3 мая 1978
Резкий стук в дверь привёл её в чувство. — Долго ты ещё там сидеть собралась?! — послышался грозный голос мужчины, после чего последовал ещё один удар в хлипкую дверь. — Тут уже очередь собралась! — Attends une minute. (Одну минуту.) — Грёбаные французы, — выругался мужик. — Грёбаные англичане, — едва слышно в ответ произнесла София. Проблемы, как добраться до Франции, начались с момента, когда она покинула дом в Белгравии. София никогда в жизни не путешествовала одна, тем более, на магловском транспорте. Первым делом она трансгрессировала в Косой переулок, чтобы почтовой совой отправить Сириусу уроборос и поменять валюту. Там же, в «Дырявом котле» она узнала как добраться до лондонского вокзала. Ей казалось вполне логичным, что поезд до Франции отправляется именно оттуда. Как он поедет через Ла-Манш она не задумывалась. Но всё оказалось куда сложнее. Приветливая старушка, сидящая в окне кассы, в подробностях ей объяснила, что для начала ей надо отправляться в Дувр. — Дувр? Что это такое? — Дувр это город и порт, милочка, — ласково улыбнулась она. — Расположен на юго-востоке Англии. Тебе удобнее всего будет добраться туда на поезде. А дальше, как объяснила старушка, как только она окажется в порту, она на пароме должна переплыть пролив. Паром её привезёт в Кале — город и порт Франции, и уже оттуда она сможет добраться до Парижа. — При удачной стыковке всех рейсов, дорога займет всего часов десять, — закончила она, продолжая нежно улыбаться. Но, очевидно, удача покинула Софию уже в тот момент. Поскольку трансгрессировать неизвестно куда она не могла — она всё ещё плохо справлялась с обычной трансгрессией, ей пришлось ждать поезд от Лондона до Дувра. К счастью, ближайший рейс отправлялся уже следующим утром. Переночевав в привокзальной гостинице, утром она села в поезд. Чем ближе они становились к Дувру, тем более мрачной становилась погода. Из окна сквозь плотный туман практически ничего не было видно, лишь слабые очертания редких домов, расположенных вдалеке. По стеклу беспрестанно барабанил дождь, навевая тоску и уныние. Впрочем, у Софии в душе происходило нечто похожее, и она задумчивым взглядом вглядывалась в эту беспросветную пелену. — Для чего едешь в Дувр? София перевела взгляд от окна на девушку, сидящую напротив. Очевидно, ей надоело ехать в полной тишине большую часть пути. — У меня… дела там, — туманно ответила София. — В порт едешь? — улыбнулась она. София мгновенно напряглась, а по стеклу пробежала едва заметная трещинка. — С чего ты взяла? — нервно спросила София, на всякий случай нащупав под короткой курткой палочку, засунутую за ремень джинс. — Ты явно не англичанка, — на секунду задумавшись, протянула она. — Да и что ещё делать в Дувре, как не ехать во Францию? — улыбнулась она и добавила: — Кстати, меня Кристин зовут. — Бетти, — выпалила в ответ София первое пришедшее в голову имя. — Очень приятно, — кивнула Кристин и показала за окно, на котором всё сильнее расползалась трещина. — Скоро уже будем на месте. Ты когда-нибудь была раньше в Дувре? — Нет. — Тут скучновато, но вообще, есть на что посмотреть. Если будет свободное время, обязательно сходи в Дуврский замок! Он один из самых крупных в Великобритании, — восторженно произнесла она. — Хорошо. — Но самое главное, ты просто обязана увидеть Белые скалы! Они совсем недалеко от порта. И именно благодаря им Англию называют Альбионом! Кристин пустилась в красочный рассказ о Белых скалах, которые в высоту достигают более ста метров, и благодаря яркому белому цвету видны даже с французского мыса Гри-Не. Скалы виднеются за несколько десятков километров, и издавна служили среди моряков символом приближения к берегам Англии. О них ходят легенды, им посвящено множество поэм, а среди художников картины с изображением Белых скал встречаются даже чаще, чем с изображением не менее живописного Ла-Манша. — … странно, — произнесла Кристин, прервавшись в своём рассказе и посмотрев на окно, которое было сплошь испещрено паутинкой трещин. — Мне казалось, этого не было… — А вроде, так и было, — как можно увереннее произнесла София, стараясь унять внутреннюю дрожь. Кристин явно была обычной маглой и вполне безобидной, но София, кажется, стала бояться всех подряд. Ей беспрестанно казалось, что за ней следят и в любую секунду могут напасть. Она понимала, что это ничем не обоснованный страх из-за того, что ей пришлось пережить в поместье Лестрейнджей, но покой всё равно не приходил. — Возможно, — задумчиво протянула Кристин и вдруг улыбнулась. — Этим консервным банкам уже лет сто, — она махнула рукой на вагон поезда, — не удивлюсь, если он прямо под нами рассыплется. Кристин вернулась к своему рассказу, а София постаралась взять себя в руки, утешая, что ехать осталось не больше получаса и скоро она снова останется в одиночестве. Кристин вышла на вокзале в Дувре, а София, по её подсказке, поехала до конечной станции, где находился непосредственно сам порт. В Дувре поливал сильный ливень. Из-за того, что город с большинства сторон был окружен проливом и морем, тут стояла высокая влажность, а из-за плотной пелены дождя не было ничего видно дальше пары метров. С трудом отыскав кассу порта, София узнала, что ближайший паром отправится как только утихнет ураган. В Дувре она застряла на три дня. Проживая всё это время в гостинице неподалеку от порта, она практически не покидала свою комнату. На улице в такой ливень всё равно делать нечего, а ощущение, что она под пристальным наблюдением никуда не исчезло. Единственным развлечением был телевизор, на котором из-за плохой погоды показывал лишь один телеканал, и круглые сутки транслировал какое-то мексиканское телешоу, которое Софии надоело ещё в первый день. Поэтому она решила не терять зря время и заняться изучением книги по рунам, которую она нашла у отца. В первую очередь, она хотела найти защитные руны для себя. Мания преследования, казалось, обострялась с каждым днём. Отыскав пару полезных рун, одна из которых служила оберегом от простеньких темных чар, а другая защищала от слежки и сбивала преследователей с пути, София попросила у администратора отеля иголку и нитку. Она не придумала ничего лучше, как вышить эти руны на внутренней стороне куртки. Любые чернила со временем бы стерлись, а свою короткую, до талии, кожаную куртку она снимать не планировала. Измучавшись, изматерившись и исколов все пальцы, но она с делом справилась.***
Проснувшись ранним утром в среду, она сразу увидела за окном восходящее солнце и чистое небо. Быстро сорвавшись с места и даже не позавтракав, она устремилась в порт, где уже скопилась длинная очередь желающих отправиться во Францию. И снова, стоило оказаться в толпе, как она почувствовала на себе чей-то взгляд. Она всматривалась в лица людей, прохожих и работников порта, но не видела никого подозрительного. В очередной раз убедив себя, что ей всего лишь кажется — смысл за ней следить? Если она нужна Темному Лорду, её бы сразу схватили, — она встала в конец длинной очереди. Ровно в девять утра переполненный паром отчалил от берегов Англии. Паром представлял собой довольно большое двухэтажное судно. На верхней палубе над рядами сидений, размещенных посередине, была плоская крыша. Основные же места для пассажиров находились на нижней палубе, вдоль которой шли круглые небольшие окна, находящиеся чуть выше уровня воды. Они проплыли уже половину пути, всё это время София провела на самом носу парома, нетерпеливо глядя на медленно приближающуюся Францию, как вдруг вспомнила о словах Кристин. Уже подходя к корме, она увидела их — Белые скалы. У нее дыхание перехватывало от красоты и величия. Массивные, высокие скалы ярко контрастировали на фоне синего пролива. А сверху, прямо над тонкой зеленой полоской простирался густой туман, рваными облаками проходящий по всей поверхности. Она села на единственное свободное место на корме, не в силах отвести взгляда от отдаляющегося Альбиона, и впервые задумалась о Сириусе. Нет, в мыслях её он присутствовал постоянно, но она не позволяла себе полностью падать в этот омут, переживая, что иначе бросит задуманное и просто к нему вернётся. Но это будет неправильно и надолго её не хватит, ей всё равно необходимо найти Джори и узнать, что произошло. Необходимо окончательно закрыть эту часть жизни. У нее всё ещё сердце от боли сжималось, стоило вспомнить взгляд Блэка, когда она уходила. Она бы всё на свете отдала, лишь бы он так никогда на неё не смотрел. Будто она предала его и всё, что между ними было. Зная Сириуса, она не сомневалась, что он надумал себе всё самое худшее. И потому она надеялась, что уроборос Луи не даст Сириусу её возненавидеть. Она не ждала, что он сразу воспользуется им и найдет её. Но она надеялась, что с ним Сириус быстрее успокоится, и, возможно, закончив Хогвартс, придёт к ней. Хотя душа её и требовала, чтобы Сириус сию же минуту явился к ней. Ещё тогда, как только она отправила сову с уроборосом к нему. Но он, очевидно, всё ещё не мог смириться с её поступком. София и не рассчитывала, что он быстро её простит. Она даже смогла поставить себя на его место и подумала, что если бы в подобной ситуации уроборос прислал ей Блэк, она бы его не раздумывая сожгла. И надеялась, что Сириусу хватило терпения этого не сделать. Конечно, хватило. Должно было хватить. Как бы он не был зол на неё, а он должен понимать, что это самый верный способ встретиться им вновь. София жалела только о том, что не рассказала ему в подробностях как им пользоваться. Да она и сама толком не знала принцип его действия — никогда не было необходимости узнавать. В конце концов, она и подумать не могла, что талисман брата однажды окажется в руках Сириуса. И Луи наверняка так думал, поэтому и не просвещал её об особенностях его действия. София знала лишь то, что их уроборосы соединены уникальным рунным кодом, и активируются заклинанием на бретонском языке. Она переживала, что с последним у Сириуса могли возникнуть трудности, но ещё зимой в его поместье она видела целый стеллаж в библиотеке, посвященный книгам заклинаний на всех европейских языках, в том числе и устаревших. К тому же, она определенно не раз, когда хотелось отругать или позлить Блэка, говорила на бретонском, хоть и знала его прескверно. И даже упоминала, что на этом языке говорили все её предки со стороны отца. Для Сириуса, правда, бретонский был обыкновенной вариацией ненавистного французского. Вряд ли он вообще их различал. Но он должен был разобраться. А если нет, София надеялась, Сириус сможет ещё раз обратиться за помощью к Регулусу. Он бы и в рунах быстро разобрался, и нужное заклинание нашёл. Младший Блэк, кажется, знал о её семье даже больше, чем она сама. И её всегда трогало за живое, что Регулус дарит ей белые розы — один из элементов их фамильного герба. Да, Регулус бы быстро понял, что нужно делать. Воспоминания о Сириусе и Регулусе вызывали в ней тоску и непреодолимое желание курить. Она уже достала сигареты и зажигалку, как заметила табличку о запрете курения на пароме. Решив, что не будет ничего страшного, если она покурит в туалете, она спустилась на нижнюю палубу. Плотно закрыв хлипкую дверь, она села на бачок унитаза и зажала сигарету губами, чиркнув колесиком зажигалки. Горький дым сразу неприятно опалил горло. Она в принципе давно не курила, а до этого, последние несколько месяцев, предпочитала курить лишь из рук Сириуса. Ей всегда было много целой сигареты, поэтому она просила у него. Он прикуривал её и подносил к губам Софии. Слегка касался пальцами её губ и позволял несильно затянуться. А после этого всегда целовал, обхватив свободной рукой за затылок и не давая отстраниться. Она выдыхала дым ему в рот, целуя в ответ, и так у неё всегда в этот момент голова кружилась, что казалось, она притяжение к земле теряет. Казалось, не обнимай её Сириус так крепко, и она воспарит в невесомости. Она сейчас всё на свете бы отдала, чтобы Сириус оказался с ней рядом в этом крошечном тесном туалете, чтобы курить из его рук, чтобы целовать его и задыхаться от дыма и переполняющей страсти. Резкий стук в дверь привёл её в чувство. — Долго ты ещё там сидеть собралась?! — послышался грозный голос мужчины, после чего последовал ещё один удар в хлипкую дверь. — Тут уже очередь собралась! — Attends une minute, — ответила София. — Грёбаные французы, — выругался мужик. — Грёбаные англичане, — едва слышно в ответ произнесла София. Тяжело вздохнув, она поднялась на ноги, затушила недокуренную сигарету о стену и достала из рюкзака матовую, бледно-розовую помаду, лишь на тон темнее её собственных губ, которую она нашла в вещах матери. Вначале аккуратно она провела ею по верхней губе, потом и по нижней, закрасив тонкий белый шрам. В последние дни она постоянно её наносила, даже если никуда не выходила. Посмотрев на губы под разными углами в зеркало, она осталась вполне удовлетворена — шрам и не разглядишь. — Быстрее! — и очередной удар по двери. — Toilettes à votre disposition monsieur, (туалет в вашем распоряжении, мсье,) — усмехнувшись, произнесла она, выйдя из туалета и взглянув на грозного мужика. Удостоив её недовольным взглядом в ответ и в очередной раз что-то проворчав про французов, он весьма грубо оттолкнул её в сторону. Ну, а София, не задерживаясь, поднялась обратно на верхнюю палубу и встала на носу, с легким приятным волнением смотря на порт в Кале, который становился всё ближе и ближе.***
Во Франции, казалось, воздух другой был. Более легкий и свежий, что хотелось вдыхать его полной грудью снова и снова. Кругом все говорили на таком приятном слуху французском языке. И даже люди были улыбчивые и приветливые. Как же всё-таки она скучала по дому. Первым делом София решила отправиться в родное поместье. От Кале до пригорода Парижа было приличное расстояние, но София всё равно решила трансгрессировать, у неё попросту терпения не хватит тратить ещё несколько часов на поездку на поезде. Сконцентрировавшись, она переместилась к воротам поместья. Всё тело сдавило в крошечный комок до боли. Казалось, её просто разорвет на атомы. Не удержавшись на ногах, она рухнула на землю. Перед глазами всё страшно кружилось, как в калейдоскопе. Виски больно сдавливало, а мир вокруг крутился так быстро, что смазывался в одно сплошное яркое пятно. Нет, всё-таки ей пока нельзя трансгрессировать на большие расстояния. С трудом поднявшись вначале на четвереньки, а потом и на ноги, она окинула взглядом округу. Всё было тихо и спокойно, а у неё впервые пропало чувство, что за ней следят. Но тут, возможно, начали действовать её руны. Всё равно, на всякий случай, достав палочку, она отворила ворота и вошла во двор. София не могла сказать, что с родным поместьем связано множество счастливых воспоминаний, но она действительно была безумно рада оказаться здесь вновь. Красивые зеленые лужайки и заросшие кусты белоснежных роз; круглые фонтаны с красивыми статуями в центре; извилистые каменные дорожки, расположенные по всей придомовой территории. И сам дом, выполненный из белого камня, с изящными колоннами, множеством балкончиков и огромными окнами от потолка и до пола, обрамленными посеребренными рамами. Более красивого места она никогда не видела. И будь её воля, она перевезла бы Сириуса сюда. Дальше от Англии и от войны; ближе к себе. Бесшумно открыв входную тяжелую дверь, она прислушалась. Она переживала, что в этот дом, как и в их дом в Англии, могли проникнуть посторонние. Очевидно, после смерти отца, его защита, наложенная на дом в Англии, спала. Но здесь, во Франции, их защита куда более старая и сильная, и она сохранилась. По крайней мере, София не заметила никаких следов пребывания чужих людей. Поместье было в таком же виде, как и прошлым августом, когда она его покидала. Перед уходом из дома в Белгравии она сама поставила на него рунную защиту, подобно той, что делала для Снейпа. Она хоть и была не особо сильной, но за счет уникального рунного шифра разбить её практически невозможно. София и могла бы перестраховаться и сделать подобную защиту для поместья в Париже, но, если старая защита действует, то с новой они пересекутся и деактивируют друг друга, став бесполезными. Поэтому она решила не рисковать лишний раз. В любом случае, София не планировала здесь задерживаться. Она попробует ещё раз поискать в вещах родителей что-то, что может указать на местоположение Джори, а если ничего не найдет, то отправится в Марсель и уже там будет думать, что делать дальше.***
На то, чтобы перебрать все записи, указания и договоры родителей, у неё ушло несколько дней. Как оказалось, с собой в Англию они взяли лишь малую часть документов. В первую очередь она проверила документы матери. Именно ей удалось помочь Джори, и София надеялась, что у неё есть какие-то подсказки. И она оказалась права. Несколько пергаментов, датируемых январем прошлого года, были составлены на греческом языке. София этот язык знала отвратительно. Бабушка со стороны матери, конечно, пыталась её обучить родному языку своих предков, но попытка провалилась. Однако её небольших знаний вполне хватило, чтобы разобрать, что для некого Матье Бутена арендован дом в Марселе. Кто такой Матье Бутен она не знала. Зато она знала, что Джори мама спрятала в Марселе. Не исключено, что она сделала это под чужим именем. Аренда была оформлена лишь на год, но София надеялась, что Джори удалось её продлить. Переписав адрес дома, она решила утром сразу отправиться на юг Франции. Поскольку Париж и Марсель находились на противоположных концах страны, трансгрессировать на такое расстояние она не рисковала — она полдня восстанавливалась после трансгрессии от Кале до Парижа, а тут её и вовсе расщепить может. А сейчас ей не помешает поужинать и хорошо поспать. Взяв деньги и палочку, она вышла за периметр поместья и трансгрессировала во внутренний двор ближайшего ресторана, где последние дни покупала себе еду. Ресторан поздним вечером был переполнен. Заняв единственное свободное место за барной стойкой, она сделала заказ, попросив упаковать его с собой. Стоило официантке отойти, она вновь почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Нервно оглядевшись, она попыталась успокоить себя, что всё это ей кажется. Руны её защищают, слежки быть не может. — Дерьмо, — в ужасе прошептала она, понимая, что она в одной лишь рубашке, а куртка, с вышитыми защитными рунами, сейчас лежит в её спальне. Она была так воодушевлена тем, что нашла хоть какую-то информацию о Джори, что совершенно забыла о своей безопасности. Все тело мгновенно напряглось от ощущения опасности, пальцы задрожали. Она пыталась взять себя в руки, но только делала хуже. Ей казалось, что сейчас, прямо сейчас, неминуемо произойдет что-то ужасное. Чем больше она пыталась сконцентрироваться и не пускать эмоции наружу, тем больше начинала нервничать. Каждая клеточка тела всё больше вспыхивала огнем, в кончиках пальцев кололо, а сердце колотилось с сумасшедшей скоростью. Она зажмурилась, не в силах больше это выносить. Лампочки, проходящие над всей барной стойкой, с громким звоном лопались одна за другой. Бутылки, стоящие ровными рядами на полках у стены, падали