После дежурства Ремус отправился в штаб. Еще накануне вечером Марти приглашала всех встретиться и хотя бы на один субботний вечер отвлечься. Ремусу эта идея пришлась по душе, в последнее время им всем страшно не хватало хотя бы одного спокойного вечера.
Он направлялся к дому по длинной каменистой дорожке, когда его окликнул Питер, нагоняя:
— Ремус!
Остановившись, он его дождался.
— Привет, Питер. Только с работы?
— Да, привезли новую партию драконьих потрохов, — запыхавшись, ответил он. — Весь день с ними провозился.
Питер пустился в рассказ, как он взвешивал внутренности на специальных серебряных весах, как чарами проверял на наличие возможных заболеваний и инфекций (однажды им уже привезли партию с оспой!), а после погружал в особый раствор в алмазную банку и закупоривал.
— А ведь на каждую еще этикетку надо приклеить! — добавил он. — Сколько весит, какой срок хранения, в каких зельях можно применять…
Ремус слушал его вполуха, кивая время от времени или качая головой.
Кажется, Питер уже смирился с его волчьей сущностью. Среди всех членов Ордена ему потребовалось больше всего на это времени, когда в «Пророке» обнародовали информацию о ликантропии Ремуса. Питеру было страшно — Ремус нутром чувствовал, как от того шквалом эмоций несет, среди которых примешивалось и такое знакомое брезгливое отвращение. Но сейчас, кажется, он смог успокоиться и понял, что Ремус не представляет для него никакой угрозы, и вновь ведет себя привычно.
— Жаль, ты больше не работаешь в книжном, — Питер бросил на него короткий взгляд, неловко и нервно улыбнувшись. — Мне сейчас и на обед не с кем ходить…
— Я бы с радостью вернулся в Косой переулок, — произнес Ремус. — Но сам понимаешь, волшебникам с ликантропией там не рады.
— Да… кошмар, — пробормотал он. — А ты… чем сейчас ты занимаешься? С отцом живешь?
Ремус часто поражался его излишней наивности. В его окружении все знали, что Лайелл Люпин сейчас под подозрением за укрытие оборотня, а сам Ремус, можно сказать, в розыске у Министерства.
— Скрываюсь, — коротко ответил Ремус. — Как и все мы. Только мне приходится скрываться еще и от Министерства.
Стоило им оказаться в полной гостиной штаба, Питер неловко смолк. На него всегда накатывал невроз в больших компаниях, при этом наедине он был довольно расслаблен и порой даже активен. Негромко со всеми поздоровавшись, Питер превратился в тень и просеменил в угол к камину, устроившись на мягком стуле. Ремус же прошел к дивану, где уже сидела Доркас и Леви, возле которого на подлокотнике устроилась Марти. В одном из кресел разместилась Эммелина, а рядом с ней на мягкой банкетке сидел Бенджи.
Настроение у всех было не особо праздничное — еще не все отошли после похорон их общей подруги и бывшей однокурсницы. Хотя Марти и старалась всех приободрить: разлила всем гоблинского вина и рассказывала о своих последних выходных, когда она напоролась на пару егерей. Леви на это едва заметно хмурился, а вот остальных ее история немного расшевелила — в Ордене никто егерей за серьезных врагов не считал, и был не прочь поглумиться над их недалекостью.
Но веселый гомон смолк, когда в дверях появились Сириус с Софией и Регулус.
— Добрый вечер, — деловито поздоровался Регулус, первый проходя в гостиную и уверенно направляясь к единственному свободному креслу, устраиваясь напротив Эммелины, которая проводила его пристальным, нечитаемым взглядом.
Информация, что они расстались, быстро распространилась по штабу. Ремус не сказал бы, что ему это было хоть сколько-то интересно, но Бенджи и Марти в дотошных подробностях поведали об их ссоре, случившейся еще неделю назад.
— Не знала, что мы теперь в штаб Ордена приглашаем бывших Пожирателей Смерти, — чуть слышно произнесла Эммелина.
—
Бывших Пожирателей Смерти, — тут же отозвался Регулус с холодной улыбкой, — ты приглашала и в места более… приватные.
У Эммелины неяркий румянец на скулах вспыхнул, в глазах недобрый огонек загорелся. Но не успела она ответить, ее опередил Фенвик:
— Ты обалдел?!
— А знаете, что мы принесли? — вклинился Сириус, фальшиво бодрым голос. — Шампанское и пиццу!
— О, класс! — обрадовалась Марти, подрываясь им навстречу и помогая разложить угощения на журнальном столике. Она легко взмахнула палочкой, наколдовав изящные фужеры, и с улыбкой посмотрела на Софию: — Пытаетесь задобрить всех за незваного гостя?
— Вряд ли это удастся, — строго произнес Фенвик и первый потянулся за куском ароматной пиццы.
Сириус с Софией заняли последнее свободное место на небольшом пуфике возле камина. Едва они разлили шампанское, в комнате объявилась Айви.
— Ты же должна быть на дежурстве! — не скрывая разочарования, воскликнула Марти.
— Фабиан попросил с ним сменами поменяться, — ответила она, обегая компанию взглядом. — Не против, если я присоединюсь?
— Конечно, нет! — улыбнулся ей Бенджи. — Надо же, у тебя вот хватило такта спросить! Не то что некоторые…
— Что-то я не припомню, — перебил его Регулус, — чтобы
ты спрашивал у
меня разрешения, чтобы находиться в нашем родовом поместье.
— Вообще-то, это дом Сириуса!
—
Фамильный дом, который
временно во владении Сириуса.
— Айви, садись сюда, — Ремус чуть повысил тон, прерывая их, и поднялся, освобождая ей свое место, а сам переместился на стул к камину возле Питера.
Поблагодарив его, Айви вполголоса произнесла:
— Весело у вас тут.
— Пока что не особо, — в тон ей ответил Кацман.
— А я все же хочу подчеркнуть, — твердо произнес Регулус, — что домом хоть и владеет Сириус, но это фамильная собственность. Которой он не имел права распоряжаться подобным образом.
Ремус видел, что Сириус так и порывается возразить — он сурово сжал губы, в глазах отразилось стойкое недовольство. Но, очевидно, спорить с братом при посторонних ему не хотелось. Как бы Регулус был не прав, но при чужих Сириус всегда останется на его стороне.
— И что ты нам предлагаешь? — спокойно поинтересовалась у него Доркас. — Нам уйти?
— Нет-нет, — Регулус ей учтиво улыбнулся. — Я ничуть не против вашего присутствия. И даже наш дедушка, глава рода Арктурус Блэк, тоже смирился с тем фактом, что из нашего поместья все серебро разворовали…
— Рег, — мягко, но настойчиво прервал его Сириус, устремив на брата продолжительный взгляд.
— Я лишь хочу, чтобы гости этого дома были более гостеприимны к хозяевам, — ответил Регулус, но продолжать не стал.
Ремус покосился на Сириуса с Софией, которые явно чувствовали себя не в своей тарелке. В целом, Ремус довольно положительно относился к Регулусу. Да, младший Блэк был не без недостатков, но Ремус не назвал бы его плохим человеком. И тем не менее, он все равно не понимал, почему Сириус его позвал на встречу Ордена. Вполне очевидно, что ни Регулусу, ни членам Ордена такая компания не по душе. Атмосфера стояла напряженная.
— Эмми, держи, — Бенджи, наполнив практически до краев бокал шампанским, заботливо протянул его Эммелине. Она ему в ответ мягко улыбнулась, забирая бокал, — Фенвик разве что не расцвел от этой нежности.
Ремус успел заметить, как потяжелел взгляд Регулуса, как на мгновение его лицо исказилось в недовольной, ожесточенной гримасе. Ремус десятки раз видел это выражение — у Сириуса каждый раз лицо точь-в-точь искажалось, стоило кому-то с интересом посмотреть в сторону Софии. Блэковскую ревность ни с чем не спутать. Видимо, инициатором расставания была именно Эммелина, поскольку от Регулуса за версту несет неравнодушием к ней.
— А правду говорят, что вашего нового Министра хотят с должности сместить? — спросила вдруг Марти, вновь пытаясь расслабить обстановку.
Посмотрев на парочку напротив, Ремус увидел, что и Кацман не спускает внимательных глаз с Регулуса. Но, почувствовав его внимание, тут же отвел от Блэка взгляд.
— Марти, с каких-то это пор ты интересуешься Министрами Англии? — улыбнулась ей София.
— Она — женщина! — воскликнула Марти, как будто это полностью объясняло ее интерес. — В истории всего волшебного мира едва ли десяток наберется женщин-Министров.
