***
Уже через пару часов, собрав немногочисленные вещи в путь, они двинулись к окраине лагеря. Еще одна задача Ремуса заключалась в том, чтобы перенести их к границе с Шотландией. Там они ее пересекут и отыщут оборотней. — Класс! — восторженно произнес Ликаон, идущий позади них. — Приключение на пару недель! — Приключение? — усомнился Ремус. — На пару недель? — усмехнулась Рея. — Надеюсь, мы справимся за пару дней. Впрочем, энтузиазма у Ликаона ничуть не убавилось. И, обогнав их, он бодро зашагал вперед, что-то весело напевая себе под нос. Ремус переглянулся с Реей, явно думая об одном и том же. Все же, Сивый был прав в том, что Ликаон имеет все шансы испортить переговоры. Оставалось надеяться, что страх Ликаона перед его «отцом» хоть немного будет его тормозить. Как объяснил им Сивый, им необходимо найти его старого знакомого, оборотня по имени Мёрдок, и уговорить его стаю присоединиться к ним. Шансы были не особо велики — Мёрдок оборотень весьма агрессивный и с собственными взглядами на этот мир, но Сивый заверил, что если удастся уговорить их присоединиться, они станут значительно сильнее. Как только они вышли за периметр лагеря, Ремус помог им трансгрессировать к северной границе Англии. Они оказались на зеленой холмистой территории, уходящей вдаль во все стороны, а в десятке метров от них растянулась невысокая каменная изгородь, выложенная еще несколько столетий назад, и обозначающая границу между двумя государствами. — Дальше пешком, — произнес Ремус. Трансгрессировать на незнакомой территории без каких-либо координат или представлений о внешнем облике конечной точки было невозможно. Благо, им не нужно пересекать всю страну — лес, в котором обитали оборотни, находился всего в паре десятков километров. До леса они добрались довольно быстро и без приключений, однако солнце уже начало садиться, и, когда они вошли вглубь чащи, на лес окончательно опустилась ночная тьма. Несмотря на то, что Рея хорошо видела в темноте, было решено переночевать на небольшой поляне. Наложив защитные чары, Рея, не в силах усидеть на месте, отправилась проверить близлежащую округу, обратившись волком, а Ремус и Ликаон устроились возле разведенного костра. — Будешь? — спросил Ликаон, доставая из рюкзака фляжку. — Огневиски Долохова? — Именно, — улыбнулся он и вытащил пробку. — Нет, спасибо, — ответил Ремус, про себя подумав, что Рея явно не обрадуется тому, что Ликаон вновь распивает алкоголь. — Ты снова виделся с Долоховым? — Да, он приходил передать информацию для отца. — Информацию для Фенрира и огневиски для тебя? — скептически произнес Ремус. — Что ему нужно от тебя? — Ревнуешь? — усмехнулся Ликаон. — Скорее, беспокоюсь, — честно ответил он. — Долохов ничего не будет делать просто так. — Ну, так и я просто так ничего не делаю, — самодовольно произнес он. Ликаон не собирался посвящать его в подробности, а Ремус был убежден, что огневиски, которое получает Ликаон, явно низкая плата за то, что делает он для Долохова. — Будь с ним аккуратнее, — все равно предупредил Ремус. — Долохову ни Фенрир не доверяет, ни Рея. — А Рея у нас какой-то особый показатель? Ремус на него удивленно взглянул — раньше Ликаон всегда уважительно относился к Рее, несмотря на то, что они частенько переругивались. — Черт, — проворчал Ликаон, — уже возвращается. Сейчас опять ругаться начнет. Он торопливо сделал еще один глоток и засунул фляжку во внутренний карман куртки. — Я нашла след Мёрдока, — произнесла Рея, выйдя из-за деревьев. — Они были неподалеку всего пару дней назад, сейчас ушли на восток. Думаю, завтра мы их догоним. — Почему они так часто перемещаются? — спросил Ликаон, привыкший, что его собственный лагерь может месяцами на одном месте стоять. — В Шотландии к оборотням относятся еще хуже, чем у вас, — ответила Рея. — Истребляют, изгоняют. А защитить себя они не могут, палочками пользоваться толком не умеют, а настоящая магия им не подвластна. Ремус обратил внимание, каким тоном она выделила слова о «настоящей» магии. Он уже не раз замечал, что к магии волшебников она относится с презрением и насмешкой. Как-то раз даже обмолвилась, что не будь у волшебников проводников, в виде волшебных палочек, едва ли многие из них смогли бы колдовать. И потому только свои способности она считает истинно-настоящими, природными и естественными. Конечно, он был с ней совершенно не согласен, хотя и никогда не говорил с ней на эту тему, но он не мог отрицать, что она вся, с головы до пят, воплощает собой ту самую, настоящую магию. Наверное, он никогда не перестанет поражаться тому, насколько сильно она чувствует природу, как легко управляет любыми стихиями, как тонко чувствует животных и может руководить ими. — Кстати, о палочках, — произнес вдруг Ликаон, посмотрев на него. — Рем, научишь меня колдовать? — А тебе есть чем?.. Но не успел он вопрос закончить, Ликаон вытащил короткую палочку из темного дерева. — Откуда она у тебя? — удивленно спросил Ремус. Недолго помучавшись в сомнениях, Ликаон ответил: — Нашел. Я уже пытался колдовать, но… выходит даже хуже, чем в детстве. И это не удивительно. С возрастом, если постоянно не практиковаться в волшебстве, волчий ген подавляет способность к магии. Сивый, как самый старший из их стаи, сейчас едва ли сможет сотворить даже самое обыкновенное колдовство. А Ликаон, будучи оборотнем молодым, вполне может освоить даже самые сложные заклинания, если будет регулярно тренироваться. — Может быть, просто дерево не подходит, — размышлял Ликаон. — Можешь сказать, из чего она? Но Ремуса опередила Рея, потребовав: — Дай сюда. Она забрала у него палочку и провела кончиками пальцев по древесине, прикрывая глаза. По древку искры пробежали, срываясь с кончика. — Не испорть! — испуганно прошептал Ликаон, неотрывно наблюдая за ней. Но она тут же распахнула глаза. — Это кипарис. Ремус взметнул на нее удивленный взгляд — его палочка тоже была из кипариса. Палочка, которая выбрала его перед поступлением в Хогвартс. Совпадение ли, что Ликаон «нашел» такую же? — Тебе она не подойдет, — уверенно заключила Рея, возвращая палочку Ликаону. — Почему это? — Кипарис для людей смелых, самоотверженных и благородных. Если верить легендам, владельцы кипариса погибают смертью героя. И, уж извини, но