***
Утренняя сырость так густо пропитала лес, что белые лапы бесшумно ступали по лиственному ковру. Волк поднял морду и принюхался. Издали доносился запах свежей крови; опустевший за ночь желудок заурчал, и зверь помчался вслед за едой. На опушке небольшая стая серых волков раздирала свежую тушу лося: они злобно рычали друг на друга, защищая каждый свою долю, позабыв сплоченность, с которой минуты назад завалили опасную добычу. Но почуяв чужака, хищники обернулись и стройным фронтом попытались окружить. Белый, крупнее каждого почти вдвое, излучал пугающее спокойствие, словно численное превосходство было на его стороне. Вожак стаи предупредительно зарычал и ощерился; белый лишь посмотрел ему в глаза. Вожак поджал хвост и тихо заскулил, отступая и уводя за собой стаю. Лишь дерзкий юнец попытался напасть на чужака, но мгновенно об этом пожалел: тот увернулся, прижал его к земле, клацнув зубами на волосок от морды, и глухо зарычал. Волчонок вскрикнул, увидев огромные клыки, и сжался, готовясь к смерти. Белый спокойно отступил и направился к туше. Стая трусливо наблюдала, как чужак неторопливо утоляет голод, поглощая самые лакомые кусочки их добычи. Вдруг силуэт волка как-то помутнел и растаял, оставляя нелепую фигуру человека на четвереньках. Он громко чертыхнулся, чем еще больше смутил напуганную стаю, и выпрямился, отряхиваясь. — Не стоило так долго удерживать звериный образ, теперь магический потенциал почти день восстанавливать, — Адриан вытер губы от крови, стряхнул ее с пальцев и посмотрел на волков: — Остальное ваше, у меня пропал аппетит. До дома, если катакомбы можно назвать так, придется добираться пешком: дампир, торопясь спасать их, не успел захватить осколок дистанционного зеркала. Может, вернуться к Марии? Адриан тряхнул головой, отбрасывая мысль. Что он ей скажет? Как объяснит, что всего день назад едва не проиграл своим внутренним демонам? Чуть не стал чудовищем хуже тех, с кем они борются. Быть молчаливым зверем у ног охотницы проще, чем открыться ей и признать свою беспомощность перед истинной сущностью. Мария, похоже, еще не узнала его в волке. Странно, что Пери ничего ей не сообщила… Адриан усмехнулся. Они все-таки нуждаются в его защите. И как только нашлись силы броситься на помощь? В тот день он едва мог пошевелить рукой. Благо потом магия Марии помогла восстановиться: ожоги чуть зажили, но не потеряли формы, ребра срослись и больше не ныли при каждом вдохе. Адриан решил навещать их в образе волка не реже чем раз в несколько дней и чаще присматривать за ними через зеркало. Ведь он дал обещание Аннет оберегать Марию… Мысль, что кто-то может повредить охотнице или фее, мучительно резанула по сердцу. Адриан наконец осознал, что не просто привык к ним. Они стали для него очень дороги, и он… он любил их. Всем сердцем, точно так же, как когда-то любил Тревора и Сифу, но эта новая любовь казалась чистой, светлой, незамутненной желанием получить что-то взамен. Он рассмеялся. Так легко и быстро оттаяло его сердце после разлуки и вновь готово впитать тепло любви. Но теперь Адриан понимал, что в этом его сила. Он нашел то, ради чего готов сражаться до последнего дыхания: не расплывчатое всеобщее благо, а жизни и счастье дорогих ему людей. Даже отец когда-то испытывал подобное чувство, влюбившись в человечность Лизы. Мягкая улыбка скользнула по губам. В Марию трудно не влюбиться: ее доброта и бесстрашие, неутомимая жизнерадостность скрасят любой пасмурный день. А его связь с Пери не сравнить с чем-либо еще: они стали одним целым, и Адриан очень тосковал по ее милому ехидству и чуткой заботе. Сняв заглушку, он прощупал ощущения феи. Кроха была чем-то сильно озадачена, но в целом спокойна. Значит, обе сейчас в порядке. За долгую прогулку по лесу Адриан вновь основательно устал и проголодался, поэтому пришел в город в весьма мрачном расположении духа. Солнце давно перекатилось