— Это правда, — отозвался Кацман, поправив очки на переносице. — Но, насколько я могу судить, она более чем устраивает британское население.
— Да нет, — нехотя ответил Фенвик. — Миллисента Багнолд действительно не всех устраивает. По крайней мере, ходят такие слухи у
нас, среди ее советников, — с важностью добавил он.
— Ты же не советник, — усмехнулся Регулус.
— Я с успехом прошел стажировку у советника по безопасности и сейчас работаю одним из его помощников. А ты чем занят? Дома сидишь?
Регулус вначале опасно побледнел, но тут же вновь натянул на себя усмешку:
— Да, сижу дома. Занимаюсь исследованиями. И пользы приношу уж точно побольше, чем ваш советник по безопасности, весь штат которого надо уволить из-за полной неэффективности. И на что только идут наши налоги?
Фенвик уже хотел огрызнуться в ответ, но того опередила Доркас:
— Гоблины в «Гринготтсе» тоже не особо довольны Багнолд. Считают ее несправедливо суровой по отношению к ним.
— Ну, если она не закончит войну в ближайший год, думаю, люди и правда могут потребовать ее отставки, — рассудил Кацман. — Хотя, на мой взгляд, она справляется довольно неплохо.
— Да, если не считать ее притеснения других волшебных существ, — стояла на своем Доркас. — По-моему, сейчас совсем не время, чтобы усложнять отношения еще и с гоблинами. Конечно, вряд ли они перейдут на сторону Волан-де-Морта, но нам такие враги точно не нужны.
— Гоблинов всегда надо держать под контролем, — вновь встрял Регулус. — Если они только почувствуют слабину, снова вернемся к средневековым войнам.
— А я согласен с Доркас, — произнес Ремус. — Багнолд не только гоблинов притесняет. Именно с ее подачи были ужесточения в контроле над оборотнями.
На мгновение в комнате тишина повисла. Ремус нутром чувствовал, что его поддержит разве что Сириус из всех присутствующих.
— Ремус… — к нему обернулся Фенвик, неуверенно улыбнувшись, — ты, конечно, извини, но… Мы знаем, что ты-то нормальный! Но многие оборотни действительно опасны! И это факт — они
были на стороне Волан-де-Морта. А кто-то и все еще продолжает на него работать!
— Опасными оборотней сделали волшебники, — возразил Ремус. — Я рос среди волшебников, и потому у меня нет агрессии и вражды по отношению к ним. Но большинство оборотней притесняются, терпят унижение, вынуждены мириться с изоляцией и быть вечным вторым сортом. Такое мало кому понравится. Но я более чем уверен, если бы Министерство согласилось ослабить контроль над нами, то нашло бы сильных союзников в войне против Волан-де-Морта.
— Может быть, — неуверенно протянул Фенвик, но возражать уже ничего не стал.
А Ремус обвел всех взглядом, готовый отстаивать свою позицию. Но, кажется, никто не хотел ввязываться в подобный спор с оборотнем. Только один человек не смог смолчать.
— А я полностью согласен, — поддержал Сириус. — Я с Ремом семь лет в одной комнате прожил! И могу заверить, что в этой комнате не было человека более доброго и благородного. Многим волшебникам у него стоит поучиться.
Ремус испытал неожиданное тепло по отношению к другу. В последнее время отношения у них не особо клеились. При встречах он всегда чувствовал напряжение, исходящее от друзей. Они называли его поведение «странным» и отчего-то тревожились, вызывая у него раздражение. Но сейчас Сириус говорил более чем искренне.
— Интересно, — Фенвик вновь взглянул на Регулуса, — а что по поводу объединения с гоблинами и оборотнями думает главный фашист в
этой комнате?
Регулус ему искусственно польщено улыбнулся:
— Я рад, что тебя интересует мнение умных людей. Безусловно, объединиться на время войны можно. Но в будущем давать какие-то послабления… или еще хуже — делить с ними власть, однозначно нет.
У Ремуса внутри раздражение шевельнулось. Он же прекрасно знал о взглядах Регулуса, и все равно неприятно в очередной раз слышать о том, что он всегда будет вторым сортом.
— Впрочем, — добавил Регулус, — как и везде, здесь тоже могут быть исключения. Достойные есть и среди маглорожденных, и среди гоблинов, и среди оборотней. Уверен, достойные есть даже среди маглов.
— Серьезно? — с презрением переспросил Фенвик. — Ты маглорожденных в один ряд с гоблинами и оборотнями поставил?
— А что-то не так? — с холодом у него поинтересовался Ремус. — Или оборотни еще ниже?
— Нет-нет, — Фенвик заметно смутился, — я не то имел в виду…
— А по-моему, как раз именно это ты и имел в виду, — с самодовольством ответил Регулус. — Называешь меня фашистом, только потому, что я чистокровных считаю лучше маглорожденных. При этом сам принижаешь других волшебных существ.
— Может, мы не будем обсуждать политику? — встряла Айви, которая до этого не проронила ни слова. — Честное слово, ее и так по горло хватает.
Но она осталась неуслышанной. Более того, к Регулусу обратился Леви, который, как правило, никогда не принимал участия в дискуссиях:
— То есть, ты считаешь, что на верхушке власти должны быть исключительно чистокровные?
— Несомненно, — невозмутимо ответил Регулус. — У чистокровных больше знаний, больше силы, больше опыта. Куда больше понимания, что такое
магия. Взгляните хотя бы на состав Ордена. Большая часть из вас — чистокровные, но есть и пара исключений, — он многозначительно взглянул на Доркас и Ремуса. — Что лишь подтверждает мою теорию. Впрочем, я действительно считаю, что некоторое… культурное разнообразие не повредит.
— Сил нет слушать тебя, — едва слышно проговорил Сириус, переглядываясь с Софией. Кажется, им двоим было крайне неловко за Регулуса. Но они почему-то не спешили ему возражать или просить придержать свои мысли при себе. Ремусу это показалось странным — эта парочка не обладала терпением.
— В обществе всегда должна быть иерархия, — продолжал Регулус. — Всегда. Без нее людям не выжить. И заметьте, к равенству, справедливости всегда стремятся именно слабые. Сильных же это мало заботит.
— Это опять твои расистские лозунги? — поинтересовалась София, не выдержав.
— Нет, — Регулус ей снисходительно улыбнулся. — Это Аристотель.
— Считаешь, что в Ордене собрались одни слабаки? — спросила у него Айви.
— Нет! — живо отозвался Регулус. — Напротив. В Ордене собрались одни из сильнейших волшебников. Мой брат тому живое доказательство. Как и многие из вас. Хотя, конечно, глядя на некоторых и задаешься вопросом — как этот человек попал в группу сопротивления одному из сильнейших Темных волшебников. Питер, — обратился к нему вдруг Регулус.
Питер, в это время делая глоток шампанского, подавился, закашлялся. Он весь побагровел, задыхаясь и прикрывая рот рукой.
— Д-да? — спросил он тонким голоском, устремляя на Регулуса взгляд широко распахнутых глаз.
— Прощу прощения за нескромный вопрос, — Блэк улыбнулся, — но ты — маглорожденный?
— Хватит, Блэк, — строго произнес Леви. — Ты переходишь границы.
Ремус тоже удивленно смотрел на Регулуса. Подобные вопросы в приличном обществе никогда не задавали. И уж Блэку это однозначно известно.
— Это не просто праздный интерес, — возразил Регулус. — Ровно наоборот. Я хотел выразить восхищение.
Он снова взглянул на Питера, который ощутимо напрягся. Ремус, сидящий рядом, кожей чувствовал исходящий от него шквал переживаний. Он покосился на Питера — он выглядел привычно пришибленным и испуганным, но, то ли Ремусу это почудилось из-за бликов огня, то ли шампанское так подействовало на Питера, но в его взгляде на мгновение полыхнуло что-то недоброе. Либо же это привычная реакция на младшего Блэка — такая была у большинства, сидящих в гостиной.
— В Ордене сплошь чистокровные либо талантливые полукровки, — Регулус приковал глаза к Питеру, который не шелохнувшись прямо сидел. — Маглорожденных по пальцам пересчитать. И, насколько я могу судить, они тоже весьма талантливы. Одна Эванс чего стоит. А какие таланты есть у тебя?
— А кто ты такой, чтобы перед тобой отчитываться? — заступился Фенвик. — Пит нам во многом помогает! Кучу зелий готовит, дежурств в два раза больше других берет!
— Точно, — поддержала Доркас и улыбнулась Питеру: — Еще и целитель из него неплохой. Недавно, после нападения Пожирателей, с его помощью мой глаз восстановился в два раза быстрее.