ты на такого не тянешь. — И чем я тебе не смелый и не благородный?! — оскорбился Ликаон. Они продолжали о чем-то пререкаться, а у Ремуса в голове засели слова о героической смерти. Погибать не хотелось, тем более, делать это во время вербовки оборотней вдали от дома и друзей. — Ну так что, Рем? — вновь обратился к нему Ликаон. — Сможешь научить? — Хорошо, давай попробуем, — улыбнулся он. — С чего ты хочешь начать? Какие-нибудь защитные чары?.. — Нет, — перебил Ликаон. — С Непростительных. Ремус, не ожидающий подобного, так и продолжал ошарашено смотреть на него, а Ликаон вдруг задумался, из глаз пропало привычное веселье. — Одно из детских воспоминаний, — медленно протянул Ликаон, — как отец прикончил нашу эльфийку. Жалкая тварь испортила светлый ковер… чай пролила, — добавил он, усмехнувшись и все еще глядя вдаль задумчивым взглядом. — Чудесные существа — волшебники, — с презрением произнесла Рея. Ликаон улыбнулся, по-прежнему думая о чем-то своем, и повернулся к Ремусу. — Ну что? Научишь? — М-м… — невнятно промычал Ремус, лихорадочно соображая, что бы придумать. — Не получится. — Почему? Как минимум потому, что кипарис крайне не устойчив к Темной магии, а палочка Ремуса с волосом единорога в сердцевине и вовсе не способна в полной мере творить Темные заклятия. — На территории Шотландии все Непростительные отслеживаются, — неожиданно для Ремуса произнесла Рея. — Хочешь, чтобы нас местное Министерство повязало? — Ты-то откуда знаешь? — с подозрением спросил Ликаон у нее. — Это правда? — спросил он у Ремуса. — Конечно, — подтвердил он. — Иначе бы уже Аваду практиковали. — Мне бы Круцио хотелось освоить, — восторженно произнес Ликаон. — Ну, один твой друг в совершенстве им владеет, — заметил Ремус. — Кто? — не понял Ликаон. — Долохов. Лицо Ликаона озарила счастливая улыбка. — Точно! Вернемся, его попрошу! — Только не забывай о влиянии Темных чар на твое сознание, — произнесла Рея. — Ой, да подумаешь! Мы — Темные существа, для нас естественно использовать Темную магию! — Во-первых, мы не Темные существа, это волшебники придумали это нелепое определение, — нравоучительным, отчасти злым тоном произнесла она. — А во-вторых, невозможно отрицать влияние Темной магии. Конечно, сознание оборотня лучше защищено. Это у волшебников оно более слабое, — с легким пренебрежением и насмешкой добавила она, — подверженное внешнему и внутреннему воздействию. Ремус никак не ожидал, что она противник Темный магии, предполагая, что ей это вообще безразлично — кто и что использует и в каких целях. И сейчас был приятно поражен. Правда, ее неприязнь к волшебникам и людям, отчетливо сквозившая в ее голосе, все же вызывала опасения. А еще он не мог согласиться с тем, что оборотни не Темные существа. — Но ведь оборотни получились в результате Темного ритуала, — произнес Ремус. — Разве не так? — Нет, не так, — резко прервала она его. — Этому нет ни единого доказательства. — По-твоему, они сами собой появились? Человек проснулся однажды утром и обнаружил, что в полную луну может волком обращаться, да? — Вот не надо язвить. — И не думал. — А вообще, так все и было, — уверенно заявила она. — Это природа создала оборотней. Так же, как и вампиров. Так же, как и людей, как и волшебников. И любой другой разумный вид. — О, так, по-твоему, мы еще одна ступень эволюции? — Именно так. Любой вид, который сильнее предыдущего, означает новую ступень развития. — Но оборотни не сильнее волшебников. По крайней мере, не все и не всех. — Урожденные оборотни всегда сильнее. — Можем прямо сейчас сравнить, — предложил Ремус, поражаясь, откуда у него столько смелости бросать ей вызов. — Ты не просто волшебник, — насмешливо произнесла она, — но и оборотень. Конечно, как ни печально, а оборотень из тебя паршивый, но все равно, в этом случае наши с тобой силы будут не равны. — Хочешь сказать, ты бы легко победила обычного волшебника? — скептически поинтересовался Ремус, даже не обратив внимания, что она признала его более сильным. А еще он и на секунду не сомневался, что никого из его друзей она бы не смогла одолеть. Впрочем, возможно, он и поторопился с выводами, ведь он никогда не видел ее в полную силу. Единственное, что он замечал, как она использует свою магию в защитных и бытовых целях. — Может, не любого, но большинство. Да. Ликаон, все это время с интересом слушая их и переводя взгляд с одного на другого, произнес: — Ладно вам, не ругайтесь. — Мы не ругаемся, — примирительно улыбнулся Ремус, глядя на сердитую Рею. — Мы обсуждаем различные точки зрения. — Рея, хочешь выпить, успокоиться? — искренне поинтересовался Ликаон, выуживая фляжку из кармана. Но она метнула на него настолько убийственный взгляд, что флягу он опустил на землю, и добавил: — А знаете, что? Пойду, прогуляюсь. Поохочусь, заодно. Утром надо будет что-нибудь поесть, — закончил он, уже скрываясь среди темных деревьев. — Почему ты всегда принижаешь оборотней? — с отчетливым недовольством спросила она. — Я не принижаю, Рея. И я могу задать тебе тот же вопрос о волшебниках. — Потому что они нас ненавидят! — А оборотни их — нет? Что сейчас представляют собой оборотни? Они несут зло, нападают на мирных людей, кусают и убивают их. — Хочешь сказать, волшебники этого не делают? — грубо перебила она. — Они отлавливают нас! Ставят на учет. Убивают! Относятся к нам, как к уродам и грязи. — Но насилие в ответ — не решение проблемы. Жестокость порождает только большую жестокость, и никак иначе. И выходит замкнутый круг. — Да, и выйти из него поможет смена власти. — Ты же не веришь Волан-де-Морту, — недоуменно произнес Ремус. Она отвела взгляд и неуверенно сказала: — Не верю. Он худший из волшебников. Но попробовать все равно стоит. Хуже однозначно уже не будет, — добавила она, поднимая на него прямой взгляд. — Ты думаешь? — насмешливо поинтересовался он. — Волан-де-Морт заставляет нас объединять стаи. Тебе ли объяснять, что может быть, когда в стае две альфы. Конфликты уже начинаются и происходят каждый день. А вампиры? По-твоему, нормально, что он заставляет нас объединяться с ними? Она молча смотрела на него, не находясь с ответом. — Волан-де-Морт только ухудшает наше положение. Люди и без того опасаются нас, но после всех нападений, которые он