и разбивались. Среди людей начинала подниматься паника. Все вскакивали со своих мест, оглядываясь в поисках источника необъяснимых явлений. А у Софии внутри всё дрожало и не думало останавливаться. На негнущихся ногах она спрыгнула с высокого стула, пошатнувшись, и хотела уже направиться на выход, но, развернувшись, уперлась в грудь высокого мужчины, который стоял к ней практически вплотную. — Уже уходите, мадемуазель? — глубоким, бархатным голосом на чистом французском спросил он, слегка удерживая её за плечи. София, всё ещё находясь не в себе, подняла на него взгляд. Мужчина был весьма привлекательным и с яркой харизмой. У него темные волнистые волосы, зачесанные назад, тонкие губы, изогнутые в усмешке, и волевой подбородок, заросший щетиной с легкой проседью. Хищный взгляд тёмных глаз из-под густых бровей. И Черная Метка, виднеющаяся из-под закатанного рукава рубашки. Паника, накрывшая её в этот момент мощной волной, окончательно вынесла окна во всем ресторане и сбила электричество, которое затрещало, мигая в разных конца ресторана, и наконец погасло, погружая весь зал в полную темноту. Среди посетителей поднялся страшный шум. Всё вскакивали со своих мест, опрокидывая стулья, кричали и бежали на выход. Воздух возле Софии наэлектризовался и вибрировал. Перед глазами всё ещё вспыхивали яркие огни. Она пыталась вырваться из хватки мужчины, который только сильнее сжал её руки, и смотрела на толкающихся, паникующих французов, которые и не замечали происходящее с ней. Их толкали с разных сторон и вплотную прижали к барной стойке, а она всё активнее пыталась вырваться, пиная Пожирателя по ногам и с силой царапая те участки кожи, до которых могла дотянуться. И при этом, кажется, не приносила ему и толики неудобств. — Успокойся, София, — тихо, но с отчетливой угрозой, произнес Пожиратель, наклонившись к её уху, и без труда удерживая её, — не будешь сопротивляться, не пострадаешь. Очевидно, он не пытался трансгрессировать, не желая ненароком зацепить с собой маглов, которые всё ещё плотной гурьбой облепляли их со всех сторон. А ей, наконец, удалось высвободить одну руку. Она схватила лежащий на барной стойке десертный нож и, планируя всадить его прямо ему в шею, с силой ударила. Грязно выругавшись на незнакомом ей языке, он увернулся, и нож попал ему в плечо, углубившись лишь на пару сантиметров и застряв. Зашипев от боли, он ненароком ослабил хватку, и София окончательно выскользнула из его рук. С трудом отступив на полшага, она в тот же миг трансгрессировала. Она и двое маглов, которые в тот момент пытались её оттолкнуть, пробиваясь к выходу из ресторана, оказались в паре десятков метров от её поместья. Не обращая внимания на их удивленные возгласы и крики, она со всех ног бросилась к воротам дома. Перед глазами всё ещё плыло, а сердце грозилось вырваться из груди, перехватывая дыхание и не давая нормально вздохнуть. Но, вбежав в дом и закрыв дверь, она не почувствовала спокойствия. Внутри всё находилось в подвешенном состоянии, грозясь взорваться в любую секунду. Она не ошиблась. За ней действительно следили. Темный Лорд её не отпустил. Она паниковала и не знала, что делать. В огромном поместье оставаться в одиночестве было страшно. В конце концов, даже если защита не спала, у Пожирателя мог быть сюда доступ — кто знает, вдруг, отец его сюда приглашал. Лучший вариант, на её взгляд, — трансгрессировать в магловский район Парижа и переждать там. А утром она на поезде отправится в Марсель. Стянув с себя шелковую рубашку, рукав которой Пожиратель успел порвать, она надела футболку Сириуса и куртку с рунной защитой. Торопливо побросав все нужные вещи в рюкзак, она закинула его на плечо и уже была в дверях своей комнаты, как вдруг замерла, чувствуя, как новая волна ужаса расползается по телу. Весь дом оглушила музыка, заполняя собой всё пространство. София с первых нот узнала Хабанеру из «Кармен» Бизе Жоржа, пластинка которого была в коллекции матери, чувствуя, как холод по всему позвоночнику прокатывается. Высокие, глубокие оперные голоса эхом отдавались в пустых комнатах дома. У Софии мурашки от ужаса бежали по всему телу. Насыщенные, полные звучания меццо-сопрано, которые оглушительно били по ушам, вызывали неподдельный страх. София боялась и пошевелиться, так и замерев в дверном проходе. Выходит, доступ в дом у него всё-таки был. Выглянув в коридор, она посмотрела вначале в одну сторону, потом в другую, никого не замечая. В какую бы сторону она не пошла, она попадет в гостиную, откуда и звучала музыка. Запираться в комнате тоже не лучший вариант, она попросту запрет себя в клетке. Прыгать с третьего этажа — идея совершенно безумная даже для нее. Можно было бы спуститься на второй этаж и из кабинета матери, через балкон и по декоративному винограднику спуститься на улицу, но оттуда до ограды поместья практически сто метров. Она десять раз успеет проклятье в спину словить. Зато от черного хода до ограды всего метров двадцать, но чтобы туда попасть, придется спуститься на первый этаж, куда вели две лестницы. Правда, София не знала сколько людей в доме, не исключено, что уже обе лестницы перекрыты; не исключено, что у того Пожирателя есть напарники. В любом случае, медлить было нельзя. Крепко сжимая палочку в руке, она, понадеявшись на рунную защиту, медленно двинулась по коридору, осторожно ступая по ковровой дорожке, в правую сторону, откуда был более короткий путь. Она не прошла и пяти метров, заметив в конце коридора приближающуюся тень. Спрятаться было негде, а в длинном пустом коридоре она была словно мишень. Она и шага ступить не успела, как высокая фигура Пожирателя показалась прямо перед ней. Их разделяло всего метров тридцать, коридор был ярко освещен, но Пожиратель будто сквозь неё смотрел. — Я знаю, что ты здесь, птичка моя, — вкрадчиво произнес он. София его едва услышала из-за высоких оперных голосов и всё нарастающих нот в очередном акте. Он плавно двигался по коридору, словно хищный зверь, а София также плавно отступала назад, боясь даже выдохнуть или моргнуть. — Любишь играть в прятки, птичка? — усмехнулся он и резко взмахнул палочкой. По коридору волна воздуха прокатилась, обдувая её со всех сторон. Правда, ничего не произошло — он по-прежнему перебегал взглядом по коридору, не замечая её. Только София сама себя выдала. Он поднимал палочку раз за разом, выпуская одно заклинание за другим, а у неё только паника возрастала. Не выдержав, она развернулась и со всех ног кинулась в противоположный конец коридора, сама не замечая, что вместе с ней по всей стене бежит полоска трещин и осыпается краска. И очередное заклинание, ударившееся ей ровно в спину. Она падает, собрав за собой ковровую дорожку. И лишь обернуться успевает, чтобы увидеть, как Пожиратель вновь поднял палочку, выпуская заклинание. — Вот ты где, птичка моя, — он растянул губы в довольной улыбке, глядя прямо в её глаза. Между ними всё ещё метров тридцать, София с трудом поднимается на ноги, понимая, что спасения нет. А Пожиратель, всё также плавно и грациозно двигаясь, идёт к ней навстречу, и лишь смотрит с ненормальным восторгом. София делает шаг назад, и он снова поднимает палочку. — Не дергайся, птичка. Но она не собиралась так просто ожидать свою смерть, продолжая отступать, двигаясь спиной вперед. Пожиратель, скривив недовольно губы, взмахнул палочкой, невербально выпуская заклинание. — Протего! — прокричала она единственное, что знала из защитных заклинаний, вскидывая палочку. Защитный барьер вырвался такой силы, что мощной волной отбросил их двоих в противоположные концы коридора, впечатав в стену. Ей казалось, из нее дух выбило, больно ударившись спиной и затылком о стену. В глазах потемнело, голова ощущалась чугунной. Но Пожирателю повезло меньше. В конце коридора, куда его отбросило, стояла мраморная статуя, которая тут же на него рухнула, стоило ему снести опору. София понимала, что это её шанс. Вот сейчас у неё есть шанс сбежать, но перед глазами всё двоилось и плыло, она с трудом шевелила руками и ногами, кое-как поднимаясь. В голове была одна только мысль: бежать. Словно в тумане, ударяясь о стены и ничего не понимая, она подхватила упавший рюкзак и палочку, и вывалилась на лестницу, тут же оступившись. Ударяясь локтями и коленями, она собрала целый пролёт. Всё тело, казалось, превращается в один огромный синяк. Она уже была на первом этаже, шатаясь и запинаясь пробираясь к выходу. Она не знала от чего сильнее: от удара головой, от выбросов магии, но её трясло, мысли путались, а перед глазами по-прежнему двоилось и мерцало всё яркими вспышками. В ушах звенело, а опера как раз подходила к кульминационной части, высокими нотами ударяя по барабанным перепонкам, ещё больше дезориентируя в пространстве. В очередной раз запнувшись, она рухнула на четвереньки, замечая, как в следующую секунду пролетела вспышка заклинания по тому месту, где только что была её голова. — Далеко собралась? Пожиратель был весь в пыли, прихрамывал на одну ногу, и, зло сверкая глазами, двигался на неё. На лице виднелся заметный порез, часть скулы разбита. София пыталась встать, поднимая палочку и силясь вспомнить хотя бы одно заклинание, но в голову, как специально, ничего не шло. Верно, всё-таки, Блэк говорил. Ей надо было ходить на эти идиотские курсы. — Бомбарда! — прокричала она, направляя палочку прямо в Пожирателя. Но он с легкостью блокировал заклинание, только ковёр слегка подпалился. — А мне говорили, что колдовать ты не умеешь, — процедил он, подходя всё ближе и расчищая чарами себе