Ремус не спускал взгляда с Регулуса. Он все больше убеждался, что младший Блэк провоцирует всех не из обыкновенной вредности, да и Сириус слишком встревожен, тоже напряженным взглядом следит за каждым. Регулус наверняка что-то задумал. Но что? Крайне сомнительно, что он пришел в штаб от скуки, по нему видно, что он получает удовольствие от происходящего.
И, кажется, не их одних волнует поведение Блэка. Вот и Кацман все чаще задерживает на нем взгляд. Но по его непроницаемому лицу трудно что-либо понять.
— Что ж, целительство и зелья — науки действительно полезные, — снисходительно согласился Регулус. — Хотя мне все равно интересно, как Питера занесло в Орден Феникса.
— Слушай, отвали, а? — терпение Фенвика стремительно заканчивалось.
Впрочем, надо было признать, что Регулус озвучил вопрос волнующий многих из них. В отличие от Джеймса и Сириуса, Ремус сильно сомневался, что Питер работает на Волан-де-Морта, и все же, ему тоже было интересно, как такой человек попал в Орден.
— Все н-нормально, Бенджи, спасибо, — у Питера дрогнул голос, но он все равно устремил на Регулуса прямой взгляд. — Я… к-как ты верно заметил, маглорожденный. Но я все еще г-гриффиндорец…
Блэк не сдержал усмешки. Да и Ремус сконфуженно поморщился на секунду — еще ни у одного гриффиндорца не дрожал голос, когда он говорил о своей принадлежности к факультету.
— Может быть, — чуть тверже продолжал Питер, — я… не сильный боец. Да, признаю, с-сражения меня в ужас вгоняют. Н-но… я тоже могу приносить пользу. И если… если даже чем-то малым могу помочь Ордену, я буду помогать.
— Ты неотъемлемая часть Ордена, Пит! — с жаром заверил Бенджи, на что Питер несмело улыбнулся.
— Верно, — поддержала Эммелина, тоже взглянув на Питера. — Мы все видим твой вклад. Так что не обращай внимания на… всяких узколобых и упертых баранов.
По Регулусу вновь волна неудовольствия прокатилась. Но на этот раз он быстрее взял себя в руки.
— Да, кажется, маловато будет шампанского, — произнесла Марти, приподнимая пустую бутылку.
— В погребе еще много есть, — заверила ее София, поднимаясь на ноги. — Пойдем вместе сходим, выберем.
Марти радостно устремилась за ней. Кажется, они обе только счастливы были ненадолго покинуть комнату.
— Вам помочь?.. — Сириус уже тоже хотел подняться, но София лишь отмахнулась:
— Сами справимся. Лучше за Регулусом присмотри, как бы он вообще в разнос не пошел.
— Да уж, Блэка без присмотра в обществе лучше не оставлять, — заметил Фенвик.
— Согласен, — неожиданно произнес Леви и полным серьезности тоном спросил: — Но насколько разумно в качестве присмотра за младшим оставлять Блэка старшего?
— Вот-вот, — поддакнула Айви. — На мой взгляд, пагубное влияние Сириуса здесь на лицо.
— С чего это?! — возмутился Сириус. — Я в жизни ничего подобного не высказывал!
— Взгляды у тебя, может быть, и другие, — согласилась Айви, — но вот наглости и неуважения к другим Регулус явно понабрался у тебя.
— Он всегда таким был, — проворчал Сириус. — Просто маскировался хорошо.
А вот Ремус был согласен с Айви. Дурной пример старшего брата, который не умеет никому подчиняться и идти на контакт, с верой в собственную исключительность и безнаказанность однозначно оказали на Регулуса влияние.
— Умение открыто выражать собственные взгляды вовсе не наглость, — возразил Регулус.
— Знаешь, кому твои взгляды будут интересны? — спросил у него Фенвик. — Пожирателям Смерти. Почему бы тебе с ними ими не поделиться?
— Они прекрасно знают о моих взглядах, — он безразлично пожал плечами.
— Тогда почему ты сейчас не с ними обсуждаешь свои расистские высказывания и не планируешь убийство маглов?
— Потому что мне это не интересно. Ах да, а еще потому, что я главная цель у Темного Лорда, — Регулус холодно улыбнулся. — Проблем я ему доставляю побольше, чем весь Орден Феникса вместе взятый.
Фенвик вскипел от злости, и даже Питер рядом с Ремусом заерзал на стуле то ли от новой волны переживаний, то ли от упоминания Волан-де-Морта. Кацман с Айви и Доркас тоже на него недовольно покосились. Одну Эммелину, кажется, это ничуть не трогало — она со скучающим видом смотрела куда-то сквозь Регулуса.
— Да ты проблем не только морде доставляешь, — произнес Сириус, — но и всем нам.
— Не понимаю, как вы его вообще терпите! — воскликнул Бенджи, обращаясь к Сириусу.
— С трудом, — отозвался он.
А Ремус присмотрелся к Бенджи. У него глаза ненавистью полыхают, когда он смотрит на Регулуса. Ремусу еще не доводилось видеть его таким. Да, Фенвик эмоционален и порой вспыльчив, но на Регулуса он смотрит с настоящим гневом. Но его взгляд мгновенно меняется, смягчается, когда ему на плечо ложится рука Эммелины.
— Не обращай внимания, Бенджи, — вполголоса произнесла она. — Было бы из-за чего переживать.
Ремус уже с интересом посмотрел на Регулуса, ожидая его реакции — тот не скрывал тяжелого взгляда, направленного на руку Эммелины. Но в гостиную вдруг распахнулась дверь и в комнату вошел Наземникус. Он заметил пиццу и бокалы с шампанским на столике и обрадовался, подходя к ним ближе:
— О, у нас вечеринка? Это я удачно зашел!..
Флетчер смолк на полуслове. Ремусу показалось, в комнате темнее стало — часть свечей будто неведомой силой задуло. Воздух потяжелел. Музыка, до этого негромко разливающаяся из граммофона, стихла, образуя вязкую тишину. Флетчер застыл под взором Сириуса, который поднялся на ноги и не сводил с того одержимого взгляда. В опущенной руке он крепко сжимал палочку.
— Сириус, — с предостережением позвал Регулус, тоже поднимаясь на ноги и многозначительно глядя на брата.
Ремус, обеспокоившись, тоже встал. Происходило что-то ненормальное. Глаза у Сириуса практически черные, взгляд нездоровый, кожа пепельно-серая. Камин позади него потух, только струйки дыма поднимались вверх. Никто и слова не решался вымолвить, всех словно парализовало тяжелой давящей силой.
— Ты еще смеешь заявляться сюда? — от тихого голоса Сириуса мороз по коже идет.
— Сириус, — так же тихо, но настойчиво вновь позвал Регулус, прикасаясь к его плечу. — Не надо…
Но тот грубо скинул его руку, не отрывая бешеный взгляд от Флетчера.
— Я… — Наземникус осторожно попятился назад. — Я-я… случайно… больше я н-не приду…
Наконец, в себя пришел Кацман. Поднявшись и повернувшись к Флетчеру он строго произнес:
— Стой.
Флетчер замер, не рискуя шевельнуться. А Леви перевел взгляд на Сириуса:
— Что происходит?
Но Сириус не торопился отвечать. Не моргая, он продолжал смотреть на Наземникуса. Ремусу от этого взгляда не по себе становилось. Он в разных состояниях видел Сириуса; он прекрасно знал, что в друге с избытком злой силы — наверное, не меньше, чем в нем самом. Но даже его пугал этот нездоровый бесконтрольный взгляд. А дальше все произошло в считанные секунды…
Ремус едва успел пригнуться, когда в опасной близости просвистела стремительная молния заклинания. Флетчер взвизгнул, падая за диван. Позади него вдребезги разлетелся старинный сервант. В ту же секунду прозвучал громогласный выкрик Леви:
«Экспеллиармус!». Палочка Сириуса описала дугу, падая в руки Кацмана. Все повскакивали с мест, но тут же врассыпную — Сириус выхватил вторую палочку, из которой в тот же миг вырвался язык черного пламени и охватил диван, за которым укрывался Флетчер. Наземникус тут же с воплем рванул на выход, пригибаясь от летящих в него чар. Сириус за ним. Но он и двух шагов не успел сделать, как парализованный рухнул на пол. Послышался хлопок двери — Флетчер скрылся на улице.
В комнату влетела перепуганная София. Лишь на секунду задержавшись на входе, она сразу устремилась к Сириусу, над которым стоял взволнованный Регулус с палочкой. За ней поторапливалась Марти, с трудом удерживая три бутылки.