спланировал, ненависть к нам только возрастет. — Тогда почему ты здесь? — прошипела она. — С нами. Уходи! Если тебя все не устраивает. Отличный шанс сбежать прямо сейчас! — Мне некуда бежать. Поэтому я с вами. Прожигая его рассерженным взглядом, она недоверчиво усмехнулась в ответ. — И я… не хочу оставлять тебя. Это даже не было ложью. При всех их различных взглядах, а она его привлекала и интриговала. Она не походила ни на кого, кого бы он знал. И, после того, как приличную часть его души забрала с собой Эшли, он наконец-то мог что-то ощущать внутри, что-то волнующее и приятное. А ее взгляд вдруг сменился на удивленный, она приоткрыла рот, будто собираясь что-то сказать, но так и продолжала молча смотреть на него. Он не сдержал короткой улыбки — она так хорошо чувствовала все живое, любые изменения, но почему-то никак не замечала его интерес к ней, искренне ему удивляясь. Ремус опустился обратно на землю возле затухающего костра и взял фляжку, оставленную Ликаоном. Глоток обжигающей жидкостью, а внутри лишь больше опалило жаром. Рея села рядом с ним и, выставив перед собой ладонь, прикрыла глаза. У нее дрогнули пальцы, по линиям пробежали искорки, окутывая пальцы и запястье, и в следующее мгновение на ладони вспыхнуло пламя. Она поднесла руку к костру, и небольшой огонек перебросился на угли, тут же запылав ярким, обжигающим огнем. Он не устанет поражаться ее способностям. К магии он привык, но наблюдать, как она колдует без палочки и без заклинаний, одной лишь силой мысли, — восхищало и завораживало. Опустив руку и устремив задумчивый взгляд на полыхающий костер, она произнесла: — Когда на нас напали, мне единственной удалось выжить. Ремус повернул к ней лицо, удивленно посмотрев. Он уже успел узнать, что вся ее семья мертва, но никаких подробностей она никогда не рассказывала. — Волшебники никого в живых не оставили. — Почему? — Боялись. Хотя мы ни на кого не нападали, никого не убивали. Мы долго жили в мире… а потом… они напали исподтишка, расставили ловушки… никто этого не ожидал. Он молча ее слушал, не перебивая и боясь спугнуть ее признание. — Мне было семнадцать… и только через пару лет я встретила Фенрира. За это время он был первым оборотнем, что попался мне. — Ты поэтому пошла с ним? — Нет, — она мельком улыбнулась и взглянула на него. — Я увидела Сколль и Хати и… не смогла пройти мимо. Урожденные оборотни всегда отличаются от обращенных. В первую очередь, именно они стали для меня новой семьей. Рея замолчала, о чем-то напряженно думая и хмурясь. — Ты говоришь, что оборотни несут исключительно зло, — с некоторой печалью произнесла она. — А волшебники? Разве они — нет? Они несут еще большее разрушение. У него не было никакого желания вновь поднимать этот спор и ругаться, когда она, вполне очевидно, была очень подавлена. Ремус понимал ее чувства и ненависть к убийцам ее семьи, но разделить это не мог. — Я их и не оправдываю, — сказал все ж таки он. Она безнадежно махнула рукой и едва слышно что-то произнесла на незнакомом ему языке. Повернувшись к нему всем корпусом, она скрестила ноги поудобнее и устремила на него внимательный взгляд, под которым ему мгновенно стало не по себе. — Что? — с опаской спросил он. — Как прошло последнее полнолуние? Вместо ответа он многозначительно вздохнул. — Ты говорил, что уже есть прогресс. — Контролировать себя я все равно не могу, — недовольно прервал он ее. Рея еще немного задумчиво на него посмотрела, а после произнесла: — В детстве оборотню гораздо легче сродниться со своей сущностью и принять ее. Видел, какие Сколль себе клыки научился отращивать? — улыбнулась она. — И даже полнолуния ждать не надо. Сколль научился это делать совсем по другим причинам, и Ремусу они прекрасно известны. Когда рядом вампиры, нечто, что сидит внутри и ему неподвластно, рвется наружу, отращивая клыки и толстые когти. Но он, в отличие от того же Сколль, напротив, пытается удержать человеческое сознание. — Как тебя воспитывали? — спросила она вдруг. — В смысле, как воспитывали твоего волка? Во время полнолуний. — Когда был маленьким, отец меня просто в комнате запирал. А когда я старше стал, он соорудил специальный подвал, защищенный магией. Она недовольно поджала губы, в глазах мелькнуло явное осуждение. Но она, к его удивлению, промолчала. — А что, меня должны были выводить гулять? — улыбнулся Ремус. Он отца ничуть не осуждал и считал, что тот все делал правильно. — Именно. Волки не любят, когда их запирают в клетках. Им нужна свобода, простор. Когда ты был ребенком, тебя легко могли «выводить гулять». Отец бы проследил за тобой, зато ты быстрее бы свыкся с собой. Возможно, была в ее словах доля истины, но сейчас уже поздно что-либо менять. А ее взгляд неожиданно смягчился, проявляя некоторое сочувствие, между бровей пролегла морщинка. — Твоего волка столько лет держали взаперти, и теперь эта клетка здесь, — она мягко прикоснулась пальцами к его виску, придвигаясь к нему чуть ближе. По телу короткий разряд тока прошел, вызывая легкую судорогу. Он невольно дернулся и сжал ее пальцы ладонью, неотрывно глядя в ее глаза. — Ты не должен сопротивляться, — еще тише произнесла она. — Это твоя природа. Это ты. И ты сам поймешь, насколько легче контролировать его, когда вы с ним одно целое. Он вновь ощутил, как внутри поднимается нечто, но на этот раз разгоняя жар по телу, будоражащее и волнующее чувство. — Закрой глаза, — прошептала она. Не желая разрывать зрительный контакт, он нехотя прикрыл веки, в следующую секунду ощущая, как ее пальцы выскользнули из его руки и коснулись его груди. — Чувствуешь? Ее голос совсем близко, ее дыхание он ощущает на своей коже. И чувствует сейчас он слишком много всего. — Ага, — невнятно произнес он, тяжело сглотнув. В груди становилось слишком тесно. Ее мягкие касания спускались по груди, по животу, заставляя каждую мышцу напрячься. Он отчетливо ощущал, как она, через кончики пальцев, пускает в него свои потоки магии, которые пронизывали каждую клеточку его тела. Необыкновенные ощущения. Он вдруг ощутил ту силу и мощь, присущую волку, его остроту всевозможных чувств, и в то же время, он полностью осознавал себя. — Не сопротивляйся. А сопротивляться становилось все сложнее. Когда по венам жар бежал, когда кожа