путь. — Бомбарда! Бомбарда! Бомбарда! — София направляла палочку на всё подряд, без конца выкрикивая заклинания. Вся комната сотрясалась от взрывов. Рушились тонкие колонны; со звоном осыпались зеркала; взрывалась мебель; одно из кресел пылало огнём; краска с кусками кирпича обрушивалась на пол. — Ты другие заклинания знаешь, птичка? — зло прорычал Пожиратель, едва успевая защищать себя от урагана в округе. После очередной Бомбарды с грохотом и треском обрушилась гигантская хрустальная люстра на пол, вырвав с собой приличный бетонный кусок. В комнате поднялся столб пыли, скрыв Пожирателя из вида, и София, воспользовавшись моментом, пустилась бежать к выходу. Но очередное заклинание сбило ее с ног. Она упала, распластавшись по полу во всю длину тела. Рюкзак с плеча слетел, рассыпав по полу всё своё содержимое. — Игры закончились, птичка, — проговорил он, подходя к ней, грубо хватая её за волосы и разворачивая на спину. Схватив её за ворот футболки, он её резко дёрнул на себя, но София, сопротивляясь, отпрянула назад. С громким треском футболка разорвалась пополам, а в руке Пожирателя остался кусок красной ткани. Это же была её любимая футболка. Футболка, которую Сириус сам сделал специально для неё, чтобы сообщить всему Хогвартсу, что она принадлежит ему. — Тварь, — прошипела София, с силой пнув ногой в тяжелом ботинке прямо по животу Пожирателя. Но он этого, кажется, даже не почувствовал. Перехватив ее ногу, он стащил её ниже к себе. Придавливая её своим весом, он сел на её бедра, и, широко замахнувшись, отвесил грубую пощечину. В глазах в очередной раз всё замелькало огнями. По лицу растекалась острая пылающая боль. — Я же сказал, не дергайся, — процедил он, приближая к ней своё лицо и руками сжимая все доступные участки кожи. — Будешь себя хорошо вести, птичка, легче отделаешься. София смотрела на него затуманенным взглядом, от удара у неё словно вакуум в голове образовался. А он провёл носом вдоль её лица, с шумом вдыхая воздух и вызывания неприятные мурашки по всему телу. — Ты же не против, если мы немного развлечемся, — тихо произнес он ей на ухо, одной рукой сдвигая прядь волос, другой до боли сжимая грудь. — А, птичка? — Конечно, не против, — слабо произнесла София, понемногу приходя в себя. Она чуть приподняла голову и вцепилась зубами в его ухо, насквозь прокусывая хрящи. — Дрянь! Грёбанная дрянь! — прокричал он, отпрянув. Одной рукой он зажал кровоточащее ухо, другой уже вновь замахнулся, но София, воспользовавшись этой секундой, ухватила рукой гриф укулеле, лежащей возле неё, размахнулась и со всей силы, что была, впечатала её в скулу Пожирателя, ломая инструмент в щепки и оставляя на его лице глубокие ссадины. — Долбаная мразь! — снова прокричал он, вскакивая на ноги, хватаясь руками за лицо и жмуря глаз. Кажется, одна из струн, лопнув, ударила ему ровно в глаз. — Сволочь! София, не помня себя от страха, путаясь в своих же ногах поднялась, хватая палочку, и в очередной раз бросилась бежать, ничего не видя перед собой. Падая, запинаясь, она бежала, видя перед собой лишь белую ограду, которая становилась всё ближе и ближе. В паре сантиметров от неё пролетела очередная вспышка заклинания, которая раскола пополам стоящую рядом статую, а следом поток ругательств, но София их уже не слышала. Она, только переступив порог поместья, тут же трансгрессировала.***
Следующие две недели она практически не покидала номер гостиницы. Три дня она не вставала с кровати. Магические выбросы, множественная трансгрессия и использование магии полностью лишило её сил. Она даже думать ни о чем не могла, так и лежала, бессмысленным взглядом уставившись в стену. Первым проснулся голод. Гостиница была маленькой и дешевой, и никто готовить ей обед, даже за деньги, не собирался. Ближайшее кафе было всего через дом, но даже чтобы до него дойти, Софии пришлось собрать остатки храбрости. Чувство преследования никуда не исчезло, в каждом прохожем она видела Кармен, как она стала звать того Пожирателя. Ей казалось, что он повсюду. Она постоянно слышала его голос, который звал её птичкой; она шарахалась от каждой тени; хваталась за палочку от любого резкого движения или звука. Всё это нервировало и давило на неё. Десяток защитных рун она вышила не только на куртке, но и на футболке, на джинсах и даже на нижнем белье. Часть одежды ей также пришлось купить, поскольку с собой ничего не было, и даже единственную футболку Кармен порвал пополам. Но тут, к счастью, ей согласилась помочь администратор гостиницы. За отдельную плату она сходила в магазин и купила всё по списку.***
София сейчас даже представить не могла, что она окажется на лионском вокзале, на котором всегда тысячи туристов и французов, но добраться до Марселя по-другому было невозможно. Наверное, она просидела бы в гостинице ещё дольше, если бы у неё не закончились деньги. То немногое, что она нашла в джинсах и куртке, она полностью потратила. Возвращаться в поместье она не будет даже под угрозой смерти. Оставался единственный выход — волшебный банк. В разгар рабочего буднего дня он наверняка переполнен. Шанс, что София сможет появиться там, не привлекая внимания, — минимален. И как быстро об этом доложат Пожирателям — неизвестно. Но выхода другого не оставалось. Пересечь всю страну без денег и учитывая её магические способности, было нереально. Накинув на голову широкий легкий палантин, замотав им практически пол лица, а другую закрыв широкими очками, и надеясь исключительно на удачу, София вошла в банк. Волшебный банк находился в Лувре, только, в отличие от музея, уходил глубоко-глубоко под землю. И в нем, в отличие от британского банка, работали обыкновенные волшебники. Уверенной походкой и дрожа всем телом, она шла по мраморному белоснежному залу, вглядываясь в каждое лицо в толпе, со страхом ожидая встретить взгляд Кармен. Отыскав взглядом самого молодого сотрудника, она направилась прямо к нему. Она помнила его ещё со школы, он учился на пару лет старше, и тоже должен знать её в лицо. — Здравствуйте, — он тут же просиял улыбкой, стоило ей сесть по другую сторону его стола. — Чем могу помочь? — Мне нужно взять определенную сумму из восемьдесят восьмой ячейки, — тихо, но отчетливо произнесла она. Улыбка с лица сотрудника тут же спала, между бровей пролегла складка и он бросил взгляд на соседний стол, стоящий в десятке метров, за которым сидел, судя по всему, его более взрослый и опытный коллега. Он явно знал, кому принадлежит эта ячейка. И это его забеспокоило. — Вас не затруднит? — спросила София, вновь привлекая к себе его внимание и сдвинув темные очки на макушку. Сотрудник ошалело уставился на неё, приоткрыв рот от удивления, а в следующую секунду радостно воскликнул: — Мадемуазель де Бланк! Добро пожаловать домой! Мы вас так давно ждём! — Заткнись, — прошипела София, у которой от страха, что его кто-то услышит, вновь участился пульс, а лампа, стоящая на столе, лопнула, разбившись вдребезги. К счастью, в банке было слишком много народу и слишком шумно, поэтому его никто не услышал. А лампу он тут же восстановил, кивая головой и глядя на Софию восторженным взглядом. — О моём визите никто не должен знать, — произнесла София и посмотрела на его бейджик, висящий на мантии, — ясно, мсье Дюпон? — Да, мадемуазель, разумеется! — громко прошептал он и подскочил со своего места. — Прошу за мной, я вас отведу к вашей ячейке! — добавил он, всё ещё глядя на нее с необъяснимым восторгом. Спустившись на самый нижний уровень и пройдя с десяток защитных и опознающих чар, они направились по длинному узкому коридору. — Мы вас ждали ещё в апреле, мадемуазель, — произнес Дюпон, поворачиваясь к ней и одаривая улыбкой. — Но нам сказали, что вы решили доучиться в британской школе… София шла за ним, внимательно слушая, и всё больше поражаясь новостям. Оказывается, во Франции и не знали, что её несколько недель держал в заложниках и пытал Темный Лорд. Оказывается, они не знали, что её родителей и брата убил Тёмный Лорд. Во Франции всё это представили как несчастный случай. Кажется, многие здесь вообще были не в курсе о развернувшейся войне в соседней стране. А у Софии вдруг появилось желание дать большое и развернутое интервью одной из газет, что писали ей письма, и рассказать, что на самом деле происходит в Англии. Но сейчас это было не главной её заботой. — Когда здесь в последний раз появлялся мой брат? — спросила София, когда он закончил делиться новостями. — Господин Луи де Бланк появлялся здесь в начале апреля, мадемуазель, — незамедлительно ответил Дюпон и сочувственно улыбнулся. — Незадолго до того момента, как… Как нам стало известно, что вы остались единственной наследницей… — Ясно, — без единой эмоции ответила она. Выходит, брат действительно мёртв, хотя у неё и оставалась слабая надежда, что всё это большая ошибка. К счастью, необходимости продолжать диалог не осталось. Они остановились возле нужной ячейки, Дюпон её открыл, а София, даже не проходя, с порога нагребла несколько горстей золотых монет. — Мне часть сразу надо обменять на франки, — сказала София, когда они шли обратно. — И на фунты, — добавила она, подумав. — Никак проблем, мадемуазель, — Дюпон тут же расплылся в улыбке. Поднявшись обратно наверх, он обменял ей всю нужную валюту, и к обеду София уже была на лионском вокзале. И всё это время, стоило покинуть банк, она вновь ощущала на себе чужой взгляд. Купив билет до Марселя, София с удивлением обнаружила, что уже подходит к концу май. Она сама не заметила, а практически целый месяц провела в Париже. И неожиданно вспомнила о Сириусе. София