The future looks into the past

      Глава 1. Перерождение.       Мэн Яо громко и выразительно прочитал название главы, невольно бросив взгляд на главу ордена Ланьлин Цзинь.       Однако, к его разочарованию, Цзинь Гуаншань не удосужил своего бастарда и взглядом, соблазнительно строя глазки деве Мо, которая смущённо оглядывалась, боясь привлечь внимание его жены. Госпожа Цзинь в свою очередь старалась игнорировать открытый роман мужа.       Сохраняя привычную улыбку, Мэн Яо чистым, без гнева и злобы голосом, начал читать:       Увесистый пинок заставил Вэй Усяня открыть глаза.       — Чего…? — вытаращился на Вэй Ина Цзинь Цзысюань, нахмурив брови. — Разве ты не умер в прошлой главе?       — Сам не понимаю, о чём речь, — спокойно ответил Вэй Усянь, пожав плечами, но внутри облегчённо выдохнув.       Он жив.       Над самым его ухом прогрохотало: «Хватит притворяться мертвым!»       — Он же мёртв… —  сделал тихое замечание Цзян Ваньинь.       Ему было сложно признаться не только самому себе, но и другим, что сильно переживает за своего безбашенного шисюна, который не в первый раз встречает неприятности лицом к лицу. К тому же совершенно один, без него.       Пинок отбросил его назад, и он больно ударился головой об пол. Борясь с приступом тошноты, Вэй Усянь подумал: «А ты невероятно смел, раз позволяешь себе бить меня, Старейшину».       — Тц! — фыркнул Цзинь Цзысюань, скривив лицо. — Ну и высокомерие!       — Кто бы говорил! — возразил Вэй Усянь. — На свой павлиний хвост посмотри!       — Да как ты…! — мгновенно вспылил Цзинь Цзысюань.       — Замолчите оба! — крикнула Мадам Юй, заставив одним грозным взглядом успокоиться юношей.       Он много лет не слышал даже обычного человеческого голоса, не говоря уже о таком громком и пронзительном визге. Голова его кружилась, а в ушах жужжащим эхом отдавались слова: «Задумайся вот о чем! На чьей земле ты живешь?! Чей рис ты ешь?! Чьи деньги ты тратишь?! Так что такого, если я возьму себе пару твоих вещичек?! Все равно они принадлежат мне!»       — Что за ужасное воспитание? — фыркнула Госпожа Цзинь, покосившись на сына, который от внимания своей матери поёжился.       — Его вообще воспитывали? — спросила Юй Цзыюань. — Как он смеет говорить о землях, что и в помине не могут принадлежать его семье? Что за высокомерие!       — «Не удивлюсь, если он всё-таки умрёт…» —  мысленно пропел Не Хуайсан, скрыв злорадную улыбку за веером, а злобные мысли далеко в голове.       У Не Минцзюэ отчего-то по спине пробежали мурашки.       Звуки этого крякающего юношеского голоса перемежались с глухим металлическим стуком обшариваемых сундуков и со шмяканьем предметов на пол. Постепенно взгляд Вэй Усяня прояснился.       — Он ещё и что-то крадёт! — недовольно надулся Вэй Усянь, крепко сжав кулаки. Как же ему хотелось преподать урок хороших манер ублюдку, что смеет красть вещи у другого. Тем более у юноши, чьё тело Вэй Ин на время, как думал он, одолжил.       —  Безобразие… — покачал головой Лань Цижэнь. Такому юноше точно не место в его ордене.       Перед его взором возник тускло освещенный потолок, на фоне которого возвышалась перекошенная фигура юноши нездорового вида. Он быстро и с жаром говорил, забрызгивая Вэй Усяня слюной: «Как ты смеешь рассказывать все матери и отцу? Думаешь, хоть одна живая душа в этом доме послушает тебя? Думаешь, я тебя испугался?!       — Что это за ужасная семья? — спросила Госпожа Цзинь, окинув приглашённых гостей недовольным взглядом.       — Надеюсь, это не кто-то из именитого клана… — нахмурился Лань Цижэнь.       — А если так,  — подал добродушный голос Лань Сичэнь, — то дорога в Облачные Глубины им закрыта.       — Навсегда, — кивнул Лань Чжань, сильнее сжав кулаки.       После слов второго нефрита ордена Гусу Лань зал погрузился в тишину, сопровождаемую косыми взглядами друг на друга. Каждому было интересно, кто же воспитал такого неугодного орденам наследника, что издевался над младшим по положению и статусу.       Мэн Яо, чтобы хоть как-то разбавить тишину, продолжил чтение, стараясь делать это громко и выразительно:       Несколько мужчин, по виду слуг, подошли к юноше: «Молодой господин, по вашему приказу все разгромлено».       Молодой господин удивился: «Как вы управились так быстро?»       «В этой лачуге не так много вещей», — было ему ответом.       — Бедный парень… — сказал шепотом Вэнь Нин.       — А-Нин, не стоит жалеть тех, кто причиняет боль другим, — поучительно сказала Вэнь Цин, приподняв подбородок, как бы говоря, что стоит выше этого.       Однако остальные только мысленно закатили глаза и фыркнули, прекрасно зная какими являются адепты ордена Цишань Вэнь. Вот только вслух сказать такое при главе ордена Вэнь они не могли, опасаясь его гнева.       — «Но я имел ввиду того, в чьём теле оказался господин Вэй…» — подумал Вэнь Нин, невинно сложив брови домиком, но не высказав свои мысли вслух.       Юноша вполне удовлетворился этим и теперь размахивал руками и тыкал Вэй Усяня пальцем: «Сначала ты осмелился наябедничать на меня родителям, а теперь валяешься на земле, притворяясь мертвым! Ради чего? Как будто бы кто-то захочет твое тряпье! Что ж посмотрим, как ты теперь донесешь на меня за разгром твоей хибары! Ты такой гордый только потому, что несколько лет совершенствовал тело и дух? А как тебе понравилось, когда тебя вышвырнули обратно, словно шелудивого пса?»       — Он был адептом одного из орденов? — удивился Не Минцзюэ, думая, что парень точно состоял бы не в его ордене.       — Но за что его выгнали? — поинтересовался Вэй Усянь, получив кивок шицзе, которая, ведомая материнским чувствам, хотела узнать, что же случилось с бедным мальчиком, в чьё тело попал её младший брат.       — Если его выгнали, то значит он безнадежный, — отмахнулся Цзинь Гуаншань, улыбаясь деве Мо, которая смущенно отвернулась от него в сторону отца.       Не Хуайсан на его слова только странно улыбнулся, легко обмахиваясь веером.       Не Минцзюэ на поведение брата только мысленно покачал головой, отмечая, что с момента чтения книги он стал странно себя вести.       Вэй Усянь устало думал: «И вовсе я не притворяюсь мертвым. Я ведь и вправду был мертв несколько лет».       «Кто это?»       «Где я?»       «Неужели я настолько опустился, что захватил чужое тело?»       — Пф, не удивлюсь, если это так! — сказал Цзинь Цзысюань, невольно бросив взгляд на рассерженную Цзян Яньли, из-за которой ему в всё же пришлось сбавить обороты.       Ещё раз злобно пнув его напоследок, юноша с видом напыщенного индюка вышел из лачуги, громко хлопнув дверью. «Смотрите в оба и в этом месяце больше не выпускайте его на улицу! Не хватало еще ему опять блажничать!» — громко приказал он.       — В этом месяце?! — возмутился Вэй Усянь. — Это что, тюрьма? За что они так с бедным парнем, чьё тело мне повезло занять?! Даже Облачные Глубины не так суровы!       Лань Сичень удивленно посмотрел на Вэй Ина, через минуту переглянувшись с младшим братом.       — Ужасно! — воскликнула Госпожа Цзинь, повернувшись к другим приглашенным гостям. — Если узнаю, кто из вас мучает этого ребёнка, можете быть уверены, что репутация вашего клана будет уничтожен на все последующие поколения вперед.       