— Сириус, — София упала на колени возле него, переворачивая его. У того лицо в искаженной гримасе ярости и дикий взгляд, устремленный на Регулуса. Он тут же снял с него чары, и Сириус взлетел на ноги, кинувшись на брата:
— Какого черта?!
— Сириус, — громче позвала София, вставая между ними.
Ремусу вдруг стало неловко за ними наблюдать. Как и остальные, он отвернулся. Доркас и Эммелина восстановили сервант, Фенвик починил проломленную стену, куда попало одно из заклятий. Айви уже потушила диван и сейчас пыталась придать ему первозданный вид, да вряд ли удастся — огонь наверняка был Темным. Только Кацман и Питер продолжали смотреть на них. Кацман внимательно и с неким холодом, Питер выглядывал из-за угла камина, где до этого прятался, пока сверкали вспышки заклинаний. И на входе замерла Марти, таращась на происходящее во все глаза. Ремус повернулся к камину и вновь запалил в нем огонь.
— Полегчало? — все обернулись на голос Регулуса, который обращался к брату.
— Черт, — усмехнулся Сириус, прикрывая глаза и стараясь ни на кого не смотреть. Он сконфуженно поморщился и провел ладонью по лицу. — Что-то я психанул.
Все продолжали на него молча и с опаской смотреть. Даже Фенвик не рисковал язвить.
В комнате стало заметно теплее, на свечах вновь заплясали огоньки. Тяжелый, спертый воздух развеялся. Да и Сириус вновь изменился. Глаза опять ярко-серые, синие венки под глазами исчезли. Только испарина на чересчур бледном лице.
— Мы, пожалуй, пойдем домой, — произнесла София, продолжая держать Сириуса за ладонь. Она посмотрела на Леви и сказала: — Верни, пожалуйста, палочку.
— Сразу, как только он объяснится, — ответил Леви.
У Сириуса вновь недовольство отразилось в глазах.
— С какой это стати я должен перед тобой отчитываться?
— Должен. Если ты нападаешь на членов Ордена Феникса.
— Это не касается Ордена, — вмешался Регулус. — Это
наши личные дела.
Леви на это нечего было возразить. Еще мгновение посомневавшись, он вложил в протянутую руку Сириуса его волшебную палочку.
— Учти, Сириус, — произнес он, — ты не можешь решать кому приходить в штаб Ордена, а кому нет. Даже если штаб —
ваше фамильное поместье. Мы будем появляться здесь либо все, либо никто из нас. И если что-то не устраивает, ты всегда можешь поговорить об этом с профессором Дамблдором.
Сириус ему так ничего и не ответил и, ни с кем не прощаясь, троица направилась на выход. Раздумывая лишь секунду, Ремус устремился за ними. Все же, он надеялся, у него чуть больше привилегий и его посвятят в подробности.
Нагнав их на полпути к воротам, Ремус спросил:
— И что это было?
Остановившись, они втроем к нему повернулись. Сириус с притворной фальшью ответил:
— Да Рег опять расистские лозунги толкал, пытался таким образом выяснить предателя.
— Так я подумал, — вздохнул Ремус. — Но, вообще-то, я насчет тебя. Ты в порядке? Что сделал Флетчер?
Переглянувшись с Софией, Сириус нехотя произнес:
— Это он напал на Софи.
— Как?! — опешил Ремус.
Не вдаваясь в подробности, Сириус рассказал о нападении и последующих встречах Наземникуса с Софией и с Сириусом накануне ночью.
— И если бы не Рег!.. — воскликнул Сириус, гневно глянув на брата. — Почему ты меня остановил?!
— Ты выглядел, как безумец, — ответил Регулус, сполна возвращая ему недовольство. — Весь бравый Орден Феникса в разные стороны кинулся, когда ты вторую палочку достал. И ты чуть в Эммелину не попал! — Регулус замер на мгновение и тут же деланно безразличным тоном добавил: — Мне, конечно, все равно. Но… к чему нам искалеченные или трупы в
нашем фамильном поместье? Еще и всяких предательниц крови или полукровок.
— София, а ты как? — спросил у нее Ремус.
— Со мной-то все нормально, — отмахнулась она, улыбнувшись ему в знак благодарности. — Хотя с этими двумя уже никаких нервов не осталось.
Сочувственно покачав головой, Ремус посмотрел на Регулуса:
— Кстати, как успехи? Понял, кто может быть предателем?
У Регулуса на лице застыла нечитаемая маска.
— Ну… у меня появились кое-какие мысли.
— Но с нами ты ими делиться, конечно же, не будешь? — насмешливо спросил Сириус.
— Нет, не буду.
— Да потому что нет у него никаких мыслей! — воскликнула София. — Он весь вечер только и делал, что бесился из-за Бенджи!
— Сириус был прав, — кивнул Регулус, — Фенвик выскочка и позер. И он действительно меня бесит. И я почти уверен, что предатель именно он.
— Но у Фенвика нет Метки, — напомнил Ремус.
— Сыворотку правды могли усовершенствовать, — задумчиво произнес Регулус. — Или, наоборот, она была слишком слабой. Насколько помню, Фенвик вполне успешно сопротивлялся ее воздействию.
— А я думаю, — вмешалась София, — ты обвиняешь Фенвика только потому, что дико ревнуешь.
Регулус бросил на нее короткий, предостерегающий взгляд.
— Ну, а кто еще это может быть? — спросил у нее Сириус.
Но не успела София ответить, Регулус неожиданно посмотрел на Ремуса:
— А ты что думаешь?
— Я?.. — он на мгновение растерялся, но тут же честно ответил: — Я не знаю. И не думаю, что нам предателя будет так легко вычислить. Он явно умен и хитер. Ведь он уже столько времени легко обманывает не только сильнейшего мракоборца, пифию и оборотня, но и Дамблдора.
— Пифию? — усмехнулся Сириус. — У Пазори лишь слабые отголоски в генах. Тем более, она одна из главных кандидатур! О, — он обвел их взглядом, — так может, это все-таки она? Прикидывается самой доброй и правильной постоянно, а сама!..
— Вот у Айви однозначно нет Черной Метки, — прервал его Регулус. — А я уверен, что у предателя она есть.
— Значит, остается Кацман! — сказал Сириус. — Он единственный не показывал руки!
— Возможно, — протянул Регулус.
— Кацман весь вечер с тебя глаз не спускал, — вспомнил Ремус, а Регулус совершенно неуместно польщенно улыбнулся:
— Не буду скромничать — в этот вечер практически все не спускали с меня глаз.
— Да? — скептически поинтересовалась София. — Зато Сириус заставил всех окончательно заткнуться. Даже Бенджи.
— Это верно, — кивнул Регулус. — Сириус умеет произвести фурор на любой вечеринке. До его мастерства мне еще расти и расти.
— Ха-ха, — мрачно отозвался Сириус. — Нас теперь точно никуда приглашать не станут.
Несмотря на то, что Ремус тоже хотел уйти, друзья попросили его вернуться в штаб. На случай, если вечернее представление будут обсуждать. Ремус не сомневался — обсуждать будут, при этом он сомневался, что обсуждать станут при нем. Тем не менее, он вернулся в гостиную.
Стоило ему появиться на входе, голоса смолкли. В комнате уже царил порядок, только диван так и не смогли восстановить, отодвинув его к стене и трансфигурировав на его место пару кресел.
— Как там Франция? — спросила Марти.
— Ну, с ней-то точно все хорошо, — недоуменно ответил Ремус, усаживаясь на прежнее место и попутно взяв бокал с шампанским, чтобы хоть чем-то занять руки и выглядеть менее подозрительно.
— А я вот сомневаюсь, — Марти сочувственно покачала головой. — Бедняжке приходится выживать рядом с…
этими…
— Да ладно, — снисходительно отозвался Кацман, — она им под стать.
— А мне куда больше интересно, с чего это Сириус так на Наземникуса накинулся! — с осуждением произнесла Доркас. — Что ты ему сделал?
Ремус вначале решил, что вопрос адресован ему, но только сейчас заметил в темном углу гостиной Флетчера. И когда он только успел сюда проскользнуть? И как ему на это хватило смелости?
— Я-я… н-не знаю, — заикаясь пролепетал он. — Это же Сириус! Ему вечно всё не так! Видели, как он обезумел!
Флетчер пустился ругать Сириуса. К нему тут же присоединился Бенджи и даже Доркас осуждающе качала головой. Ремус же отчаянно боролся с желанием рассказать правду. София считала, что в Ордене ни к чему всем знать, что Флетчер приторговывает ее кровью на стороне врага. Она с удивительной жалостью и снисхождением к нему относилась. Сириус ее эмоций совершенно не разделял. Впрочем, как и Ремус.