обжигалась от ее прикосновений даже сквозь ткань. Когда нечто внутри все больше заполняло разум, требуя только одного. — Не сопротивляйся… Он подался вперед, прижимаясь к ее губам и смело целуя. Обхватив рукой ее голову, путаясь пальцами в густых волосах, и второй притягивая к себе, с неконтролируемой силой сдавливая ее кожу. Но она легко выпуталась из его захвата, не разрывая поцелуй, и надавила на его плечи, укладывая его на спину и нависая сверху. У нее оказались неожиданно мягкие губы, которые его требовательно целовали. А прикосновения грубые и сильные, вызывали в нем исключительно желание, затмевая разум, лишая воли. Но, удивительно, а он все равно мог контролировать свои действия, вопреки привычке. Либо же ей хватало силы держать власть над тем Темным, что было внутри него. Ее поцелуи скользнули чуть ниже, на шею, ключицы, одна рука переместилась под футболку, с силой проводя ногтями на груди и оставляя заметные царапины. Но она вдруг прервалась, отстраняясь. И, еще мгновение глядя ему в глаза, резко села, отдаляясь от него. — Что-то не так? — неуверенно начал Ремус, но прервался на полуслове, услышав вдалеке торопливые шаги Ликаона, который уже через несколько секунд выскочил на поляну. — Я их нашел! — громко прошептал Ликаон. — Мёрдока? — взволнованно спросила Рея, поднимаясь на ноги. — Да! Они всего в паре километров отсюда! Они в какой-то каменной хижине полуразвалившейся живут! Я насчитал четверых, но, наверное, это не все… — Тебя не видели? — перебила его Рея. — Никто за тобой не увязался? — Нет-нет! Я был осторожен. Но она все равно остановилась у края поляны и прикрыла глаза, прислушиваясь. По воздуху легкая рябь прошла, сотрясая его, по деревьям шелест прокатился, сорвав несколько уже пожелтевших листочков. — Что будем делать? — спросил Ремус, когда она повернулась к ним, никого поблизости не обнаружив. — Подождем утра? — Нет! — возмутился Ликаон. — Как можно ждать? Надо прямо сейчас к ним идти… — Нет, — на этот раз перебила Рея. — Подождем утра. Пойдем сейчас, они могут нас неправильно понять. А со слов Фенрира, Мёрдок, если опасность почувствует, лишних вопросов задавать не будет. Ответ Ликаона не удовлетворил, но под суровыми взглядами Реи, которая пригрозила, что нажалуется на него Сивому, он успокоился. Никто из троих не спал. Ликаон без конца ворочался на своем месте, тяжело вздыхал и вполголоса что-то бубнил то о том, что к нему как к несмышленому ребенку относятся, то о том, как неудобно спать на корнях. Рея, обернувшись волком и устроив морду на лапах, на его ворчание негромко рычала, не раскрывая пасть. А Ремус, лежа на спине, устремил взгляд в черное небо, усыпанное звездами, в конце августа их было особенно много. Сна не было ни в одном глазу. Мысли о Мёрдоке затерялись где-то на заднем плане, а в голове яркими картинками всплывали совсем свежие воспоминания. Казалось, ладони все еще горели, помня прикосновения по ее коже. Во рту оставался ее отчетливый привкус, ее запах все еще окружал его. Это окончательно лишало покоя. Прошло всего пара часов, но звезды на небе стали тускнеть, а вдалеке забрезжил рассвет. Правда, Ликаон так и не успокоился, а Ремус так и не смог прогнать лишние мысли. — Боги, с вами просто невозможно, — недовольно произнесла Рея, обернувшись человеком и поднимаясь на ноги. — Из-за вашей буйной ауры не расслабиться. — А может это из-за твоей мы расслабиться не можем? — огрызнулся Ликаон. — Собирайтесь, — бросила она им, — пойдем прямо сейчас. Ликаон многозначительно вздохнул и глянул на Ремуса: — И что это с ней? Невразумительно пожав плечами, Ремус поднялся и, собрав немногочисленные вещи, закинул рюкзак на плечо. В полном молчании они прошли несколько сотен метров на восток. Солнце поднималось все выше, лес оживал, и вдалеке начинали слышаться пение птиц и шаги животных. Ремус изредка бросал взгляды на Рею, но она напряженно смотрела вперед и прислушивалась к каждому шороху и звуку. Зато Ликаон был сама беззаботность, нетерпеливо шагающий самый первый и без конца подбадривая их. — Что-то мне не нравится здесь, — тихо произнесла Рея, останавливаясь и оглядываясь по сторонам. — Что именно? — спросил Ремус, который ничего из ряда вон выходящего не ощущал, хотя и все равно был заметно взволнован, но он списывал это на предстоящую встречу с оборотнями. — Я чувствую… магию… — Ох, да брось, Рея, — Ликаон, идущий на пару метров впереди, развернулся к ним лицом, продолжая идти спиной, и показательно закатил глаза. — Ты просто боишься Мёрдока, а сама меня трусливым вчера назвала!.. — Ликаон, стой! — прокричала Рея. Слишком поздно. Еще один его шаг, пролетевшая искра из-под ног, запускающая процесс. Ремус тоже успел это увидеть, но даже палочку выхватить не успел, как в диаметре с десяток метров вокруг них полыхнули чары. Сплетенная из толстых, грубых веревок сетка окружила их в считанные доли секунды. Ремус вдруг оказался вверх головой, полностью теряя координацию, как сетка обвилась вокруг них, собирая их вместе, и поднялась над землей. Все произошло в считанные секунды, они бы не успели спастись. И сейчас висели в огромной, стянутой сетке в паре метров над землей. И первое мгновение — настоящая паника. Его лицо с силой прижато к жестким веревкам, правая рука в неестественной, болезненной позе вывихнута за спину, ноги выше головы, и пошевелиться он не может — так мало простора. В голове хаос, нечто внутри разъяренно завыло, не желая быть связанным, но Ремус мгновенно взял себя в руки, сейчас нужно действовать хладнокровно, только так они выберутся. Но Рея ожесточенно дергалась, только сильнее запутываясь, и пыталась прожечь веревки. — Рея, ты цела? — Да, черт возьми, — прорычала она, пытаясь выпутаться. — Ликаон? — спросил Ремус, пытаясь извернуться. Ликаон был прижат к его спине, придавливая своей тяжестью к веревкам, и не подавал никаких признаков жизни. Ремус успел заметить, как при падении он с силой ударился головой о выступающие корни деревьев, а сейчас и почувствовал знакомый запах крови, от которой в носу приятно защипало. — Ликаон ранен. — Чертов недоумок, — прошипела Рея. — Можешь не дергаться? — стараясь говорить мягко, спросил Ремус. — Я попытаюсь достать палочку. — Она бесполезна, — со злобой огрызнулась