Мелкие кланы замолчали, смотря себе под ноги. Никому не хотелось уничтожать репутацию семьи, потому им приходилось мысленно молиться, чтобы в книге не упоминалось название клана.       Шаги стихли в отдалении, и воцарилась тишина. Вэй Усянь подумал, что неплохо было бы встать.       — Верно, — кивнул Вэй Ин, — надо разведать обстановку.       — «и отомстить…» — мрачно добавил мысленно Не Хуайсан, стараясь невинно улыбаться.       Но ноги отказались держать, и ему пришлось опуститься обратно на пол. Тогда он перевернулся на бок, устраиваясь поудобнее, и болезненным взглядом уставился на диковинную обстановку и кучи хлама на полу.       Чуть в стороне он заметил бронзовое зеркало, вероятно, упавшее во время погрома. Вэй Усяня дотянулся до него рукой и взглянул в свое новое, мертвенно-бледное лицо со щеками, ассиметрично вымазанными чем-то красным. Добавить бы сюда еще высунутый кроваво-алый язык, и вышел бы отличный призрак висельника. Он отшвырнул зеркало в сторону и яростно потер лицо рукой, с облегчением обнаружив осыпающуюся белую пудру.       Что ж, к счастью, его новое тело не было таким с рождения — то были причуды его прежнего владельца. Без сомнения, это был мужчина, но, тем не менее, мужчина с макияжем, причем, очень неумелым. Угх, просто невероятно!       Вэй Усянь молча сглотнул ком, не зная, что ему делать: глупо улыбаться или точно так же засмеяться. Может он и был тем ещё шалопаем в ордене Юньмэн Цзян, но краситься, словно юная девица, Вэй Ин бы не посмел без необходимости.       — Только попробуй заржать! — шикнул на шисюна Цзян Чэн, заметив его слабую полуулыбку и дрожащие плечи.       — А я… не смеюсь… — хихикнул Вэй Усянь, представив макияж его будущего тела.       — Интересный юноша, — сказал с улыбкой Лань Сичэнь, не скрывая открытого веселья.       Некоторые странно посмотрели на первого нефрита, задаваясь вопрос: «Что может быть весёлого в этом?»       Мэн Яо продолжил читать, отвлекая многих от Цзэу-цзюня:       От удивления Вэй Усянь смог, наконец, сесть, и заметить под собой круглое магическое поле.       — Магическое поле? — нахмурился Лань Цижэнь, поглаживая бороду. Он понимал, что нарисованное поле явно не к добру.       Оно было алым по цвету и довольно неровным, явно нарисованным от руки и кровью, все еще влажной и испускающей характерный запах. Поле было испещрено кривыми каракулями заклинаний, которые кое-где смазались его телом, но от этого не перестали быть менее зловещими.       — Ох! — удивилась Цзян Яньли, схватив руку Цзян Чэна. — Нарисовать кровью…       — Что же с ним случилось? — спросил Цзян Фэнмянь, тревожно посмотрев на Вэй Усяня.       Цзян Фэнмянь не хотел лгать самому себе: ему было тревожно за своего приёмного сына, что косвенно умер от руки собственного названного брата, будучи заклейменным основателем Темного Пути, убившим больше тысячи людей и погубившим репутацию ордена Юньмэн Цзян на несколько поколений вперёд. Глава Цзян не хотел, чтобы написанное в книге было правдой. Он не хотел, чтобы Вэй Ин пошёл по Тёмному Пути, а Цзян Чэн взял на себя грех убийства своего шисюна. Глава ордена видел какие отношения между Вэй Усянем и Цзян Ваньинем: они вместе готовы прыгнуть и в лёд, и в огонь, и понимал, что нельзя допустить раскола между двумя братьями Пристани Лотоса. Поэтому Цзян Фэнмянь решил, что, если в книге написана правда, он не позволит своим детям стать теми, кем они стали там.       И все же Вэй Усянь был Верховный Глава и Магистр Дьявольского культа, так что к таким жутким магическим полям ему было не привыкать.       — Чего? — удивился Цзинь Цзысюань, кинув взгляд на Вэй Усяня.       — Ещё одно подтверждение того, что он пойдёт по Тёмному Пути, — устало сказал Лань Цижэнь, не желая даже смотреть на своего проблемного ученика.       Юй Цзыюань кинула сложный взгляд на Вэй Усяня. С одной стороны, она хотела жестоко отхлестать неугомонного мальчонка, выместив на его теле весь позор ордена, что он нанёс ему. Но, с другой, она понимала, что написанное может быть только грядущим будущим Вэй Усяня, которое просто так появиться не могло.       — «Всему есть причина», — подумала женщина.       Выходит, он не захватывал ничье тело — оно ему было предложено.       — В смысле? — не понял Цзинь Цзысюань, опустив руки вниз.       — Я откуда знаю…? — закатил глаза Вэй Усянь, устав от подобных вопросов в его сторону.       Ритуал этот был давно забыт, и, судя по магическому полю, больше походил на проклятие. Заклинатель делал несколько надрезов на своем теле, кровью рисовал магическое поле, писал заклинания и садился в центр круга. Затем он призывал злого духа исключительной ярости и мощи и просил о выполнении желания. Платой за это было физическое тело заклинателя, отданное духу, а его собственная душа возвращалась на землю.       — Вы что-нибудь знаете о таком ритуале, дядя? — спросил Лань Сичэнь.       — Не знаю такого ритуала… — сказал Лань Цижэнь, переведя взгляд на главу ордена Вэнь. — Что скажете, Жохань?       — Никогда не слышал ничего подобного, — покачал головой он.       Это была запрещенная практика, противоположная насильственному захвату тела — его пожертвование.       — Этот мальчик отдал А-Сяню свое тело… — печально сказала Цзян Яньли, представив, какую боль испытывал тот, кто добровольно пожертвовал своим телом.       Из-за сложности выполнения очень немногие пытались провести этот ритуал. К тому же, едва ли найдутся желания такой силы, что заставят человека добровольно отдать все, что у него есть. За тысячи и тысячи лет было всего три или четыре достоверных и задокументированных случая. И желанием всех без исключения было одно — месть.       — Но все-таки нашёлся человек, чьё желание было настолько сильно, что он отдал свое тело, — фыркнул Не Минцзюэ.       Вэй Усянь отказывался это принимать.       Во-первых, с каких это пор он оказался «злым духом исключительной ярости и мощи»?       — Это все, что тебя волновало тогда?! — воскликнул Цзян Чэн, схватив своего шисюна за плечи.       — Откуда я могу знать, о чем думал тогда? — спокойно ответил ему Вэй Ин, похлопал невинно глазами. — Цзян Чэн, тебе не стоит так кричать на меня… на людях.       Вэй Усянь тонко намекнул шиди, что не стоит устраивать дружеские разборки на публике.       Цзян Ваньинь, поняв его, отпустил Вэй Ина.       — Я бы тоже так подумал… — сказал с улыбкой Лань Сичэнь, с извинениями посмотрев на первого адепта Юньмэн Цзян, который в тот момент отбивался от злого наследника ордена.       — Я продолжу, — перебил всех Мэн Яо, заметив, что Вэй Усянь и Цзян Ваньинь выяснили отношения.       Слава о нем, конечно, шла дурная, и умер он ужасающей смертью, но все же он никогда не преследовал живых и не искал возмездия. Он мог поклясться, что был самым безобидным блуждающим призраком за всю историю.       — Первая глава книги показала нам другую его сторону… — сказал Цзинь Гуаншань.       — «Кто бы говорил!» — разозлилась Госпожа Цзинь, сдерживаясь от желания ударить своего муженька.       Но главная проблема была в том, что как только злой дух попадал в тело заклинателя, контракт считался заключенным автоматически. Дух был обязан выполнить желание призывающего во что бы то ни стало, иначе проклятие вступит в свою силу: он будет окончательно уничтожен без возможности перерождения.       — Могу поспорить, что весь мир был бы счастлив тогда, — усмехнулся Цзинь Цзысюань.       — Ох, совершенно не любишь ты меня! — театрально воскликнул Вэй Усянь, притворно упав на Цзян Чэна.       Лань Чжань, незаметно для всех, кроме старшего брата, сжал губы в тонкую линию, кинув ледяной взгляд на наследника Ланьлин Цзинь.       — Ты…! — крикнул на ученика Юньмэн Цзян Цзинь Цзысюань, покрывшись лёгким румянцем и отвернувшись.       Цзян Чэн возмущённо кинул Вэй Усяня на холодный пол, фыркнув в сторону.       — Ой! Больно же, Цзян Чэн! — недовольно сказал Вэй Ин, потирая ушибленное место и поднимаясь при помощи Не Хуайсана, чей брат недовольно смотрел на жалкие попытки младшего.       — Продолжайте, — покачал головой Лань Цижэнь.       Вэй Усянь поднял руки и убедился, что оба его запястья были несколько раз порезаны крест-накрест. Затем он развязал пояс, распахнул свое черное одеяние и обнажил грудь и живот, сплошь покрытые рваными ранами, нанесёнными чем-то острым. И хотя кровотечение уже остановилось, Вэй Усянь знал, что то были не обычные порезы. Если он не исполнит желание заклинателя, раны не затянутся. Более того, с течением времени они будут становиться все хуже и хуже, пока срок контракта не истечет, и его душа и тело не будут разорваны навсегда.       — Кто создал такой ритуал и контракт? — спросил недовольно старик Лань, предполагая, чьих это рук дел.       Некоторые с намеком посмотрели на адепта Юньмен Цзян, по спине которого прошлись мурашки.       Вэй Усянь удрученно обдумал свое плачевное положение, периодически вздыхая про себя: «И как такое могло со мной случиться?». Наконец, он смог встать, облокотившись о стену.       — Сам виноват, — фыркнул Цзян Ваньинь. — Нечего было по Тёмному Пути идти.       — Э-э, Цзян Чэн, зачем мне скользкая дорожка, если есть светлая? — риторически спросил Вэй Ин.       — Кто знает, что могло заставить Вэй-сюна пойти по этому пути… — тихо сказал Не Хуайсан.       Дом, в котором он очутился, был довольно большим, но пустым и ветхим, а его хозяина явно не баловали частой сменой постельного белья. В углу стояла бамбуковая корзина для мусора. Но из-за недавнего погрома, весь сор из нее вывалился и теперь был разбросан по всему полу. Вэй Усянь пошарил глазами по комнате и подобрал смятый лист бумаги. Он расправил его и, к своему удивлению, обнаружил, что на нем было что-то написано. Тогда он торопливо собрал оставшиеся листы.       Похоже, автором этих строк оказался предыдущий хозяин тела, который изливал свои эмоции на бумаге в минуты сильного отчаяния. Некоторые предложения были бессвязны и совсем не имели смысла, от пляшущих букв за версту веяло беспокойством и напряжением. Вэй Усянь внимательно изучил свои находки и мало-помалу начал понимать, что что-то не так.       Он выстроил несколько предположений и более-менее докопался до сути.       — Значит, сейчас мы узнаем о жизни парня, что добровольно отдал тело Вэй-сюну? — впервые за некоторое время спросила вторая дева Мо, стараясь припомнить некоторые моменты книги.       — Разве не понятно? — посмотрела на глупую сестру первая дочь семьи Мо.       — Значит ли, что мы узнаем из какого клана тот жирдяй? — беззаботно улыбнулся Вэй Усянь, ощутив тяжёлое напряжение в группе приглашенных людей.       Мэн Яо злорадно продолжил читать:       Оказалось, человека, призвавшего его, звали Мо Сюаньюй, а это поселение называлось деревня Мо.       Тяжёлое напряжение мгновенно исчезло, сменившись удивленными, осуждающими и злорадными взглядами на главу клана Мо, что шокированно смотрел на своих единственных дочерей, которые в свою очередь переглядывались между собой.       