через зенит и теперь лениво висело над горизонтом, а горожане уже заканчивали дневные работы и торговлю, собирая товар с прилавков и занося в дома. На выходе из леса дампир окутал себя гламурным заклинанием, смешиваясь с толпой, купил последний пирожок весьма сомнительного вида у обрюзгшей торговки на углу площади и утолил им голодные позывы. Адриан решил обойти защитные плиты и проверить их целостность перед возвращением в катакомбы. Плита у площади святого Георгия неприятно разочаровала: кто-то вновь заменил защитные символы на проклятия. Дампир раздраженно цыкнул, жалея, что не расставил печати-ловушки для нечисти неподалеку, так он давно бы отловил вредителей. Исправив упущение, Адриан поторопился осмотреть другие плиты: до захода солнца оставалось совсем недолго. Люди как-то сразу исчезли с улиц, и город погрузился в тишину, но это мало беспокоило. У восьмой плиты весьма некстати закончились магические силы, и он устало оперся плечом о стену. Последние лучи солнца отразились от окон домов, скользнули по его лицу и померкли: тьма накрыла Гресит. Адриан сжал руками болезненно пульсирующие виски и хрипло застонал. Магии не хватало, поэтому тело преобразовало часть жизненной энергии, и полузатянувшиеся раны вновь заныли. Сил не хватит на остальную работу, нужно поскорее вернуться домой, пока не… — Ну-ка, поглядите! — раздался насмешливый шипящий голос из другого конца проулка. Адриан вскинул голову и вытянулся, хватаясь за пояс: меча рядом не оказалось. Голос продолжил: — Да это же крысеныш, что тормозит нашу работу! Попался, наконец… Высокий вампир в черном плаще хищно усмехнулся, из-за его спины выступило еще четверо детей ночи в таких же черных плащах, лишь их алые глаза сверкали из-под капюшонов. — Смотря кто кому попался, — Адриан решил блефовать. — Похоже, вы не знаете, кто я, раз так уверены в своих силах… — Я знаю, кто ты, — вампир чуть махнул рукой, и двое других взлетели и приземлились на крыше позади дампира. — Ты сын бывшего короля ночи, падший принц Алукард. Даже имя какое-то прозаичное… — Полагаю, вы опять собрались призвать моего отца в этот мир, — дампир попытался вытянуть из них информацию. — Дракула бесполезен, — фыркнул главарь шайки. — Мы призовем в этот мир то, что навеки освободит тьму от гнета света и даст нам власть. От рода Цепешей одни проблемы. Дракула погибает от рук первого попавшегося Бельмонта, а ты только и умеешь, что пользоваться былой славой своего папаши и портить нам жизнь. Так вот, будь любезен, передай ему, чтобы больше в этот мир не возвращался, а то толку от его дряхлого ночного величества здесь никакого. А семейную встречу в Аду мы тебе организуем… Вампир внезапно оказался рядом, Адриан едва успел увернуться от мощного удара когтями, который раскрошил стену. — От тебя смердит человечиной, полукровка, — злобно прошипел вампир, замахиваясь, но Алукард ускользнул. — Ты жалкая ошибка бездарного правителя, бельмо на глазу мира тьмы. Сдохни! Костяная игла вонзилась в плечо, пригвождая дампира к стене: вампирша на крыше припечатала его, не давая двигаться. Вампир, злобно хохоча, подошел и вдавил иглу еще глубже в тело; Адриан не смог сдержать болезненный стон, чем еще больше позабавил своего мучителя. Тот потянулся к горлу беспомощной жертвы острыми когтями, как вдруг вскрикнул от резкой боли в животе. Дампир пырнул его кинжалом с серебряным лезвием и повернул в ране, выдернул иглу из своего плеча и метнул ее в другого вампира на крыше. Игла пронзила сердце, и тот упал замертво. Адриан рванулся в сторону, оттолкнув главаря, что отчаянно зажимал незаживающую рану на животе, и помчался прочь. Двое вампиров осталось с раненым, а вампирша бросилась преследовать беглеца. Она ловко перепрыгивала с крыши на крышу, запуская в бегущего по земле дампира все новые и новые иглы, от которых он не успевал уклоняться. Одна вонзилась в шею, чудом не задев сонную