— …и все равно, младший Блэк куда хуже! — выпалил Бенджи. — Сириус хотя бы старается держать себя в руках. Ну да, срывает иногда крышу. Так он сам понимает, что это неправильно. А этот!.. Видели, с каким самодовольством он говорит про чистокровных?
— Он специально выводил нас всех, развлекается он так, — ответила Айви. — Не стоит воспринимать его всерьез. И реагировать не стоит — он этого и добивается.
— Хорошее развлечение, — пробормотал Питер. — Мне вот совсем не понравилось отвечать на его вопросы…
— Да гадина он потому что! — воскликнул Фенвик.
У Ремуса улыбка на губах дрогнула. Кроме узкого круга друзей никто больше не знал о прозвище Регулуса. Но Фенвик удивительно точно понял его натуру.
— Давайте сменим тему, — вполголоса попросила Эммелина.
— Эмми, — неожиданно встрепенулась Марти, — а вы когда… ну, с Регулусом вместе были… он тоже подобными разговорами тебя доставал?
Все взгляды тут же устремились на Вэнс. Но у нее ни один мускул на лице не дрогнул, только взгляд похолодел сильнее привычного.
— В том числе, — ледяным тоном ответила она.
— Вы поэтому расстались? — Марти не отрывала от нее нетерпеливого взгляда.
На секунду замешкавшись, Эммелина повторила:
— В том числе.
— Блэк и предательница крови — полный абсурд, — хрипло усмехнулся Флетчер.
— Да, именно! — с жаром поддержала Марти. — Я как-то наткнулась здесь на книжку с их родословной, и там сплошь чистокровные фанатики, типа Регулуса! Мне это еще таким странным показалось — не бывает же так, чтобы вообще никто на полукровках или маглах не женился. Сириус потом рассказал, что таких членов семей просто вычеркивали из родословной и изгоняли из семьи, будто их и не было никогда.
— Ужасно, — произнесла Доркас.
— Я думала, Сириус и София как-то повлияли на Регулуса, — задумчиво протянула Марти, — сделали из него
нормального. Поэтому он с Эмми… А выходит, что…
— Регулуса уже вряд ли что-то изменит, — отчетливо и с некоторой жесткостью вдруг произнесла Эммелина. — Семья для него важнее всего. Вы же его слышали? Как он переживает за этот дом. И как за Сириуса волнуется — ушел вместе с ним. Для него никогда не будет стоять выбор. Он всегда будет выбирать семью. И себя.
— Думаешь, его родня узнала, что вы были вместе? — аккуратно спросил Фенвик. Он все также сидел на банкетке возле ее кресла и преданно смотрел на Вэнс. — Поэтому он тебя…
— Почему ты решил, что это
он меня бросил? — оскорбленно перебила она. Но тут же смягчилась и добавила: — Это было обоюдным решением. С самого начала было понятно, что ничего не выйдет. Да и вообще, встречаться с ним — было не мое решение.
— Он тебя заставил? — воскликнул Фенвик.
— Нет, но… в общем, я жалею, что все это было. Впрочем, как и он.
Ремус окинул взглядом остальных. По его мнению, ложь была слишком очевидной. У Эммелины полное бесстрастие на лице, но Ремус слышит, как ускоренно бьется ее сердце, как она волнуется, как у нее вибрирует голос, когда она произносит имя Регулуса. Всё это — сплошной спектакль. И ревность Регулуса к Фенвику это лишь подтверждала.
Но остальные, кажется, купились, с сочувствием глядя на Эммелину.
***
Прошел всего час, но у Ремуса страшно затекли руки. Все мышцы натянуты до предела, напряжены. Все силы уходят на то, чтобы они не дрожали.
— Ноги чуть шире плеч, одна чуть впереди, — продолжал давать наставления Кастор. — И спина всегда должна быть прямой, — он своим луком несильно ударил по его лопаткам, заставляя сильнее выпрямиться.
От неожиданного касания Ремус невольно вздрогнул, стрела в натянутой тетиве дрогнула, чуть не сорвавшись.
— Тело должно быть немного повернуто по направлению к цели, — Кастор изогнутым краем своего лука провел по руке Ремуса, удерживающей лук: — Рука должна быть прямой, немного согнутой в локте.
У Ремуса еще сильнее натянулись мышцы. Стрельба из лука оказалась делом сложным, требующим физической выносливости. Он всегда считал себя достаточно сильным, но спустя лишь час был вконец измотан, под футболкой и курткой по спине бежал пот, а Кастор, кажется, не собирался заканчивать.
Кастор коснулся его руки, что удерживала тетиву и стрелу:
— Локоть должен быть направлен в сторону от тела и слегка поднят.
За время их тренировок Ремус наслушался немало нелестного от него. И то, что он физически слаб (
для оборотня просто немыслимо!), и что выносливости у него никакой (у Ремуса несколько раз срывалась стрела с лука, не выдерживая напряжения), и что он, учитывая недостаток усердия, вовсе не горит желанием обучаться мастерству Охотников (хотя Ремус пару недель назад сам к нему пришел с такой просьбой).
— Челюсть параллельно земле, — кончиком лука Кастор неприятно ткнул его в подбородок, приподнимая его. — Голова смотрит вперед. По идее, глаза должны быть направлены в сторону цели, но, учитывая твои способности, которые, я надеюсь, все же есть, ты и с закрытыми глазами сможешь стрелять.
Ремус тяжело сглотнул. Он пытался сосредоточиться на словах Кастора, но все мысли уходили на то, чтобы унять дрожь в напряженных мышцах. В этой позе он стоит уже целую вечность (или пару минут), и еще секунда, и все тело болезненной судорогой сведет. Он на одном усилии воли продолжал стоять, игнорируя желание опустить лук и рухнуть на землю.
— Дыхание равномерное, но в момент выстрела его останавливаешь для улучшения стабильности.
В конце концов не выдержав, Ремус спустил стрелу. Послышался шорох перьев, стремительный свист и уже через пару секунд наконечник врезался в мишень в каких-то пяти сантиметрах от центра. В воздухе еще несколько мгновений мерцал след от стрелы. Довольный результатом, он опустил руки и повел плечами, расслабляя напряженные мышцы.
— Да уж, — протянул Кастор, глядя на мишень, — хуже и быть не может. Но так и быть, сделаю тебе поблажку, все же, это твоя вторая тренировка.
— Почему нельзя пользоваться только палочкой? — спросил Ремус, рукой потирая особо затекшее плечо.
— У стрел дальность выстрела намного больше. Конечно, в случае волшебной палочки все зависит от силы волшебника: чем ее больше, тем и дальность соответственно увеличивается. Но мои стрелы способны до трехсот метров за пару секунд преодолевать, — он приподнял свой лук. — Если, конечно, правильно ими пользоваться.
Ремус понял, что это камень в его огород.
— К тому же, — продолжал Кастор, — со многими опасными существами лучше использовать стрелы. Взять тех же оборотней. Приближаться к ним довольно опасно, но обработал наконечник аконитом, наложил дополнительных чар, забрался повыше на дерево и всё — жертве никуда не деться.
Он скосил недовольный взгляд на Кастора. Не очень-то приятно слышать о том, что он может оказаться жертвой Охотника.
— Вы зачаровываете стрелы?
— Разумеется, — усмехнулся Кастор. — Против волшебных и опасных существ обычные стрелы — всего лишь щепка. Без магии не обойтись.
— Вы меня и этому научите? — с надеждой спросил Ремус.
— Научу. Если сдашь экзамен по стрельбе из лука, — не без иронии добавил он.
Ремусу еще никогда не приходилось зачаровывать другое оружие, всегда пользовался исключительно волшебной палочкой. Магия эта считалась довольно сложной, а большинство секретов были давно утрачены — волшебники последнее столетие предпочитали орудовать исключительно палочкой. Но, как знал Ремус, некоторые использовали лук и стрелы, арбалеты, мечи и шпаги, накладывая на них чары, закаляя магией.
— А кинжалами или мечом вы пользуетесь? — спросил Ремус, припоминая, что видел у Кастора за поясом кинжал, а в его доме висел достаточно длинный клинок.
— Пользуюсь, — кивнул он. — Им тебе тоже предстоит обучиться пользоваться. Потому что, если вдруг мантикору не остановила ни твоя стрела, ни волшебная палочка, сражаться придется клинком. В ближнем бою тебя только он и спасет.
Ремус его затаив дыхание слушал. Кастор редко делился своими приключениями.
— Мечом пользоваться, наверное, еще сложнее, чем стрелами, — с досадой произнес Ремус.
