнилось, но я меньше всего хотела бы видеть боль на лице Рё. Правду мне говорили, да и я сама прекрасно знаю, что делаю для других слишком много… но как иначе? Я хочу, чтобы у всех всё было хорошо. Но… похоже, у меня ничего не выходит… Томоя решил бросить Рё… что же не так? почему он так делает? Но сколько бы я ни думала, не могла найти ответа.

***

Тем же вечером сестрёнка пришла домой вся в слезах. Я сразу бросилась к ней. — Рё! Что случилось?! Тебя кто-то обидел? — спрашивала я. — Томоя-кун… он… Чёрт, он всё-таки сказал ей, что бросает её! — …бросил меня… сказал, что больше не хочет мучить меня. Всё… — наступила пауза. — Слушай, сестрёнка… — Что такое? — Ты ведь любишь Томою-куна, да? — она попробовала успокоиться. — Э? Что? Я и этот ду… — я ощутила румянец у себя на щеках. — Я знаю, что это так, — перебила меня Рё. — Вижу, как ты смотришь на нас, думая, что я не вижу… тебе больно. Знаешь, попробуй попытать счастье с ним. Может, тебе повезёт больше, чем мне. — Рё, что ты… он не любит меня, даже если я его люблю, этот факт ничего не изменит. Я ему не нужна… — я была подавлена. — Сестрёнка, помнишь, что ты мне сказала перед дверью класса тогда? — «Никогда не сдавайся и не отступай», да? — произнесла я. Рё положила одну руку на моё плечо, а второй заставила меня посмотреть на неё. — И ты тоже не сдавайся, даже если тяжело. У тебя ещё есть надежда. А вот у меня… я уже давно проиграла… теперь твоя очередь пробовать, Кё. Сделай то, чего не смогла добиться я! Слышишь! Я верю в тебя. И она обняла меня, после чего я ощутила на плече что-то мокрое. Рё плакала. Я приобняла в ответ. В некотором роде её слова укрепили меня, но то, смогу ли я пройти той же тропой, что недавно она, оставалось для меня загадкой. Если я решусь, то обратного пути не будет. Так сжечь все мосты или ничего не делать? Я… не знаю, что выбрать. Боюсь ошибиться… боюсь потерять… но если ничего не делать, то и у меня может не получиться. Нужно поговорить с ним. Я должна поговорить с ним! — Ты уверена? — переспросила я. — Да. Мне уже искать всё равно нечего… так что… — она замолчала. — Я давно уже знала об этом… что он мне откажет рано или поздно. Он всё равно всё бы понял, не сегодня, так завтра. И вот, я дотянула до последнего, надеялась, что смогу влюбить его в себя, но нет, всё было бесполезно. Так что… постарайся теперь ты, сестрёнка! — улыбка Рё была двоякой: с одной стороны, ей было больно, но с другой, я видела, что она теперь и вправду решила отступить и поддержать меня. Понимала, что ей это не под силу даже со мной. Да и я это поняла… По её щекам ещё долго катились слёзы. — Знаешь, Рё, — тихо произнесла я, крепко обняв её, — ты права. Я попытаюсь. А если ничего не выйдет, то будем искать любви обе в других местах… — Да… Желаю удачи, сестра, — она кивнула и с дрожащей улыбкой высвободилась, ушла в свою комнату.

***

Следующие часы я провела в раздумиях о том, как мне начать действовать. И стоит ли вообще. Если прикинуться Рё и поговорить с ним? Но… не раскусит ли он меня? Хотя я от Рё отличаюсь только тремя вещами: волосы, что поправимо, цвет глаз, что уже сложнее, и характер… что непоправимо вообще. Хотя нет, характер тоже можно подправить актёрской игрой. Остаются только глаза… Не показывать глаза. Придётся смотреть вниз, чтобы скрыть их. Но о чём с ним говорить? О Рё? Тогда он быстро меня раскусит… Про отношения? Тоже не вариант… О… обо мне… Может прокатить, но не факт… Как бы начала разговор Рё?.. За мыслями о том, как провести разговор с Томоей, я начала операцию «Прикинуться Рё, чтобы поговорить с Томоей»…

