Marauders. Soul shards

      Пару часов назад, когда Джеймс уже собирался отправиться домой, его вызвал Грюм. Несколько недель они пытались выйти на штаб егерей, расположенный на окраине Нориджа, и вот, наконец, у них появились более точные координаты.       Джеймс был вне себя от счастья, что Грюм позвал не кого-нибудь, а именно его. Поработать с главным мракоборцем — большая честь. Он даже не расстроился из-за того, что они могут просидеть в засаде не один час — слежку за местом Джеймс больше всего не любил — в большинстве случаев это скучно и непродуктивно, но, к сожалению, необходимо.       По их данным, в штабе егерей держат несколько пленников. А еще Грюм надеялся, что именно там держат заместителя главы Отдела магического правопорядка, заместителя Бартемиуса Крауча. Тот пропал пару месяцев назад, его уже объявили мертвым, только вот тела так и нет. Поэтому Грюм и отправился лично наблюдать за штабом, чтобы вытащить важного министерского чиновника.       — Мистер Грюм, у вас есть план, как мы отыщем штаб? — поинтересовался Джеймс.       Перед ними раскинулся небольшой коттеджный поселок с несколькими десятками домов, позади него редкий лес, в котором тоже скрывалось несколько отдаленных домов. В каком из них прячутся егеря — неизвестно.       — Их штаб скрыт простенькими чарами, — ответил Грюм. — Но территория большая, сами мы ходить и снимать их наугад не можем, уйма времени уйдет. Так что, вскоре должен появиться наш человек, он снимет чары. Егеря и понять ничего не успеют.       У Джеймса еще больше разгорелось любопытство. Неужели он увидит второго шпиона Дамблдора? Сколько они с друзьями рассуждали о возможном шпионе, никак не могли прийти к единому мнению, кто бы это мог быть. Кажется, впервые в жизни у Джеймса не было ни единого ответа на столь интригующий вопрос. Все Пожиратели Смерти казались ему людьми подлыми, лицемерными и жестокими, и он не знал, кто вдруг изъявил желание помочь им. В любом случае, он не особо доверял второму шпиону. Если он и перешел на их сторону, то наверняка из корыстных целей с возможностью усидеть сразу на двух стульях.       — Мы увидим нашего человека, — в предвкушении произнес Джеймс, глянув на своего начальника.       — Это вряд ли, — Грюм хрипло усмехнулся. — Здесь и сейчас его вообще никто видеть не должен. Ни егеря, ни мы, ни случайные свидетели.       Джеймс заметно расстроился, он уже представил, как хвастается перед друзьями новостями.       — Мистер Грюм, а вы знаете, кто этот человек? Который поможет нам.       — Нет, — просто и, кажется, вполне искренне, ответил Грюм.       — Правда не знаете? — с подозрением переспросил Джеймс, прищурившись.       — Дамблдор, Джеймс, не рассказывает мне всю информацию, — безразлично произнес он. — Это не безопасно. В первую очередь, ради самого этого человека.       — Выходит, Дамблдор с ним напрямую общается?       — Не всегда. У нас есть связной с ним.       — Кто?       Повернувшись в его сторону, Грюм с насмешкой произнес:       — Откуда в тебе столько любопытства, Поттер?       Проигнорировав его вопрос, Джеймс вновь спросил:       — А почему Дамблдор вам не сказал имя этого человека, но сказал связному?       — Потому что этот человек именно через связного и вышел на Дамблдора.       Это было любопытно. Значит, кто-то из членов Ордена был в довольно близких или доверительных отношениях с Пожирателем Смерти, раз последний рискнул через него обратиться к Дамблдору.       Однако все стало только еще более запутанным. В предательстве Ордена Джеймс подозревал несколько человек, но все остальные пользовались у него доверием, и он никого из них не мог бы представить в близких отношениях с Пожирателем. Только если Пожиратель не находился в отчаянии, и от того и пошел на рискованный шаг, доверившись незнакомцу.       — Связной — Карадок? — предположил Джеймс.       — С чего ты взял? — усмехнулся Грюм.       — Я слышал, у него в родстве Селвины есть. Правда, я бы никогда не подумал, что Селвины бы предали Волан-де-Морта, — вслух рассуждал Джеймс. — Если честно, мне на ум вообще никто не идет, кто бы отвернулся от змеемордого. Они же все трусливые, как крысы. Даже если им что-то не нравится, против Волан-де-Морта они не пойдут. Здесь смелость нужна. Гриффиндорская. Мистер Грюм, а вы как думаете? У вас наверняка есть какие-то догадки!       — Разумеется, есть, — с толикой самодовольства ответил Грюм. — И я почти на сто процентов уверен, что мои догадки верны. Но делиться с тобой я ими не буду, — не без злорадства добавил он.       — Но почему? — с деланной обидой воскликнул Джеймс. — Это Малфой? — тут же выпалил он, нетерпеливым взглядом глядя на Грюма.       Пожалуй, Джеймс только его и мог предположить в качестве предателя Волан-де-Морта. Нарцисса Малфой помогла Регулусу раздобыть крестраж, возможно, она могла повлиять и на своего супруга. К тому же, Малфой самый ушлый из всех, кого только знает Джеймс. Наверняка он догадывается, что их сторона в этой войне проиграет, вот и подсуетился и связался с Дамблдором.       — Не забивай этим голову, Джеймс, — миролюбиво произнес Грюм. — Поверь, тебе лучше этого не знать. Так и безопаснее, для вас обоих, и спокойнее.       — Если вы думаете, что мне будет спокойно от незнания, вы глубоко ошибаетесь, — Джеймс ему широко улыбнулся.       — В любом случае, давай сменим тему.       Сидя в засаде, Грюм в очередной раз просканировал местность. Время близилось к вечеру, и изредка то тут, то там мелькали маглы. Но ничего подозрительного более не происходило.       — Мистер Грюм, а вы всегда знали, что хотите стать мракоборцем? — спросил Джеймс.       — Родители мне не оставили другого выхода. У меня и мать, и отец были мракоборцами, как и остальные предки, — ответил Грюм и, чуть помедлив, добавил: — Вообще-то, они меня всю жизнь отговаривали от этой работы. Но я смотрел на них и… я знал — это мое призвание.       Джеймс его восхищенно слушал: кто бы сказал ему хотя бы год назад, что Грюм будет делиться с ним личными вещами, — не поверил бы.       Как он раньше ни старался, а никаких сплетен и подробностей личной жизни главы Мракоборческого центра так и не смог собрать. Грюм был до ужаса скрытен даже с близкими коллегами.       Несколько недель назад у Грюма был день рождения, Джеймсу хотелось сделать какой-то оригинальный подарок, но сколько бы он ни спрашивал у их общих коллег и знакомых о его предпочтениях, никто не знал о нем ровным счетом ничего. Ни его увлечений, ни любимого времяпрепровождения, ни имен его друзей и семьи (хотя Джеймс и нашел несколько человек в архиве с его фамилией). Грюм был для Джеймса самой большой загадкой.       — А где сейчас ваши родители? — полюбопытствовал Джеймс.       — Отца убили на одном из заданий, кажется, лет семнадцать назад, — без особого сожаления произнес Грюм. — Мать шесть лет назад вышла на пенсию, но и ее выследили и убили.       Заметив полное непередаваемого ужаса лицо Джеймса, Грюм усмехнулся:       — А ты думал, Темные волшебники и преступники «спасибо» тебе скажут, если ты их в Азкабан упечешь?       — Простите, — неловко произнес Джеймс. Рука автоматически взлетела к волосам, приглаживая растрепавшиеся кудри. — Ваши родители… я не знал.       — Ничего, — отмахнулся он. — У нас работа такая. Редко кто доживает до глубокой старости и умирает своей смертью. Мы знаем, на что идем.       Джеймс тяжело сглотнул, опуская взгляд. Лично он планировал дожить до глубокой старости и умереть своей смертью. Но статистика и правда была неутешительной. За два года, что Джеймса учится и работает в Мракоборческом центре, на пенсию вышел лишь один сотрудник, зато погибло больше дюжины.       — А можно личный вопрос, мистер Грюм?       — А тебя остановит мой отказ? — усмехнулся он.       — Почему вы свою семью не завели?       Грюм скосил глаза на него, и Джеймсу вдруг не по себе стало. По его жесткому выражению лица он понял, что задел болезненную тему.       — В нашем положении опасно заводить семью.       — Вы имеете в виду войну?       — Не только. Даже в относительно спокойное время работа мракоборца очень рискованна и опасна. Не хочу тебя пугать, но ты и сам должен понимать, что Лили будет в опасности не только из-за своего статуса крови, но и из-за твоей должности.       Напротив, Джеймс всегда считал, что сможет обеспечить Лили более безопасную жизнь.       — В прошлом месяце ты поймал Уилкиса с Меткой. Единственный сын у довольно пожилых родителей. У них не осталось ни детей, ни внуков. Можно сказать, целый род прервался. И как ты думаешь, его близкие захотят тебе отомстить?       — Он запытал целую семью маглов!       — Его родителям плевать, виноват он или нет, — перебил Грюм. — Ты отнял у них сына, им все равно на справедливость.       Джеймс на него во все глаза смотрел. Казалось бы, Грюм говорил разумные вещи, но ведь на работе Джеймс всегда действовал по справедливости. Совершил преступление — отвечай за него.       — Я… я их не боюсь, — Джеймс добавил уверенности в голосе. — И Пожирателям, и их родственникам я всегда смогу противостоять.       — Ты — да, но не забывай, что у тебя сейчас есть семья. Если Уилкисы захотят навредить тебе, они станут нападать не на тебя, а на твоих близких людей. Такая месть всегда более действенная.       Возможно, Джеймс мог бы согласиться с таким мнением. Но до этого момента он вообще не думал, что кто-то станет ему мстить через Лили.       — Больше всего ты уязвим, когда тебе есть кого терять. Волан-де-Морт это знает и пользуется этим, как и все его приспешники. Угрозой жизни Лили и Гарри Волан-де-Морт сможет управлять тобой, — как нечто само собой разумеющееся произнес Грюм. — Мной он управлять никогда не сможет. У меня нет ни семьи, ни друзей. Мне терять некого. Поэтому меня ни шантажом, ни угрозами не взять.       В чем-то Грюм был прав. За себя не страшно. Страшно за близких. Если навредят Лили или Гарри, Джеймс себе этого никогда не простит.       Он поступал в Мракоборческий центр ради того, чтобы сделать мир лучше и безопаснее, а в итоге подверг свою семью большей опасности. Даже если он уйдет из Мракоборческого центра, враги никуда не денутся.       Но и жить, как Грюм, ему не хотелось. Неотъемлемая часть жизни Джеймса — семья и друзья. Он не видел жизни без них. Ни одна работа не стоит того, чтобы отказываться от них. Ни за одну должность Джеймс бы не променял Лили, ни за место в Сборной Англии, ни за должность главы Мракоборческого центра — ему это не нужно, если ее рядом не будет. Ни за какие блага, даже за самую скоростную метлу и орден Мерлина первой степени, он бы не променял дружбу Сириуса. Это того не стоит. Высшая ценность — семья и друзья. Но и подвергать их опасности лишний раз совсем не хотелось, и получался замкнутый круг.       — Поттер, — напряженно произнес Грюм, сосредоточенным взглядом глядя вперед и выхватывая палочку.       Неподалеку, в редком леске, прямо из воздухе вдруг проступил небольшой дом, а над макушками деревьев вверх взмыли три слабых искорки. Джеймс внимательно вглядывался сквозь деревья, пытаясь найти человека, который снял защитные чары с дома.       — В доме трое егерей, — сказал Грюм. — Палочками они пользуются паршиво, я и один с ними справлюсь. Ты на подстраховке. Идем.       — А мы не будем предупреждать Центр, что вышли на их штаб? — Джеймс в замешательстве уставился на Грюма, который, кажется, собирался нарушить регламент действий.       На его лице промелькнуло недовольство вперемешку с напряжением.       — Вероятнее всего, там, в плену заместитель Крауча. А Крауч просил сделать все по-тихому и без лишних свидетелей. Сам понимаешь, наше правительство пленным не доверяет. С должности его сразу снимут. Еще и на опыты отправят, чтобы вытащить из его головы все, что он видел. А грубую легилименцию не каждый переживет.       Джеймс не решился возразить. Все же, Грюму виднее.              Набросив на себя чары невидимости, они быстро приближались к дому. Снаружи — тишина. Совершенно неприметный одноэтажный дом из красного кирпича, в округе таких десятки. Дом огорожен металлическим забором и деревьями.       Остановившись возле забора, Грюм проверил территорию на охранные и сигнальные чары. Либо штаб егерей и правда плохо охранялся, либо их «помощник» снял вообще всю защиту.       Отчего-то у Джеймса закрадывалась легкая, совершенно несвойственная ему тревога. Вместо привычного азарта его одолевало волнение. Но что может пойти не так? Он с Грюмом, а против них всего лишь трое малообразованных и слабых магически егеря.       С заднего двора, вырезав в заборе проход, они оказались на территории. Они беспрепятственно пересекли двор и остановились у двери.       — Мы их оглушим, — полушепотом произнес Грюм. — Найдем пленников. Заместителя Крауча освободим, его ты доставишь к Пруэттам, а я вызову дежурный отряд, они разберутся с егерями.       — Понял, — ответил Джеймс, держа палочку наготове.       Бесшумно открыв дверь, они прислушались. Из глубины дома доносились голоса. Медленно двигаясь в их сторону, Джеймс успевал осматриваться. Из широкого коридора вело четыре прохода. Первая распахнутая дверь — на кухню. Одна дверь, обычная деревянная, заперта, как и вторая — тяжелая и металлическая. Наверняка именно там пленники.       Наконец, остановившись в последнем проеме, они увидели просторную гостиную, где за небольшим столиком расположились трое егерей за игрой в карты. Шторы задернуты, а в комнате стоит крепкий запах табака и пота.       — Твой ход, Брут, — рыжеволосый тощий егерь глянул на соседа.       Егерь, с зажатой в губах сигаретой, подумав, положил карту на стол.       — Рискуешь остаться без последнего кната, — хохотнул рыжеволосый под кривую усмешку третьего егеря с длинным шрамом, пересекающим все лицо.       — Заткнись, Рыжий, — огрызнулся Брут.       — На счет три, — возле Джеймса раздался едва слышный голос Грюма.       Но, едва одни подняли палочки, как с хлопком распахнулась входная дверь.       Егеря тут же повскакивали с мест, а Грюм одним движением сгреб его в охапку и прижал к стене.       У Джеймса пульс с ритма сбился. Он не любил ожидание боя. Пусть требовалось всего лишь усыпить егерей, но медлить он ненавидел.       Постаравшись вытянуть шею, Джеймс выглянул в коридор. Широким шагом к ним приближался старый знакомый. Джеймс мог бы его оглушить прямо сейчас, пока он невидим, но Грюм крепкой хваткой держал его руку с палочкой.       — Мистер Розье, — елейным голоском проговорил Брут, склонив голову. — Мы вас сегодня не ждали.       Остановившись на входе гостиной, Эван Розье окинул помещение цепким взглядом. На лице отвращение и брезгливость, но губы плотно сжаты, взгляд напряжен. В опущенной руке зажата палочка.       Джеймс старался не дышать и не шевелиться, вжимаясь в стену. Дезиллюминационные чары крайне чувствительны. Даже дыхание может вызывать рябь в воздухе.       — Что тут у вас? — спросил Розье.       — Вы о чем, мистер Розье?       — У нас сигнал сработал, что ваша защита полностью спала.       — Мы ничего не снимали, мистер Розье, — забеспокоился Рыжий.       — Может, сама развеялась? — шрамоголовый задумчиво почесал затылок.       — Защитные чары не могли сами рассеяться, идиот, — огрызнулся Розье. — Я лично их накладывал на прошлой неделе. Их кто-то снял…       Розье вдруг прервался на полуслове.       