Marauders. Soul shards

      Дебора Белби              В отсыревшем подвале тяжелый и влажный воздух. Из-за отсутствия окон невозможно понять какое сейчас время суток, все минуты слились воедино и мучительно долго тянутся. Здесь холодно и откуда-то изредка завывают сквозняки — от них трепещется слабый огонек на единственной свече в ее клетке.       Дебора ни разу не встречала дементоров, но была уверена — именно так ощущается их присутствие. Когда практически погасла надежда, когда нет света, когда холод и полная тишина. Когда она совсем одна.       «Все будет хорошо»       «Все будет хорошо»       Она раз за разом повторяла про себя слова Снейпа, цепляясь за его голос. Цеплялась за маленький огонек свечи, цеплялась за крошечную надежду, что еще слабо горела в душе.       — Здравствуй, Дебора.       Она вздрогнула от ледяного, вкрадчивого голоса и вскочила с кушетки. Ее охватил ужас, стоило лишь встретиться взглядом с багровым пламенем глаз. Тело еще не забыло пронизывающую, жгучую, острую боль от пытки. Она непроизвольно дернула рукой к карману мантии, запоздало вспоминая, что палочку у нее отобрали. Да и что она могла сделать против Него?       — Надеюсь, ты понимаешь, почему ты здесь? — высокая фигура Темного Лорда смотрелась удивительно гармонично в этой темнице.       — Нет, Милорд, — твердо ответила она.       Он на нее взглянул, чуть усмехнувшись. Шагнув к ней, он остановился непозволительно близко. У нее внутри все трепетом поднялось от страха — Он в считанных сантиметрах. Высокой фигурой нависает над ней. Змеиное лицо прямо перед ней.       — Ты можешь прятать свои истинные мысли, — едва слышно произнес он, — можешь носить защиту, — он коснулся ее запястья, на котором был браслет с рунной защитой (она едва судорогу сдержала). — Но твоя ненависть ко мне слишком явно читается в твоих глазах.       Ей нечего на это ответить. Нечего возразить. Любая ложь была бы попросту смехотворной. Она ненавидит его больше всего на свете. Ненавидит каждой клеточкой тела, ненавидит всем своим существом. И ей хотелось высказать ему это в лицо, выкрикнуть, обвинить, выпалить, что она до безумия счастлива, что его дни сочтены. И она бы сделала это, если бы не одно маленькое «но» — слабая надежда на спасение и беспокойство за Северуса. А значит, нужно быть терпеливой.       — Но, признаюсь, я не ожидал, что ты рискнешь меня отравить.       — Я этого не делала, — она все равно не собиралась признавать за собой того, к чему не причастна.       Усмешка с его лица сползла, оставляя недовольство. Он ненавидел, когда ему перечили.       — И кто же это тогда? Северус?       Разумеется, ни Шипмана, ни Теда он даже не рассматривает. Первый слишком верен ему, а второй слишком безумен — война и такой же психопат в предводителях ему только в радость.       — Да, Северус мне рассказал, что, возможно, это дело рук Дамблдора, — продолжал Темный Лорд. — В этом действительно есть смысл. Но я ни за что не поверю, что у Лобоска не было поддержки изнутри. Кто-то ему помогал. И я уверен, что это были вы, мисс Белби.       Она невольно усмехнулась, глядя ему в лицо. Кажется, Темный Лорд был о ней куда лучшего мнения, чем она сама. Будь у нее смелости чуть больше, она бы прямо сейчас на него с голыми руками бросилась в попытке задушить. Или хотя бы изувечить. И плевать, если она в ответ получит Аваду, — ей и без того недолго осталось, она это понимала.       — Но беспокоиться тебе нет нужды. Я не стану убивать. По крайней мере, до момента, пока не будет готово противоядие. Ты — мой гарант, что Северус сделает работу добросовестно. А попробуешь сбежать, это отразится на Северусе, — он растянул губы в холодной, зловещей улыбке. — Поверь, Круцио и заточение здесь покажется благом, по сравнению с тем, как ему придется отвечать за твои проступки.       