Рея. — Это особая магия! — Как?.. — ошарашено спросил он. Но она вдруг перестала дергаться, замерев, а Ремус отчетливо ощутил страх, сковавший ее. Он услышал чьи-то тяжелые шаги и ощутил насыщенный, животный запах. Попытавшись извернуться, он заметил женщину, выходящую из-за высоких деревьев. Явно не молодая, но сильная и подтянутая, светлые волосы собраны в высокий, тугой хвост, а на левом глазу черная повязка, похожая на пиратскую. И с ней мужчина внушительных, очень внушительных размеров. Неотесанный и грубый на вид, он тяжело шагал за женщиной. — Только посмотрите, — медленно произнесла она, подходя к ним ближе. — Это же малышка Рея. Надо же, я так давно жду нашей встречи. Она широко усмехнулась, разглядывая Рею. Они определенно были знакомы, и Ремус чувствовал, как напряглась Рея, чувствовал жар, исходящий от ее кожи, от которого начинала тлеть веревка. — Лициния, ты знаешь ее? — спросил громила утробным, низким басом. — Конечно, знаю, — протянула она, не спуская взгляда с Реи. — Это наша предательница, сбежавшая и бросившая семью на погибель. Повернувшись к нему, она приподняла повязку с глаза, открывая жуткую рану, заросшую некрасивым рубцом. — Ее работа! — весело добавила она и вдруг вскинула руку, просовывая пальцы сквозь веревку, прикасаясь к Рее. Рея дернулась, с губ сорвался тонкий вздох. Он кожей чувствовал, как ей больно. Ощущал, как ее трясет от боли, но она лишь тяжело дышит и жмурится. — Молчишь? — со злостью усмехнулась она. — Я еще заставлю тебя говорить и заплатить за то, что сделала. — Прекрати, — Ремус с силой дернулся, пытаясь освободиться. Лициния неожиданно послушалась, отпустила Рею и устремила на него взгляд, горящий нездоровым блеском. — Ты снова привела убийц в мой дом, Рея? — Мы не причиним вреда, — первый произнес Ремус. — Мы ищем Мёрдока. Мы из стаи Фенрира Сивого, и пришли с предложением. Только и всего. — Сивый нам не друг, — грубо произнес громила. — Но и не враг, верно? — спросил Ремус и тут же продолжил: — Нам сейчас требуется помощь, и мы хотели обратиться за ней к вам. — Кто такой Сивый? — поинтересовалась Лициния, обернувшись к громиле. — Дикарь с английских земель. Кто тут еще дикарь. Сивый выглядит лощеным джентльменом рядом с громилой. — И наша малышка пришла от него посланником, — ядовито прошипела Лициния, вновь взглянув на Рею. — Зря ты сюда сунулась, моя хорошая. То, что осталось от нашей семьи, спит и видит, как бы наказать тебя. — Пожалуйста, давайте мирно поговорим, — произнес Ремус. — Мёрдок хорошо знаком с Фенриром, думаю, он не обрадуется, если узнает, что вы держали нас в плену… — О, ты плохо знаешь Мёрдока, — на губах Лицинии растянулась хищная улыбка. — Чужаков он терпеть не может. — Но мы не чужаки. Мы союзники… — Это не тебе решать, — перебила его Лициния. Ситуация принимала скверный оборот. Вполне очевидно, что Рее лучше не появляться перед стаей Мёрдока. Что бы ни произошло в ее старой семье, ясно, что живой ее не отпустят. Но сейчас главное выбраться из плена, а после Ремус попробует их одолеть. С двумя он должен справиться. — И что будем делать с ними? — спросил громила, после затянувшейся паузы. Окинув Ремуса оценивающим взглядом и задержавшись на Рее, она произнесла: — Отведем к Мёрдоку. Пусть сам решает. Лициния остановилась прямо возле Ремуса и поднесла ладонь к его лицу. Он сперва удивленно уставился на нее, а в следующее мгновение почувствовал, как тяжелеют веки, как сердце замедляет ритм, успокаиваясь, а голову наполняет неясный туман. Последнее, что он слышал, это голос Лицинии, которая произнесла: — Свяжи их всех. Ремус очнулся на грязном, пыльном полу. На шее у него затянута тугая веревка, руки стянуты за спиной, а вся одежда грязная и порванная, словно его по земле волокли. Рея выглядела не лучшим образом, только у нее на щеке виднелась глубокая рана, а на руке крупный ожог. А Ликаон все еще без сознания, также связанный лежит возле них. Волосы на его затылке слиплись от бордовой крови. Ремус едва улавливает его дыхание, которое слишком редкое и неглубокое. С трудом поднявшись на колени, он перевел взгляд на людей перед ними. Всего пятеро: громила, Лициния и еще трое мужчин, среди которых легко узнавался Мёрдок. Невысокий и подозрительно худощавый для оборотня, но во взгляде и исходящей от него энергии отчетливо ощущалось, что он здесь лидер. На нем надеты брюки и клетчатая рубашка из мягкой ткани, волосы аккуратно подстрижены и лежат на косой пробор. Он выглядел поразительно… нормальным, даже Ремус совершенно одичал за полгода жизни в лесу. Мёрдок задумчиво рассматривал его, склонив голову, а потом вдруг обернулся к двум мужчинами и произнес: — Сейчас же отправляйтесь в лагерь и выдвигайтесь на запасное место. В лесу есть кто-то еще. Это их сообщники и они нас скоро найдут. Его голос был удивительно тихий и плавный, но даже Ремус не осмелился бы его ослушаться. Вот и мужчины, не задавая лишних вопросов, тут же направились на выход. Но еще больше его удивляло то, что в лесу они не одни. Ремус не знал, кого видел или слышал Мёрдок, но он сильно сомневался, что это их сообщники. Мёрдок остановился напротив Ремуса, сказав: — У тебя есть тридцать секунд. Он сперва растерялся от такой прямоты, но поспешно взял себя в руки. — Мы пришли от Фенрира Сивого, — произнес Ремус, прямо глядя ему в глаза. — В Англии Темный Лорд борется за власть, и Фенрир ему помогает… — Не интересно, — скучающим тоном перебил Мёрдок. — Во всей Великобритании оборотней притесняют, истребляют, — все равно продолжил Ремус. — Одним нам не справится. И Темный Лорд поможет нам… — Волшебники нам не союзники, — вновь перебил Мёрдок. — И мы тоже им не помогаем. Кстати, — он сунул руку в карман брюк и достал две кипарисовые палочки. Окинув взглядом Ликаона и остановившись на Ремусе, он спросил: — Вы тоже волшебники? — Колдовать умею только я, — честно признался Ремус. Заметив, как презрительно скривились его губы, он поспешно добавил: — Фенрир считает это полезным, я защищаю нашу стаю. — Давай окончательно проясним дело, — поражающе спокойно произнес Мёрдок. — Сивый борется на стороне самопровозглашенного Лорда, на стороне волшебника, который заставляет его объединять стаи и жить по соседству с вампирами. Верно? Кажется, в его