***

Я сделала всё, чтобы он не узнал меня. К утру следующего дня всё было готово. Я стояла перед зеркалом и видела перед собой почти Рё. В классе мой внешний вид вызвал неоднозначную реакцию. Но мне было, мягко сказать, плевать на их мнение. Не для них это всё. Самым сложным было не попадаться на глаза никому из одноклассников сестры весь день. Так что этот день я до самого заката просидела в классе. А потом пошла к Томое. Он, к счастью, был ещё в классе. И принял меня за Рё. А я из-за страшной силы волнения не могла задать ни один из тысячи роящихся в голове вопросов. И просто молчала, выслушивая его монолог о том, что он не любит Рё и на её месте представлял другую. Так, стоп! Другую?! И… кого же?! И стоило ему упомянуть меня… Первую секунду в голове было абсолютно тихо. А в следующие несколько пронеслось слишком много мыслей, и один-единственный, но безумно мощный порыв: поцеловать его. И я сама не поняла, когда оказалась вплотную к нему, прижав его к себе, и когда начала целовать его с такой жадностью, какой сама от себя не ожидала. Наверное, я просто слишком долго мучилась от жажды, а сейчас, когда я могла её утолить, мне всё было мало. Он попытался оттолкнуть меня, мычал что-то мне в рот, но я не желала отпускать его. Хотя и понимала, почему он отталкивает. Я ведь, как бы, сейчас Рё. Но страх, что если я отпущу его, если прерву этот поцелуй, то проснусь у себя в кровати, а всё это окажется лишь моим сном, был слишком силён. Даже когда воздух — будь он неладен — закончился, я продолжила целовать его, пока инстинкт не заставил меня остановиться и начать дышать. Голова буквально вертелась, ноги едва держали меня, тело и руки тряслись, лёгкие почти разрывало хлынувшим внутрь воздухом, но мне было на всё это наплевать. Сейчас имело значение лишь то, что Томоя рядом, и я могу целовать и обнимать его столько, сколько вообще способна. — Рё, ты чего это?! — воскликнул Томоя, наконец, вырвавшись из этого насильного поцелуя. И замер. — Кё?! «Да, это я!» — хотела бы сказать я, но просто физически не могла. — То… Томоя… — не знаю, что мне мешало говорить больше: нехватка воздуха или подступающие рыдания. — Что ты?.. Для чего ты вырядилась Рё?! Ответить я не смогла. Меня окончательно захлестнули эмоции, и я разревелась снова. Только теперь от счастья настолько сильного, что слова «светилась от счастья» не описали бы и толики этих чувств. Когда я оказалась в обьятиях Томои, я не помнила. Помнила лишь, что сквозь слёзы и плач смеялась, пыталась пояснить, что плачу от счастья, говорила, как сильно его люблю… Впервые на своей памяти я плакала кому-то в жилетку, кроме родителей и сестры. И впервые мне не было некомфортно от своих эмоций. И опять же впервые я поняла, насколько же я была слепа. Так и хотелось дать себе подзатыльник. — Томоя… — обратилась к нему я, успокоившись. — Что? — Ударь меня… за то, что… так долго зазря мучила себя… и тебя… И ощутила лёгкий, почти невесомый удар в плечо. — Дурочка… — в его голосе слышалась улыбка. — Это тебе следует меня ударить. — Не хочу… — и я ещё крепче обняла его, наслаждаясь ощущением его тела, сердцебиения и тепла. Я почти сходила с ума… никогда не думала, что способна потерять башню от простых слов, которые даже были адресованы не мне. Но одновременно было такое чувство, что, если будет нужно, я смогу преодолеть всё. Словно у меня гора с плеч свалилась, а заместо неё выросли крылья. Так вот, что значит любить и быть любимой в ответ…