Marauders. Soul shards

      Луи де Бланк              Потянувшись, Луи поднялся с кровати и размял шею. Он остановился возле окна и распахнул шторы, впуская первые лучи солнца. К новой руке он практически привык. Эластичный, сплошь окутанный магией протез Луи редко снимал. В основном потому, что ему не нравилось смотреть на обрубок — уродливая культя чуть ниже локтя — она вызывала у него отвращение, он начинал чувствовать себя неполноценным и изувеченным. Зато протез плотно прилегал к остатку руки. Если присмотреться, можно было разглядеть как синие обозначенные вены на руке переходят на искусственную часть. Кожа и эластик по цвету практически не различимы. Любая мысль в мозгу тут же отдается действиями — он без труда шевелит пальцами, сгибает их. И при этом протез служит ему дополнительной защитой — мастер наделил его магическими свойствами, и теперь он способен легко отбивать простенькие заклинания рукой.       Но была еще одна причина, почему он его практически не снимал. Стоило остаться с обрубком, его начинали мучить фантомные боли. Казалось, вновь загорается Черная Метка — вызывает Темный Лорд — предплечье вспыхивает острой продолжительной болью. Или кожа пузырится, лопается, ее раздирает кислота, рука горит, кости внутри ломит — Банди пытается выжечь Метку, вырезать, убрать заклинанием.       Англия оставила ему слишком много ран, о которых ему хотелось забыть. Он скучал по дому. Скучал по Франции, своей работе и друзьям. Порой мелькало желание бросить все и возвратиться в Париж. Сказать всем, что он жив, вернуться к привычной спокойной жизни. Но оставить родителей неотмщенными он не мог, это требовал долг перед семьей и честь. Как и не мог простить Банди издевательства над ним. И он никогда не смог бы расслабленно жить, зная, что Темный Лорд охотится за Софией, что она в постоянной опасности. А сестра — это все, что у него осталось. И ради ее благополучия он просто обязан сделать все возможное.       У Софии был непростой характер, и по мнению Луи она нуждалась в жесткой руке. Дома никто никогда не мог найти на нее управу. Когда она начинала дерзить отцу, дыхание перехватывало не только у их матери, но и у Луи. Следом всегда шли наказания, порой слишком жестокие, но ее это мало чему учило. Она все равно из раза в раз показывала характер, демонстративно шла наперекор. Луи был убежден, таким образом она привлекала внимание родителей. Но отцу она была по большей части безразлична — мало того, что девочка, когда он ждал еще одного наследника, так еще и проблемы с магией. А мама, будучи человеком слишком мягким и достаточно сдержанным, попросту уставала от ее буйного нрава и совершенно не понимала ее. Луи как мог компенсировал недостаток родительской любви.       Впрочем, он и правда любил проводить с ней время. В детстве ему нравилось играть с ней, обучать ее чему-то, что он давно умел сам, показывать ей мир и делать для нее открытия — ребенком она была страшно любознательным и активным. Всегда шла туда, куда нельзя, и делала то, что под запретом. Она была смешливой и забавной, и смелости в ней было куда больше, чем в нем самом. Луи любил ее всем сердцем. Ведь не только он заботился о ней, но и она о нем. Не только он открывал для нее новое, но и она многое ему дала. Хотя вряд ли она это понимала. Но больше ни в ком он не видел такой палитры эмоций, такой любви к жизни, такого желания колдовать будучи неспособной это делать — его и восхищало и ранило одновременно то, что она, совершенно не способная сотворить даже самое простое заклинание, всегда носила с собой палочку, всегда вскидывала ее чуть что — он был уверен, искры летели на одном лишь упрямстве.       София часто бывала злой и жестокой, но при этом он не знал никого добрее. Она была безразлична к чужакам, но близких людей любила всей душой. Она не стеснялась в выражениях даже в высшем свете; она могла открыто проявлять свои чувства. Сколько раз он за нее краснел! Но столько же раз чему-то у нее учился.       Родители без конца пытались ее переделать, но ничем кроме скандалов и наказаний это не кончалось. И Луи был убежден — чтобы хоть как-то на нее влиять, нужно обладать более сильным характером. А это даже их отцу не подвластно. Именно поэтому Джори Ройтер ему никогда не нравился — мягкий, бесконфликтный и податливый, он беспрекословно делал все, что только взбредет Софии в голову, даже если это навредит им обоим. А ее сумасбродство необходимо было временами тормозить. К удивлению Луи, лучше всего с этим справлялся Блэк. Только у Сириуса и был хоть какой-то контроль над ней.       Он не мог сказать, что Сириус ему не нравится. Хотя он и старательно искал его недостатки. Но Блэк был весьма хорошо образован, не глуп и талантлив. Еще и чистокровен и богат. У него было отличное воспитание, хоть он им и пренебрегал. Безусловно, в нем присутствовала убийственная и раздражающая вредность, желание делать всем наперекор и абсолютно необъяснимое упрямство, но, пожалуй, положительные стороны перевешивали. Для Луи было важно, что Сириус заботится о Софии и любит ее. А в этом он уже не раз убедился.       Когда Луи на свой страх и риск отправил Блэку письмо о помолвке его брата и Софии, он сомневался, что тот явится. Луи был убежден, что для Блэка это не более, чем интрижка. Луи был уверен, что он не так уж и рискует, отправляя ему сову с письмом, которое наверняка внесет разлад в их семью. Но Сириус явился. С представлением, с шумом и грохотом сбежал вместе с Софией. Правда, Луи все равно это не давало покоя. По коротким репликам, но он понимал, что для Сириуса это может быть развлечением, поводом вывести из себя семью, хорошенько повеселиться.       