Я спокоен. Я иду своей дорогой. Не пою, что завтра будет веселей.
- Дан, - кричит ему вслед, - Дан, пожалуйста, остановись! Он разворачивается. Смотрит ей прямо в глаза, и ранее всегда согревающий взгляд пронзает до дрожи. Неизвестно, чего в нём больше, ревности или злости. - Может, не будешь молчать? - Мне нечего тебе сказать. Лучше бы я не давал согласия на этот эфир.Я суровый. Я суровый. Я суровый... Улыбаешься в ответ: «А я — сирень...»
- Ты сам отказался со мной делать фото, отказался участвовать в номере, - обиженно парировала Тина с намерением продолжать этот список, но Дан прервал её. - Серьёзно? И поэтому ты решила перефотографироваться со всем своим, - сделав паузу, проговорил сквозь зубы, - гаремом. Решила меня позлить? - Это ты серьёзно сейчас? Да это же ничего не значит, и ты прекрасно это знаешь. - Мы уже это проходили. Я не хочу это слушать. Он разворачивается и уходит. Позже она узнаёт, что и вовсе уехал из павильона. Променял на свои принципы, на глупую ревность. А ей от этого больно, ведь сегодняшний день должен был быть особенным, но теперь даже на паркет выходить нет желания. Звонит ему, потом пишет короткое сообщение, но не получает ни единого ответа, это злит и ранит ещё больше. Но Тина знает, что сильная, что справится и с этим, а в глубине души надеется на его появление до эфира, чтобы сделать попытку к примирению.***
- Да, Паш. - отвечает на звонок Дан. - Ты нормальный? Время видел? Тину не собираешься забрать? Она уже должна была десятый сон видеть дома. Ты представляешь вообще до чего она себя довела тут за эти часы? Ты даже не удосужился ей написать ответное сообщение, я про звонок уже вообще молчу.Застываю рядом с мраморной колонной. Удивляюсь: почему не убежал. Я холодный. Я холодный. Я холодный... Улыбаешься в ответ: «А я — пожар...»
- Собираюсь. Отчитывать меня не нужно. - Явно недовольный Пашиными нравоучениями, огрызнулся Дан, - Скину тебе геолокацию, пересечёмся. - Скидывай, - томно выдохнул Орлов, - как дети малые, ну серьёзно. По новой только не ругайтесь, я прошу. - Посмотрим, - равнодушно процеживает Дан и сбрасывает вызов.***
- Куда мы едем? - непонимающе оглядывается по сторонам. - Ты сейчас пересаживаешься в машину Балана. - Что это значит? - удивленно распахиваются глаза и Тина поворачивается к Паше. - Я вполне ясно выразился, по-моему. Это не обсуждается, - успевает сказать он, прежде чем она делает попытку возразить. Девушка замолкает, у неё не осталось сил на споры, всё равно Паша всё решил за неё. Поездка кажется вечностью. То ли от того, что Тина не знает, в какой момент она закончится, но спросить уже не решается, то ли от пугающей неизвестности, которая её ждёт. Ловит себя на пугающей мысли, что не хочет этой встречи. Что будет более мучительно? Слушать его снова? Говорить самой? - Только, пожалуйста, будь с ним мягче, помиритесь... - Ну уж нет, я наконец выскажу ему всё, что у меня накопилось, мягкости не дождётся, - резко прерывает фразу Орлова. Выходит из машины быстрее, чем это успевает сделать Паша, чтобы открыть дверь и подать руку. Решительным и быстрым, насколько это позволяет её нестабильное состояние, шагом пытается преодолеть эти несколько метров между машинами, уже прокручивая в голове начало своего монолога. Тинин взгляд скользит по дороге, пробегая это расстояние в разы быстрее ног, и упирается в выходящего из машины водителя, который открывает заднюю дверь. Она останавливаюсь на секунду, уже сомневается, что хочет садиться в нее, как будто чуть отстраняется, чтобы сбежать. Садится, оказываясь рядом с Даном. Они замирают одновременно, словно последняя встреча была семь недель, а не часов, назад. - Тина, - выдыхает он еле заметно, но она скорее чувствует это, чем слышит. - Дан, - слетает с губ его имя в унисон со своим.Я считаю перебранку бесполезной. Всё в порядке! Пусть любовь повременит.
Полметра между ними в мгновение сокращается до миллиметра, и она утопает в его объятиях, впиваясь кончиками пальцев в его спину, сильнее прижимаясь, как будто боясь, что он сейчас снова уйдёт, вдыхает его глубже. Он чувствует, как дрожит её тело. - Я и не думала делать тебе больно, - и это всё, что Тина хочет сказать ему теперь, заглядывая в глаза. Он осторожно заправляет прядь ей за ухо, гладит по голове. И она старается мысленно записать этот момент на внутреннюю плёнку, чтобы запомнить лучше. Выпускает его из плена своих рук, чтобы вложить свою ладонь в его. - Я тоже, забудь всё, что я сказал. Прости, что не был рядом сегодня, когда тебе так это было необходимо, - с полным сожаления взглядом он посмотрел на меня. - Просто будь рядом сейчас. - Ты моя любимая девочка. Поехали домой, тебе уже давно пора было спать, а не шататься по павильону. - Интересно, по чьей ви... Не даёт закончить эту ненужную фразу. Целует. До мурашек. До головокружения. Со всей своей нежностью и теплом. Они растворяются друг в друге, погружаясь в ощущения полного единения.Я железный. Я железный. Я железный!.. Улыбаешься в ответ: «А я — магнит...»