артерию, и Адриан хрипло вскрикнул, чувствуя, как горло заполняется кровью. Вампирша прыгнула и мощным ударом ноги впечатала его в стену. От столкновения перед глазами дампира заиграли цветные пятна: он едва собрался, чтоб прикрыться от смертельного выпада когтями, и полоснул по руке вампирши серебряным кинжалом. Она визгливо вскрикнула, сжимая дымящуюся конечность. Адриан подсек ее ногой, та потеряла равновесие и упала грудью на кинжал, подставленный дампиром. Ее тело мгновенно обратилось в пепел. Едва переведя дыхание, дампир стряхнул дымящуюся кровь с кинжала. С некоторых пор Адриан носил его в сапоге как некую гарантию, чтобы жажда не предала их уговор, и вот теперь это спасло ему жизнь. Он прикрыл глаза, прислушиваясь к звукам вокруг и своему телу. Похоже, двое вампиров сбежали с умирающим главарем несолоно хлебавши. Сам дампир едва держался на ногах, истекая кровью почти из каждой части тела. Он выдернул несколько игл, что мешали двигаться, и поплелся к одному из входов в свои катакомбы, опираясь на стену и оставляя за собой кровавые следы. Вскоре силы полностью кончились, и он сполз на мостовую, кашляя кровью и болезненно постанывая. Как глупо было бы умереть сейчас… На периферии мутнеющего взгляда появилась чья-то темная фигура, что стремительно приближалась к нему. Адриан из последних сил поднял руку с кинжалом, пытаясь спугнуть нападающего, но пальцы не удержали рукоятку, и лезвие со звоном упало на землю. Дампир сжался, отчаянно хватаясь за утекающее сознание и вгляделся в темный силуэт. Человек… обычный… что-то говорит… Он подошел ближе и склонился над телом раненого. Адриан усмехнулся про себя: теперь он погибнет от рук не вампиров, а людей, ведь заклинание, скрывающее его истинный облик, давно растворилось. Они раскроют его и сожгут или пронзят сердце осиновым колом. Он всхлипнул, задыхаясь от крови, что начала заливать легкие, и попытался прикрыться от человека, но тот продолжал что-то говорить, спрашивать и тормошить за раненое плечо. Сил бороться больше не осталось: дампир сдался слабости и провалился в беспамятство.***
Януш не любил возвращаться домой после захода солнца, особенно когда в городе стали пропадать люди, но отказаться от столь выгодной сделки не смог. На вырученные деньги он сможет купить землю за городом и сдавать в аренду, получая еще больше прибыли. Купец радостно торопился домой рассказать жене, но сохранял бдительность, сжимая в кулаке серебряное распятие на груди и про себя читая молитвы святому Михаилу. Вдруг Януш услышал крики и звуки борьбы с другого конца улицы; он хотел побежать прочь, но не смог сделать и шага от страха. Двое вампиров сражались друг с другом, и похоже, одной удалось одолеть светловолосого. Но тот вовремя успел отразить удар и рубанул кинжалом. Неужели серебро?! Вампирша вскрикнула, напоролась на лезвие и распалась на серые чешуйки пепла. Выживший едва держался на ногах и, попытавшись пройти вдоль стены несколько шагов, не удержался и упал на колени. Ранен, истекает кровью. Значит, не вампир, хоть и одет как они. Да и серебром пользуется. Может, охотник? Купец вышел из своего укрытия и начал неторопливо приближаться. С каждым шагом он понимал, что раненый не сможет причинить вреда, даже если и захочет: увидев приближающегося, он попытался поднять кинжал, но тут же выронил и почти потерял сознание. Януш осмелел и, подойдя ближе, склонился над ним. — Эй, ты живой? Охотник? — спросил купец, но раненый не отвечал. — Тебя куда отвести? Может, кто-то поможет тебе в городе? Эй! — он положил руку на его плечо, но тут же пожалел, перепачкавшись в крови. — Да ты совсем плох. Не дотянешь до утра, если оставить тут. Э-эх, Марфушенька меня убьет… Перехватив бесчувственное тело за бок, Януш перекинул его руку через плечо и, кряхтя, приподнял. До дома оставалось недолго, а Айрис оставалась у них. Она как раз заканчивала обучение у лекаря, значит, поможет его выходить. Не бросать же истекающего кровью охотника на нечисть посреди улицы, их осталось мало, а то нечисть все плодится и плодится. Убедив себя, что принял верное решение, купец поволок раненого в свой дом.***