И эти сомнения никуда не делись, когда Луи пришел навестить Софию в поместье в Блэкпуле. У нее глаза от счастья светились. Так, как Луи никогда не видел. У нее голос от волнения дрожал, когда она говорила о Блэке, улыбка с лица не сходила. Но за эти короткие дни он успел наслушаться много нелестного о старшем из братьев — ветренный, непостоянный, несерьезный, предатель крови и рода. Больше всего он переживал, что если Блэк разобьет ей сердце, она этого не переживет. Не во второй раз. И не в случае с ним. Но время шло, и по редким письмам Луи понимал, что у них все хорошо, хотя Блэк порой и «выводит ее из себя», как она писала, но она «стойко терпит все его раздражающие причуды». Луи же терялся в догадках, кому из них терпения нужно больше, чтобы «терпеть» другого — Софии или Сириусу.       В тот момент, когда убили их родителей, когда он пришел забрать Софию из школы, Блэк ее отпускать не хотел, настаивал, чтобы он с ними отправился. Сколько впоследствии Луи думал об этом, жалел, что не прислушался. Но он привык сам заботиться о Софии, привык, что надеяться ни на кого нельзя, что он один знает, как для нее лучше. В итоге ее похитили, а на него напал психопат. В итоге ее пытали и мучили, и спас ее именно Сириус, а не он.       Наверное, именно это и заставило его окончательно довериться Сириусу. Ради нее он не побоялся пойти против семьи, против собственной сумасшедшей кузины, против Темного Лорда.       И сейчас, проведя с ними несколько недель, Луи окончательно успокоился. Вряд ли к его сестре хоть кто-то относился с большим трепетом и заботой, чем Блэк. Он с нее пылинки сдувал и готов был на руках носить круглые сутки. Хотя Луи и напрягали порой повышенные тона, от которых окна в доме дрожать начинали. Но он прекрасно знал о чудесной способности Софии выводить из себя, да и сам Блэк был не обделен этим качеством. Поначалу Луи всегда приходил на шум, пытался разобраться в конфликте и решить его мирным путем, но всегда оказывался лишним, а София с Сириусом мирились уже через мгновение. Младший Блэк на его попытки только снисходительно усмехался и качал головой.       Но к некоторым вещам Луи все равно привыкал с трудом. После длительного дежурства Сириус мог прийти домой и принести гору фруктов, почистить и порезать их для Софии. Луи знал, что сестра любила виноград и персики, а Блэк их доставал, несмотря на то, что был не сезон. Он частенько вставал раньше нее, чтобы собственноручно приготовить завтрак, а еще постоянно устраивал различные сюрпризы и водил ее на свидания, после которых у нее глаза горели. София относилась к этому как к должному, а для Луи все это были весьма необычные жесты. Он никогда не видел, чтобы отец делал нечто подобное для их матери. Да и сам никогда ничего подобного ни для кого не делал.       Пожалуй, самое сложное в сожительстве с Сириусом были его низкосортные шутки. И то, что он беззастенчиво распускал руки, ничуть не смущаясь Луи. Воспитание Луи не позволяло прилюдно столь откровенно целовать женщину или класть руки на ее различные части тела. То, что это его родная сестра, вводило его еще в больший ступор. Хотя, наверное, немало Луи возмущало и то, что София этому даже не сопротивляется. А подобное поведение для леди совершенно недопустимо.       И все же, Сириус ему действительно нравился. Когда тот никого не провоцировал и находился в состоянии покоя был вполне приличным человеком, с которым можно и поговорить на любую тему, и потренироваться в дуэльном мастерстве.       Зато весьма смешанные чувства у него вызывал Регулус. Луи помнит, когда познакомился с ним впервые — летом, за полгода до помолвки. Уверенный в себе и умный юный волшебник, сдержанный и спокойный, он производил весьма положительное впечатление. Впрочем, Луи все равно не тешил себя ложными надеждами — он знал, София не одобрит никакую кандидатуру себе в женихи. Но ему хотелось верить, что Регулус сможет завоевать ее расположение, а в будущем, возможно, сможет воздействовать и на ее горячий нрав.       Правда, младший Блэк оказался совсем иным человеком. За те три года, что они не виделись, он перестал скрывать свою истинную сущность. Безусловно, он великолепно мог играть сдержанного и хладнокровного человека, был самой невозмутимостью, но одному Богу известно, какие усилия он прилагает, чтобы не показывать своих настоящих эмоций. А в присутствии Софии и Сириуса он их редко сдерживал. Вспыльчив, ничуть не меньше, чем старший брат. Стоит «против шерсти провести», сразу раздражителен и агрессивен. Без всяких угрызений совести манипулировал и давил на близких людей, считая это чем-то само собой разумеющимся. Успокаивало Луи одно — София на подобные манипуляции не велась и лишь глаза устало закатывала.       При этом, Луи оказался совершенно прав. Несмотря на весь скандал с помолвкой и злость Софии на Регулуса, она смогла его простить и сблизиться с ним. Для Луи это было поразительно. Сестра редко кому прощала ошибки. Но Луи видел, как она расслабляется с Регулусом, как успокаивается. Казалось, даже Сириус на нее так миротворно не влиял. Сколько Луи за ними наблюдал, а она всегда тянулась к младшему Блэку. Его это настораживало.              — Луи, — в дверь коротко постучали и тут же заглянули в комнату.       — Сириус? — Луи показательно взглянул на часы, на которых еще не было семи утра. — Ты рано.       — Лучше поговорить, пока Софи не проснулась.       — Что ж, тоже верно. Но тебе все равно придется подождать, — прихватив с собой полотенце и чистую рубашку, Луи направился в ванную комнату.       Накануне вечером он просил Блэка заглянуть к нему. Луи давно готовился к этому разговору. Он уже пытался говорить с Софией, но она его даже слушать не хотела, и он понимал, что единственный, у кого есть хоть какая-то власть над ней — Сириус. Хотя и его в чем-то убедить — задачка не из легких. Но Луи должен хотя бы попытаться.       Освежившись под прохладным душем и одевшись, он вышел обратно в комнату. Сириус сидел в кресле и с крайне сосредоточенным видом листал их родовую книгу.       — Что здесь написано? — спросил Блэк, захлопнув книгу и указав на обложке на семейный девиз, написанный на бретонском языке.       — А почему у Софии не спросишь?       — Она говорит, что не знает.       — Врет.       — Знаю, — усмехнулся Сириус. — Ну, так что же?       Подойдя к нему, Луи забрал книгу из его рук. На толстой кожаной обложке их герб — в круг свернувшийся змей, глотающий собственный хвост, и в центре раскрывшаяся роза с острыми шипами. По контуру шла витиеватая надпись на языке их предков.       — «Кажись цветком, но будь змеей, что кроется под ним», — прочитал Луи, неотрывно глядя на надпись, но его привлекла громкая усмешка Блэка:       — И почему я не удивлен?       — Почему? — нахмурился Луи.       — Сестра твоя — та еще змея, — не без улыбки произнес Сириус. — Которую так сразу и не распознаешь.       Не сумев разгадать, что значит эта странная улыбочка, Луи сказал:       — Твой брат тоже.       — О, это верно.       Помедлив, не будучи уверенным, что стоит поднимать эту тему, Луи все же произнес, внимательно глядя на Сириуса:       — Прикидываются белыми и пушистыми, а сами…       У Блэка взгляд мгновенно похолодел, улыбка превратилась в кривую усмешку. Видимо, Луи был прав в своих догадках. И Сириус догадывается об этом тоже.       — Непростая ситуация, правда? — сказал Луи, с интересом наблюдая за Блэком.       — Не понимаю о чем ты, — с фальшивым безразличием ответил он.       Возможно, Луи не стоит углубляться в это. Он здесь ничего сделать не сможет. Да и совершенно не хочет, если уж быть до конца честным. Его вполне устраивает положение дел. С другой стороны, ему жутко любопытно, как к этому относится Сириус.       Если бы Луи кого-то очень любил, а она была родственной душой другого, смирился бы он? Вряд ли. Его бы это все равно беспокоило. Эта магия древнее, чем мир, против нее все бессильно. И такой человек, как Сириус, вряд ли может закрывать на это глаза. С другой стороны, своим братом он дорожит, и позволяет тому то, что никогда не позволил бы другим.       — София не знает, я прав? — спросил он у Блэка.       Не выдержав, Сириус поднялся, с неотвратимой жесткостью прямо глядя ему в глаза.       — Не понимаю. О чем ты, — раздельно произнес он.       — Думаешь, будешь игнорировать это, и проблема просто исчезнет? — усмехнулся Луи.       — Никакой проблемы нет, — резко перебил он.       Подумав, Луи кивнул.       — В целом, согласен. Кажется, всех все и правда устраивает. Регулуса это тоже устраивает? — не удержался Луи.       Блэк губы сжал в тонкую линию. Он был чуть выше Луи, однозначно шире в плечах, хотя и весьма худощав, но крупнее него. Но в вечно упрямых глазах вдруг проскользнуло невиданное им ранее отчаяние, делая его беззащитным и слабым. Всего на короткое мгновение. Но Луи сжалился. Отведя взгляд, он вздохнул:       — Ладно, не будем об этом. На самом деле, я тебя позвал о другом поговорить.       Блэк ничего не отвечал, продолжая на него смотреть.       — На днях я встречался с Арктурусом Блэком…       — Что ты делал? — возмутился Сириус — о предыдущей болезненной теме вмиг забыл.       — Встречался с твоим дедом, — спокойно повторил Луи. — Я давно у вас с Софией просил организовать встречу. Да разве ж вы меня слышите? Пришлось самому взяться за это.       — Какого черта? Если вы!..       — Нет повода для переживаний, Сириус, — прервал он. — Я на вашей стороне. Точнее, я на стороне Софии. Но раз уж вы с ней заодно…       — О чем вы говорили? — снова перебил Блэк.       — Обсудили… условия вашей дальнейшей жизни.       — Мне вот интересно, — чуть добавив тон, произнес Блэк, — с чего это вы с Арктурусом вообще решили, что мы с Софи будем что-то с вами обсуждать? Тем более, условия нашей жизни!       — Мы с Арктурусом очень обеспокоены твоим участием в войне.       Сириус презрительно скривил губы, едва слышно передразнивая его:       — Мы с Арктурусом. Как будто меня волнует ваше мнение!       — Поверь, Сириус, лично меня не волнует твое участие в войне. Но если вдруг тебя там убьют, София весьма расстроится. А я не хочу, чтобы она расстраивалась.       Блэк поднял на него тяжелый взгляд.       — Мы с Софи этот вопрос уже обсуждали.       — И все же, — мягко прервал Луи, — я хочу, чтобы ты подумал о том, чтобы временно… пожить в другом месте.       — Я не стану сбегать!       Проигнорировав его, Луи продолжал:       — Например, у нашей семьи есть дом на Кипре. Раньше там жила наша бабушка, София очень любит это место, там ей будет хорошо.       — Ей и здесь хорошо! Рядом со мной!       — Об этом месте никто не знает, — говорил Луи, не реагируя на его реплики. — Оно отлично защищено. Вы там будете в полной безопасности, сможете спокойно перемещаться по всему острову.       — Мы не уедем.       — Арктурус меня в этом полностью поддержал.       — Ты слышишь меня? — Блэк вновь повысил голос, делая шаг ему навстречу. — Мы не уедем.       — Софии здесь не хорошо, — отчетливо проговорил Луи. — Она здесь мучается. Ты сам бы смог столько времени взаперти сидеть? А она терпит это только ради тебя.       Блэк ничего не отвечал, продолжая упрямо смотреть на него.       — И я не говорю про круглосуточную опасность для нее, — добавил Луи. — Про больного психопата, которому ее голова нужна. И все ради чего? Какая у тебя цель, Сириус? Я знаю, тебе безразличны проблемы маглорожденных, безразличен ваш Орден, ты участвуешь в войне из-за своих друзей и брата. Вероятно, София не может тебя попросить сделать выбор. А я могу. И я более чем уверен, твои друзья справятся и без тебя. Как и Регулус тоже. Зато она — нет. Без тебя она уже не справится. Ты даже представить не можешь, что с ней было после «смерти» ее Джори. Твою смерть она не переживет.       — Со мной ничего не случится, — уверенно заявил он.       — Жаль, таких гарантий Темный Лорд не дает, — усмехнулся Луи. — А если тебя покалечат? Хочешь, чтобы она с инвалидом всю жизнь возилась? — он приподнял искусственную руку. — Я еще довольно легко отделался. А ты можешь неподвижным калекой остаться.       — Со мной ничего не случится, — повторил Блэк.       — Ты и сам знаешь, София очень ранимая, хотя и не показывает этого. Она этого в жизни не признает, но ей нужен кто-то сильный рядом, кто сможет ее защитить и заботиться о ней. Здесь и сейчас она живет в постоянном страхе и тревоге, без чувства защищенности.       — Она со мной в безопасности.       — Ты уверен? — с насмешкой поинтересовался Луи — его начинала выводить из себя самоуверенность Сириуса, он не сомневался — она погубит не только самого Блэка, но и Софию вместе с ним. — Ты можешь мне дать стопроцентную гарантию, что до окончания войны с ее головы и волос не упадет? Что до нее не доберется Темный Лорд или твоя кузина?       — Могу! — выпалил Блэк. — И хочу напомнить, что это вообще не твое дело. Софи сама способна принимать решения. Если ты думаешь, что у нее не хватило бы наглости поставить меня перед выбором, то ты очень плохо знаешь свою сестру. Но она согласилась с моим решением остаться. И поверь, я прекрасно осознаю все риски. Но это уже не твоя проблема…       — Она моя сестра, — перебил Луи. — Последний человек, кто у меня остался. Она всегда будет моей проблемой. И если бы она не устраивала мне каждый раз скандалы, что не оставит тебя здесь одного, она была бы уже далеко отсюда. Наслаждалась бы жизнью, а не тратила годы жизни на заточение в этом доме.       — И что? — Блэк вдруг усмехнулся. — Ты хочешь меня заставить сбежать? Пытаешься заставить чувствовать меня виноватым за то, что возможно когда-то случится? Да я уже прекрасно осознаю, насколько ей здесь тяжело. Я больше твоего знаю, что ей пришлось пережить. И я делаю все возможное и невозможное, чтобы это не повторилось. И ты даже представить не можешь, насколько это тяжелое решение — остаться здесь. Но я его принял, и она согласилась. Так что придется тебе с этим смириться.       Не дожидаясь его ответа, Блэк направился на выход из комнаты, ясно давая понять, что разговор окончен. Луи понимал, что будет сложно. Блэк был просто непробиваемым, даже хуже его сестры. Но он надеялся, что счастье и безопасность Софии заставят его хотя бы задуматься о том, чтобы на время уехать.       Замерев в дверях, Блэк обернулся и с презрением добавил:       — И Софи — не проблема. Сам ты проблема.              

***

             Домой Айви он старался больше не приводить. Не хотелось давать Софии лишних поводов для недовольства и ненужных мыслей. А она определенно вбила себе в голову, что Луи использует Пазори в каких-то коварных целях. Впрочем, не так уж она и была неправа. Разумеется, он ее не использовал. Пазори была умна и привлекательна, они весьма неплохо проводили время вместе. То, что она была замужем за человеком, которого Луи мечтал уничтожить, было лишь приятным совпадением. Но Пазори редко говорила о Банди, на любой аккуратный вопрос Луи о нем она хмурила брови, отводила глаза и односложно отвечала, быстро переводя тему. Луи пытался понять, что именно ее держит с Банди, но никак не мог разгадать эту загадку. Единственное, к чему он пришел, — их связывал договор. Они оба хоть и не из консервативных, но довольно старинных чистокровных родов, а потому вполне вероятно, что их родители при женитьбе настояли на магическом контракте.       Как правило, с Пазори они встречались в Гринвиче. Он был неподалеку от Белгравии, но по другую сторону Темзы. Красивый исторический район, к тому же, магловский — вряд ли их там кто-то увидит. Луи нравился там один французский ресторан, находящийся на первом этаже люксового отеля «Au Bon Coin».       Торопливо зайдя в вестибюль, он огляделся. Он неприлично опоздал — пришлось ждать, когда вернется Блэк со своего очередного дежурства, оставить сестру одну не мог.       — Bonne soirée. (Добрый вечер.)       Невольно улыбнувшись, он повернулся на голос Пазори.       — Ваш французский превосходен, мадемуазель, — он перехватил ее ладонь и оставил легкий поцелуй. — Прости за опоздание, дела…       — Все в порядке, — отмахнулась она. — Я и сама задержалась, только пришла.       — Много работы в Министерстве?       Они заняли привычный столик в отдалении возле окна, выходящим на набережную.       — И это тоже, — отстраненно ответила Пазори. — Куча рейдов, куча задержаний…       Пока он ее слушал, попутно невольно разглядывал. Было в ней нечто притягательное, хотя она и не соответствовала признанным канонам красоты. Ее будто не человек создавал, а сама магия, нечто волшебное струилось во всем ее образе — в больших внимательных глазах, заостренном лице, чересчур стройной и слишком высокой для девушки фигурой. София ему рассказывала о ее предках, о пифиях в роду. Луи не знал, как к этому относится. Прорицания — наука слишком неточная и далеко не всем подвластна. Но сестра, хоть и с неприязнью, но говорила, что Айви и правда способна видеть будущее и по-особенному чувствует магию. Его это впечатляло.       Впрочем, Пазори в целом его весьма интриговала. И далеко не только из-за своего супруга.       — …представляешь, сразу двоих мракоборцев отправили на поиски Скитер, — продолжала она. — Как будто бы нам больше заняться нечем.       Луи встрепенулся, устремляя на нее внимательный взгляд. О Скитер он давно ничего не слышал.       Каждый день, находясь на Сицилии у дяди, Луи все равно читал английскую прессу. Пусть и с опозданием в несколько дней, но получал «Ежедневный пророк». Имя Риты Скитер он запомнил довольно быстро. Она писала исключительно на острые темы, хотя и не брезговала слухами и сплетнями, что не добавляло ей плюсов. А стоило Луи вернуться в Англию, она об этом как-то пронюхала.       