взглянула на свой уроборос, надетый на кожаный ремешок на правом запястье. Он всё ещё не пришёл к ней, и София не знала, в чём могла быть причина. Утешала себя она тем, что Сириус решил доучиться, хотя она и понимала, что учёба для Сириуса не особо важна. Возможно, он попросту не нашёл заклинание активации. Ведь это заклинание можно найти в его поместье, а в данный момент всё ещё длится учебный год. Да, именно поэтому. Иначе он бы давно её отыскал. София представляла, что многих проблем можно было бы избежать, если бы рядом был Сириус. И тут же представляла, как они вдвоем заявились бы к Джори. Сириус бы ей покоя не дал своей чудовищной ревностью. И чем больше она об этом думала, тем отчетливее понимала, что она не хочет, чтобы Джори видел Сириуса. Разумеется, она не собиралась от него скрывать это, но она не хотела, чтобы Джори узнал об этом таким образом. София обещала Джори, что будет любить его всегда. И слово своё не сдержала. Она столько раз думала об этом, каждый раз осознавая, что Джори она любила сильно и нежно, но к Блэку у неё были такие чувства, которые не помещались в душе, переполняя её; от прикосновений которого горела каждая клеточка тела; под взглядом которого она таяла, словно мороженое в летнюю жару; от голоса которого невольно расползалась улыбка на губах. От одних только мыслей о нём, в ней поднимались самые немыслимые чувства, превознося её высоко над землей. И она не хотела, чтобы это видел Джори. Чтобы Джори видел, что она так сильно полюбила другого, забыв про него. Ей вновь, до дрожи, до боли в сердце, но так отчаянно захотелось увидеть Сириуса рядом с собой. Целый месяц, уже почти целый месяц она его не видела. Иногда она представляла, чем он сейчас занят. У него наверняка со дня на день начнутся экзамены. София не сомневалась, что он сможет сдать все ЖАБА, которые нужны для поступления в Мракоборческий центр, и надеялась, что какая-нибудь злая сила этому помешает. Она не хотела, чтобы он становился мракоборцем, хотя и понимала, что для борьбы с Тёмным Лордом ему совсем не обязательно получать это образование. Он и без этого бросится в бой при первой подвернувшейся возможности. И больше всего она боялась, что Сириус после школы отправится не к ней, а пойдет на войну. Он много раз ей говорил, что сбегать он не будет, что он никогда не бросит Поттера и свою страну, что всех своих родственников он или в ад отправит, или в Азкабан. София и не собиралась это оспаривать. И единственный выход для неё — найти Джори до того, как Сириус закончит Хогвартс. Время у неё есть, она успеет. Мысли её прервал голос диспетчера, который объявил, что вскоре отправляется поезд Париж — Марсель.***
Половину пути она опять провела в туалете, закрывшись. Большие скопления людей её пугали и вызывали уже такое привычное чувство тревоги. Несколько раз ей казалось, что она видела Кармен. Каждый раз от этого замирало сердце, а вблизи что-либо разбивалось. Но каждый раз это оказывался случайный прохожий. И стоило поезду остановиться на вокзале, она первая вылетела из вагона. Нужный адрес она нашла быстро. Небольшой одноэтажный дом был расположен в красивом месте на улице Батри Де Лион, находящейся на второй береговой линии. Ряды одинаковых серых домов, огороженных белым забором, ровными линиями расходились в разные стороны. Отыскав нужный дом, София подошла к входной двери. Ей казалось, сердце давно перестало биться от волнения. Она никак не могла поверить, что сейчас увидит Джори. Она пыталась подготовиться к этой встрече, подобрать нужные слова и вопросы, но в голову ничего не шло, хотя вопросов и мыслей были тысячи. От волнения сбивалось дыхание и учащался пульс. Она так долго ждала этого момента. Практически полтора года в душе теплилась слабая надежда, что Джори не может быть мёртв, что всё это чудовищная ошибка, и вот сейчас она наконец его увидит. Долго не медля, она громко постучала в дверь, тут же проверив дверную ручку, но та оказалась заперта. Спустя минуту ей никто не открыл. Она уже начала думать, что Джори может быть на работе, или вышел по другим делам, как вдруг дверь открылась, и на входе появилась пожилая женщина. — Ó, ti chreiázesai? — строго спросила она, оглядев её придирчивым взглядом с головы до ног. — Э-э… — протянула София, узнав греческий язык, но не разобрав ни слова. — Здравствуйте, — произнесла она по-французски. — Здравствуйте, — недовольно поджав губы, ответила женщина. София этому только недовольно удивилась: женщина живёт во Франции, а ещё и недовольна, когда приходится говорить на местном языке. — Я ищу одного человека, — София решила сразу перейти к делу, — Джори Ройтер… — Не знаю такого, — грубо прервала она, — я здесь живу одна. — Может быть, вы знаете Матье Бутена? Глаза женщины на миг округлились, она сделала шаг назад, заходя в дом, и уже хотела захлопнуть дверь, но София с силой её придержала, не давая захлопнуть. — Пожалуйста, мне нужна ваша помощь, — произнесла она. — Вы знаете, где он? — Убирайтесь отсюда, — прошипела она, мельком глянув ей за спину. — Παρακαλώ, — на ломаном греческом произнесла София, умоляя помочь ей. — Моя фамилия де Бланк, вы могли знать мою мать… У Софии уже не осталось никаких сомнений, что мама действительно знала эту женщину и попросила её приютить Джори, причем за весьма щедрую сумму — одно из немногого, что София смогла разобрать в договоре. А женщина вдруг замерла и вновь бросила взгляд за её спину, наклоняясь совсем близко. — Он съехал ещё в январе, как только закончилась его аренда, — произнесла она, через слово переходя на греческий. — Вы не знаете, куда он отправился? — спросила София, всё ещё с силой удерживая дверь и не давая её закрыть. — Он собирался на юг. В Арль или Мартиг, я не знаю точно, и знать не хочу, — резко сказала она и, наконец, вытолкала Софию за порог, окончательно захлопнув дверь. София могла предположить, куда именно Джори отправится в Арле, и скорее, она стала бы искать его именно там. Но она помнила, что когда Темный Лорд сказал ей о местоположении Джори, София сразу подумала на Арль, на что он ответил, что она довольно близка к правде. Значит, вероятнее всего, до Арля он не добрался, остановившись в соседнем Мартиге. Город этот совсем небольшой, волшебники там не проживают, и он находится на юго-востоке. Всё совпадает. Только как до него добираться она не представляла. От вокзала до нужного дома в Марселе её довезли на магловском такси просто за астрономическую сумму, даже на взгляд Софии. Но на чем ехать в соседний город она не знала. Вспомнив, что пару раз они с Джори ездили в соседние города и коммуны на автобусе, она решила узнать, откуда отправляется нужный ей, в магазине, виднеющемся в конце улицы. София прошла уже половину пути, как услышала позади себя оглушительный взрыв. Каждая клеточка тела мгновенно вспыхнула напряжением, полностью выбивая окна в соседних домах и активируя сигнализацию у всех стоящих в округе машин. Резко развернувшись, выхватывая палочку, она увидела, что дом, в котором она была каких-то две минуты назад, полыхает, словно факел. Она ошарашенно смотрела на горящие обломки дома, не в силах пошевелиться, будто приросла к земле. Ничего не слыша и не видя вокруг. Не замечая крики людей, которые выбегали из соседних домов, не замечая самих людей, которых становилось всё больше и больше. Так и стояла, замерев, не в силах отвести взгляда от полыхающего дома. Пришла в себя она только заметив высокую фигуру, облаченную в черную одежду, и которая значительно возвышалась над остальными. Кармен. Он её снова нашёл. Хотя он наверняка знал её подробный маршрут. Темному Лорду известно где живет Джори, поэтому глупо думать, что её не встретят по нужному адресу. Очередная волна удушающего страха поднялась в душе вперемешку с паникой. Она легко могла бы успеть трансгрессировать, только София не знала куда. В Марселе она была впервые в жизни, и кроме вокзала ничего на ум не шло. Кармен сразу поймет, что она сбежала туда. Можно было бы попытаться трансгрессировать в Арль, где она провела пару дней два года назад, но расстояние было приличное, хотя всё равно раза в три меньше, чем от Кале до Парижа. А значит, она должна справиться. Представив себе набережную и один из уличных ресторанов, где они однажды обедали с Джори, она трансгрессировала в соседний проулок. Поднявшаяся тошнота больно сдавила горло. Пошатнувшись, она не удержалась и навалилась на стену, зажимая рот рукой. Все внутренности скрутило в тугой узел, не давая продохнуть. Ей определенно нельзя трансгрессировать дальше пределов города. Радовало то, что ее хотя бы не расщепило. Отдышавшись и придя в себя, она неуверенной походкой двинулась в сторону набережной. И, только она вышла на пешеходную дорожку, справа послышался знакомый до боли голос: — Ты думала, я не найду тебя, птичка? Ужас, кажется, стал привычным её состоянием. Кармен стоял к ней вплотную, возвышаясь на целую голову. Людей, как назло, практически не было. Лишь редкие прохожие прогуливались по набережной. Она даже палочку достать не успела, как он крепко схватил её за руку, до синяков сдавливая предплечье. Она чувствовала, что он пытается трансгрессировать, но что-то ему мешало. Возможно, она невольно блокировала его магию, но София продолжала сопротивляться из последних сил, только больше раззадоривая его. — Дрянь! — в очередной раз не вытерпел он, с размаху ударяя её по лицу и поудобнее перехватывая палочку, планируя наслать на неё заклинание. — Эй, ты что творишь?! — строго воскликнул проходящий недалеко полицейский, сразу потянувшись к