На горизонте никого

Добрались до Журавлей к половине десятого, зашли в Бургер Кинг напротив тяпнуть пивка. - Нормально? - Еще бы водочки. - Хорош. - Я не хочу туда идти. - Откажемся? - Похуй. - Что-то такое происходит, о чем мне нужно знать? - А ты как думаешь? - Мы сегодня неплохо подняли, нет? - Да? - Не воодушевляет? Хотел отпиздеться, но признался честно: - Вообще нихуя. - Это пройдет. - А? - Завтра проснешься, я говорю, улыбнешься остатку на карточке – и как рукой снимет всё. - Ок. - Я горжусь тобой, между прочим. - Рот ебал – - СТС подтвердили еще полсмены, послезавтра. Как же охуенно ты умеешь крутить людям яйца, смотрю и учусь. Дима заказал столик. - На твое имя, на четверых. Они сидели в углу, народу было немного: на удивление. - Вот он, наш чемпион! Дима встал, чтоб пожать Славе руку. - Ну что, русский парень Славик. Прямо в гланды Оксану Яновну выебал. Талант есть талант, я сразу – я говорю – я когда о тебе впервые услышал, я знал, что ты в хлам разъебешь здесь все. Атомный взрыв. Просто живая мощь – потрясающе, блядь, потрясающе, я такими словами не бросаюсь – ты знаешь. В очках, можно было толком не поднимать на него взгляд. Его горячая, сухая ладонь была точно такой, какой Слава ее запомнил. Как-то во сне приснилось, что Слава лежал на ней, голый, оглушенный, не мог пошевелиться, и другой ладонью его накрыло сверху, а потом они сомкнулись – и он исчез без следа. Дима коснулся спинки его стула, как будто хотел отодвинуть для дамы. Как мило. Потом его пальцы скользнули по тускло блестящему дереву и он вернулся на свое место. Только тогда Слава заметил, что СД все это время просидел на жопе, втупив в телефон, со скучным еблом. Эти дешевые выебоны пришлись очень кстати: отвлекли немножко. - Куртку снимешь? Нет. Да. Никак не удавалось понять, холодно здесь или жарко. Сделал вид, что не расслышал. - Я буквально на днях вернулся из Гамбурга… Принесли коктейльный сэт на восемь порций. - Комплимент от заведения. Слава приподнял очки. Бармен радостно закивал от стойки. - Респект. Главный бонус был в том, что не просили сэлфи и прочей ебни. Встать было бы тяжеловато. - Реально, Москва кипит. Горит: как при войне с Наполеоном, все, сожгли Москву! Опустил очки обратно, чтоб не слепили блядские хрустальные люстры. Черные стены Журавлей как будто таяли, исчезали, тьма клубилась вокруг, тьма была повсеместна, и они плыли в невесомости среди осколков мертвых звезд. Звуки едва доносились издалека, с покинутого корабля. Слава аккуратно переставил на свою сторону рюмки СД и начал уничтожать по одной. - Это что-то необозримое. Везде: на студии, в галерее, бля, на тусовках, где вообще никогда про рэп не говорили – зашкварно даже было с этой карты заходить – везде одна и та же тема. Ты знаешь, что произошло? Ты рэпер? А у тебя есть номер КПСС? Ты его видел? А какой он? Я не шучу – я не шучу – я встретил телку – роскошная баба, без этой всей хуйни ширпотребной, типа левых сосок, которые там у Оксаны вечно вертятся, я не знаю, всегда какие-то проблемы со вкусом были у мальченки, такими швабрами, как он в постель брал, не жалко пол было мочу в сортире на вокзале подтирать, - не суть. Телка отпад, модель, на классе, фигура – как Мекелянджило тесал, из мрамора, глаза – на пол-лица. Гараж – ок? И она ко мне подходит. Слово за слово. Она хочет пойти со мной, лишь бы я рассказал ей про тебя. А какие девчонки нравятся Гнойному? А правда, что он теперь свободен? Ну – расстались друзьями, естественно, мне чужая добыча ни к чему – но самое угарное другое, я ей говорю – я ей говорю – прости, принцесса, но на моем хую ты не въедешь в этот клуб. На что она улыбается – дает мне свою визитку, реально, очень круто напечатана, кстати, ты печатал уже визитки? Замай, вы визитки печатали? Надо напечатать, у меня есть отличный парень, - так вот дает визитку, типа, вдруг передумаешь, и говорит: я уже в Ренессансе, у нас один клуб. Я смотрю на визитку – а она не шутит. Реально уже в Ренессансе – модельное агентство Ренессанс, топ-7 по Москве. Она сказала – я серьезно – «я никогда еще так этим не гордилась». Дима поднял стакан, чтоб красиво перейти на тост – и обнаружил, что стакан пустой. Слава преспокойно съел вишенку с последнего коктейля и добил его в одно ебало. Дима только посмеялся: у них с жидочком была одна улыбка на двоих, улыбка чувака, который знает все, знает отлично, куда ведут цепочки в голове и тропы в темноте, куда несет их всех подземная река, видит всю шахматную доску, видит, как никто другой, – и кайфует от игры, пока ты потеешь и рвешь жилы, чтоб переползти на следующую клетку. Это, конечно, была наебка, но Диме она шла, а его улыбка Славе нравилась: всегда. Казалось, что, если придвинуться ближе, эта улыбка согреет Славе лицо. Он махнул официанту, чтобы повторили. СД спросил: - Притормозить не хочешь? - Нетушки. - А пора бы. - Чо, я смотрю, кто-то от мобильника отвлекся? Мы тебе не мешаем, Дядь Вить? - Ну кто-то должен делать дела, Слав. - Не