У нее и мыслей не было о побеге. Нет, разумеется, о свободе она думала каждую минуту. Но она слишком хорошо представляла, чем это обернется для Снейпа, чтобы всерьез планировать побег. Хотя она уже с десятки раз все рассчитала. Сойка легко проскочит сквозь прутья двери. В темном коридоре она легко затеряется под потолком и выпорхнет, как только кто-то зайдет. В синих интерьерах штаба ее вряд ли кто-то заметит. А там — совсем немного и свобода. Только вот каждый раз мысли об этом обрывала ноющая боль на левом предплечье. Темный Лорд словно чувствовал ее тягу к свободе.       Она уже привыкла жить в неволе. Она в ней живет уже ровно четыре года. С того самого дня, как ей поставили Черную Метку. Как ее поставили на колени, держали за руки, высекали на коже раскаленными чарами Темный череп. Не надо большого ума, чтобы понимать — жизнь на этом заканчивается. Нормальная жизнь. Бывших Пожирателей Смерти не бывает, даже если Метку поставили против воли. Выхода только два — верно служить или смерть.       — Ах да, должен еще предупредить, — произнес Темный Лорд, уже на выходе останавливаясь в проеме. — Найти твою мать и брата тоже не составит большого труда. Полагаю, здесь не обошлось без помощи новообретенных родственников Северуса.       Он давно ушел, а Дебора так и продолжала стоять, глядя в темноту коридора. Она пыталась убедить себя, что это лишь манипуляция, попытка запугать. Ему никогда не найти маму с Диланом. И Северус, и ее дедушка верили Поллуксу, и убеждали, что дом Кассиопеи надежно защищен.       И все же, угрозы срабатывали. У нее и без того не было мысли сбегать, а сейчас она отчетливо понимала, что любое ее лишнее телодвижение — и пострадать может не только Снейп, но и семья. Опять.              Опустившись обратно на продавленный матрас, она подтянула к себе колени, обнимая их и пытаясь хоть как-то согреться. В подвале слишком холодно, слишком темно, слишком тоскливо.       И все же, несмотря на все угрозы, она бы сразу согласилась сбежать вместе с Северусом. Сколько раз она его к этому подталкивала, а он все сопротивлялся. Дебора старалась понять его доводы — обещание Дамблдору, поддержка друзей и собственные планы, учеба в Академии. Но сейчас, сейчас это уже ничего не имеет смысла, когда перед ними стоит угроза смерти. Оставалось верить, что он решится на этот шаг. Только вот за последние бесконечные часы от него ни весточки нет. Где он? Что с ним?       Закрыв глаза, она легла. В памяти вновь начали всплывать далекие дни, когда все было значительно проще, пусть и уже с нависшей смертельной угрозой. Воспоминания о стенах Хогвартса успокаивали, как и воспоминания о спальне в синих тонах в самой высокой башне, воспоминания о школьной лаборатории и библиотеке, где она впервые заговорила со Снейпом. Где бы она сейчас была, если бы не сблизилась с ним? Продолжала бы спокойно варить зелья в лаборатории Темного Лорда или ее давно бы убили? Оба варианта ей мало нравились. А по итогу, единственная причина, по которой она может назвать себя счастливой, даже находясь в этом отвратительном месте, — Снейп.              Дебора и сама не помнит, как так получилось, в какой именно момент это случилось. Снейп для нее всегда был лишь однокурсником с другого факультета. Вряд ли бы она его вообще замечала, если бы не идиотские выходки его компашки. И если бы он не был лучшим по Зельям. Она все еще помнит те ужасные семестры, когда Зелья у них проходили вместе с гриффиндорцами. Ей в этой сфере никогда не было равных — не обделена талантом, дочь известного зельевара, внучка главы ученого совета Британской Академии — лучшей в магическом мире, наследница династии зельеваров. Об этой