оружию. Но Кармен, не раздумывая и явно без сожалений, выпустил Аваду прямиком в грудь полицейского. Этой секунды Софии хватило, чтобы вырваться и мгновенно трансгрессировать. Она не знала, сколько часов она провела на заднем дворе этого же ресторана. Двор находился в углублении, и с противоположной от набережной стороны. На улице уже давно стемнело, а её по-прежнему трясло. Сидя на асфальте, прячась за небольшим выступом, она не могла даже встать. София никак не ожидала, что будет настолько трудно, настолько страшно. Только сейчас она начинала понемногу осознавать, что отправляться совершенно одной во Францию было не самой лучшей идеей. Но тут же убеждала себя в обратном. Она знала наверняка, что она не смогла бы доучиться в Хогвартсе, зная, что где-то её ждёт Джори. Она знала, что и дня не вытерпела бы бездействия. И знала, что звать ей с собой некого. Как бы она не хотела, чтобы рядом с ней был Сириус, но ни ему, ни Джори, эта встреча явно не нужна. Только ей всё равно было страшно. Безумно страшно. Стоило ей глаза закрыть, и появлялось лицо Кармен со звериным оскалом и диким взглядом. И вновь, стоило его вспомнить, мелко задребезжала металлическая труба, идущая вверх вдоль стены. Очевидно, руны от преследования ей больше не помогали. Видимо, он нашёл способ их блокировать. Либо же помогают, но не в полную силу. София и сама затруднялась сказать, как действует этот знак. Однако, руны от темных проклятий, кажется, её защищали. Иначе она никак не могла объяснить, почему половина заклинаний летят мимо неё. Либо же Кармен сказал правду, и она действительно нужна живой Темному Лорду. Поэтому он и не использует ничего серьезного против неё. Она уже подумывала, что надо уходить отсюда, как вдруг отворилась задняя дверь ресторана, и оттуда вышел молодой человек. София, с испуга, только сильнее вжалась в стену, сжимая крепче палочку. — Ты чего тут сидишь? — удивленно спросил он. Обыкновенный магл вызывал неподдельный страх. София подумала, что прими Кармен Оборотное зелье, и ей точно не спастись. — Я уже ухожу, — ответила она, не спуская с него взгляда и не сдвинувшись с места. — Ну так уходи, — усмехнулся он. — Тут частная территория, — с важностью добавил он. Прижимаясь к стене, она медленно поднялась на дрожащих ногах, которые сильно затекли от долго сидения в неудобной позе. Спиной вперед, она не спеша передвигалась, не спуская взгляда с магла и в любую секунду ожидая нападения, но он только с легкой насмешкой и сложив руки на груди провожал её взглядом. Завернув за угол, она тут же трансгрессировала к гостинице за пару кварталов.***
Очередная неделя, или две — София затруднялась сказать, проведенная в заточении. В её номере не было чистой стены, которую она бы не исписала рунами. И даже при этом она не чувствовала себя в безопасности. Каждую ночь ей снился Кармен. Каждый раз она просыпалась в панике, обнаруживая, что вся комната ходуном ходит. Вся мебель не на местах, все стеклянные и зеркальные поверхности испещрены трещинами, а лампы без конца мерцают. И в очередной раз, напомнив себе, что вечность тут просидеть она не может, она собралась с духом, планируя отправиться в Мартиг. Перед отправкой, она перепроверила всю свою одежду на сохранность рун. Вот и выяснилось, почему Кармен её нашел — практически все знаки, что она так старательно вышивала, были неполными — тонкие нитки в некоторых местах порвались и разрушили защитный код. Заново вышив их на одежде, для достоверности по несколько штук на каждом предмете, она была готова отправляться. Оказалось, это не так сложно, как она думала. Она уже знала, где находится вокзал в Арле, и оттуда, на обыкновенном рейсовом автобусе, она к обеду этого же дня добралась до Мартига.***
У Софии не было ни одной мысли с чего начать и куда идти. Город хоть и небольшой, всего на полсотни тысяч жителей, но найти человека всё равно весьма трудно. Понимая, что ходить по домам и искать его бессмысленно, София подумала, чем бы мог заняться здесь Джори. Он наверняка устроился на работу, вряд ли её мать оставила ему средства к безбедному существованию. У Джори было две любви: травология и коллекционирование книг, приобретенных в букинистических магазинах. Но, поскольку в этом магловском городке вряд ли находились волшебные магазины или любые другие заведения, он бы скорее занялся вторым делом. На то, чтобы найти и обойти все библиотеки, книжные и букинистические магазины у неё ушла не одна неделя, но нигде не слышали ни о Джори Ройтере, ни о Матье Бутене. София уже была на грани отчаяния, решив, что она ищет не в том направлении, пока не пришла по последнему адресу. Совсем крошечный букинистический магазин специализировался исключительно на художественной литературе в жанре фэнтези, а также торговал современными комиксами. — Привет! Чем могу помочь? — спросила молодая женщина, стоило Софии переступить порог магазина. — Здравствуйте. Я ищу одного человека, возможно, он появлялся здесь… — Как его зовут? — перебила женщина, тут же улыбнувшись. — Матье Бутен, — ответила София, с замиранием сердца замечая, как посветлело лицо женщины. — О, Матье я отлично знаю! — воскликнула она. — Он работал у нас. — Правда? — с надеждой спросила София, даже не веря, что она уже близка к нему. — Он такой светловолосый, с огромными голубыми глазами… — Да-да, — закивала она, растягивая губы в широкой улыбке. — Большой фанат «Звёздного пути», — добавила она, округлив глаза и рассмеявшись. Это точно был Джори, никаких сомнений не осталось. — Где он сейчас? Он часто тут появляется? Вы знаете, где я могу его найти? — Он уехал… — Как, уехал? — сердце в очередной раз рухнуло вниз. — Куда? Давно? Она с сочувствием посмотрела на Софию и произнесла: — Он в Арль уехал. Примерно, недели три назад… — Чёрт, — прошептала София, прикрывая глаза. Если бы она по столько времени не проводила в гостиницах, прячась, она бы уже встретилась с Джори. — Чёрт! — К сожалению, точного адреса он не оставил, — печально произнесла женщина. — Почему он вообще решил переехать? — спросила София, понимая, что вряд ли дождется конкретного ответа. — Почему сейчас? — Он и на Пасху туда ездил, почти месяц там провёл, — растерянно произнесла она. — И вообще довольно часто говорил о нём… Конечно же, он ездил туда на Пасху. Наверняка ждал Софию. Ведь именно в пасхальные каникулы два года назад они были в Арле. Значит, она не ошиблась. Он её ждёт, он действительно её ждёт. И она должна немедленно его найти. Напоследок женщина ей дала пару адресов букинистических магазинов в Арле, владельцев которых она знает, и сказала, что Джори мог устроиться туда. София её поблагодарила и следующим же утром вернулась обратно в Арль.***
Арль по населению был немногим больше Мартига, но по площади превосходил его практически в десять раз. К тому же, в Арле имелось множество достопримечательностей, в связи с чем не прекращались большие потоки туристов, особенно в летний сезон. А еще сейчас в самом разгаре проходит коррида, которая продлится вплоть до сентября, а на такое мероприятие съезжается много любопытных. В Арле живет достаточно много волшебников, есть даже целый волшебный квартал. А значит, и расширяется территория, на которой ей придется искать Джори. Стоило ей вернуться в Арль, она вновь почувствовала присутствие Кармен. Он был повсюду: в мимолетных взглядах прохожих; в их случайных касаниях; в шорохе за спиной; в подозрительном продавце в продуктовом магазине; в уборщике, что мёл улицу и излишне задержал на ней взгляд; в маленькой девочке, что случайно налетела на неё, едва не сбив с ног. Нервы были напряжены до предела. Ей хотелось запереться в комнате и не выходить. Она устала дёргаться от каждого резкого движения и напрягаться от любого взгляда в её сторону. Магия внутри неё, кажется, ни на секунду не утихала. Вокруг неё вечно что-то дребезжало или взрывалось, стоило случайному прохожему повысить голос. Но она постоянно напоминала себе, что Джори уже близко и она его совсем скоро найдет. Она больше не может позволить себе терять время.***
Четырнадцатое июля — день взятия Бастилии. Гуляния и празднества начались в Арле ещё накануне вечером. Этот праздник всегда отмечался с большим размахом по всей Франции. В и без того переполненном туристами Арле, в эти дни было не протолкнуться. Крошечная гостиница, спрятанная во дворах, в которой жила София, была полностью забита. Все её соседи постоянно шумели, окончательно лишив её сна и покоя. Поначалу София думала не появляться на празднике, а переждать эти пару дней, но они с Джори всегда ходили на этот праздник в Париже, а значит, он может на него пойти и здесь. И она не может не воспользоваться шансом. На улице стояла невыносимая жара, в которую не помогало даже легкое платье, а от палящего солнца не спасали и очки. Уже привычным движением закрасив шрам на губе, София ещё раз перепроверила руны, которые были и на платье, и даже на очках, и вышла на улицу, сразу попав в оживленную толпу. Ей казалось, она задыхается. Голова кружилась, голоса и смех окружающих людей смешивались воедино. У неё вновь участилось сердцебиение, разгоняя кровь в бешеном ритме. В ушах оглушительно стучало, а руки начинали дрожать. Снова повсюду мерещился Кармен. София без конца пыталась убедить себя, что руны её защищают; что он не устроит бойню посреди праздника; что ей в любом случае надо взять себя в руки, чтобы найти Джори. Она пыталась отвлечься, но это слабо помогало. Её по-прежнему тошнило и знобило от одной только мысли, что в любую секунду её могут схватить. Казалось, ещё немного, и