Айрис волновалась вместе с тетушкой за безопасность дяди Януша, который задерживался на несколько часов. Тетушка Марфа металась туда-сюда по комнате, не находя себе места от тревоги. — Может, его утащили упыри. Может, бандит напал… — она всплеснула руками. — Говорила я ему, не ходи. Сердце чует. Не послушал. Ох, горе-то какое! Тряхнув головой так, что короткие рыжие волосы разметались в разные стороны, Айрис подошла к ней и чуть приобняла за плечи. — Мы еще не знаем, что случилось. Он придет. Главное молиться… Вдруг у двери что-то зашуршало и послышалась знакомая ругань. — Дядя! — воскликнула ученица лекаря, открывая дверь. — Дурья твоя лысина! — возмущалась женщина, ругая мужа. — Ты где был?! Да еще и собутыльника приволок! Ох, горе ты мое горе… — Да помолчи! — буркнул Януш. — Задержали, пока условия обговаривали. Даже лучше, чем хотел, выторговал. И трезв я. Как стеклышко. Это охотник, что меня от нечисти спас, — приврал купец, чтобы жена смягчилась. — Ранен он тяжко. Айрис, подсоби! Девушка охнула, увидев лужицы крови, что натекли из раненого, пока они говорили. Она и дядя перетащили его в комнату и уложили на кровать, пока тетя Марфа продолжала причитать, следуя за ними. — Приготовьте горячей воды и льняные ткани. Нужно скорее перевязать, он едва дышит, — заключила ученица лекаря. Она стащила с раненого сюртук и разорвала тонкую рубашку. Мелкие колотые раны покрывали всю его спину и плечи, еще одна большая костяная игла торчала из бедра, но Айрис не решилась ее вытащить, пока не сможет плотно зажать и перевязать. Больше всего ее беспокоила рана на шее, благо, остальных серьезных травм у юноши не было. Януш принес ткани, тетя — воду, и Айрис принялась за перевязки, вспоминая уроки лекаря. Тут почистить и промыть, там зажать и перетянуть. Вскоре, раненый был перевязан и теперь лежал, хрипло дыша и тихо постанывая. Айрис смочила водой его окровавленные губы и пощупала лоб, покрытый холодным липким потом. — С-сифа… — простонал раненый. — Помоги, мне так больно… Он смотрел на Айрис помутневшим взглядом, вновь назвал Сифой и потянулся рукой к ее лицу. Вдруг силы изменили ему: он медленно закрыл глаза, тяжело и хрипло вздыхая, и потерял сознание. Айрис опешила, удивленная его словами, и вскочила с места в поисках настойки лауданума. Ему было больно, пусть он сейчас и в беспамятстве, но как только очнется, боль вернется с полной силой. Ученица лекаря верила, что раненый выживет, пусть и все показатели были против него: слишком сильная потеря крови, слишком истощенный вид, множество старых шрамов и странного вида ожогов, напоминающих клеймо. Найдя бутыль с настойкой, она вернулась к постели и поставила на тумбочку рядом. Даже при пламени свечей юноша казался необычайно красивым, с тонкими изящными чертами и прекрасными чуть вьющимися золотыми волосами. Айрис вздохнула, залюбовавшись, но одернула себя: сейчас главное сконцентрироваться на лечении. Иначе вся эта красота пропадет попусту. Неужели такого благородного и изнеженного вида молодой человек стал бы рисковать жизнью ради спасения людей от ночных тварей? Охотники на нечисть всегда представлялись ей чуть грубоватыми и чересчур мужественными. Айрис хорошо знала лишь одного, и даже он выделялся из общей массы мужланов-охотников своей вежливостью и обходительностью. Ученица лекаря всю ночь ухаживала за раненым, меняя холодный компресс, проверяя его дыхание и отпаивая целебными отварами. Благо, он дотянул до утра и стал дышать ровнее. Тетушка Марфа вошла в комнату и велела племяннице отдохнуть, обещая сменить на посту у постели больного.***