Признаться, Луи ее несколько опасался. Он не знал, что от нее ждать, и он не хотел, чтобы все узнали о нем раньше времени, а Скитер доверия совершенно не вызывала. Она первая вышла на контакт, каким-то сверхъестественным способом выследила его в городе. Скитер задавала много вопросов, лезла ему в душу, копалась в тайнах его семьи. Она застала его врасплох, он был слишком осторожен и потому не мог так легко довериться ей или хотя бы выбрать стратегию поведения с ней — она была для него загадкой. Но в следующий раз, когда они договорились о встрече, Скитер не пришла. Она вообще пропала со всех радаров. Луи это очень беспокоило — больше всего его беспокоило, что она расскажет всем о нем. Но Скитер не появлялась, как и не выходило ее статей.       — Ваш заказ, — официантка поставила на их столик два французских салата, бокалы и, взяв из ведерка со льдом бутылку шампанского, наполнила их.       — Благодарю, — учтиво улыбнулся ей Луи и, стоило ей отойти, перевел взгляд на Пазори. — Видимо, для Министерства это большая утрата? Скитер настолько ценный кадр, что даже мракоборцев подключают на ее поиски?       Он старался говорить с насмешкой, но на Пазори и тени улыбки не было.       — Тебе она не нравится? — спросил он. Заметив, что у Пазори вновь недовольная складка между бровей пролегла, он добавил: — Мне она тоже не нравится.       Взяв бокал на длинной ножке, она сделала небольшой глоток.       — У них с Банди какая-то интрижка, — презрительно усмехнулась Пазори, но тут же сконфуженно поморщилась, словно вмиг пожалела, что сказала.       — Серьезно? — поразился Луи. Вряд ли он мог осуждать Банди за измены — он сам спит с его женой. Но подобная связь все равно показалась ему странной. — А она в курсе кто он?       — Разумеется, — ответила, не глядя на него.       Луи с нее нетерпеливого взгляда не сводил. Если Банди и мог лишь ради одного развлечения встречаться со Скитер, то Рита наверняка имела какой-то скрытый интерес. Возможно, она знает нечто интересное о Банди, его слабые места.       — На нее Пожиратели напали. Разрушили ее дом, она едва сбежала.       Он с трудом сдерживал себя, чтобы никак не выказать эмоции. Конечно, он прекрасно понимал, что Скитер успела многим дорогу перейти, но он не знал, что Пожиратели Смерти пошли на решительные шаги. Но если они ее поймают, она может им слишком многого наговорить.       — Так, может быть, Банди знает где Скитер? — с деланным безразличием поинтересовался он.       — А ты за нее так переживаешь? — Пазори устремила на него острый взгляд.       — Самую малость, — он беспечно пожал плечами. — У меня к ней пара вопросов.       Пазори долго не отвечала, прямо глядя ему в глаза.       — Скитер лучше обходить стороной.       — Я ее не боюсь. Уж еще больше мне навредить она точно не сможет.       А Пазори вдруг наклонилась ближе к нему, перегнувшись через стол, и, понизив голос до полушепота, произнесла:       — Скитер — анимаг. Яркий сине-зеленый жук, довольно крупный. Она прячется неподалеку от своего разрушенного дома, в зеленой роще. Найти ее проще, чем кажется.       Луи ее внимательно слушал. Его не так поразило то, что Скитер ко всему прочему еще и анимаг, как-то, что Пазори прекрасно известно, где она скрывается.       — Почему ты не скажешь об этом своим коллегам?       Пазори усмехнулась, на мгновение отведя взгляд, и откинулась обратно на спинку стула.       — Не хочу… чтобы ко мне были лишние вопросы. Если бы попросили найти ее меня, я бы это сделала. А так…       Но при этом она рассказала об этом ему. Хочет ему помочь? Или хочет, чтобы он избавился от любовницы ее мужа?       — К тому же, — добавила она, чуть помедлив, — я не хочу, чтобы ее нашли мракоборцы.       О да, Скитер определенно что-то известно, теперь Луи в этом не сомневался. Если ее найдут мракоборцы, ей однозначно устроят допрос. Возможно, даже не побрезгуют Сывороткой правды. Где она пропадала, почему на нее напали, почему она скрывается и не заявляет о преступлении против нее. Луи не сомневался, Скитер со своим острым языком легко сможет выпутаться, но лишний раз рисковать не стоит. Только вот чего именно боится Пазори? Того, что узнают о ее связях с Пожирателем Смерти? Или Скитер известно что-то еще?       — Я могу найти ее первый, — предложил Луи и, улыбнувшись, добавил: — Если ты скажешь адрес ее разрушенного дома.       Очередная долгая пауза. Пазори словно боролась с чем-то, бросая на него полные сомнений взгляды.       — Я не настаиваю, Айви, — он мягко коснулся рукой ее пальцев, несильно сжимая. — Но если ты хочешь, я могу сделать так, что она больше не будет… беспокоить тебя или твоего мужа.       — Мне на это все равно, — выпалила она. На щеках проступил яркий румянец — то ли от смущения и несдержанного порыва, то ли от недовольства, что Луи вообще посмел такое предположить. Руку, тем не менее, не убрала.       — Все хорошо, — он мельком улыбнулся, кончиками пальцев едва касаясь ее ладони, замечая, как она едва вздрагивает от неуловимых прикосновений.       Она облизала пересохшие губы и подняла на него решительный взгляд.       — Она живет в графстве Эссекс, в Харлоу. Разрушенный дом прямо возле единственного пруда. Там же небольшой парк и старое-старое дерево в центре, ты его сразу увидишь…             