науке она знала все, тяготела к ней с самых пеленок, все научные труды знала от корки до корки, днями пропадала в домашней лаборатории. Но на совместных уроках она всегда отходила на второй план — Снейп демонстрировал свои умения, восхищал преподавателя — все внимание только ему, а она в тени. Делал он это легко и непринужденно, словно по наитию. С закрытыми глазами, не читая рецепта, на ходу заменяя ингредиенты и экспериментируя мог сварить сложнейшие зелья. А у него ни ее библиотеки не было, ни ее лаборатории, ни ее возможностей, одни лишь собственные мозги. Гениальность в чистом виде.       Ее это злило, расстраивало и снова злило. Ровно до момента, когда она узнала, что Люпин — оборотень, а Снейп пытается создать лекарство от ликантропии. Она долго сомневалась — не хотелось объединяться со своим конкурентом, не хотелось объединяться с одним из придурков из компашки Мародеров. Но разумом она понимала — в одиночку ей не создать лекарство, а любимому младшему брату нужна помощь.       Снейп оказался… не таким, как она представляла. Да, мрачный, язвительный, всех кругом считает кретинами. Недоверчивый, хладнокровный и расчетливый. Талантливее всех, кого она знает. И он знает об этом тоже. Но еще он оказался очень внимательным, чутким, аккуратным и любящим. К своим зельям, разумеется. Снейп всей душой и сердцем горел тем, чем увлекается. И ей еще не доводилось видеть, чтобы кто-то с таким трепетом относился к любимому делу.       Наука была для него всем. Он мог часы напролет обсуждать способы нарезки ингредиентов; мог несколько недель кропотливо изучать, как степень кипения влияет на зелье; он мог все выходные просидеть над формулой, выискивая наилучший вариант; не спать сутки — лишь бы добить идеальный состав. У него глаза горели, дыхание учащалось при обсуждении его любимых тем — он сам этого не замечал. Он всегда настойчив в желании добиться совершенного состава; всегда упрям в нежелании сдаваться.       Ее это зацепило. Снейп не был холодным и равнодушным придурком, каким казался вначале. Увлекающаяся и страстная натура — то, что он прятал под язвительными и отталкивающими масками.       И в один миг ее охватило желание — снять эти маски во что бы то ни стало. Задача не легче, чем в одиночку создать лекарство от ликантропии. Она понимала, на это уйдет много месяцев. Но даже в тот момент, когда ей удалось снять с него рубашку и брюки, она уже засчитала за маленькую победу.       Начиналось все с азарта: узнать его ближе, разгадать, что скрывается за неприступной, холодной стеной; какие мысли крутятся под защитными слоями окклюменции; что он действительно переживает в своей душе, когда опускает очередную саркастичную шутку.       Снейп раскрывался по крупицам. Никогда не подпускал ее слишком близко, всегда держал на расстоянии, и вместе с тем сам к ней частенько тянулся. Случайно брошенные незначительные факты, какие-то привычки, предпочтения — она все старалась улавливать и запоминать. За полгода она узнала о нем столько, сколько нормальные люди рассказывают друг другу в первые пару дней знакомства. Или в первые пару часов, если делать это под бутылку хорошего рислинга.       У него не было авторитетов и кумиров. Он любил кофе и ненавидел ранние подъемы. Он любил работать в тишине, но всегда был рад пятиминутному перерыву, чтобы обсудить чужую бездарность или новое открытие в мире науки. Он носил исключительно черное, напрочь игнорируя факультетскую форму и другие цвета. Он не любил разговоры о семье, но всегда переживал за маму. Он на дух не переносил идиотов и малодушных; он был нетерпим к чужим слабостям. Но он по-настоящему дорожил своими друзьями и готов был терпеть скучные матчи по квиддичу, чтобы поддержать Поттера; он понимающе относился к зачастую бессмысленным страданиям и концертам Блэка; он ради Люпина создал одно из сложнейших в мире зелий; его по-настоящему ранила смерть Эйвери.       