Всего крошечная доля секунды, когда Джеймс увидел, как глаза Розье скосились в их сторону. И уже в следующий момент, круто развернувшись на них и вскинув палочку, Розье пустил в них ослепительный луч. Но Грюм сработал быстрее, в тот же миг выставив щит.              Комната сверкала яркими вспышками.       Гостиная просторная, но места для маневра практически нет.       Оглушающее. Колющее. Защитный купол, и резкий рывок право — уйти от смертельного проклятия.       В стене зияла огромная дыра. Люстра рухнула. В углу горит кресло.       Трое егерей Джеймсу совсем не соперники. Он ловко отбивает их чары, но не может приблизиться — без конца отвлекается на Грюма, сражающегося с Розье. Последний весьма искусно владеет палочкой, бьется ожесточенно, вроде и с изяществом, но с грубой силой. Только и слышится свист Темных проклятий.       Розье считался одним из лучших в дуэлях. Даже Сириус это признавал. Но и Грюм первоклассный дуэлянт. Только Джеймс все равно не может расслабиться, то и дело поглядывая в их сторону, готовый в любой момент кинуться на подмогу.       Очередная Авада просвистела над его головой, справа взорвалась Бомбарда, слева врезался в шкаф красный луч Круцио — егеря не обладают особой фантазий, однако все равно зажимают Джеймса в угол.       В очередной, сотый раз Джеймс вскидывает палочку, посылает оглушающий луч прямиком в Брута и тут же связывающее в шрамоголового — он особо злобен и активен. В ответ в него летит десятая по счету Авада от Рыжего. Одновременно с тем Розье направляет в Грюма проклятье, совершая сложный взмах. Грюм очерчивает в воздухе полукруг, создавая отражающий щит.       Лишь на короткую секунду в комнате тишина, которую тут же разрезает болезненный рев. У Джеймса сердце подрывается к горлу. От ужаса грудную клетку тисками сжимает. В него словно парализующее попало. Долгое мгновение он пошевелиться не может, смотрит, как Грюм заваливается на пол, хватаясь за ногу.       Но вспышки проклятий летят с новой силой. Краем глаза он успевает заметить, что Розье неподвижно лежит у противоположной стены. Он с одного взмаха обездвиживает шрамоголового, выставляет защитный купол и бросается к Грюму.       Он едва в сознании, глаза закатываются, пытается что-то сказать. Под ним растекается лужа крови, и Джеймс с ужасом замечает, что его правая нога отсечена ниже колена.       — Мистер Грюм!       Времени — считанные секунды. В любой момент может очнуться Розье. Проклятье, поразившее Грюма, может оказаться смертельным.       А егеря пробивают защитный купол. Джеймс вскакивает на ноги, с новой силой, с охватившей злостью и отчаянием посылает атакующие в противников. Одно за другим. Не давая им перейти в наступление. Заставляя их лишь защищаться.       Он в мгновении от победы. Оставшаяся пара егерей заметно нервничает, пытается противостоять.       Джеймс в очередной раз вскидывает палочку. Мощное оглушающее с силой ударяет прямиком в грудь Рыжего.       — Джеймс…       Он отвлекается. Оборачивается на голос Грюма. Но вдруг видит в опасной близости искаженную морду шрамоголового, а следом — темнота.             

***

      В лицо ударила ледяная вода. Джеймс вздрогнул, закашлялся. Но тут же застонал, чувствуя нестерпимую боль в голове.       С трудом подняв голову, он попытался разлепить глаза. Перед ним все плыло. Голова невыносимо тяжелая, внутри раздается страшный гул, доставляющий неимоверную пытку. На виске саднила рана, скула разбита и болит, рот полон крови.       В памяти всплыло, как шрамоголовый со всего маху ударил его чугунным котлом по голове. Кажется, разбили лицевую кость и выбили несколько зубов.       Руки и ноги крепко, до рези по коже сдавлены. Он сидит на чем-то твердом, привязанный. Но, хотя бы, живой. Джеймс пытается высвободить руки из веревок, но лишь больше сдирает кожу.       Пытаясь сфокусировать взгляд, он поднял голову. Очков на нем не было, все расплывалось.       — Очнулся?       