Семь обличий

— Добро пожаловать в «Квин Деким». Я ваш бармен — Деким. Деким не помнит, в который раз улыбается своим посетителям. Но бармен помнит, когда именно его вечно серьёзное лицо озарила улыбка. Деким помнит многое. Не помнит он ещё больше, но каждый раз, когда мужчина остаётся наедине сам с собой, ему приходит в голову воспоминание: свежее, как новый день, и чистое, как Веспер* в бокале. Последний взгляд маджентовых глаз прячется под пушистыми ресницами. По бледным щекам текут слёзы, а на изувеченном временем и правдой лице сияет искренняя улыбка. Деким теперь улыбается, но до такой прекрасной и настоящей улыбки, как у Чиюки… Ему очень далеко. Невозможно далеко. Судья объективен даже с собой. Звон бокалов, и голубоватый Мементо Мори покоится в стакане, который никто не сможет поднять и поднести к теплым и мягким губам. Деким отпивает виски, смотря в голубую жидкость стакана, предназначенного манекену. Когда-то Чиюки угощалась коктейлями с ним. И только сейчас Деким понял, как свято было то время, которое он не ценил. А может и ценил, но по-своему. Не только к людям в мире живых всё гениальное приходит с опозданием. Увлечённый мыслями, что сегодня уж слишком шумно роятся в голове судьи, бармен не сразу услышал звонок, оповещающий о прибытии лифта на пятнадцатый этаж. Деким тут же опрокидывает в себя стакан виски и прячет под стойку коктейль Чиюки, не находя в себе сил выплеснуть его, не наполнив новой порцией. Не гоже ведь подавать выветрившийся коктейль. Привычное приветствие бармена прерывает нежный голос дамы лет тридцати на вид. На секунду Деким теряется, но тут же приводит разбушевавшиеся мысли в порядок и поднимает взгляд на посетителей. Мужчина, недовольным взглядом осматривающий интерьер «Квин Декима», и женщина, которой этот голос и принадлежал. Деким застыл на месте: её взгляд и улыбка, которые она дарила ему. Они не давали покоя и мешали привычной сосредоточенности. Судья невольно бросил взгляд на манекен молодой девушки, сидящий за стойкой бара со стороны Декима. Неужели это наконец произошло? — Мистер! — Да? — Я сказала, что мне очень нравится этот манекен. Вы сами подобрали ему такой стиль? Деким не знает, что ответить. Мало кто задавал отстранённые вопросы по поводу интерьера бара и всего этажа. Но что бы хотела услышать на такой вопрос сама обладательница «такого стиля»? — Спасибо. Её зовут Чиюки, и подобный стиль принадлежит только ей. — Извините, конечно, но вы не подскажете, что это за место? Мужчина всё же подал голос, и бармен вернулся к своим прямым обязанностям. Несмотря на то, что судья вновь объясняет правила один, ему легче. Легче, будто Чиюки подсказывает, и слова говорит вовсе не Деким. Мужчина внимательно слушает всё, что говорит бармен, в то время, как женщина с улыбкой кивает головой, будто зная наперёд. — А теперь, если позволите, я хочу задать вам один вопрос: помните ли вы, что было до того, как попали сюда? — Только имя. Такэси Ямори. Ну и то, что я шёл домой. — Благодарю, — а теперь самый ответственный момент. — А вы? Маджентовый взгляд женщины был устремлён прямо в глаза Декима. Её губы приоткрылись, чтобы ответить мужчине. Всё это казалось вечностью для судьи, который впервые чувствовал такое сильное желание узнать что-то. — Аюдзава Тори. Я писала роман и… Больше ничего не помню. Извините… — Благодарю, — слова, давшиеся с трудом. Похоже, мысли Декима были ошибочными. В конце концов, мало ли людей с такими глазами и лучезарной улыбкой? Мало. За всю жизнь Деким видел только одну девушку с совокупностью этих черт. Он внимательно смотрел за игрой, держа руки за спиной. Пока испытуемые играли в биллиард, Деким стоял в стороне. Чиюки сидела рядом, безучастно наблюдая за игрой. Декиму показалось, что они поменялись местами. Раньше именно он, лишённый эмоций, вёл суд, в то время как помощница следила за каждой игрой, анализируя прибывших людей. Интересно, сейчас Деким может почувствовать, какого было девушке? Судья