И лишь по прошествии четырех лет она могла сказать, что изучила его до конца. Изучила, чтобы с уверенностью сказать, что он не прятался за масками, он никогда не притворялся, ни дня, он таким и был — мрачным, язвительным и недоверчивым. Не способным поверить, что и его можно любить всем сердцем. Вечно ищущий подвох в хорошем к нему отношении. Один против огромного враждебного мира, не способный довериться даже друзьям.       Если к нему не пытаться залезть в душу, со временем он расслабляется рядом, ослабляет вечную бдительность и настороженность, перестает ожидать подвоха. Он улыбается, не замечая этого; делится переживаниями; заботится в ответ. Ей кажется, еще никто и никогда не относился к ней столь бережно и трепетно.       Она знала, что с ним никогда не будет обычной жизни. Не будет свиданий, прогулок по парку, ужинов в ресторане или цветов по праздникам. Но, порой, какая-то часть внутри нее хотела чего-то самого обычного — покормить уток на озере, а после — в кино; выпить сангрии в парке и вместе пойти домой; обсудить завтрашний день и предстоящий ужин с его семьей. Провести обычный, но такой безумно счастливый день. День, в котором нет Темного Лорда, в котором нет войны. Хотя бы единственный день, когда кожу на руке не разъедает зудом Черная Метка.       

***

             Услышав скрежет решетки, Дебора вскинула голову, пытаясь сбросить остатки тревожного сна. На пороге ее клетки стоял Банди. С сочувствием на лице и грустной улыбкой. В руках он держал поднос с заварником и двумя чашками.       — Тед?..       — Привет, дорогая. Ну, как ты? — с беспокойством спросил он, проходя к ней.       Она приподнялась и села на кушетке. Поставив поднос между ними, Тед брезгливо провел по старому матрасу рукой, очищая поверхность, и сел напротив нее. Вопреки обычаю, он сегодня не в белом. На нем черный костюм и черная мантия. Видимо, боится замараться.       — А сам как думаешь? — мрачно спросила Дебора.       Банди приходит к ней уже второй раз, и ее злило, что его пускают к ней, а Северуса нет. Накануне Тед тоже приходил, приносил воду, пару сэндвичей и «привет» от Снейпа. Дебора была ему благодарна, но все же ей хотелось увидеть Северуса. В их последнюю встречу он выглядел не лучшим образом — взгляд лихорадочно блестел, голос дрожал, как и пальцы. Она его таким никогда не видела, а потому переживала, как бы он не натворил глупостей.       — Ничего, скоро все наладится, — ободряюще произнес Тед, разливая им чай по чашкам.       — Как он?.. — она подняла на него внимательный взгляд, пытаясь уловить любую реакцию.       — Северус? — многозначительно вскинув брови, Тед опустил глаза. — Ну… он переживает. Но тебе не стоит за нас волноваться, — тут же горячо добавил он, положив ладонь на ее руку. — Мы делаем все, чтобы тебя отсюда вытащить.       Она вглядывалась в его лицо и никак не могла понять, что чувствует. С Тедом она нашла общий язык с первых же встреч. Возможно, порой он был шумным и надоедливым, но он был умным и настоящим профессионалом в своем деле, а Дебора всегда ценила это в первую очередь. Но в Банди всегда было нечто Темное и опасное. Что-то, что настораживало. Еще до того, как он заразился ликантропией. Подсознательно, но Дебора всегда старалась держать с ним дистанцию.       Ее успокаивало, что Тед искренне дорожит дружбой с Северусом, искренне к нему привязан. Да и доверие Снейпа к нему в ответ тоже избавляло от лишних тревог.       Вытащив ладонь из-под его руки, она взяла чашку с чаем. Ароматный горячий напиток теплом опустился вниз. Она закрыла глаза от удовольствия.       — Как много мяты, — чуть улыбнулась Дебора.       — Знаю, что ты любишь, — в ответ просиял Тед, тоже делая глоток.       — Да, но не обязательно было класть так много.       Она действительно любила мяту. Частенько добавляла ее в зелья даже там, где она не обязательна. Всего капля мятной настойки часто снимала неприятную горечь или маскировала яд.       Сделав еще глоток, она спиной навалилась на холодную стену.       — Сколько я уже здесь сижу?       — Третьи сутки пошли…       — Будто вечность.       Допив чай, Тед поставил пустую чашку и придвинулся к ней чуть ближе.       — Мы в непростой ситуации, моя дорогая.       — Да? А я-то думаю, почему я в клетке сижу?       Не разделив юмора, он ей сдержанно улыбнулся и продолжил:       — Шипман готовит Сыворотку правды для Лобоска. Настаивать ее необходимо весь лунный цикл, так что, здесь особой проблемы нет. Но с Лобоска работают лучшие целители. Он уже практически полностью пришел в себя. И со дня на день Милорд устроит ему повторный допрос. Как думаешь, он назовет наши имена?       Ей на это ответить было нечего. Впрочем, отчего-то она верила в Лобоска. Он не сломался на первом допросе, и не сломается на втором. Он понимает, что живым его уже никогда не отпустят, но он еще может принести пользу, сохранив в тайне их имена. Единственная угроза — Сыворотка правды. Но у них впереди практически месяц.       — Лично я даже проверять не хочу, — усмехнулся Тед. — Ни Северуса, ни тем более меня Милорд не пощадит.       — У тебя есть предложения?       — О да, — воодушевленно произнес он. — Я предложил Северусу убить Лобоска, инсценировать самоубийство. Но ты же знаешь нашего друга, он отказывается. А я без него не справлюсь. У Лобоска охрана стоит похлеще, чем у тебя. Действовать нужно вдвоем.       Дебора на него с напряжением смотрела. Она тоже вряд ли бы согласилась на убийство. Но надо признать — это бы помогло. Сейчас Лобоска — их самая главная угроза. И если есть хоть бы крошечный шанс, что это поможет Северусу, он должен решиться на этот шаг.       Допив чай, она потянулась к заварнику. По телу разливалась приятная, обволакивающая слабость. В несколько глотков отпив полчашки, она вновь навалилась на стену.       — Проблема еще в том, что не только Лобоска — наша основная проблема. Но и ты.       — Я?..       Кивнув, Банди склонился к ней непозволительно близко и прошептал:       — Скажу тебе по очень большому секрету, Милорд подозревает именно тебя.       Она и сама это прекрасно знала. Желание прикончить Темного Лорда, пожалуй, было самым сильным. У нее не так много ума, не так много смелости как у Северуса, но, да — если бы Снейп его не отравил, однажды это сделала бы она. И, похоже, это желание отпечатывалось на ее лице, если Темный Лорд так легко ее «считывал».       — И это еще не все, — с сожалением протянул он. — Видишь ли, пока ты тут сидишь, мы должны приготовить противоядие. Но если мы его приготовим, вся наша проделанная работа будет зря. При этом, если мы протянем еще хотя бы месяц, действие яда уже будет необратимым. Его можно будет чуть замедлить, но не исцелить.       Дебора пыталась высчитать, сколько времени у них есть. Первоначальная версия яда Северуса должна была начать действовать лишь через полгода и усваивалась еще почти год. Усовершенствованная версия Лобоска начинала действовать уже через пару месяцев, последствия были более стремительные и необратимые. И если Темный Лорд принял зелье месяц назад, то им и правда осталось продержаться еще хотя бы три-четыре недели. Ровно столько же, сколько готовится Сыворотка правды.       — Но Северус никогда не согласится держать тебя здесь столько времени, — произнес Тед. — А еще за этот месяц изготовится Сыворотка правды для Лобоска. Понимаешь, в каком мы положении? В безвыходном, буквально в безвыходном, моя дорогая.       