— Ровно наоборот! — насмешливо воскликнул Кастор. — У лучников масса преимуществ, но и обучиться этому мастерству значительно сложнее. С мечом основной фокус на владении самим оружием, правильным его удержанием. Лучнику же помимо этого надо контролировать положение тела, натяжение тетивы, прицеливание. Здесь нужно и больше физической силы. Натянуть тетиву — сложнее, чем удерживать и манипулировать мечом.
Ремус меч в руках в жизни не держал, но зато сполна успел ощутить, как тяжело пользоваться луком — мышцы в руках, плечах и спине все еще были напряжены и натянуты, даже шея все еще была скована в движениях.
— Меч проще в использовании, его владению можно быстрее научиться. Но эти навыки так же очень важны.
Несмотря на надежды Ремуса, но Кастор мучил его еще пару часов: заставлял отрабатывать правильную стойку, выравнивать дыхание, прицеливаться. При этом каждый раз напоминал, что мишень не будет прикреплена на дерево, а будет стремительно двигаться (и, возможно, прямо на него!). И в конце концов Ремус попал в самое сердце мишени.
— Что ж, рад сообщить, что ты не безнадежен, — сухо произнес Кастор. — Думаю, на сегодня хватит.
Он достал палочку и одним взмахом зачистил поляну, на которой они тренировались. Занятие у них проходило на острове Уайт, неподалеку от утеса и дома Кастора. Солнце уже клонилось к линии горизонта, окрашивая окружающий их лес в красные тона.
— Какая у вас необычная палочка, — не удержался Ремус, наблюдая за ним. — Никогда таких не видел.
Волшебная палочка Кастора была весьма длинной и толстой, с изогнутой рукояткой и в нескольких местах с короткими срубами, из грубой, словно необработанной древесины. Ее словно отломили от дерева.
— Сам сделал, — с нотками гордости и самодовольства произнес Кастор.
— Правда? — поразился Ремус. — Разве… разве это возможно?
— Конечно, возможно, — усмехнулся он, — если ты не полный тупица.
Ремус на него с сомнением посмотрел.
— Ну ладно, — вздохнул Кастор. — Наука эта — одна из сложнейших. Талантливых мастеров во всем мире — по пальцам пересчитать. Но… я часто странствую, поэтому кое-где кое-чему обучился, — туманно ответил он.
— Вот это да… — восхищенно произнес Ремус, вызывая у Кастора очередную самодовольную усмешку.
Они двинулись к краю поляны, откуда шла узкая тропинка к дому Кастора. С одной из веток с шумом сорвался Цербер и устремился им навстречу.
— Олливандеры всегда говорили, что именно палочка выбирает волшебника. Не наоборот, — произнес Кастор. — Они, конечно, правы. Но идеальная палочка та, которую волшебник сделал сам. Выбор древесины, выбор сердцевины, процесс ее создания — в этот момент палочка крепко связывается с ее создателем. Из такой палочки выходят самые выдающиеся заклинания.
Ремус не смел его перебить, внимательно слушая.
— Конечно, у меня есть и палочка, которая выбрала меня, — Кастор похлопал себя по плащу, где, должны быть, находилась еще одна палочка. — Но она запасная, пользуюсь ей в крайнем случае.
Ремусу неожиданно в голову Сириус пришел. Владение двумя палочками стало его своеобразной отличительной чертой. Хотя на сражениях он практически не пользовался второй палочкой, с легкостью справляясь и одной. Но на днях, когда он напал на Флетчера, для многих в Ордене стало сюрпризом, что у Сириуса при себе вторая палочка.
— А как вы выбирали древесину и сердцевину? — спросил Ремус, пока они шли сквозь бурелом.
— Это очень сложный процесс. Подходящую древесину я искал около пары лет.
— Так долго? — поразился Ремус.
— Конечно, не каждое же дерево подойдет! — он махнул рукой на окружающий их лес. — Здесь сотни, а то и тысячи деревьев, но магия течет, в лучшем случае, в десятке из них.
— Магия? — озадаченно переспросил Ремус.
— Да, магия, — Кастор остановился и посмотрел на него так, будто с несмышленым ребенком говорит. — В мире миллиарды людей, но магия течет в единицах. Так же и с деревьями. А для волшебной палочки необходима древесина, в которой есть магия.
Сейчас, когда Кастор это озвучил, Ремусу показалось это очевидным.
— А как… как вы понимаете, в каком дереве есть магия?
— Это еще одна сложность, — Кастор вновь двинулся дальше. — Надо хорошо чувствовать природу, уметь чувствовать магию. Когда я задался целью создать собственную палочку, я где только ни был! И собственный лес весь обшарил и даже на других материках бывал в поиске подходящего дерева. А потом, спустя почти два года, оказался в лесу неподалеку от Блэкпула, выслеживал грифона, и чувствую — меня тянет куда-то. Интуиция меня никогда не подводила, я и направился по ее зову. Сквозь бурелом выхожу на поляну, а посреди нее английский дуб растет. Старинный, высоченный, толстый. К нему только прикоснешься, кожу колет от магии. И весь кишит лукотрусами — значит, точно волшебное дерево.
— А как вы искали сердцевину?
— Здесь уже было немного проще, — воодушевленно отозвался Кастор. — Но мне повезло! Того грифона я все же изловил да вырвал у него несколько перьев. Конечно, перья и шерсть грифонов не используются для сердцевины, существо это считается достаточно свирепым и противоречивым. Но не зря же он меня в тот лес привел! В итоге получилась идеальная палочка, — Кастор вновь приподнял свою изогнутую палочку. — Я ее сделал, когда мне еще тридцати не было, и вот она уже больше пятидесяти лет отлично служит, ни разу не подвела.
Остаток пути они прошли молча. Ремус думал о том, сколько же тайн волшебства ему неизвестны, как многого он не знает, как много упускает. Возможно, Регулус прав в том, что чистокровным волшебникам известно куда больше секретов, что у них больше опыта и привилегий на этом основании. И вовсе нет вины чистокровных в том, что они не хотят делиться секретами магии с остальными. Ремус это и на себе прочувствовал: когда открываешь в себе особую силу, когда постигаешь уникальную магию, невиданные до этого способности, меньше всего хочется этим с кем-то делиться. Хочется сохранить только в себе эту особенность, эту тайну магии, которая наполняет и делает уникальным. И если бы Ремус даже мог поделиться своими способностями с себя равными, то точно не с обычными волшебниками. Ему не хотелось бы передавать простым магам умение распознавать ложь и подвох, способность во всех гранях чувствовать людей, умение перемещаться в сознание животных и многое, многое другое. А потому, кажется, Ремус не мог осуждать Регулуса за его отношение к маглорожденным.
А еще Ремус не сомневался в том, что Кастор чистокровен (иначе откуда ему известно столько тайн волшебства? Ремус никого столь сведущего еще не встречал!). Он и вовсе был уверен, что у Охотника весьма известная фамилия. Но Ремус лишь однажды попытался заговорить на эту тему, и Кастор в четкой и грубой форме ясно дал ему понять, что тема эта под запретом.
«У Охотников нет друзей и семьи, нет рода. Учитывай это, если хочешь им стать» — то немногое, что Кастор ему тогда сказал, и Ремуса это более чем устроило. Впрочем, убежденность в принадлежности Кастора к определенной семье лишь укрепилась в Ремусе: лишь в членах этого рода есть
столько противоречия и природного любопытства — превратить оборотня в Охотника; в Охотника, которые испокон веков занимались истреблением оборотней. Кто еще мог пойти против устройств мироздания? Ответ здесь только один.
Когда они оказались в его доме, Ремус снял колчан с плеч и вместе с луком передал его Кастору.
— Когда я могу снова прийти? — спросил Ремус.
— Нескоро, — коротко ответил Кастор под его разочарованный взгляд. — С рассветом я отправляюсь на очередное задание, буду не в Англии. Когда вернусь, сложно сказать. Но ты можешь продолжать тренировки самостоятельно. Точнее, ты
должен продолжать тренировки.
— М-м… — Ремус покосился на лук и стрелы, которые Кастор складывал в специальный ящик. — То есть… я могу сюда приходить?
Кастор глянул на него как на умалишенного:
— С чего это? Выбирай любой лес да там и тренируйся.
— А как же… стрелы и лук?
Нахмурившись и о чем-то размышляя долгое мгновение, Кастор с тяжелым вздохом протянул ему тренировочный лук.
— Стрелы сам сделаешь.
— Сам? — недоуменно переспросил Ремус.
— А ты думал я их покупаю? — усмехнулся Кастор. — Все Охотники работают исключительно своими руками и своей магией. Кстати, возможно, именно поэтому стрелы тебя так плохо слушались — они
мои.