смотрел на закрывающиеся двери лифта. Душу Тори ждало перерождение. Обычно судьи забывали о своих гостях спустя какое-то время, но Деким уже сейчас не мог сказать, почему распределил гостей именно так. Но он до сих пор помнил эти глаза и светлую улыбку, когда двери закрылись. *** — Дяденька, а можно мне пиво? Деким встречается с маджентовыми глазами мальчика, который погиб из-за несчастного случая. Но эта маджента так похожа на взгляд Чиюки, на взгляд Тори… Сколько времени прошло с их встреч? — Я могу предложить тебе сок. Для алкоголя ты ещё не подготовлен. Будто имеет значения, выпьет мёртвый или нет. Возможно, Деким налил бы алкоголь в стакан ребёнка, но с приходом Чиюки в его жизнь… Девушка уж точно отобрала бы бокал у Декима, сделала бы выговор бармену и налила мальчику воды или сока. А Деким так бы и не понимал, за что ему досталось, но попросил прощения и запомнил, что алкоголь нельзя давать посетителям, которые не выглядят взрослыми. Слишком много в последнее время Деким думает о Чиюки. Слишком часто вспоминает людей, которые одаривали его улыбками и тёплым взглядом. Однажды Деким спросил у Ноны: возможно ли, что душа приходит снова и снова после перерождения? Можно ли как-то понять, что это та самая душа? Нона не нашла что сказать Декиму, но мужчина в глубине, где должно быть сердце, уже знал ответ на свой вопрос. Он всегда узнавал её. В обличии Чиюки, в обличии Тори, в обличии мальчика, просящего взрослый напиток… В следующий раз Чиюки явилась в облике мускулистого байкера, который погиб, спасая с дороги котёнка. В результате пушистый зверёк остался жив, а мужчину сбила фура, не заметившая крупную фигуру в тёмных одеждах на ночной дороге. В каком бы облике не предстала Чиюки, её душу всегда ждало перерождение: она просто не умела жить так, чтобы попасть в «ад». — Знаете… Совсем недавно у меня родилась дочка… У неё глаза почти, как ваши… Деким с удивлением смотрел на девушку, которая умерла при родах. — А ещё вы похожи на моего мужа… Наверно, мне стоило сказать, что у Юки его глаза… Но вы действительно похожи… — Вы решили назвать девочку Юки? Деким ещё долго слушал рассказы девушки о том, как она хотела девочку, о выборе имени и о сварливости мужа. Она ещё не помнила, что умерла, и Деким находил рассказы Чиюки приятными и дорогими сердцу, а сравнение его с мужем гостьи заставляло невольно смущаться и почему-то быть счастливым, хоть Деким и не понимал, зачем люди выходят замуж и что такое любовь. — А? Это мне? — Ох… Заслушавшись гостью, Деким не заметил, что сделал привычный Мементо Мори и протянул девушке. — Простите, я просто… — Спасибо. Чиюки — а если быть точным, то Фудзиока Маю — пригубила коктейль, со знакомым удовольствием помощницы Декима, слегка болтая жидкость по окружности бокала. Дожидаясь второго гостя, судья с удовольствием проводил время с новым обличием Чиюки, наконец позволив традиции выпивать вместе возобновиться. — Деким! Коктейль — восторг! Почему ты раньше его не делал? Квартет завсегдатаев — а именно Квин, Гинти, Нона и Клавис — с удовольствием угощался новым алкоголем. Деким, протирая стакан, посмотрел на Чиюки с неизменным Мементо Мори и ответил: — Чиюки недавно научила меня. — Деким… Ты же пошутил, да? Ещё несколько часов Деким посвятил рассказам о встречах с душой Чиюки и о том, что в своём последнем на данный момент обличии девушка была молодым барменом, попавшим в перестрелку в баре, и именно в этом облике научила Декима новому рецепту. — Как называется хоть? — «Семь обличий». После той встречи Чиюки не появлялась в «Квин Декиме». Деким ждал её каждый раз, но чем дольше длилось ожидание, тем больше Деким волновался о судьбе этой души. А если Чиюки попала на суд к Гинти? А если Чиюки отправили в небытие, и Деким больше никогда не встретит её? Может Нона, послушав теории Декима, отдала распоряжение, и любая душа, хоть как-то напоминающая Чиюки, уходила к другим судьям? Годы шли. Деким выполнял свою ежедневную работу. Мементо