Джеймс услышал возле себя голос Брута и запах табака.       — Надо убить его, — прорычал рядом шрамоголовый.       — Тихо, Скар, — властным тоном произнес Брут. — Рано.       — Они прикончили Рыжего и Розье!       Джеймс попытался разлепить рот, чтобы задать вопрос, но лишь закашлялся кровью.       Мысли с трудом собирались воедино. Челюсть ныла от выбитых зубов, разбитая скула отдавалась резью во всей голове.       Кто убил Рыжего и Розье? Это не могли быть они с Грюмом.       Но события по кусочкам выстраивались в мозаику.       Одновременно шесть заклинаний выпустили в небольшой комнате. Очевидно, Розье как-то изловчился, и подобрался проклятьем под защитный купол Грюма. Убить он его не смог, но ранил серьезно. Но если Розье мертв, это однозначно Авада Рыжего. Именно он ее пустил в тот момент. Либо же Розье убило ударной волной от столкновения множества чар.       Новость эта удивительно поразила.       Джеймс напоминал себе, что Розье жесток и беспощаден. Он постоянно участвовал в издевательствах и пытках над маглами и маглорожденными. Розье не задумываясь убил бы его, если бы у него представился шанс. Он называл Лили грязью, недостойной владеть волшебной палочкой. Розье заслуживал наказания.       Да, он заслуживал наказания. Джеймс хотел, чтобы тот попал в Азкабан. Но стало вдруг жутко и неприятно страшно от мысли, что одноклассник, человек, с которым он проучился семь лет, мертв.       Но кто прикончил Рыжего? Джеймс помнил, что он в него пустил оглушающее. Он не хочет признаваться себе, что мощные парализующие чары могут оказаться смертельными. Пущенные в злобе и ярости, они набираются большей мощи. А если противник еще и физически слаб, то запросто может не пережить столь простые чары.       Тяжелый удар в сломанную скулу прервал его мысли. Болезненно замычав, Джеймс зажмурился. От боли искры из глаз посыпались. Казалось, будто раздробленная кость впивается внутрь лица.       — Успокойся, Скар.       Судя по возне, Брут оттаскивал своего приятеля на безопасное расстояние.       — Они нужны живые.       — Грюма оставим! А этого и прикончить можно!       Грюм жив. Это неожиданно придало духа. Близоруко щурясь, Джеймс поднял голову, пытаясь хоть что-то разглядеть.       Они в полуразрушенной гостиной. Прямо перед ним, в противоположном конце комнаты лежит неподвижная фигура Розье. На светлой стене, от острого настенного подсвечника, спускается кровавый след — может быть, он ударился головой и от того и умер?       Прямо перед Джеймсом, в паре метров, смутные очертания Брута и шрамоголового Скара. И как только Скар очнулся? Джеймс точно помнит, как послал в него парализующее, которое угодило ровно в цель. Но догадка приходит тут же: Скар — оборотень. Волан-де-Морт всегда переманивал их на свою сторону, и они легко противостоят простейшим чарам.       А на соседнем стуле высокая и крепкая фигура его начальника. Тоже связан. Голова у него безжизненно висит на груди, с обрубка ноги стекает вязкая кровь. Если проклятье не смертельное, то он может скончаться от потери крови, если вовремя не оказать помощь. И еще неизвестно, сколько времени прошло, пока он был без сознания.       Сейчас вся надежда на Джеймса. Вряд ли в Ордене их кто-то хватился. Только если Грюм не предупредил кого-нибудь, куда они отправились. Возможно, лишь связной что-то знает.       Но действовать нужно оперативно. У егерей Метки нет, вызвать Волан-де-Морта они не могут, но они запросто могли направить ему сову с сообщением. А может у них и вовсе другой способ связи есть.       — Эй… — слабо окликнул Джеймс.       Короткое слово отдалось острой болью в раздробленной скуле.       — Ты поговорить с нами решил? — процедил Скар.       Через силу проглотив сгусток крови, Джеймс поднял на них взгляд.       — Вы понимаете… — боль от каждого слова ослепляла. — Какое наказание… вам светит… за нападение на главу Мракоборчес…       Мощный, со всего маху удар в живот. Казалось, ребра затрещали, впиваясь в органы. Перед глазами черные точки замелькали.       — Спокойно, Скар. Может, он что-то дельное сказать хочет.       Наверное, только мысли о том, что Грюму нужна его помощь, не давали окончательно сдаться. Перебарывая острую боль, тошноту, Джеймс вновь поднял на них голову.       — Следствие… пойдет вам навстречу… если, — он тяжело сглотнул очередной сгусток крови. — Если… отпустите нас.       Лицо Брута исказила веселая насмешка. Глянув на Скара, он произнес:       — Слыхал? Следствие нам на встречу пойдет!       Лицо Джеймса вдруг опалило несвежее дыхание и запах дешевого табака. Приблизившись к нему, Брут восторженно сказал:       — Знаешь, как нас отблагодарит Милорд, если узнает, что мы для него самого Аластора Грюма схватили?       — О, он нас озолотит, — поддержал Скар.       — Вы убили Розье… я видел…       Перед глазами полыхнула красная вспышка. Все тело, каждая его клеточка вспыхнула нестерпимой болью. Кости наружу выдирало. Кожу раздирали острые когти.       Джеймса оглушал крик. Глаза жгло.       — Ты идиот?!       Пытка прекратилась мгновенно. Только тело, будто все еще помнило, дрожало в судорогах. Сердце задыхалось в грудной клетке. Короткое, неровное дыхание. А в ушах все еще звон от собственного крика.       — А если бы в меня попал?! — кричал Брут.       Джеймс пытался отдышаться, только сейчас замечая, что с силой впивается ногтями в собственные ладони.       — Отправляйся за Долоховым! — властно произнес Брут. — Он приведет Милорда. А я пока постерегу этих двух.       — Почему это я вечно на побегушках?! — взъелся Скар.       Джеймс с трудом осмысливал, что Волан-де-Морту о них еще не доложили. Слабо, но это утешало.       Не утешало то, что вскоре здесь может оказаться Долохов. Джеймс слишком хорошо помнит деньки, проведенные в его клетке. «Общение» с ним стало его персональным кошмаром. Даже последующее появление Волан-де-Морта его не так впечатлило. Он пытался залезть в его сознание, но там кроме Лили ничего больше не находил.       — Лили… — едва слышно сорвалось с его губ.       Мысль о ней отдалась волной очередного ужаса.       Он так радовался, что Грюм лично его позвал на задание с собой, что даже не предупредил Лили о том, что задержится. Она всегда так волнуется в его отсутствие, ждет и встречает после коротких разлук с таким обожанием, словно они недели не виделись. И что с ней сейчас? Что с Гарри? Джеймсу совсем не хотелось заставлять ее в очередной раз переживать и тревожиться.       Но, словно в подтверждение его опасений, у него на сердце потяжелело. Словно наяву он слышал ее беспокойный голос, зовущий его по имени.       — … сейчас должен явиться Джон, он и сходит за Долоховым! — егеря продолжали спорить. — Или хватятся пропажу Розье и сами придут! Но я не оставлю наших пленников с тобой!       Точно, Волан-де-Морт мог узнать, что Розье мертв, и направить отряд Пожирателей на разведку. Тогда им с Грюмом ни за что не выбраться.       А егеря вновь приблизились к Джеймсу. Грубо схватив его за волосы, Брут поднял его голову.       — Что вы здесь делали?       — Мы… давно выслеживали ваш штаб, — Джеймс сглотнул кровь. — По нашим сведениям… у вас здесь пленники…       — Кто вам это сказал?! — вклинился Скар. — У Милорда несколько точек, где он держит пленников!       Надо же, Джеймс и не надеялся услышать что-то полезное от этих кретинов.       — Я… я не знаю. Я всего лишь… младший мракоборец… у меня был… приказ, — каждое слово отдавалось острой, мучительной болью в раздробленной кости скулы.       — Бесполезный кусок дерьма, — выплюнул Скар. — Дай мне прикончить его! Все равно от него никакого толку!       Но Брут его проигнорировал, обратившись к Джеймсу:       — Как вы сняли охранные чары?       — Не зн… не знаю. Грюм снимал…       — Чушь!       Очередная красная вспышка и порция боли.       Тело загорелось в агонии. Мышцы сводило судорогами, выворачивало их. Суставы скручивало. Хриплый крик раздирал глотку. На сердце сжималась чья-то сильная, когтистая рука, готовая вот-вот вырвать его наружу.       — Грюм не мог снять, — процедил Брут ему в лицо, опуская палочку. — Чары накладывал Розье. Он пароль для входа каждую пару недель меняет. Думаешь, я поверю, что Розье выдал пароль Грюму?       Джеймса все еще колотило от пережитой пытки. Мысли не фокусировались, слова доходили до него с опозданием.       Зато боль в скуле отступила. Уступила место агонии.       — Отвечай! — тяжелая пощечина по его лицу.       Голова мотнулась в сторону, на здоровой стороне лица растеклась тупая зудящая боль.       — Не знаю… — свистяще прошептал Джеймс. — Меня… не посвятили…       — Что ты с ним возишься, Брут?! — не вытерпел Скар. — Сказал же, он бесполезен! — Скар вдруг понизил голос и восторженно добавил: — Нас не часто берут ублюдков грязнокровок пытать, считают нас слабаками, так давай хоть на этом оторвемся.       Брут всерьез задумался, и Джеймса это обеспокоило, заставляя взять себя в руки. Сейчас он никакой ценности для егерей не представлял. Он всего лишь младший мракоборец — надоедливый мусор для егерей.       — Поттер, — на один дух выпалил Джеймс.       — Что ты сказал? — Брут устремил на него брезгливый взгляд.       — Меня зовут… Джеймс Поттер.       Его фамилию они не могли не знать. А если Пожиратели часто общаются с егерями, то знают, что он состоит в Ордене Феникса. И значит, уже не станут убивать его просто так.       Переглянувшись, егеря на него с подозрением уставились. Прищурившись, Брут окинул его внимательным взглядом:       — И правда, на папашку своего похож.       — Ты его знал, Брут? — с некоторым волнением поинтересовался Скар.       — Его папашка моего брата в Азкабан засадил, — процедил Брут.       — Мы… можем договориться…       — Договориться? — прорычал Брут. — Брат помер там! И года не протянул!       В тело словно длинные иглы вонзились. Запрокинув голову, Джеймс раскрыл рот, стараясь глотнуть воздуха. Грудную клетку острыми тисками сдавило.       На этот раз не Круцио, что-то другое, Темное.       Он чувствовал, как внутри разрываются ребра. Разрываются между собой, отрываются от мышц. Рвут кожу изнутри, выгибаются наружу.       Боль ослепляла.       На фоне кричал Скар, подбадривая Брута.       Перед глазами темнело. Джеймс из последних сил пытался ухватиться за любые мысли. Только не дать себе потерять сознание. Он должен оставаться в сознании, должен суметь договориться с ними.       Но тело его не слушалось. Оно горело от пытки.       Крик оглушал — то ли его, то ли еще чей-то. Мышцы и кожа на груди рвались — острые ребра выворачивало в обратную сторону. Рубашка пропиталась кровью, мантия топорщилась от вывернутых наизнанку костей.       Тяжелые веки наливались свинцом — уснуть, навсегда уснуть, и больше никогда не чувствовать боли.       И только обеспокоенный взгляд Лили он видел перед собой.       Он даже не сказал ей, что задержится.       Она, должно быть, места себе не находит от волнения.       Тело пронзила очередная порция боли — Скар в довесок пустил Круцио.       Хриплый крик застревает в горле. На глазах пелена.       Он больше не вынесет. Все, чего он желает — чтобы все закончилось прямо сейчас. Прямо сейчас, когда в мыслях Лили и пронзительный взгляд изумрудных глаз — та самая смертельная вспышка. Он не желает видеть ничего другого перед смертью.       Но, сквозь пелену, он различает, как Брут опускает палочку, разворачиваясь на вход. Кажется, там какое-то движение. Он слышит другие, знакомые голоса.       Джеймс видит в проеме чью-то фигуру с поднятой палочкой, прежде чем провалиться в небытие.