глазах все легко считалось, потому что уже в следующее мгновение Мёрдок усмехнулся и добавил: — Слухи о том, что вампиры наводнили Англию, доходят даже досюда. — Нам нужна ваша помощь, — снова произнес Ремус. — Я не собираюсь рисковать своей стаей ради человека. И Фенриру этого не советовал бы. Оборотни никогда не будут жить в мире с людьми. Мы сами по себе. Пора бы уже это уяснить. Наверное, Ремус мог бы попытаться его уговорить, но он понимал его опасения. Но самое главное — в интересы Ремуса не входило расширение их стаи и помощь Волан-де-Морту. Поэтому, изобразив на лице сожаление, он печально вздохнул. Мёрдок обернулся к Лицинии и громиле и подал им какой-то знак. — Что с ними делать, Мёрдок? — спросила Лициния. — Ее можешь оставить себе, — он указал на Рею, — а этих двоих — убить. — Что? — воскликнул Ремус — такого поворота он никак не мог ожидать. Кажется, все-таки стоило попытаться уговорить его. — Мёрдок, в ваших же интересах нам помочь. Объединившись, мы станем сильнее. Но громила уже ступал ему навстречу, вытащив из-за пояса длинный кинжал. — Мёрдок, — в голосе Ремуса начали проскальзывать отчаянные нотки, — разве вы не хотите свободы для своей стаи? Вас здесь преследуют и истребляют. Вместе мы можем добиться независимости. Громила остановился возле Ликаона, за волосы приподнимая его голову. — Убьешь их, — громко произнесла Рея, — Фенрир найдет тебя и уничтожит. — Ты бы лучше рот вообще не раскрывала! — прикрикнула Лициния. — Sruthán in ifreann, Licinia (ирл. Гори в аду, Лициния), — процедила Рея, кажется, впервые прямо взглянув на давнюю знакомую. А Мёрдок замер на входе, раскрыв дверь. — Закрыли все рты, — прошипел он, приподнимая руку. Все уставились на него, прислушиваясь. Но, стоило установиться тишине, как они услышали резкий свист, разрезающий воздух, а следом… — Что за?.. — проговорил громила, ухватившись могучей ладонью за тонкую, длинную стрелу, что торчала из его плеча, и в следующую секунду без чувств падая на пол, поднимая пыль. Они среагировать не успели, как следующая стрела прилетела с другой стороны, впиваясь между лопаток в спину Реи, оглушая ее. И если до этого у Ремуса была слабая надежда, что это и правда их союзник и им помогут, то сейчас он испугался по-настоящему. Шотландские леса крайне опасные, оборотней здесь истребляют без лишних разговоров. Очередная стрела скользнула возле Мёрдока, но он уклонился, захлопывая дверь в хижину и оглядываясь, ожидая следующего удара. Лициния вдруг обернулась волком с густой серо-белой шерстью, шевеля ушами и прислушиваясь к звукам за пределами хижины. Пользуясь случаем, Ремус отполз в угол комнаты, попутно незаметно ухватив нож, который выпал из рук громилы. Следующая стрела впилась в дверь, всего на пару сантиметров выше Мёрдока, а следом хижину наполнил густой туман с насыщенным ароматом аконита. Мёрдок процедил: — Sealgair. (гэл. Охотник.) Лициния вновь обернулась человеком, шепотом проговаривая заклинания и рассеивая туман. Но стоило ей сконцентрировать на том, чтобы не дать им задохнуться в ядовитых парах, как и в нее прилетела стрела, заставляя рухнуть на пол. Ремус все это время пытался разорвать веревки ножом. Его в темном углу было не видно, под обзор от окон он не попадал и пользовался этим. Оставалась каких-то пара миллиметров, как вдруг дверь в хижину распахнулась и на входе появился силуэт высокого мужчины, с натянутым луком в руках. Мёрдок кинулся в его сторону. Одна стрела, вторая, и третья попала ровно в цель, свалив оборотня с ног. — Кастор? — удивленно прошептал Ремус, окончательно выпутываясь из веревок. — Привет, Ремус, — будничным тоном усмехнулся Кастор, опуская палочку и лук. Окинув Ремуса взглядом, он добавил: — А я думал, ты сейчас в стае Сивого. — Вербуем, — растерянно произнес Ремус, окинув взглядом неподвижные тела и задержавшись на Рее. Он тут же подошел к ней и бережно вытащил стрелу, замечая, что она проткнула кожу всего на несколько миллиметров. Освободив ее от веревок, он спросил: — Что вы с ними сделали? — Не переживай, — отмахнулся Кастор, проходя в помещение и разглядывая оборотней, — через час очнутся как ни в чем не бывало. Остановившись возле громилы, он присел, приоткрывая его веки и вглядываясь в лицо. Удовлетворенно кивнув, он выудил странного вида стеклянный кинжал с широким лезвием. — Кровь оборотней на черном рынке пользуется огромным спросом, — Кастор растянул губы в жутком оскале. — Особенно, кровь в первую неделю после полнолуния. Шерсть, конечно, тоже ценная штука. Но нападать на целую стаю в полнолуние — самоубийство. Хотя иногда я нападаю на одиночек. Ремус его пораженно слушал. Он наивно думал, что Кастор пришел их спасти, а он усыпил оборотней, словно подопытных зверушек, ради ценного материала. — А в Англии сейчас оборотней не сыскать, Сивый почти всех к себе переманил, — продолжал Кастор. — Я думал, вы на монстров охотитесь, — не скрыв разочарования в голосе, произнес Ремус. — А эти, по-твоему, на комнатных собачек походят? — развеселился Кастор, но, заметив выражение лица Ремуса, добавил: — Им никакого вреда от снотворного, кровь восстановится, а я хорошо заработаю, — улыбнулся он. — Все счастливы. Сделав аккуратный надрез на запястье громилы, он достал несколько узких колб и стал их наполнять густой кровью. Пока Кастор наполнял одну склянку за другой, бережно складывая их в специальный мешочек, Ремус наклонился к Рее, проверяя ее пульс и дыхание. В норме. Значит, и правда всего лишь снотворное. — На самом деле, — произнес Кастор, внимательно наблюдая, как кровь медленно стекает по стеклу, набираясь, — заказов сейчас не так, чтобы много. Людям не до этого, все из-за Реддла переживают. Как бы псих страну не захватил, — с насмешкой произнес он. — Так что… от скуки берусь почти за все подряд. Ремус на него удивленно обернулся, но не успел он задать вопрос, как на полу шевельнулся Ликаон. — Ликаон, не шевелись, — Ремус тут же к нему метнулся, но тот по-прежнему был без сознания. Аккуратно приподняв его голову, Ремус увидел крупную, кровоточащую рану на затылке. Отыскав свою палочку в кармане Мёрдока, он остановил кровь, не зная, что еще он может сделать в этом случае и как помочь. — Ему нужна помощь, — Ремус посмотрел на Кастора, выражая