***

             На востоке уже давно показалось солнце, Луи был страшно зол. В небольшой роще он просидел всю ночь. Несколько мучительно долгих часов среди деревьев, где не было ни людей, ни животных, ровным счетом ничего интересного. Крошечное графство на юго-востоке страны, где, кажется, жизнь давно умерла. Как и он — в неподвижном состоянии, под чарами невидимости, каждую секунду прислушиваясь к любому дуновению ветерка и шороху листьев. У него все тело занемело.       Возможно, Пазори его обманула. Она удивительно точно знала, где скрывается Скитер. Разве такое вообще возможно? Но если обманула, то для чего ей это? Какой ей толк, что он проторчит здесь всю ночь? Это ловушка? Или же ей нужно было его отвлечь? Но единственный человек, чья судьба его беспокоит, — София, и она сейчас с Сириусом, а ему Луи в этом вопросе доверял не меньше, чем себе.       Луи был близок к тому, чтобы бросить это дело. В самом деле, ему не настолько нужна Скитер, чтобы тратить на нее столько усилий. С другой стороны, у нее может быть нужная информация о Банди. Луи она не помешает — из Пазори он и слова вытянуть не может. А еще у Луи есть информация, которая может здорово подпортить жизнь Темному Лорду и его приближенным. Конечно, эту информацию он может опубликовать через любого журналиста, но у Скитер уже была наработанная репутация, люди читали ее статьи с большим интересом. Возможно, они не всегда верили ее материалам, но они всегда их обсуждали.       Он в очередной раз просканировал взглядом местность. На дорожках в парке уже начинали появляться первые прохожие, спешащие на работу. Где-то неподалеку проехал велосипедист, прозвонив колокольчиком. Вдалеке, на центральной площади послышались удары колокола — шесть утра. В тот же миг к разрушенному дому Скитер спикировала сова. Луи тут же всполошился.       Выходит, Скитер получает почту. Значит, кто-то знает, что она здесь появляется. Он всматривался вперед. Сова не улетала. Сидя на прогоревшем невысоком заборе, она, видимо, ждала Скитер.       Луи обернулся на старое дерево. Старинный дуб с почерневшим, расслаивающимся стволом и правда выделялся среди молодых и стройных деревьев. Почему-то Пазори говорила, что Скитер прячется именно на нем. Но за эти долгие часы Луи его вдоль и поперек обследовал — ничего и никого. Он уже хотел было отправиться ближе к дому, как вдруг заметил, как на зеленых листьях отразился яркий синеватый блеск. А в следующее мгновение с ветки сорвался жук, раскрывая крылья.       Луи не дышал, боялся даже моргнуть, хотя и знал, что под десятками защитных чар его невозможно заметить.       Короткий, резкий взмах палочки. Парализующее заклинание. Жук на секунду зависший в воздухе с расправленными крыльями.       — Вот мы и встретились снова, мисс Скитер, — Луи поймал жука, пока тот не упал, и поднес к лицу, рассматривая. На вид — обычная букашка. Крошечные черные глазки смотрят то ли на него, то ли по сторонам — не понять.       Надеясь, что Пазори его не обманула и он сидел здесь не просто ради обыкновенного жука, Луи наколдовал небольшую банку и опустил туда насекомое. Не медля больше ни минуты, он трансгрессировал к дому.       Он широким шагом пересекал двор, предвкушая интересное общение. У Сириуса выходной, поэтому они с Софией наверняка куда-нибудь оправятся на целый день. Младший Блэк будет занят либо крестражами, либо своей подружкой — тоже не станет мешать. Он уже влетел в дом, как вдруг:       — Луи?       — Oh mon Dieu! — Луи затормозил в паре шагов от Софии и Сириуса, в тот же миг пряча склянку за спину. В холле были не только они, но и Регулус, и Айви, и незнакомый Луи мужчина. — Merde…       — Что там у тебя? — требовательно спросила София.       — Ничего, — отмахнулся он и также требовательно оглядел всю компанию: — А у вас тут что происходит? О, Айви, и ты здесь, — улыбнулся он. — Рад видеть.       — Луи де Бланк, полагаю, — произнес мужчина, подходя к ним ближе.       — Именно так. А вы?..       — Поллукс Блэк, дед двух этих замечательных юношей, — усмехнулся он, указав на младших Блэков. — Надо же, как приятно вас видеть. И даже не мертвого.       — Пока еще не было возможности официально об этом заявить. Но я в процессе.       — Вы не поделитесь… что там у вас? — Поллукс указал ему за спину.       — Боюсь… не сегодня, — Луи ему учтиво улыбнулся, двинувшись к лестнице.       — Господи, — прошептала Айви, взглянув на Сириуса. — У меня нет на это времени.       — Идем, — уверенно сказал ей Блэк.       Луи в последний момент перехватил Софию за запястье.       — Куда это вы все?       — Марти пропала! Мы идем ее искать, — не задерживаясь, София поспешила за ними.       Все настолько встревожены, что, кажется, дело и правда серьезное. По хорошему, ему бы тоже помочь. Он и Софию не хочет одну отпускать на поиски, да и перед Пазори неплохо бы было проявить себя — она явно оценила бы, если бы он помог с поисками. Но и он не может так легко сорваться — надо хотя бы убедиться, что в банке сидит Скитер.       Не скрыв показательный тяжелый вздох, за Софией отправился и Регулус, что-то говоря о том, что он, так и быть, согласен составить ей компанию в поместье в Блэкпуле. Как только за ними закрылась дверь, в холле образовалась тишина. Оставлять здесь одного Поллукса Блэка было неприличным, но у Луи уже и так терпение было на пределе. Правда, выхода у него все равно не было. Так и не дойдя до лестницы, Луи у него участливо спросил:       — Может быть, чай, мистер Блэк?       — О, благодарю, — отмахнулся он. — Не стоит. У меня, признаться, дел много.       Луи облегченно выдохнул.       — Понимаю. У меня тоже. Вас проводить? — он свободной рукой повел по направлению выхода.       — Не нужно, я помню дорогу.       Проследив через окно, как Блэк вышел за ворота, Луи тут же заторопился к себе.       Влетев в комнату, он запер дверь. Поставив банку на пол, он очертил довольно широкий круг и наложил защитные чары, а после направил палочку на жука и прошептал заклинание.       — Здравствуйте, мисс Скитер, — улыбнулся он, появившейся ведьме.       Скитер выглядела не важно. Несвежий макияж, помятая укладка, ярко-синяя мантия выглядит потасканной, а белая блузка под ней пожелтела. Она лихорадочным взглядом обежала комнату, дрожащими пальцами проводя по растрепавшимся волосам. Но она тут же взяла себя в руки, расправила мантию и устремила на него прямой острый взгляд.       — Мистер де Бланк, — она ему деловито кивнула. — Вы знаете, что нападение на человека карается законом?..       — Знаю, — прервал он. — Как и незарегистрированная анимагия.       Скитер не спускала с него взгляда. Несмотря на то, что она явная заложница, а даже виду не подавала, что напугана. Надо признать, Луи это впечатляло, Скитер мастерски держала лицо.       — Что вам нужно, мистер де Бланк?       — Кое-какая информация. И небольшой материал. От вас.       — Я работаю на Министерство магии и не пишу заказные статьи.       — Мисс Скитер, мы оба с вами знаем, что это не так. Какая сумма вам нужна? И не стесняйтесь в цифрах, поверьте, я очень щедрый.       Короткая пауза, лишь толика сомнения в ее глазах, но она тут же невозмутимо ответила:       — Я не продаюсь.       — Заметьте, мисс Скитер, я не опускаюсь до шантажа, хотя мог бы. Напротив, я предлагаю вам весьма выгодную сделку. Вы сейчас довольно… в тяжелом материальном положении, а я мог бы вам помочь.       — Почему вы не обратитесь к другому журналисту?       — В наше время очень трудно кому-то доверять. К тому же, не часто найдешь такой талант.       — А мне, значит, вы доверяете?       — Разумеется, нет, — он ей снисходительно улыбнулся. — Но мы можем взаимно сохранить секреты друг друга и помочь.       — И что вы хотите, чтобы я написала? Что вы живы? Что вас держали в плену? Поверьте, читателям в Англии это не особо интересно. Все уже давно забыли, что когда-то к нам приехали де Бланки. А население Британии пострадало от рук Того-Кого-Нельзя-Называть куда сильнее, чем богатенький наследник французской династии. И я не собираюсь заключать с вами сделки ради столь сомнительного материала.       Луи это прекрасно осознавал. Но и это было далеко не главной причиной.       — Поверьте, мисс Скитер, я могу рассказать много интересного. Как вам заголовок: «Бывший Пожиратель Смерти рассказывает правду о службе Темному Лорду»?       Скитер на него напряженно смотрела, но все же ответила:       — Слишком длинный.       — Я знаю такое, что вам больше никто не расскажет, — добавил он, проигнорировав ее колкость.       — Например?       — Имена, секреты Темного Лорда и его приспешников.       У Скитер все больше любопытство и нетерпеливый огонек в глазах разгорался.       — И вся история будет рассказана от первого лица. Не по слухам и сплетням, как вы обычно пишете. Я знаю, кто находится под Империусом — я лично варил это зелье. Знаю, кто всецело предан Темному Лорду. А еще я знаю причины, по которым Темного Лорда невозможно убить.       Скитер не отрывала от него горящего взгляда. Вот сейчас она полностью попалась на крючок.       — Бросьте набивать цену, мисс Скитер. Ни за что не поверю, что вы откажетесь от подобной сенсации.       Скитер опустила глаза, над чем-то напряженно раздумывая.       — На кого вы работаете?       — Я уже сказала, — вновь прямой взгляд на него. — Я работаю на Министерство.       — Замечательно. Значит у вас нет ни единой причины отказать мне.       — Я еще не согласилась, — упрямо заявила она.       — Что ж, я согласен дать вам время все обдумать. Вы пока что посидите здесь, — он вновь достал палочку.       — А вы куда?!..       Слова Скитер оборвались на полуслове, стоило Луи направить на нее палочку и произнести заклинание. Посадив жука обратно в банку, он произнес:       — А мне нужно помочь Айви найти ее сестру.              

***

             Ликаон              В полупустом помещении на втором этаже трактира «Марс» только и слышны его шаги, да доносящийся с первого этажа шум веселых компаний. Ликаон широким шагом мерил комнату. Из одного угла в другой и обратно.       — Черт…       На узкой кровати возле стены лежала Мартиша. У нее пробита голова и все волосы в крови. Запах едкий, насыщенный, раздражающий — сбивает его с толку.       Ликаон не рассчитал силу. Мистер Долохов давно обучает его магии, но он не всегда может контролировать силу. Вот и сейчас. Он хотел всего лишь оглушить ее, но заклинание с силой ударило ей в грудь, отбросило к стене, с силой впечатав. Кажется, у нее даже сломана пара ребер.       Он сам не понимал, что на него нашло. Но у него так бывает. Он разозлился. И расстроился.       Она его обманывала, держала за дурака. Еще и представилась чужим именем. Кто она на самом деле? Работает в Бюро регистрации и контроля оборотней? Или член Ордена Феникса? Возможно, ее наняли, чтобы следить за ним? Или за мистером Долоховым?       Она обманула его по поводу Леви, и потом сбежала к какому-то парню. И Ликаон его определенно знает, он где-то видел его или же они где-то пересекались — он отчетливо помнит этот запах — множество трав, среди которых выделяется полынь и мята. Подобный запах был в доме Банди. И это явно был не просто запах зелий и ингредиентов, это был человеческий запах. Но если этот парень — Пожиратель Смерти, значит ли это, что и Мартиша на их стороне? Но если она на их стороне, почему она не призналась ему? Нет, здесь определенно есть какой-то подвох. Его это расстраивает и еще больше злит. Обида все больше разрастается. Ведь он ей так доверял!       У Ликаона никогда не было друзей. Не было кого-то, с кем можно весело провести время, прогуляться или напиться в баре; с кем можно петь песни в караоке и обсуждать все на свете; кто не будет осуждать и будет поддерживать любую твою идею. А Мартиша за один вечер стала таким человеком. Они с ней виделись всего несколько раз, и Ликаон верил, искренне верил, что он ей не безразличен — что он ей друг, а может быть, даже кто-то больший. По крайней мере, она для него за столь короткий промежуток стала по-настоящему близким другом.       Он еще никогда ни с кем так не сближался. Ни с мистером Долоховым, ни с оборотнями в лагере, ни с Ремом или Реей. Ни с кем в далеком детстве.       В юном возрасте он никогда не общался со сверстниками. Или же это было настолько редко, что он забыл. Из общения — слуги, домовики и пара преподавателей. У него был старший брат, но он всегда его сторонился. Возможно, дело в том, что он был старше его на восемь лет и ему было не интересно возиться с ребенком. А может, он ему не нравился по каким-то другим причинам. Потому что мать тоже редко проводила с ним время, Ликаон чувствовал ее настороженность и холод по отношению к нему. Интерес и дружелюбие к нему проявлял только отец.       