Металлический вкус крови во рту, странное чувство стянутости кожи вокруг губ и на руках. Дампир поморщился, приподнялся на постели и, посмотрев на свои руки, закричал от ужаса. Спекшаяся кровь покрывала их до локтя, а выпущенные когти не оставляли сомнений, что он убил ими человека, а может и нескольких. Вся комната вокруг была залита кровью. Адриан продолжал кричать, увидев растерзанные тела на полу, их вспоротые глотки и оторванные головы. Вдруг дверь отворилась, и жуткое видение исчезло, как и кровь на его руках. Рыжеволосая девушка вбежала в комнату и подскочила к его кровати, испуганно спросив: — Что случилось?! Что с вами? Все еще мелко дрожа и отходя от шока, Адриан несколько секунд рассматривал ее лицо и окружающую обстановку, пытаясь понять, как здесь оказался. Большая богато обставленная комната, роскошь веяла излишеством и мещанством: огромная кровать в центре, персидские ковры и шкафы из лакированного дерева и тяжелые занавеси на высоком готическом окне, что едва пропускали дневной свет. Дампир прокрутил в сознании последнее, что помнил, но никак не мог вытянуть ясную картинку после сражения с вампирами. — Вы ведь охотник на нечисть? — спросила девушка. Он неуверенно кивнул в ответ. — Вам приснился кошмар? Мой дядя принес вас в дом, и я перевязала ваши раны. Ведь это вы спасли дядю Януша от нечисти. Дампир нервно сглотнул, не помня, чтобы видел людей в тот момент. Если у сражения были свидетели, то это не играет ему на руку. — Меня зовут Айрис. А вас? — Ал… Адриан, — он не привык врать. — Рада с вами наконец познакомиться, — Айрис солнечно улыбнулась. — Вы во сне звали Сифу. Если хотите, можем найти ее для вас и… — В этом нет необходимости. Она… давно умерла, — Адриан чуть нахмурился, отворачиваясь. — Простите, — девушка смутилась, поняв, что расстроила гостя. — Хотите воды? Может, вы голодны? — Нет, мне нужно вернуться домой, — он попытался встать с постели, но от резкого движения боль внезапно вернулась, и дампир не сдержал болезненного вскрика. — Лауданум перестал действовать, я принесу еще, — Айрис встала, но Адриан удержал ее за руку. — Не надо. У меня от опиума плохие сны. Позвольте мне остаться на день, потом я… — О, что вы! — она обернулась и взяла его руку в свою. — Оставайтесь столько, сколько потребуется для вашего выздоровления. Особенно если о вас некому позаботиться. Он вздохнул и благодарно улыбнулся, прикрывая глаза и позволяя себе расслабиться. Его разбудили мучительно знакомое поскребывание в животе, пересохшее горло и пульсирующие клыки. Жажда вновь проснулась, требуя крови на регенерацию. Дампир в панике принялся осматривать свое тело и с ужасом осознал, что раны на шее и теле разорвали защитные круги и его вампирскую сущность больше ничего не сдерживало. Он вскочил с кровати, невзирая на боль, и попытался найти свою одежду. На шум вновь прибежала Айрис и попыталась уложить его обратно в постель. — Мне нужно уходить, иначе пострадают люди, — простонал дампир, стараясь не вдыхать носом, чтобы не чувствовать запах ее крови сквозь молочно-белую кожу. — Вы же на ногах едва держитесь… — Прошу вас, — взмолился Адриан, заглянув к ней глаза, и Айрис не смогла ему отказать. Она быстро нашла замену его разорванной одежде, вернула серебряный кинжал и помогла выйти на улицу. — Двигайтесь осторожнее, иначе раны откроются. Может, вас проводить? — Нет, начало смеркаться. Вы будете в опасности. Идите в дом, я справлюсь. — Дампир улыбнулся и прощально кивнул. Убедившись, что Айрис ушла, он поплелся к тайному входу в катакомбы. Адриан был несказанно рад, что магический потенциал восстановился, иначе сдерживать жажду и убедить девушку слушаться у него бы не получилось. Тяжелые темные тучи нависли над городом, воздух похолодал, как обычно бывает перед грозой. Прохожие хмурились, обходя стороной странного скитальца, который шел с поникшей головой, шатаясь и опираясь на стены. Последние лучи сверкнули сквозь мрачные занавеси облаков. Подпитывая