Ремус кивнул, стараясь не выдать на лице замешательство. Но Кастор все же это заметил. Приказав ему ждать в прихожей, он скрылся в комнате, а когда вернулся, протянул ему толстую потрепанную книгу в кожаном переплете.
— Отдашь, как я вернусь. Не вздумай ее потерять.
Не успел Ремус толком рассмотреть книгу, как Кастор подтолкнул его на выход, направляясь вместе с ним.
— Дома изучишь, — бросил он ему, провожая его до калитки. — Но я, полагаю, у тебя будут дела и помимо изготовления стрел.
Ремус поднял на него вопросительный взгляд.
— Как обстоят дела с оборотнями? — поинтересовался Кастор, внимательно, даже с некоторым нетерпением глядя ему в глаза.
— Да… никак, — сконфуженно отозвался Ремус.
— Почему? — требовательно спросил он.
Ремус ничего не ответил, отведя взгляд. Мысли о том, чтобы возглавить оборотней, крутились в его голове круглые сутки. Но трудности, с которыми ему предстоит столкнуться, заметно тормозили его. Он пытался успокоить себя, что сейчас война и ему не до этого; что ему куда больше хотелось бы стать Охотником; что волшебники еще многие десятилетия не согласятся дать им хотя бы шанс на реабилитацию. В конце концов, Сивый ни за что не позволит ему занять его место лидера.
При этом вряд ли Ремус о чем-то еще мечтал с такой силой, как вывести оборотней из тени, чтобы дать им шанс на нормальную жизнь. Невольно, в каждую свободную минутку, он продумывал план действий, что им нужно делать, что Ремусу стоит им рассказать. Ведь некоторые оборотни уже к нему прислушиваются! Уже готовы дать ему шанс стать их лидером.
— Сивый не позволит, — отозвался Ремус, все так же не глядя на Кастора.
Впрочем, Ремус понимал, что это слабая отговорка. О Сивом уже давно ничего не слышно. Ремус ему, конечно, ясно дал понять, чтобы он не приближался к нему или к Рее. Но он все равно ждал, что Фенрир объявится; найдет своих детей и вернется в Англию; а если не вернет детей, то вернется еще более озлобленный, и никакие угрозы Ремуса его не остановят от жестокой расправы.
— Бред, — с насмешкой произнес Кастор. — Хотя, вижу, ты и так это понимаешь. Но, могу тебя заверить, Сивый в Англию уже не вернется.
Ремус поднял на него сомневающийся взгляд.
— Почему вы в этом так уверены?
— Ну, на него и твои угрозы подействовали и… Видимо, есть у тебя один друг, который ясно дал понять Фенриру, что путь в Англию ему заказан.
— Вы?.. — ошарашенно, не скрывая благодарности, спросил Ремус.
— Я? — с презрением переспросил Кастор. — Нет, конечно! Я же говорил, у меня нет друзей.
Но Ремус все равно отчетливо понимал, что Кастор лжет, и именно он постарался в том, чтобы Фенрир не вернулся. И это логично. Кого может бояться свирепый оборотень? Пожалуй, только Охотника.
— Что ж, надо поблагодарить этого друга, — улыбнулся Ремус.
— Поблагодари, — кивнул Кастор. — А заодно навести оборотней. Они не должны о тебе забывать.
Выставив его за порог калитки, не прощаясь, Кастор захлопнул дверцу и ударил по ней палочкой — тот час низкая оградка и дом с хозяином испарились, словно их здесь и не было.
***
На Гринвич уже окончательно опустилась ночная тьма. На втором этаже дешевого отеля в одном из номеров горело несколько свечей и виднелись три силуэта. Компания собралась довольно привычная. Ремус и Рея, здесь проживающие, да Ликаон, который каждую свободную минуту ошивался у друзей.
Сколько бы Ремус ни думал о предстоящем походе, а здравых мыслей в его голове не прибавлялось. Лишь тревога и волнение усиливались. А потому, действовать надо сейчас.
— Мы сегодня с вами идем в Сохо, — произнес Ремус. — К оборотням.
— О, здорово! — обрадовался Ликаон.
— Для чего? — одновременно с ним спросила Рея, нахмурившись.
— У тебя есть какой план? — спросил Ликаон.
— Ты же знаешь, мне там не рады, — добавила Рея.
— Ты наконец-то решил взять все в свои руки? — восторженно произнес Ликаон.
— Плохая идея, — мрачно сказала Рея.
— Я слышал, что Сивого давно не видели в Англии! — воскликнул Ликаон.
— Вряд ли он исчез навсегда, — возразила Рея.
— Хватит, — прервал их Ремуса. — Идем. На все ваши вопросы я отвечу по пути.
Оказавшись в Сохо, они двинулись вверх. Как и всегда ночью, улица горела яркими огнями и вывесками, шум голосов смешивался с громкими звуками музыки, воздух переполняли сотни ароматов: кулинарных изысков, алкоголя и табака, чужого парфюма, чей-то крови, дурманящих паров из дешевых кабаков и дорогих ресторанов.
Рею пришлось уговаривать отправиться с ними. Она была убеждена, что встретят ее враждебно, что оборотни все еще не простили ее за «предательство», за то, что она привела к ним Лицинию, которая натравила на них вампиров и разрушила их лагерь. Ремус же придерживался иного мнения.
Он старался время от времени заглядывать в «Марс» — бар, где обитали исключительно оборотни. Первый раз Ремус пришел к ним полгода назад, когда искал Рею. Встретили его не очень дружелюбно, а по поводу Реи ясно дали понять, что ей здесь лучше не появляться. Но время шло, изредка Ремус старался разговаривать с одним или парой оборотней, пытался до них донести, что сотрудничество с волшебниками пойдет им на пользу. Многие прислушивались. Многие стали уходить в полнолуние в безлюдные леса. Но все они все равно относились к нему настороженно, они ждали от него каких-либо действий. Ремус обещал обучить их магии, но вот прошло уже шесть месяцев, а он даже не приступил к своему обещанию.
— Тебе не о чем переживать, Рея! — поддержал Ликаон. — Мы тебя защитим, если что.
— Как это великодушно с твоей стороны, Ликаон, — она ему холодно улыбнулась. — Стоит ли напоминать, что «если что», то
я смогу защитить всех нас?
— Переживать действительно не о чем, — сказал Ремус. — Прошло уже достаточно времени, никто уже не держит на тебя зла. А некоторые и вовсе желают увидеть. Не чтобы отомстить, — поспешно добавил он, замечая, что она хочет возразить. — А чтобы… просто встретиться с тобой.
— Рем станет нашим новым лидером, — воодушевленно произнес Ликаон. — А ты же его… ну…
И Ремус, и Рея одинаково нахмурились. Они и сами еще ни разу не обсуждали их статус отношений.
— Ты же с ним! — воскликнул Ликаон. — Разумеется, все и тебя хотят увидеть.
Ремус покосился на нее, ожидая ее реакции и привычного возражения. Но она вдруг перестала хмуриться, будто была вовсе не против подобного определения — «она с ним». Хотя волнение все еще отражалось на ее лице.
В баре немноголюдно, но свободных мест нет. Когда зашли Ликаон и Ремус, никто и внимания на них не обратил, но, стоило следом войти Рее, среди оборотней сразу пробежал тяжелый гул, а после стихли все голоса. Но все оставались сидеть на своих местах, никто ничего не сказал.
— Идем, — Ремус взял ее напряженную руку в свою и повел к барной стойке, за которой, как и всегда, сидел Уильям Бутчер. Он один из немногих, кто проявлял к Ремусу наибольшую лояльность. И при этом продолжал работать на Волан-де-Морта.
Достав палочку, Ремус наколдовал два высоких стула для Реи и Ликаона, а сам остался стоять между ними и Бутчером.
— Какой приятный сюрприз, — Бутчер взглянул на Рею, усмехаясь. — Долго же мы тебя тут ждем. Я уж даже решил, что ты нас боишься.
— Были неотложные дела, — безразлично бросила она ему. — Вначале пыталась спасти Сколль и Хати. Потом сидела в клетке у волшебников, пока на мне ставили опыты.
— Бывает, — сочувственно отозвался Бутчер, делая глоток из тяжелого стакана.
Все продолжали на них пристально смотреть и перешептываться, и Ремус решил, что лучше не накалять обстановку и сразу сказать о том, для чего они пришли. Прокашлявшись, набрав полную грудь воздуха, он вышел чуть вперед, на свободное пространство.
— Как вы помните, я уже однажды предлагал вам присоединиться ко мне…
— Да, а еще обещал обучить нас магии! — перебил его один из оборотней, сидящий ближе всех к нему.