В том, что наглый колобок был сыном одной из его дочерей, Мо Яочуан ничуть не сомневался. В прологе книги говорилось, что, с момента смерти адепта Юньмэн Цзян, прошло тринадцать лет, а за такое длительное время дети могли появиться у обеих его дочерей. Но кто именно вырастил такого внука, он не мог понять. Каждая из его дочерей была хороша и плоха по-своему.       — Давайте продолжим читать, — мягко предложил Лань Сичэнь, стараясь унять неприятную атмосферу. — Уверен, в книге мы узнаем что-то ещё.       Мо Яочуан кивнул, отворачиваясь от дочерей.       Главы орденов, адепты и приглашённые гости молча согласились.       — «Мо Сюаньюй…» — мысленно повторил Не Хуайсан, сжав веер сильнее. Странное чувство на пару секунд появилось внутри него, быстро исчезнув.       Мэн Яо продолжил чтение:       Дед Мо Сюаньюя был богачом родом из этих мест. Его семья была более чем скромной по размеру, и хоть он очень старался, ему удалось произвести на свет только две дочери.       Большинство кланов насмешливо посмотрели на Мо Яочуан, который, не желая смотреть им в глаза, отвернулся.       Их имена не упоминались, но зато было известно, что старшая была от законной жены, и ей прочили блестящее замужество, в то время как младшая была дочерью служанки. Семья Мо планировала сбыть ее с рук первому встречному, но неожиданно ей улыбнулась удача. Когда ей было 16, глава одного известного клана заклинателей проезжал через их деревню и влюбился в нее с первого взгляда.       Мо Хайтан шокировано, с примесью злости и зависти, посмотрела на младшую сестру, что от удивления прикрыла рот руками, оглядываясь по сторонам.       Множество заклинателей смотрели на вторую деву Мо, что старалась не встречаться с ними глазами, дабы не опозориться из-за сильного смущения. Она понимала, что, скорее всего, многие присутствующие уважающие себя заклинатели никогда бы не связали себя узами любви, брака и ребёнком с дочерью служанки.       Мадам Юй посмотрела на хрупкую девушку с, неуловимым для других и не характерным для неё, сочувствием. Юй Цзыюань видела, что Мо Сиянь понимала свое место в обществе и принимала свой статус дочери служанки, не жалуясь на косые взгляда посторонних и завистливые взгляды сестры. Этим, пожалуй, Мо Сиянь и привлекла Юй Цзыюань, что рассмотрела в девушке стержень твёрдого характера.       — «Если отправить её в клан Мэйшань Юй, то через пару лет дева Мо вернется другой женщиной», — подумала мадам Юй, не задумываясь о том, что могло стать с Мо Сиянь в книге. Женщина решила, что как-нибудь в свободное время поднимет этот вопрос с главой семьи Мо.       Цзинь Гуаншань с виду разочарованно посмотрел на вторую деву Мо, но внутри проявляя к ней совершенно иной интерес. Мо Сиянь была очень красива. Девушке только недавно исполнилось тринадцать, а выглядела она на уже на все семнадцать.       Однако, смотря прямо на Мо Сиянь никто, кроме Вэнь Жоханя не заметил, что вторая дева Мо и первый адепт Юньмэн Цзян похожи внешне. Это заставило главу ордена Цишань Вэнь задуматься о причине их сходства.       Мэн Яо, никого не спрашивая и не предупреждая, продолжил чтение:       Заклинателями восхищаются все. В глазах обывателей они — любимчики богов, загадочные и благородные.       — Никогда не думал, что мы так выглядим в глазах других, — сказал Лань Сичэнь, растерянно улыбнувшись.       — К этому мы и стремимся, — положительно покачал головой Лань Цижэнь.       — Чтобы быть каменными изваяниями? — фыркнул обиженно Вэй Усянь, кивнув головой на второго нефрита Гусу Лань.       