перетрудись. Принесли выпить. - А можно водочки еще? - Отличная идея, я тоже выпью. Две? Три? - Четыре. Для начала. Андрюха занервничал. - Слав, меню посмотришь? - А? Замай пододвинул к нему листок. - Посмотришь? Или выбрать что-нибудь тебе? - Тут очень закуски хорошие. Приятный такой аля-рус, немножко на выебонах, но тебе понравится. - Классово не приемлемое заведение, Димочка. Приличные люди блинчики за семьсот семьдесят рублей порция не кушают. - Да все, кончай, хорош прибедняться: ты больше не пролетарий, ты должен щас, как царь жить. Как завоеватель. Император. - Восточно-Римский. - Обязательно, обязательно. Чо, Витек заботится, чтобы ты жил, как царь? А то он меня звал на лейбл к вам, выебывается чо-то на Флетлайнов, вся хуйня, но я чо-то не вижу, честно говоря, чтоб ты доволен сильно был – - Слава доволен, когда есть бабки. Отбил Андрюхе пятюню. - Альбом сдадите, поговорим. Перед глазами плыло, не мог прочесть меню, толкнул его Диме. - Ну его нахуй все, я хочу пельмешек. - У них пельмени – ураган. Какие тебе? С икрой и семгой, с мясом? - На твой вкус, искушенный. Дима сделал заказ и поднял, наконец, стакан. - Ну что – за Ренессанс? - Антихайп. - А чо, СД морозится? - Вы отлично знаете оба, что я не пью. - Ну вот Витя примерно так же, как пьет, и заботится, Димочка. Бля, до смешного – я в Москве застрял еще на два дня, мне тупо вписаться негде. И всем ништяк. - В каком смысле тебе вписаться – - Дядя Витя у нас просто ну очень важный белый господин, как бы, чтоб интересоваться немножко чужими мутками. С которых он процент не получает. - Сейчас не время и не место. - Смотри, как надулся весь, как будто и не худел совсем. - Хочешь побазарить – жду тебя утром в офисе. - ...Как в старые-добрые времена просто. - Так, как ты сейчас, мужики дела не ведут. - Вить, ну это тоже не разговор – - Хотя что б ты об этом знал. - Нормальный разговор, у нас других не бывает. - Ты бухой в хлам, посмотри на себя. - Вить, остыли – Витя не остыл: - Смотри, как бы не наговорить такого, о чем потом жалеть придется. Повисла пауза. Андрюха напрягся всерьез, даже как-то стало его жалко немножко. А Дима смотрел на него через стол – и явно готов был размутить в четыре руки. Слава опрокинул рюмку. - Твое здоровье, дядь Вить. Толкнул Андрюху под столом, чтоб расслабился. Андрюха бахнул сам: что делал редко. - Чо-то я погнал в натуре. Экран загорелся, пришло уведомление. Букер залил фотки со вчерашнего угарчика. - О, Федечка. Толкнул к СД телефон, чтобы он фотку рассмотрел как следует. На сэлфаче, который Букер все-таки запилил, они валялись на полу гостиничного номера. - Чо-то я правда перепутал. - Все, Слав. - К святому человеку доебался. Я кроме шуток, Витенька у нас икона христианского прощения. Андрюх, ты помнишь кору же, как Димон с Ваней Лениным – - Слав… - Конечно, помнишь, ты ж на хип-хоп.ру сидел тогда, самая популярная тема была – - Я тебя от души прошу – - Как его телку в Берлин забрали и там ебли в два ствола, пока Витенька ей звонил и спрашивал: милая, а на Рейхстаг посмотрели? А хорошо кушаешь? Дима поймал мячик. - Да Слав, серьезно, чо ты: у нас все ровно давно, Витя не в претензии – - А Витя никогда не в претензии, когда ему хуем по губам водит кто-то поизвестней. Слава, в общем, конечно, надеялся, что СД как минимум стол перевернет (и снова третье сентября), а как максимум полезет ему рожу бить. Вышло б весело. Но он только очень сурово встал из-за стола – сурово посмотрел и сурово съебался. - Я ж говорю, святой человек. Дима не выдержал и заржал. Принесли пельмешки. - Ебанарот, Слав. - Андрюх, ну не обижайся – Андрей подхватил куртку и побежал утирать слезки опущу. Дима покачал головой. Поднял свой стакан. - Не меняйся. Слава поковырял пельмени. Икра нагрелась. Было противно. Бабушка сказала бы – на голову надену. Бабушки на свете не было третий год, извиняться тоже было не перед кем. У нее дома хранился альбом с коллекцией открыток. Она никогда не выезжала из Союза. Открытка с видом Мадрида была у нее любимой. На старой бумажной карте, она могла показать каждый всратый бар, каждый дом и переулок из испанских рассказов Хемингуэя. Не приехал к ней на похороны, потому что не было денег на билет. Вано так собирал на стриме на поездку к маме, но накидали шесть косарей вместо тридцати, и он скурил их за одни выходные. Альбом с открытками поехал на свалку. В начале сентября Андрюха делал им обоим по заграну. Теперь отправиться можно было куда угодно: тыкай в глобус, покупай билет. Сидел голодный за полным столом, воротил от тарелки нос, блевать тянуло от самого себя еще сильней, чем от всех прочих, старый номер, переживая тяготы знал точно – в подвал не добивает солнце, и быть счастливым нет резона. Полтора месяца как мог быть, кем угодно. А оставался – суканахуйблядь – собой. Поднял телефон. - Андрюх? Верни этого мудака сюда минут через десять. Ну ты ему так и скажи, но вообще мы валим: пусть счет оплатит. - Что дальше? - А дальше, Димочка, поехали к тебе.