тело магией, Адриан кое-как добрался до разрушенного собора на окраине города, подвал которого открывался в подземелья. Когда-то в этой церкви люди прятались от нападения ночных тварей, что по воле Дракулы стремились их истребить. Освященные стены и кресты не спасли жителей города, и собор был разрушен, а позднее выжившие разобрали все, что осталось ценного в этом здании, оставив лишь голые стены да горелые балки. Столетия спустя никто так и не решился восстановить оскверненный храм. Высокие полуразвалившиеся колонны готических окон отбрасывали на пол жутковатые острые тени, которые, казалось, готовы были вонзиться в тело дампира, что одиноко стоял над пустым алтарем. Отблеск молнии на секунду осветил все, удлиняя тени; в отдалении прогремел гром… — Они построили этот храм для тебя, с полной верой. Почему ты не защитил их? — Адриан поднял голову и посмотрел на небо. Беременные тучи никак не могли разродиться тяжелым ливнем. Обойдя все углы собора и проискав целый час, дампир так и не нашел проход в спасительные катакомбы. Должно быть, его заделали, чтобы нечисть не выбиралась оттуда, подобно крысам из подземных нор. Дампир в отчаянии упал на колени посреди каменных сидений и судорожно всхлипнул. Магии оставалось все меньше и меньше, а жажда постепенно пробивалась сквозь защиту, грозя вновь захватить контроль над телом. — Почему я?! — он вновь с горечью посмотрел на небо. — Почему я должен сражаться с врагами извне и внутри? Это слишком много битв для одного… Разве я не побеждал во имя тебя, спасая людей. Всем пожертвовал, ничего не прося взамен. Почему я должен бесконечно страдать?! Ты сидишь там, на своем троне, и сонмы ангелов поют тебе хвалу. Так открой свои глаза и уши и посмотри на этот мир, что гниет изнутри без тебя! Адриан поднялся на ноги и подошел к алтарю, оперевшись на него руками, словно собираясь читать проповедь перед паствой, и обратил взор к небу. Первые капли дождя упали на лицо сквозь дыры в крыше. — Я столько раз сражался со злом и каждый раз его становится все больше. Неужели ты не видишь? А ведь они говорят, что ты всеведущий и всезнающий. Тогда почему ты не вмешиваешься? Тебе все равно? Может, ты не есть воплощение абсолютного добра? И тебе смешно наблюдать за нашей мышиной возней под твоими ногами. А может, ты просто не можешь ничего сделать?.. Дампира пробрал нервный смех. — Они собираются призвать что-то ужасное в наш мир, что-то гораздо хуже Дракулы. А того, кто мог бы остановить их, нет. Я остался без сил, меня вот-вот поглотит жажда, Бельмонт лишен своего главного оружия, а Мария… — слезы начали смешиваться с дождевой водой. — Она всего лишь невинное дитя. Почему она должна жертвовать своей молодостью, здоровьем, а то и жизнью ради призрачного спасения человечества? — Дампир замолк, опустив голову, потом насмешливо продолжил: — Выходит, ты не всемогущий. Или не всеведущий. Или не есть добро… — с каждым словом гнев в голосе нарастал. — Тогда что же есть ты?! И зачем ты нужен? Зачем требуешь от всех безграничной веры в себя, если ты всего лишь… Молния ударила в свод готического окна, и огромная глыба рухнула перед самым алтарем. Еще один разряд впился в распятие на вершине башни, высвечивая крылатый электрический силуэт. Дампир задрожал и упал на колени. Отчаяние охватило его, и он спрятал лицо в ладонях, будто напуганное дитя. Дождь нещадно хлестал по израненной спине. — Прости меня… — прошептал Адриан. — Прошу Тебя, прости меня! Я не знаю, что говорю. Я запутался, заблудился, мне страшно, и никто не может указать мне выход. Я один против всех, против самого себя. Помоги мне, пожалуйста, спаси меня и остальных. Я сделаю все… Еще один разряд молнии вонзился в пол прямо перед дампиром, отбросив его к алтарю. Болезненно простонав и закашлявшись, Адриан встал на ноги и посмотрел на выжженный след на земле. Узор, оставленный молнией, четко сложился в одну букву:א