надежду, но тот лишь окинул равнодушным взглядом Ликаона и ответил: — Это точно. Осталось ему недолго. Очевидно, помогать он не собирался, и Ремус силился вспомнить лечебные чары, короткий курс которых они проходили в школе. Но такая магия всегда трудно ему давалась, и он переживал, как бы не сделал еще хуже. Сейчас надо думать о том, как доставить Ликаона в лагерь. — Пару месяцев назад мне поступил один необычный заказ, — произнес вдруг Кастор, привлекая его внимание. — Поискать подозрительные вещи у не менее подозрительного оборотня. Ремус догадался обо всем раньше, прежде чем он закончил предложение. Ну разумеется, в тот день он все-таки видел Цербера, а дневник похитил Кастор по чьему-то заказу. — Обычно я за такое не берусь, но заказчик — старый знакомый, да и платит неплохо. К тому же, работа казалась довольно легкой, и я согласился, — Кастор поднял голову и взглянул под потолок, где на перекладине висела летучая мышь. — Церберу потребовалась пару минут, чтобы найти дневник, напичканный магией. Цербер в ответ издал короткий крик, словно подтверждая его слова. — Не скажу, что я был удивлен, — хмыкнул он, окинув Ремуса взглядом. — Я так понимаю, ты здесь не по собственной воле. У меня эти мысли появились еще в нашу последнюю встречу… — Кто ваш заказчик? — перебил его Ремус. — Это конфиденциальная информация, — оскалился Кастор. — Я профессионал, и высокую плату беру, в том числе, за то, что молчу. — Это кто-то из лагеря? — Нет, — ответил он после долгой паузы, с насмешкой за ним наблюдая. — Кто-то из людей Волан-де-Морта? — Нет. — Я его знаю? — начиная раздражаться, задал еще один вопрос Ремус. — Нет. — Хорошо, — выдохнул Ремус. — Заказчик что-нибудь нашел в дневнике? — Нет, — в очередной раз усмехнулся Кастор, а Ремус только сейчас осознал, что он над ним издевается, и говорить правду не намерен. Наполнив последнюю колбочку, Кастор ее упаковал и поднялся на ноги. Он убрал сверток во внутренний карман плаща и подал сигнал Церберу, дожидаясь, когда тот спустится на его руку. — Сейчас я должен вернуть дневник на место, — произнес Кастор. — И как же удачно, что ты здесь оказался. Честно признаюсь, шататься по лесу, полному оборотней и вампиров, нет никакого желания. Он достал знакомый Ремусу дневник и протянул ему. Секунду замешкавшись, переживая, что на дневнике может быть Темная магия, Ремус протянул руку и взял дневник. Но Кастор не отпускал его, продолжая напряженно на него смотреть, словно не желая отдавать дневник. Наконец, отпустив, он произнес: — У тебя осталось полтора года, Ремус. Я все еще тебя жду. И… постарайся не умереть. А то будет весьма досадно. Уже выйдя за дверь, Кастор на секунду замер, будто мучаясь в сомнениях. И, обернувшись вполоборота, бросил ему, прежде чем исчезнуть: — Я бы на твоем месте не стал ничего писать в дневник. Не теряя больше ни минуты, Ремус подошел к Рее и опустился на колени возле нее. — Рея, — позвал он и ощутимо потряс ее за плечо. — Рея! Никакой реакции. Он оглянулся на Ликаона, который все так же безжизненной кучей лежал на полу. Им необходимо срочно уходить. Вполне очевидно, что живыми их отсюда не отпустят. И, если верить Кастору, оборотни очнутся в ближайшие минуты. А еще оставался риск, что вернется кто-то из стаи Мёрдока, заподозрив, что их долго нет. Трансгрессировать с кем-то, кто находится в полной отключке, не безопасно — велик шанс расщепления, но Ремус не видел других вариантов. К тому же, Ликаон уже не подает признаки жизни, и ему срочно нужна помощь. Больше не раздумывая, он крепко ухватил его за руку, сконцентрировался и перенес их к границе Англии, где они перебирались через забор. — Ликаон? Кровь у него уже не бежала, но губы начинали синеть, а кожа приобретала пепельно-серый оттенок. Аккуратно уложив его на землю и торопливо проверив на наличие расщеплений, Ремус трансгрессировал обратно в хижину, с ужасом замечая, что дверь распахнута настежь, а Реи нет. — Рея! Он выскочил на улицу, озираясь. Рея в нескольких десятков метров стояла к нему спиной возле чащи леса, тяжело навалившись на ствол дерева. — Рея, — снова позвал Ремус, приближаясь, — нам нужно срочно уходить… Он осекся на полуслове, когда она обессиленно рухнула на колени. — Эй, ты как? — он присел возле нее, заглядывая в ее лицо. Кажется, все еще действует снотворное. Глаза у нее закатывались, неровное дыхание сбилось. — Рея, мы сейчас трансгрессируем, не сопротивляйся, хорошо? С трудом подняв ее на ноги, он перекинул себе через плечо ее руку. — Она не уйдет отсюда. Он резко обернулся, замечая в десятке метров Лицинию, которая тут же обернулась белым волком и кинулась в их сторону, Ремус едва успел выставить защитный барьер. Горящая искра, барьер загорелся между ними, не пропуская Лицинию к ним. Рея вновь упала на землю, но тут же и сама обернулась волком, из последних сил держась на лапах. С белой волчицей их разделял барьер, она не могла их видеть, но явно чувствовала. Она рычала, скаля зубы, а на морде злобно горел лишь один глаз. — Рея, пожалуйста, нам нужно уходить, — шепотом произнес Ремус, не спуская взгляда с белой волчицы и сжимая палочку в руке, в любой момент готовый ее использовать. Но она его словно не слышала. Шерсть на загривке приподнялась, уши прижались к голове, а из пасти вырывается тяжелое, утробное рычание. — Давай вернемся домой. Несмело протянув руку, он коснулся ее спины. Она вздрогнула и подняла морду на него, скаля зубы. — Домой, Рея… нас там ждут. — Рея, — Лициния вновь приняла человеческий облик, — опять трусливо сбежишь? — со злой насмешкой поинтересовалась она. — Будь смелее, и достойно ответь за свой поступок. — Не слушай ее, Рея, — мягко произнес Ремус. — Нам нужно возвращаться домой. Она не решалась, переводила взгляд с Ремуса на Лицинию, и ничего не предпринимала. — У тебя новая семья, — добавил Ремус, — и она ждет тебя дома.***
Сентябрь, 1979