Мори покрылось пылью в руках манекена, а бармен безучастно смотрел на медуз в аквариуме и пил виски. — Добро пожаловать в «Квин Деким». Я ваш бармен… — Здравствуй, милый… Деким поднял пустой взгляд на гостей, и лицо его, отвыкшее от проявления эмоций за последние годы, будто отмерло. В удивлении судья смотрел на старушку, не решавшуюся сесть за барную стойку и прижимающую к себе ходунки. — Деким… Здравствуйте… — Деким… Необычное имя. Но красивое. Меня зовут Чиюки Моситаро. Ты не подскажешь бабуле, как она сюда пришла? Глаза Декима расширились, поражённо смотря на гостью. Значит, Чиюки наконец прожила долгую и полноценную жизнь? Вот почему она так давно не заходила к нему? — К чёрту ваши игры! Отойди, бабуля! — И второй гость пытается найти выход, сворачивая за угол бара к лифту. — Молодежь… Спешат куда-то… А куда спешить? Кстати, чего у тебя красавица-то пьёт мутную жижу?.. Замени ей стакан, что ль… И Деким тут же выливает старый Мементо Мори, наконец сменяя его свежим голубым коктейлем. Мужчина с нежностью проводит рукой по волосам манекена, целуя холодную шарнирную руку, и лишь затем вкладывает в неё бокал. — Прости, что так долго… — А она красивая… Невеста твоя? Я такой же была в молодости… И Деким не может скрыть улыбку, ведь никогда ещё Чиюки не была так права. Игра только началась, а Деким уже знал судьбы своих гостей. Бабуля ловко играла в автоматы, побеждая оппонента, но парень, погибший в стычке уличных банд, решил взять реванш, вскочив с места и бросившись к Чиюки. Нити Декима не заставили себя ждать. И вот уже бармен крепил безвольное тело юноши в лифт с маской дьявола. — И что теперь с ним будет? — Его ждёт забвение, Чиюки. — А ты уверен? Деким замер, повернувшись к старушке. — Чиюки, он состоял в бандитской группировке и даже во время суда накинулся на тебя. Он определённо заслуживает места в «аду». — А почему «ад» — это забвение? На это бармен не знал что ответить, находясь в оцепенении после слов Чиюки. Словно в те времена, когда мёртвая помощница могла видеть куда больше, чем кукла-судья. — Что ты имеешь в виду? — Я прожила много, милый, и смерть для меня — не удивление. Мои дети растят моих внуков, и ушла я со спокойной душой. А дитё это мало того, что росло чёрт знает, где и как, так ещё и умер он, так и жить не начав. Слышал же, что он кричал? «Меня сестра ждёт. Никто о ней не позаботится!» Не жизнь у него была, а ты, как я поняла, и решаешь, куда кто пойдёт. Так дай ему шанс прожить все по-другому, как надо, Деким. В чём-то Чиюки была права. И логика была в её словах, и справедливость, но Декима беспокоила судьба души юнца не так сильно, как нечто другое. То, что Чиюки добавила после. — Если честно… Я уже не против уйти в забвение. Что-то подсказывает мне, что у меня был уж больно долгий путь. И я очень устала… Деким долго стоял, размышляя над словами своей старой знакомой. Взяв старушку под руку, он попросил её подождать у лифта и затем убежал в бар. — Теперь можно идти. — Деким, ты со мной, что ли? — Я помогу. Деким зашёл в кабину лифта вместе с Чиюки. — Ты плачешь. — Я счастлив. Двери начали закрываться. И как только Чиюки поняла, что случилось, уже было поздно. — Я не знаю, куда ведёт эта дверь. Лифт не обмануть. Но я знаю, что мне больше не придётся смотреть, как твои глаза и твоя светлая улыбка скрываются за железными створками. Прости, что… Не сделал этого ещё в первый раз, Чиюки. Старушка улыбнулась, щурясь от белоснежного света, заливающего кабину лифта. — А я сразу подумала: где-то я тебя уже видела. И не один раз. *** — Деким, скоро прибудут… Деким? Нона застыла посреди бара, не сразу понимая, что произошло. — Идиот! Клавис выбежал из лифта, не сдержав любопытства и беспокойства за состояние управляющей. Нона сидела на полу, вцепившись руками в бирюзовую косу. А за стойкой сидели два манекена. Чиюки и Деким. Судьи «Квин Декима», держа безликие головы прямо на входящих в бар. За стойкой стояли виски и Мементо Мори.