она в обморок упадёт. Толпа несла её в сторону амфитеатра, где вскоре должен состояться праздничный концерт. Ей всё больше хотелось бросить это и вернуться в гостиницу, как вдруг она увидела его. Кармен шёл в противоположную потоку людей сторону. Он пристально вглядывался в лица людей, уверенно рассекая между ними. Страх мгновенно расползся под кожей, вызывая жжение. У идущего рядом молодого человека ярким факелом вспыхнул французский флаг, который он нёс на длинном шесте, сразу привлекая к себе внимание окружающих. София попыталась трансгрессировать, но тут же вспомнила, что магические власти всегда на массовые праздники ставят антитрансгрессионные барьеры и направляют охрану из мракоборцев. Это началось ещё со времен Грин-де-Вальда, когда его сторонники появлялись на праздниках и совершали массовые убийства, но сейчас это было совершенно некстати. Паника поднималась всё сильнее, а Кармен, кажется, понял, в чем причина неожиданного воспламенения. Расталкивая людей, он быстро приближался в её сторону, перебегая взглядом от одного человека к другому, но не видя её саму. Ей можно не бежать, ей достаточно успокоиться, чтобы не выдать себя. Но как же трудно это сделать. Она торопливо отступает, аккуратно лавируя между людьми, а за ней словно вихрь идёт. Воздух над ней искрится и мерцает. Кармен это видит. София оборачивается и по его взгляду понимает, что он знает, знает, что она где-то рядом. И его звериный вид не предвещает ничего хорошего. Не выдерживая, София пускается в бег, с силой расталкивая людей. Шею будто мертвой хваткой сдавливает крепкая рука, не давая не вдохнуть, не выдохнуть. Сердце совершает сотни ударов в минуту. Ног она не чувствует, и бежит так быстро, что кажется, даже не касается земли. Но толпа становится всё реже, и наконец, остаются лишь редкие прохожие. София с запозданием понимает, что для неё это только хуже. Она на открытом пространстве, а от нее в разные стороны по асфальту расползаются трещины. Парализующее заклинание бьет ей прямо в спину. — Я устал бегать за тобой, птичка, — зло проговорил Кармен, подходя к ней. София и пошевелиться не может, лежит на спине и во все глаза смотрит на приближающуюся фигуру. Палочка в полуметре от нее, и ей кажется, будто она сейчас умрёт, не выдержав внутреннего напряжения. Все мышцы, все нервы натянуты до предела и дрожат, как перед взрывом. Нечто похожее она часто ощущала, когда на ней ещё стоял блок. Он её за шкирку поднимает на ноги и пытается трансгрессировать. Очевидно, Кармен не знает о местных порядках. Только вот он решает, что это вновь София блокирует его попытки. И очередной удар тяжелой ладонью по её лицу, и в следующую же секунду из широко-распахнутых глаз льются обжигающие слёзы. Резкая боль растеклась по всему лицу, но ещё больше давит безысходность и невозможность даже сопротивляться. — Немедленно прекрати это, — рыкнул он, встряхнув её за ворот. Боль в голове усиливается, а слёзы она никак не может остановить, понимая, что это уже не от удара. Волна из злости, гнева и обиды идёт из самой глубины. Она заставляет кровь кипеть, прокатывается по венам, взрывается яркими огнями в мозгах, идёт от самого сердца и до кончиков пальцев, пока не вырывается наружу, разрывая всё тело на миллион кусочков. На несколько долгих мгновений она полностью потеряла зрение и слух, ощущая лишь собственное слабое сердцебиение. Но чувство самосохранения не дает ей и секунду бездействовать. Лежа на спине, она заставляет себя встать, понемногу обретая зрение и замечая Кармен, которого волной отбросило к стене дома. Только вот и он уже приходит в себя, а София начинает наощупь искать палочку, которая должна быть где-то поблизости. Наконец, ухватившись за знакомое древко, она вскидывает палочку и выпускает одну яркую зеленую искру вверх. Уже больше тридцати лет это служит знаком, что на празднике вновь объявились люди Грин-де-Вальда. Пара мракоборцев появляются в следующую же секунду. Замечая грозную фигуру Кармен с палочкой наготове, на Софию они даже не обращают внимания. Из-за пелены на глазах от очередного мощного выброса она не видит куда бежит. Наталкиваясь на людей, сбивая их с ног, она только слышит отдалённые выкрики заклинаний и звуки сражений, и старается оказаться оттуда как можно дальше. Она вновь просидела неизвестное количество часов на заднем дворе ресторана, где пряталась несколько недель назад. Её всё ещё трясло с головы до ног, изо рта вырывалось неровное тяжелое дыхание, а взгляд не фокусировался. Ей казалось, куда ни пойди, везде её будут ждать. Безопасных мест не осталось. И она смертельно устала шарахаться и вздрагивать от каждой тени. Хотелось, чтобы всё это немедленно закончилось. И даже сейчас, стоило услышать музыку, доносящуюся с самого верхнего этажа, она вскочила на ноги, выхватывая палочку. Но бешено колотящееся сердце мгновенно успокоилось, слыша знакомые мотивы. На задний двор, где она была, выходила дверь ресторана, а также окна соседнего жилого дома. И сейчас, из открытого окна на четвертом этаже, она отчетливо слышала слова песни «Жизнь в розовом цвете». Эта песня неизменно ей напоминала о Париже, о Джори, и о той прошлой жизни, которая, сейчас казалось, была вовсе не с ней.***
София не знала ни какое сегодня число, ни даже какой месяц. Все дни смешивались и переплетались. Всё больше к ней приходило отчаяние и мысль, что у неё ничего не выйдет. День за днём она обходила все магазины и библиотеки, она даже появлялась в волшебном квартале, но о Джори никто не слышал. Зато она чуть ли не каждый день видела Кармен. Он практически не покидал район, где находится её гостиница. София даже подумывала сменить её, но если он всё ещё за ней не явился, значит, точное местоположение он не знает. Для достоверности София начертила рунную защиту не только на своём номере, но и на всей гостинице. Кажется, от этой мании ей уже никогда не избавиться. Но осознание, что он всегда где-то рядом полностью лишало её покоя. А магия каждый раз давала о себе знать, стоило ему мелькнуть на горизонте. После этого ей всегда требовалось несколько дней, чтобы прийти в себя. Она всегда пряталась в своей гостинице, переводя дыхание, восстанавливая силы, которые, казалось, полностью покидали её после очередных магических выбросов. Вот и сегодня. Она уже возвращалась к себе после очередного неудачного дня, и хотела зайти в ресторан, чтобы купить ужин, как вдруг, сквозь большое панорамное окно, увидела Кармен. Он сидел за барной стойкой и о чем-то весело переговаривался с молодой француженкой, приобнимая её за талию и наклоняясь к ней непозволительно близко. Софию он не увидел, но страх всё равно накрыл с головой. Она вспомнила, как он прикасался и к ней, с явно грязными и непотребными намерениями. Она плохо помнит тот момент, мозг напрочь блокировал эти воспоминания, будто это не с ней было, и она даже не помнила, как ей в тот момент удалось спастись. К горлу мгновенно подкатила тошнота и она трансгрессировала в заповедник, находящийся на самой окраине Арля. На черном небе ни облачка. Городские огни остались вдалеке, а в самом заповеднике в данный момент отсутствовала вся иллюминация, и над головой сейчас виднелись мириады звезд. Сияли желтыми вспышками и скоплениями, и только одна из них горела особенно ярко. «Это самая яркая звезда на небе. Её можно найти практически с любой точки земного шара» — Сириус… У неё безумно болело сердце по нему. Она старалась не думать о причинах, по которым он всё ещё не нашёл её. Правда, удавалось плохо. София понимала, что не может требовать от него того, чтобы он бросил своих друзей в непростой ситуации, чтобы отправился к ней, несмотря на все свои принципы и ненависть к Джори. И всё равно, он ей был так нужен в этот момент. Просидела в заповеднике она до самого утра. На небе уже взошло солнце, а слабое мерцание самой яркой звезды всё равно виднелось. «Это самая яркая звезда на небе. Её можно найти практически с любой точки земного шара. И даже днём.» Удивительно, но это дало ей новых сил. Она верила, что Сириус дождётся её. Что бы он не сказал ей, но он её обязательно дождётся. А она к нему вернётся. И сейчас ей осталось совсем немного. Она знала, что уже близка к Джори, чувствовала это. Чувствовала, что он где-то рядом, только она что-то вечно упускает.***