— И я обязательно сдержу обещание. Когда вы будете… придерживаться нашего общего плана. Я
уже вижу, что многие из вас проводят полнолуния вдали от людей, не нападают лишний раз…
— Не то чтобы это наша воля, — хрипло усмехнулся грузный мужчина за одним из дальних столиков, — Министерство за нами усиленную охоту устроили.
Послышались поддерживающие возгласы.
— Я связывался с Министерством, — чуть громче произнес Ремус, и все вновь затихли.
Ремус действительно направлял письмо в Министерство, он даже смог собрать несколько подписей других оборотней, кто готов был поддержать его. Только вот в ответ ему прислали жалкую отписку, в которой говорилось, что ни о каком сотрудничестве и речи быть не может. Но Ремус именно этого и ожидал, и не терял надежды.
— Не так давно я получил ответ. Всё, что от нас сейчас требуется — не усугублять ситуацию. Мы на верном пути и…
— Что они ответили? — прервал его другой человек.
— Хватит перебивать! — со стула поднялся Ликаон, обведя всех суровым взглядом и для убедительности достав палочку. — Рем для того и пришел, чтобы все рассказать вам!
— Спасибо, Ликаон, — кивнул ему Ремус и вновь обратился к остальным: — Как я уже сказал, хоть мы и в самом начале пути, но движемся в верном направлении. Министерство не может не замечать, что количество нападений значительно снизилось, в последнее полнолуние не было ни одного! И все это наша с вами заслуга.
Ремус обвел всех взглядом, но все продолжали молча смотреть на него.
— Мы не можем требовать от волшебников понимания и сострадания, если сами не готовы измениться. Наше величие не в луне и ее даре, а в наших способностях контролировать свои инстинкты. Мы можем жить в мире с волшебниками, можем обрести свое место в обществе, если будем готовы бороться за это. Бороться не оружием, а мудростью и терпением.
Он слышал, как позади него на стуле заерзала Рея. Уж ей явно не нравились подобные методы. Однако, она промолчала.
— Прекращение нападений будет означать лишь подчинение и окончательную утрату свободы, — произнес один из оборотней, а вслед ему послышалось неуверенное одобрение.
— Вовсе нет, — возразил Ремус. — И какая свобода у вас есть
сейчас? Скрываться, жить в изоляции, не иметь возможности вернуться к своим семьям и друзьям это — свобода?
Сейчас ему уже никто не возражал.
— Последние несколько сотен лет оборотни живут в тени, вынужденные прятаться, скрывать свой дар. Сотни лет
мы отвергали идею мира с волшебниками, а некоторые и вовсе считают себя наиболее высшей расой, чем маги. Но мы не ниже и не выше. Перед волшебниками у нас есть как преимущества, так и недостатки. Так не лучше ли нам жить в мире?
Он вновь выдержал паузу, но все продолжали молчать.
— Мы с вами можем стать примером того, как под контроль берутся древние силы. Мы можем стать примером того, когда требуется акт милосердия — мы
первые протянем руку примирения, вместо агрессии и нападений. Да, возможно, до полного перемирия уйдет не один месяц, а то и год. Но чем раньше мы сделаем этот шаг, самый сложный, но нужный шаг, тем быстрее начнем жить в лучшем для нас мире.
Ремус слышал неохотный, но поддерживающий его шепот. Все же, ему надо почаще сюда заглядывать и говорить о необходимости мира с волшебниками.
— Еще хотел вам рассказать, — начал Ремус, отбросив сомнения, — что Фенрир в Англии больше не объявится.
— Уж не твоих ли это дело рук? — прищурившись, спросил Бутчер.
— Моих, — не колеблясь ответил Ремус. Все же, его угрозы тоже имели влияние на Сивого. А об угрозах Кастора можно и не говорить. Среди оборотней всегда считалось, что более сильный лидер должен либо убить, либо изгнать предыдущего вожака стаи. И хорошо, если все будет думать, что это дело рук Ремуса.
Ремус раздумывал, стоит ли говорить о том, что им не помешает присоединиться в войне к Министерству. Если они себя хорошо проявят, то быстрее заслужат расположение волшебников. Но, решил, что на сегодня и так хватит — оборотни существа эмоциональные и вспыльчивые, и подобными разговорами их лучше грузить дозированно.
— Ходят слухи, — раздался голос диковатой на вид женщины, — что ты путаешься с Охотником. Это правда?
Все взгляды вновь на него устремлены.
— Согласитесь, уж лучше Охотник в союзниках, чем во врагах, — спокойно рассудил Ремус. — И пока вы со мной,
его вам однозначно не стоит бояться.
— И все же, когда мы получим палочки и будем снова колдовать?
Ремус на мгновение замешкался с ответом:
— Начать обучение я могу уже в ближайшие дни, но… палочки вам придется раздобыть самим.
Послышался недовольный гул.
— И хочу сказать, что украденная палочка — не самый подходящий вариант.
Недовольство повысилось, а Ремус успел забеспокоиться. Разговор уходил не в то русло. Но что он может сделать? Где он раздобудет волшебные палочки для всех них?
— Есть возможность колдовать и без волшебной палочки, — Рея, спустившись со стула, встала возле него.
Все вновь стихли.
— Вы знаете, что мне для магии не нужны никакие проводники, — она щелкнула пальцами, и все свечи в баре с шипением ярко вспыхнули. — И
некоторым секретам вас могу обучить я.
Кто-то с надеждой и восхищением, кто-то со скепсисом и сомнением на нее смотрел. Но никто возражать не спешил. Ремус и сам с неверием на нее глянул — Рея весьма неохотно делилась с
ним тайнами своей магией, и неужели она готова раскрывать секреты остальным?
— Естественно, до тех пор, пока вы не обзаведетесь палочками, — добавила она, взглянув на Ремуса.
— Спасибо, Рея, — он ей благодарно улыбнулся, услышав одобрение со стороны окружающих.
— У меня тоже есть один вопрос, — из тени возле выхода раздался смутно знакомый голос.
Ремус прищурился, вглядываясь. Но он видел лишь отблеск на уложенных каштановых волосах и темного цвета горчичную мантию.
— Почему мы должны выбрать тебя и пресмыкание перед волшебниками, когда Темный Лорд предлагает нам вседозволенность и разделит с нами власть?
Ремус выхватил палочку, стоило подняться человеку, в котором узнавался Тед Банди. В ту же секунду Ремус свободной рукой перехватил за локоть Рею, которая уже хотела рвануть Банди навстречу.
— Стой, — рыкнул он, сжимая ее локоть. Им сейчас вовсе не нужны кровавые разборки.
Банди разительно выделялся на фоне окружающих. С блестящей волной волос, в дорогой мантии и начищенных ботинках — выглядел словно сверкающий галеон среди грязных кнатов. И что он только здесь забыл? Как осмелился к ним зайти?
— Темный Лорд никогда не разделит власть с оборотнями, — произнес Ремус, глядя на Банди. — Все это лишь приманка. Ему нужны наши силы и способности, чтобы нами запугивать его врагов. Но
если он победит, оборотни окажутся в еще более худшем положении, чем были. Если ты веришь в иное, ты круглый идиот.
По лицу Банди судорога отвращения пробежала. Кожа побледнела, отчего на шее проступили некрасивые рубцы, что ему оставила Рея.
Но что делать Ремусу? Банди наверняка обо всем доложит Волан-де-Морту. Он стоит практически возле самого выхода, ему стоит сделать лишь шаг, за дверь — и он трансгрессирует, Ремус даже палочку поднять не успеет. Или Ремусу приказать схватить его? В окружении Банди несколько оборотней. Но послушаются ли они его? Или, все же, позволить Рее разобраться с ним?
— Посмотрите на себя и на меня, — усмехнулся Банди, выходя из тени и останавливаясь ближе к выходу. — Темный Лорд дает мне то, о чем вам остается только мечтать.
Впрочем, Ремус с некоторым удовлетворением отмечал, что большинство оборотней на одетого с иголочки Банди смотрят с неприязнью или даже со злостью.
— Останетесь с ним, — Банди волшебной палочкой указал на Ремуса, — так и продолжите существовать в нищете и изоляции.
У Ремуса дрогнула рука, которой он держал Рею, напряжение которой росло с каждой секундой. Банди заметил это и усмехнулся еще шире:
— Ты уж держи ее покрепче, если не хочешь, чтобы я и твою подружку прикончил.
Он отпустил Рею, которая тут же обернулась волком и рванула в сторону Банди. Ремус взмахнул палочкой, посылая заклятие в него. Но Банди оказался быстрее — едва он переступил порог бара, послышался хлопок трансгрессии.