Прошло уже трое суток, как они вернулись в свой лагерь. Все это время Рея не показывалась на виду, не покидая дом. Ремус и хотел попасть к ней и поговорить, но Фенрир считал его виноватым в сорванных переговорах и, хоть и никак не наказал его, но и видеть его не желал, не позволяя приближаться к дому и даже сидеть за общим столом. Впрочем, это не мешало Фенриру его использовать. Ликаон, у которого оказалась весьма серьезная трещина на затылке, шел на поправку очень медленно, а потому Ремусу был поручен сбор лечебных трав, из которых Рея варила зелье. Вот и сейчас он ходил в отдалении от лагеря, выискивая веточки хвоща и без конца размышляя о Рее. Оказалось, все ее речи о том, что лучше смерть, чем предательство стаи, оказались пустой болтовней. Хотя Ремус и не спешил судить раньше времени. Ему необходимо было лично с ней поговорить, чтобы понять ее мотив и поступок. В конце концов, Лициния могла солгать, и Рея, на самом деле, никого не предавала. И все же, она все равно солгала о себе Ремусу, и ему хотелось знать правду. Он уже практически подошел к охраняемой чарами границе лагеря, как вдруг громкий птичий крик заставил его задрать голову к верху. Вот сейчас Ремус не сомневался, что перед ним Северус. Сорвавшись с высокой ветки и расправив крылья, ворон устремился прочь. И только у Ремуса промелькнуло сожаление — он безумно скучал по друзьям и даже подобная встреча вызывала в нем радость, как увидел, что в воздухе что-то блеснуло, падая на землю. Он торопливо направился вперед, вглядываясь в траву и выискивая взглядом упавший предмет. Вот оно — небольшая посылка, а у него сердце забилось в ускоренном ритме от волнения. Плоская, бронзовая поверхность с маленьким замочком, и привязанный к нему клочок пергамента, перевязанный веревочкой. Отвязав пергамент, он его развернул, с разочарованием отмечая, что он пуст. Засунув его в карман, он рассмотрел бронзовый предмет, оказавшийся зеркалом, на лицевой стороне которого выгравирован змей, перевитый розой с шипами. Никаких сомнений — сквозное зеркало — работа Регулуса. Но вот с кем оно связано? Подобные зеркала есть у Сириуса с Софией и у самого Регулуса. Но, может быть, он смог соединить его и с зеркалом Джеймса? Но какова вероятность, что Регулус пошел на уступки брату? Регулус необычайно уперт и горд, когда дело касается друзей Сириуса. Не исключено, что он согласился лишь разово им помочь, и дал им одну-единственную возможность поговорить друг с другом. Сейчас Ремусу хотелось этого больше всего на свете. Он окинул взглядом лес, прислушиваясь. Никого. Но оборотни могут появиться здесь в любой момент, а у него, возможно, только одна попытка, а потому он без лишних раздумий уверенно произнес: — Регулус. Он с замиранием сердца ожидал ответа, замечая, как пропало его отражение из зеркала. — Люпин? — с холодом отозвался Регулус, появившись в зеркале и едва заметно выражая удивление на лице. — Не ожидал, что первым ты вызовешь меня. Соскучился? А ведь он и вправду соскучился. По друзьям, по Лили и Софии, и даже по Регулусу, хотя с ним они едва ли перекинулись парой слов за все время знакомства. — Дай сюда зеркало! На заднем фоне послышался голос Сириуса, на который повернулся Регулус: — У тебя свое есть. Им и пользуйся. Ремус сам не замечал, как растягивается улыбка на губах, слушая короткую перепалку братьев. Но уже в следующую секунду в зеркале замаячило лицо Сириуса. Непривычно встревоженный взгляд друга быстро сменился облегчением. — Рем! — Мы так волновались! — рядом появился и Джеймс, потеснив Сириуса и забирая у него зеркало. — Места себе не находили! — Нам Айви рассказала, что ты на связь не выходишь, — произнес Сириус. — А Дамблдор нам даже ничего не сказал! — возмутился Джеймс. — Переживал, что мы глупостей наделаем, — сменив тон, весьма похоже изобразил он директора. — Зато Кацман просветил, — Сириус отчего-то недовольно хмыкнул. — Ну и мы сразу в лес ваш, тебя искать… — А там вампиры! — восторженно произнес Сириус. — И оборотни! — А еще мы акромантула видели! Представляешь?! — Что там у вас происходит? — поинтересовалась София у Ремуса, тоже мелькнув в зеркале. — Съезд нечисти? Фестиваль какой-то? Ремус слушал друзей, которые рассказывали о своих попытках найти его, и чувствовал, как на душе теплеет, как спадает нервное напряжение, а на губах все шире растягивается улыбка. Для него ничего ценнее нет, чем знать, что он им не безразличен. И с каждым мгновением все больше осознавал, насколько же он по ним соскучился. По их голосам, улыбкам и коротким, ничего не значащим перепалкам между друг другом. — Пергамент передал Дамблдор, — произнес Джеймс, когда они закончили свой рассказ. — Работает так же, как и дневник. — Его уж постарайся не потерять, — беззлобно усмехнулся Сириус. — Кстати, известно, куда делся дневник? — встрепенулся вдруг Джеймс. Ремус опустил глаза на мгновение. — Да, его украл кто-то из людей Волан-де-Морта. — Черт… — прошептал Джеймс. — Значит, кто-то подозревает! Бросай это все и возвращайся обратно! — тут же с жаром произнес он. — Серьезно, Рем, — уже и в голосе Сириуса промелькнуло напряжение, — если тебя раскроют… — Все будет нормально, — прервал его Ремус. — Я рискую не больше вашего. Джеймс с Сириусом переглянулись, явно не согласные, но ничего против уже не сказали, понимая, что бесполезно. — Рем, если что-то пойдет не так, — с непривычной серьезностью произнес Джеймс, — сразу связывайся с нами. — Да, — поддержал Сириус. — Рег для нас всех создал сквозные зеркала… — Всегда пожалуйста, — раздался на заднем фоне снисходительный голос Регулуса. — Номер моей ячейки в банке ты помнишь, Сириус. — Так что, ты можешь по нему вызывать кого угодно из нас, — продолжал Сириус. — Но лучше меня или Сириуса! — добавил Джеймс. — Мы всегда на связи. — Хорошо, — кивнул Ремус. Пора было прощаться. Он уже и так много времени потратил, рискуя быть услышанным или пойманным. Но делать этого так не хотелось. Хотелось слышать громкий голос Джеймса и веселый смех Сириуса. Но они сейчас были так далеко, и не известно — удастся ли им еще встретиться. — Увидимся, — у Ремуса нервно дернулись уголки губ в полуулыбке, и он тут же захлопнул зеркальце, обрывая связь. Тяжело выдохнув, он засунул зеркало в карман и уже намеревался двинуться дальше, как услышал позади шелест сухой листвы. Резко обернувшись, он на автомате выхватил палочку. Она ничего не предпринимала, молча смотрела на него с неизвестными ему эмоциями в глазах. Но по напряженной позе, по прямому взгляду понимал, что она все слышала, не могла не слышать. Ремус, делая шаг ей навстречу, с опаской произнес: — Рея…