Что именно она упускает, София поняла лишь спустя несколько дней. Догадка пришла к ней совершенно неожиданно, в один из очередных неудачных дней поиска, таких привычно напряженных и наполненных ужасом. В тот самый раз, когда она впервые трансгрессировала в Арль и её тут же нашёл Кармен, был вовсе не случайностью и не причиной разрушенного рунного кода. Кармен её нашёл, потому что мог предположить, что она узнала точное местонахождение Джори у гречанки, и тоже трансгрессировал по этому адресу. Именно поэтому в Мартиге она не чувствовала преследования. Кармен думал, что она теперь знает точный адрес и караулил её в Арле. И «Жизнь в розовом цвете» явно была не просто случайностью. Ведь она слышалась из окна того дома, куда София в первый раз трансгрессировала. Она была более чем уверена, что её включал Джори. Он специально выбрал такое место для жизни, где они с Софией появлялись несколько раз пару лет назад. Он знал, он наверняка знал, что она ещё придёт к нему. Вспоминая события последних недель, София всё больше убеждалась в своей правоте. Ведь и Кармен она видела исключительно в этом районе. Стоило ей с поисками появиться на другом конце города, и она не ощущала на себе чужой взгляд. И напротив, стоило появиться вблизи набережной или того самого ресторана, она всегда натыкалась на него. Время приближалось к одиннадцати вечера, но она уже не могла больше ждать. Трансгрессировав на задний двор ресторана, где она не раз пряталась, она подошла к двери и вошла в подсобное помещение. Время работы ресторана уже подходило к концу, и вдалеке слышались голоса работников, которые весело что-то обсуждали. Она медленно шла по слабо освещенному коридору и крепко сжимала палочку, представляя, что в любую секунду на неё выскочит Кармен. Сердце билось где-то в горле, и стоило из-за поворота выйти человеку, она невольно взмахнула палочкой, из кончика которой полыхнуло пламя, но тут же погасло. — Какого?!.. — испуганно воскликнул всё тот же самый молодой человек, который уже однажды прогнал её с заднего двора. — Чёрт возьми, что ты тут снова делаешь?! — Я… я ищу Матье Бутена, — заплетающимся языком проговорила София, стараясь унять дрожь в пальцах и пряча палочку за спиной. — Возможно, вы его знаете… Молодой человек недовольно её оглядел, цокнув языком, и повернулся назад: — Матье! Тут к тебе какая-то девка припёрлась! Он обошёл ее кругом и сказал напоследок, прежде чем выйти через дверь: — Смотри, не сожги тут ничего. Проводив его взглядом, прижимаясь всё это время к стене, она повернулась обратно, замечая в конце коридора знакомую фигуру. Она не сразу его узнала. За каких-то полтора года он сильно изменился. Стал крепче и шире в плечах, волосы стали значительно короче, на лице появилось какое-то суровое и жесткое выражение, ранее не виданное. Но никаких сомнений. Это действительно был он. — Джо? — София сама свой собственный отчаянный голос не узнала. Она никак не ожидала, что всё произойдет именно таким образом. Она растерянно смотрела на него и не знала, что и делать. Столько долгих недель она его искала, она пережила столько ужаса и страха, и сейчас попросту не верила, что это действительно он стоит перед ней. Как и он. За мгновение в его глазах промелькнуло удивление и шок, и самая настоящая радость. У него на губах улыбка дрогнула, а взгляд вдруг стал таким пронзительным. — София… Между ними было с пару десятков метров. София и пошевелиться не могла, а он быстро пересек расстояние и крепко обнял её. — Ты нашла меня… — прошептал он. Чуть отстранившись, он посмотрел в её глаза, продолжая одной рукой обнимать, а другой гладить по волосам. — Боже, я так боялся, что никогда тебя не увижу. София, кажется, не моргала и не дышала, во все глаза глядя на него, не зная, что она испытывает в этот момент. А Джори, в очередной раз обежав взглядом её лицо, вдруг наклонился и поцеловал. Как и всегда, с переполняющей нежностью продолжал оставлять поцелуи по всем её губам. — Джо, — запоздало произнесла София, отшатнувшись от него. Но он, перехватив её за руку, не дал сильно отстраниться. — Нам нельзя здесь оставаться, — серьезно сказал он, крепче сжимая её руку, и трансгрессировал, не предупреждая. София не знала, куда он их перенёс. Мельком окинув взглядом пустынный заброшенный парк, она посмотрела на Джори. — За мной последние месяцы следят. Им лучше тебя не видеть, — в том же серьезном тоне произнес он, сжимая её руку и глядя с небывалой нежностью. — Я так давно тебя жду, София… — Ждёшь? — усмехнулась София, которая, словно пришла в себя. — Ждёшь, Джо? Как… откуда я могла об этом знать?! — Я… — Что, вообще, всё это значит? — она неопределенно махнула рукой на парк. — Ты живешь теперь в Арле? Работаешь в ресторане? А я?.. Почему ты мне ничего не сказал?! — София, я… — Ты хоть представляешь, что я пережила?! — она всё сильнее начинала повышать голос. — Я думала, ты мертв, Джо! Думала, ты умер! Да мне самой жить не хотелось! У неё всё сильнее начинались подниматься чувства. Злость и гнев на него. Она думала, он страдал, думала, он в беде и нуждается в её помощи. Она в этот момент даже не испытывала радости от того, что с ним всё хорошо, что он жив, здоров и счастлив. — Я думала, от горя просто умру! — продолжала кричать она. — Я себя во всем винила! Думала, тебя похитили! Силой держат! Мучают! Думала, у тебя даже возможности нет написать мне!.. — София, пожалуйста, успокойся, — твердо сказал он, легко тряхнув её за плечи. А она только сейчас заметила, что вокруг них поднялся настоящий ураган, кружа в воздухе листья и колыша деревья. Она прикрыла глаза, делая один глубокий вдох за другим, постепенно успокаиваясь. — Почему ты мне ничего не сказал? — тихо спросила она. — Я… я не мог, София, — с нескрываемой жалостью в голосе, ответил он. — Не мог? — Ты же знаешь… знаешь, что это твой отец убил всю мою семью? Что это по его приказу сделали? Вот в чем дело, он тоже винил её в смерти своих родителей, в смерти своей сестры. Но ведь София не хотела этого. Она бы не раздумывая свою жизнь за них всех отдала, и Джори знает это. — Мне удалось спастись только чудом, — добавил он. — Тебе моя мать помогла, — жестко оборвала она его. — Не так ли? Джори, кажется, растерялся, и с непониманием на нее уставился. — Это она тебе так сказала? — на выдохе произнес он, глядя на неё во все глаза. — Нет, сама догадалась, — грубо ответила София. Но Джори, кажется, не поверил, и продолжал на неё напряженно смотреть, словно хочет сказать что-то ещё. — Почему ты мне ничего не сказал, Джо? — снова спросила она. — Ты всё это время жил здесь? И что… Она попросту не понимала, как он мог продолжать жить, полностью забыв про неё. Она не отрицала свою вину в смерти его семьи, но она абсолютно не понимала, почему он ей ничего не сказал. Пусть не сразу, но спустя время он мог сделать это. — Ты даже не собирался мне… писать, или встретиться со мной? — Я хотел этого, София, — едва слышно произнес он, умоляюще глядя в её глаза. — Но я… мне было трудно… смириться со всем произошедшим. — А сейчас? — резко прервала она его. — Что мешало тебе написать мне сейчас? Кажется, ты уже не так убиваешься из-за произошедшего!.. — Это не так, — перебил он, а взгляд вдруг стал непривычно холодный. — Я никогда не забуду о том, кто убил всю мою семью. Даже Эмму, София… ей было всего шесть! Ты не видела, что с ней сделали… Она отступила от него на пару шагов, горло вдруг сдавило обидой и злостью. Обидой на всю эту ситуацию, злость на отца, который разрушил столько жизней. И на себя, что позволила всему этому случиться. Ведь она знала, что отец легко может осуществить свои угрозы. Вполне очевидно, что Джори просто не смог её простить. Не хотел видеть её снова — как живое напоминание причины смерти любимой семьи. — Ты же знаешь, я этого не хотела, — дрогнувшим голосом, тихо произнесла она, отступая ещё на шаг. — Я любила тебя, Джо. И я не хотела, чтобы всё так вышло… Он ничего не отвечал, глядя на неё с тоской и сожалением. — Твои родители… как они? София на это только зло усмехнулась. Даже сейчас его куда больше волновал её отец. Очевидно, переживал, что он выследит Софию и закончит начатое — убьет и Джори. — Не переживай, искать он тебя больше не будет. Если ты хочешь, можешь вернуться в Париж, — сказала она и, прокрутившись на месте, трансгрессировала, услышав напоследок только своё имя, которое выкрикнул Джори, пытаясь её остановить. Но ей тут делать больше нечего. Она искала Джори ради правды. И правду она узнала. И пусть эта правда хуже, чем если бы его держали в неволе. София же подозревала, что он попросту не смог её простить. В глубине души она понимала, что он вряд ли когда-то захочет снова её увидеть. И всё равно у неё была надежда, что Джори не держит зла и обиды на неё. Он как никто другой знает, как она любила Эмму, как она относилась к его родителям, и как сильно она любила его самого. Он знает, что будь её воля, она бы никогда не допустила подобного. И всё равно, рана на сердце, которая столько времени заживала после его «смерти», вновь открылась. Не так она представляла себе эту встречу. Конечно, она не ждала, что Джори с распростертыми объятиями бросится к ней, но она почему-то думала, что они вновь смогут стать друзьями. София не снимала с себя вину за смерть всей его семьи, но надеялась, это сможет сделать Джори. Меньше всего ей хотелось, чтобы он её ненавидел. Она трансгрессировала в Париж, и в следующую же секунду в Кале. Тело разрывала такая боль, что кричать хотелось. Что-то сродни Круциатусу Беллатрисы, когда каждую клеточку тела будто толстой острой иглой пронзает. Снова и снова. Все внутренности сжались и стояли в горле. Весь обед оказался снаружи. Но она не собиралась вновь тратить несколько дней на поездки сквозь всю страну. Она и дня больше не вытерпит этого напряжения. И сейчас единственное, что ей хочется, оказаться рядом с Сириусом. Рядом с Сириусом, который сразу ей сказал, что Джори не связался с ней попросту потому, что она ему больше не нужна. Сириус как всегда оказался прав. Но София ничуть об этом не жалела, ей в любом случае необходимо было лично убедиться в том, что с Джори всё хорошо, и не пишет он ей потому, что не смог простить. Сейчас, узнав это, ей будет значительно легче. И хоть вина перед его семьей никуда не уйдёт, она хотя бы будет знать, что сам Джори жив. И, возможно, когда-то в будущем он и сможет её простить.***
Стоило парому причалить в Дувре, София, прямо посреди оживленной толпы, трансгрессировала на другой конец Англии. Устрашающее поместье из черного камня и с горгульями на углах ничуть не изменилось за это время. Всё тот же высокий лес в окружении и шум моря внизу под скалой. А чёрное небо сотрясают гром и молнии. Лучше места нет на всём белом свете. Ей казалось, она вечность здесь не была. Словно целая жизнь прошла.