Ликаон помнит, как отец учил его держать палочку, вставать в правильную позу для сражений. Как рассказывал историю их семьи, говорил о величии предков.       «Тебе досталось все самое лучшее, Леон»       «Ты — наследник одной из величайших династий и настоящий подарок судьбы»       Но Ликаон практически не помнит как он выглядит. Перед глазами остался размытый образ четко очерченных линий скул и губ, светлые волосы и холодные глаза.       Образ матери он запомнил куда лучше, несмотря на то, что она к нему почти не притрагивалась и избегала. Она была красивой, это отчетливо сохранилось на задворках сознания. У нее было светлые волосы, крупными локонами ложащиеся на плечи, мягкий мелодичный голос и нежные руки, что изредка его обнимали.       «Ты — ошибка, Леон»       Ликаон знал — он достался им большой ценой, отец не уставал ему говорить, что Темный ритуал был тяжелым, мать его едва пережила, а потому он должен стараться, чтобы оправдать все их надежды, чтобы искупить все жертвы.       Ликаон очень плохо помнит детство. В памяти сохранились высокие стены их дома из светлого кирпича, стройные тисы на длинной аллее и круглый фонтан, просторные коридоры и наполненные светом многочисленные комнаты.       Иногда ему кажется, что все это было сном — настолько его прошлая жизнь контрастировала с реальностью. Разве у него могли быть слуги и роскошные комнаты? Он давно привык жить в палатке на твердой земле и самостоятельно добывать себе еду. Разве он мог носить серебряные запонки на накрахмаленных белоснежных манжетах? Сейчас его мутит даже от одного вида серебра. Но, как говорили некоторые оборотни в лагере, замашки «чистокровной семейки» из него не вытравить. Они потешались над ним, когда он на автомате за ужином пользовался ножом и вилкой; с насмешкой наблюдали за его желанием раздобыть палочку и вновь начать колдовать; со скептицизмом относились к тому, что в редкие набеги на поселения он обязательно захватывал красивую одежду.       Куда лучше Ликаон запомнил стены больничной клетки. Такие же белые стены, только без домашнего уюта и шика, а толстые прутья на двери и единственном окне полностью из серебра. В крошечной комнате кровать, стол и стул. Ничего лишнего. Он ненавидел это место. Всей душой ненавидел.       И каждое полнолуние — пытка.       Поначалу у него часто случались бесконтрольные выбросы магии, но со временем они притупились, погаснув под волчьим геном. Ликаон чувствовал, магия все еще в его венах, но она начинала бурлить лишь в дни полной луны, доставляя нестерпимые мучения.       В больнице с ним тоже никто не общался. Никто из целителей не желал лишние минуты задерживаться с ним наедине. Поначалу он ждал, что его заберут родители. Отец не мог бросить его здесь, на него возлагали большие надежды. Но неделю сменял месяц, а месяц — год. Сквозь единственное окно он часто смотрел на улицу, надеясь встретить знакомое лицо, но на заброшенном переулке лишь изредка появлялись маглы.       В какой-то миг глухое отчаяние сменилось настоящей злостью и очередным магическим всплеском. Ликаон помнит лишь то, как у него из-за выброса перед глазами мерцало, помнит изувеченные серебряные прутья и чьи-то крики.       Он не знает сколько дней бежал, не знал, преследуют ли его. Долгое время он скрывался в лесах, спал на голой земле, питался травой и сворованными продуктами в каком-то магазине на отшибе Лондона. Все изменилось после первого полнолуния. Ликаон легко отдал всю власть своему волку — самому ему не выжить. И вскоре волк привел его к Фенриру.       Ликаон был по-настоящему счастлив, когда в лагере появился Рем. Он был весьма молчалив, излишне осторожен и правильный, но это был первый человек за несколько лет, кто был одного с ним возраста, кто его понимал и проявлял к нему интерес. Хотя его и злило временами, что Рем интересуется и Реей тоже. Причем, интерес этот был взаимный, а ведь все в лагере знали, что она неприкосновенна, Ликаону о ней лишь мечтать можно было. Впрочем, он довольно быстро с этим смирился. Ему нравилось проводить время в компании Рема и Реи, он обожал строить с ними планы о дальнейшей судьбе оборотней. Но он чувствовал, что они несерьезно к нему относятся, со скепсисом выслушивают некоторые его идеи, а Рея и вовсе иногда в открытую насмехается.       И потому появление Мартиши в очередной раз перевернуло его жизнь. Ему казалось, еще никто и никогда не понимал его настолько. Она на лету подхватывала любую тему, слушала его всегда внимательно и разделяла с ним любые идеи. А сейчас она лежит и медленно умирает.       И что ему делать?       Ликаон привык, что с любым вопросом может подойти к мистеру Долохову — он решал любую его проблему и всегда помогал, ничего не требуя взамен. Прямо как отец когда-то — Ликаон помнит эту заботу. Что бы он ни натворил, но он может прийти и честно признаться — отец никогда не будет зол.       Еще можно было бы попросить о помощи Рема. Но как он отреагирует на то, что Ликаон покалечил эту девчонку? А если она из Ордена, Рем и вовсе на ее сторону может встать, и тогда ему точно не поздоровится.       Но проблему нужно решать как можно скорее. Дыхание Мартиши становится все более неровным, слабым. Ликаон слышит, как замедляется ее пульс. Ей либо необходима помощь, либо… от проблемы нужно просто избавиться. Но сам он не сможет ее убить, и лечебных заклинаний он не знает. Рем тоже в целительстве не силен, а вот у мистера Долохова всегда есть лечебные зелья на непредвиденный случай. И он точно не станет его осуждать за нападение, а Рем обязательно как минимум одним только взглядом выразит неодобрение. А если с ним и Рея будет, она обязательно его оскорбит, назовет «идиотом» и закатит глаза.       — Черт! — воскликнул он, раздираемый сомнениями.