Она подняла на него взгляд. Веки становились тяжелыми, как и в руках силы почти не осталось. Но голова продолжала ясно работать. И она прекрасно понимала опасения Теда. Им действительно нужен этот месяц. Чтобы их работа не была зря, чтобы их жертвы, их мучения не прошли даром — во что бы то ни стало, но они должны довести дело до конца. Ради этого она готова сидеть в клетке это время. Только вот, отпустят ли ее потом? Если Темный Лорд поймет, что его от яда уже не исцелить, им всем конец.       — А еще я тут узнал, что Северус подумывает о побеге. Ты можешь себе представить?       Лицо у Банди исказилось в недовольной гримасе, в глазах знакомый ненормальный огонек вспыхнул. Он зло усмехнулся:       — Хотел с тобой сбежать и оставить меня здесь одного. Меня. Друзья так не поступают, верно? Но я не в обиде, нет, — поморщился он, отмахнувшись. — Вчера утром он ходил к Блэку, а сегодня уже вещи собирал, — Банди отвернулся, устремляя взгляд в стену, выдерживая тяжелую паузу. — Я бы с ним так никогда не поступил...       Дебора уже открыла рот, чтобы возразить, но язык совсем не слушался, губы едва шевелились.       — Сейчас он ушел к своим… друзьями, — скривился Тед. — Может, попрощаться, а может, о помощи попросить. Не знаю!       Она опустила взгляд на чашку. Рука обессиленно упала на матрас, пальцы едва держали тонкую ручку.       Яд. Это был яд.       И мяты здесь столько вовсе не потому, что она ее любит, а чтобы скрыть горький привкус отравы.       — Тед…       Ее охватило паникой. К горлу подступили удушающие слезы. Тело немело. Она чувствовала руки, ноги, но пошевелиться не могла. Казалось, будто они не ей принадлежали.       — Я столько сделал ради него! — он придвинулся к ней ближе, обхватил ее ладони, сжимая их, и заглянул в глаза. — Столько раз покрывал! Я не рассказал Милорду о том, что Северус готовит яд. Не рассказал ему о том, что он поддерживает отношения со своими «друзьями». А сколько раз я ему помогал! Я его у себя дома приютил. А он собирается сбежать и оставить меня под ударом. Меня! Когда это была его идея! Которую я помог ему осуществить!       Поднявшись, он прошелся вдоль клетки. Туда и обратно, нервно зачесывая волосы назад. На лице неприкрытая ярость, в горящих глазах сплошное помешательство.       Не слушая его, она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Ей сейчас как никогда нужно сохранять спокойствие. На животных яд действует гораздо слабее. Если у нее получится обернуться, будет шанс спастись.       Первая попытка обернулась судорогой. Все мышцы болезненно свело, с губ сорвался тяжелый стон. Еще раз — никакого толку. Она повторила про себя заклинание. Снова и снова. Третья попытка — все сухожилия словно в другую сторону вывернули, внутренности до рези скрутило. Она зажмурилась от боли. Кожу на руках с силой закололо, из нее полезли тонкие, воздушные голубые перышки, опадая на пол.       — Бог мой… — Банди замер, уставившись на нее. — Что это? Ты анимаг?! — с восхищением спросил он, поднимая голубое перышко. — Вряд ли тебе это поможет, — он с сочувствием качнул головой. — Уже не поможет, птенчик.       — Тед…       Она знала, с ним можно договориться, можно выстроить диалог, к чему-то прийти. Как и всегда, он на эмоциях, а впереди еще и полнолуние — его разум попросту затуманен. Но она и слово вымолвить не может. Из горла раздаются лишь хрипы.       — Ты даже представить не можешь, Деби, как мне не хочется этого делать, — с жалостью произнес он. Но в глазах безумие горит, дыхание учащенное.       Облизав пересохшие губы, он взглянул на часы.       — Ты мне действительно нравишься. Правда! Но… пойми! Ты ставишь нас под угрозу! Из-за тебя весь наш план может провалиться. Да и Северусу я не могу позволить сбежать. Знаешь, несмотря на его подлые намерения, но я все равно остаюсь ему другом. А я хороший друг! И я должен позаботиться о нас двоих.       — ...Северус… не простит…       — Северус об этом никогда не узнает, — ласково улыбнулся он. — Я обо всем позаботился.       Она не верила, попросту не верила, что Банди ей навредит. Он всегда был к ней добр. Но еще больше он был добр к Снейпу, и она отчего-то надеялась, что это поможет и ей. Но разве можно ожидать чего-то другого от психопата? Ведь Северус ей рассказывал о его прошлом, рассказывал о его страшных опытах над живыми людьми. Почему она думала, что она станет исключением?       Только вот это не успокаивало. Сердце задыхалось в бешеной гонке от ужаса. В висках стучала единственная мысль — это не может быть правдой.       — Ладно, — он хлопнул в ладоши, — больше откладывать нельзя.       Он достал из кармана перчатки из тонкой драконьей кожи — они никаких следов не оставляют.       — Поверь, птенчик, я бы хотел сделать все безболезненно. Но любой яд, как и любое заклинание оставляет следы. Поэтому… — запустив руку во внутренний карман мантии, он достал тонкий серебряный кинжал.       Ее охватил неподдельный страх. Ей до последнего казалось, что Тед передумает, придет в себя и поймет, что делает.       — Лобоска, конечно, все равно убить придется. Но на это есть еще несколько дней. А вот с тобой что-то решать надо уже сейчас.       Она пыталась мотнуть головой, пыталась вжаться в стену, пыталась выставить перед собой руки, чтобы остановить его, но и шелохнуться не могла. Только губы едва шевелились, в попытке сказать: «Пожалуйста».       Нависнув над ней, он приставил острие чуть ниже солнечного сплетения. Всего в нескольких сантиметрах от нее, смотрит на нее горящими глазами. Зрачки у него так расширены, что радужки не видно. Она чувствует его горячее дыхание.       — Давай, Тед, — прошептал он, прикрывая веки. — Ты сможешь.       — Тед… не надо…       В следующую же секунду чудовищная тяжесть опустилась в живот, словно камень. Внутри будто раскаленная кочерга — все тело жаром охватило. Изо рта вырвался хриплый стон.       Глаза обожгли слезы. Хотелось кричать от боли. Острая режущая боль взорвалась чуть ниже ребер и охватила все тело. Голова кругом идет, к горлу поднимается тошнота — сгусток тяжелой сладковатой крови. Живот снова и снова сводит тяжелым спазмом. Дыхание застревает где-то посредине грудной клетки, не пуская воздух.       — Мне так жаль, — шепот Теда совсем близко.       Она его едва различает из-за пелены на глазах. В висках пульсирует боль, мысли лихорадочно мечутся. Сердце забилось громче. Озноб сотрясает тело. Она пытается ладонями зажать рану, но руки все еще не слушаются.       Она цепляется взглядом за единственную свечу. Маленький огонек трепещет, словно от сильного ветра. Она не верит, отказывается верить, что вот так закончится ее жизнь. В темной клетке, от руки их друга. Это все нереально, не по-настоящему.       Только вот собственное тело кажется невероятно тяжелым и онемевшим. Боль реальная. Каждая клеточка в агонии горит, взрывается пыткой. Ее глушит собственный беззвучный крик.       — Я позабочусь о нем. Обещаю, — голос Банди она слышит издалека.       И как же Северус? Что будет с ним? Сколько всего она не успела ему сказать. Сколько всего они не успели сделать. У них даже не было того самого, обычного, но идеального дня. Дня, в котором нет Темного Лорда, в котором нет войны. Дня, в котором не надо убегать и прятаться, в котором кожу не разъедает зуд Черной Метки.       «Все будет хорошо»       «Все будет хорошо»       «Все будет хорошо»       — Спи, птенчик.