Лань Чжань предпочел отвернуться от Вэй Ина, скрывая легкое смущение.       Поначалу жители деревни Мо восприняли их связь с презрением, но глава Ордена часто оказывал материальную помощь, и постепенно презрение народа сменилось уважением, смешанным с завистью. Вскоре вторая дочь Мо подарила главе Ордена сына — Мо Сюаньюя.       — Глава ордена…? — спросил Вэнь Нин, точно так же, как и другие присутствующие, окинув пятерых мужчин косыми взглядами.       Вэнь Жохань, не шелохнувшись под пристальными взглядами, приподнял правую бровь, как бы спрашивая: «есть проблемы?».       Некоторые решили не испытывать судьбы и отвернулись от него, думая, что шанс того, что Мо Сюаньюя его сын весьма маловероятен. В конце концов, земли семьи Мо принадлежат другому ордену.       Вэнь Чао, заметив, как на его отца смотрят присутствующие, рассвирепел: — Вы что, думаете, что этот неудачник бастард моего отца?! Да как вы смеете! Отец никогда бы не приблизился к…       — Хватит, А-Чао, — остановил его Вэнь Сюй, положив руку на его плечо.       — Брат, да как они…!       — Помолчи, — шикнул на него Вэнь Жохань.       Вэнь Чао, сдерживая порывы ярости, отвернулся от девы Мо к Ван Линцзяо, что завистливо смотрела на Мо Сиянь, злясь на судьбу за то, что одним что-то, а другим ничего. Но стоило второму молодому господину Вэнь обратить на неё внимание, как девушка сразу же начала улыбаться, временно забыв о деве Мо.       Большинство людей не стали даже смотреть на главу ордена Юньмэн Цзян — Цзян Фэнмяня, и первого нефрита ордена Гусу Лань — Лань Сичэня. Они знали о том, какие Лань и Цзян праведники и семьянины, и полагали, что те не могли на стороне обзавестись детьми.       На главу ордена Цинхэ Не смотрели только самые смелые, в основном главы кланов. Для некоторых именно он казался отцом юноши Мо. Они понимали, что Не Минцзюэ, будучи мужчиной в расцвете сил, в будущем, увидев совсем юную и прекрасную деву Мо, мог не сдержаться и вкусить её чистоту, чья красота уже сейчас искушает многих в этом зале.       — Что смотрите на меня так?! — недовольно спросил Не Минцзюэ, заметив, как на него смотрят старики. — Я бы точно не стал отцом такого слабака, как Мо Сюаньюй!       Главы кланов, увидев недовольное лицо главы Цинхэ Не, не стали с ним спорить, соглашаясь, что для сына Не Минцзюэ Мо Сюаньюя слишком слаб и беспомощен. Однако, косясь в сторону второго господина Не и представляя примерную фигуру и внешность Мо Сюаньюя, кто-то смог провести неправильную параллель.       — «Идиоты, мой брат никогда не был в пос…!» — зло подумал Не Хуайсан, но быстро запнувшись на последних словах.       Второй сын семьи Не растерянно посмотрел по сторонам, пытаясь понять, что он только что хотел сказать. Примерно секунду назад Не Хуайсан почувствовал ярость и потерял связь с внешним миром, слыша только собственные мысли, что были не совсем его. Такое было далеко не впервые. С момента чтения книги Не Хуайсан стал ловить себя на том, что иногда отключается от внешнего мира, появляясь после того, когда кто-то другой высказывает свое мнение.       — «Что со мной происходит?» — тревожно подумал паренек, покрепче сжимая свой драгоценный веер, как спасательную лодку.       — Остаётся глава ордена Ланьлин Цзинь… — тихо сказала Ло Цинъян, но услышал её только Вэй Усянь, что громко озвучил её слова.       — Остался только глава Ланьлин Цзинь! — улыбнулся Вэй Ин, заметив, как ноздри Цзинь Цзысюаня стали раздуваться от гнева и как лицо Ло Цинъян стало белее мела.       — Ублюдок, ты же не думаешь, что отец совратил шестнадцатилетнюю девушку?! — закричал Цзинь Цзысюань, схватив воротник Вэй Усяня.       — А чей отец любит гулять по женщинам? — с ухмылкой прошептал Вэй Усянь, приблизившись плотнее к лицу старшего сына главы ордена Цзинь.       Со стороны они уже нарушали личное пространство друг друга, но никто не хотел отходить, игнорируя косые взгляды других.       Вэй Усянь хотел подразнить бедного наследника Ланьлин Цзинь, а тот в свою очередь хотел навалять тумаков своему недругу.       Неожиданно между ними мелькнули белые одежды. Лань Ванцзи схватил руку Цзинь Цзысюаня, что держала воротник адепта Юньмэна.       — Успокойтесь, — спокойно произнёс Лань Чжань.       Цзинь Цзысюань не хотел ввязываться в ссору ещё и со вторым нефритом ордена Гусу Лань, а потому отпустил воротник Вэй Усяня, высвободив руку из схватки Лань Ванцзи, и отошёл от него к задумчивой матери.       Вэй Усянь, увидев отступление Цзинь Цзысюаня, недовольно надулся, смотря на нефрита.       — Лань Чжань, — капризно растянул его имя Вэй Ин, — зачем было лезть? Мы бы сами разобрались.       — Скорее подрались, — фыркнул Цзян Чэн, отходя от матери, которая некоторое время смотрела то на вторую деву Мо, то на главу ордена Цзинь.       Госпожа Цзинь, на пару с Мадам Юй, недовольно сверлила двух будущих любовников, внутри поражаясь своему супругу.       — «Гуаншань соблазнил невинного шестнадцатилетнего подростка», — разозлилась она. — «Подлец! Дева Мо даже младше его сыновей!»       — Прошу, давайте не будем делать выводы раньше времени, — сказал Лань Сичэнь. — Кто знает, может, к тому времени появится ещё один орден.       Цзинь Гуаншань нервно начал обмахиваться веером. Он не думал, что небольшой роман с девой Мо, который он решил устроить, закончится рождением ребёнка и ещё одной ответственностью. Что-то глава Цзинь резко перехотел ухаживать за Мо Сиянь.       Мэн Яо тяжело вздохнул. Он знал, что будет сложно прижиться у разгульного отца и понимал, что будет не единственным внебрачным ребёнком, но быть единственным рождённым от падшей женщины — было унизительно.       Но благополучие длилось недолго: глава Ордена оказался ветреным человеком, который жаждал всего нового, и вскоре и любовница, и сын наскучили ему. Как только Мо Сюаньюю исполнилось четыре, его отец покинул их и больше никогда не возвращался.       — Это точно он… — устало сказала Госпожа Цзинь, приложив руку ко лбу. — «Но самое удивительное то, что дева Мо держала его рядом с собой целых пять лет, заставляя нести ответственность»       Мо Сиянь поджала малиновые губы, невольно нахмурившись. Девушка родила ребёнка для главы ордена, но через четыре года наскучила ему — любой бы обиделся на такой расклад будущего.       Старшая сестра второй девы Мо — Мо Хайтан, к удивлению своего отца и Сиянь, заключала младшую сестру в крепкие объятия. Ей было ничуть не жалко дочь служанки, она просто хотела показать другим, что тоже способна на сострадание.       — Цзян Чэн, это так трогательно, — театрально всплакнул Вэй Усянь, накинувшись на своего шиди с объятиями. — Давай тоже обнимемся!       Но Цзян Ваньинь выставил вперёд руки, отбиваясь от липучего шисюна.       — Не смей, Вэй Усянь! — крикнул на него Цзян Чэн, но шисюн проигнорировал его слова и продолжил лезть к нему.       Цзян Яньли весело рассмеялась в ладонь, из-за чего Цзян Чэн и Вэй Ин остановились, посмотрев на неё.       — Давайте я вас обниму, — сказала Цзян Яньли, заключив братьев в лёгкие объятия.       Но Мэн Яо прервал их ванильные обнимашки.       И, конечно же, как это водится, мнение обывателей вновь поменялось. Вернулись первоначальные презрение и пренебрежение, в этот раз вместе с надменной жалостью.       Мать Мо Сюаньюя отказывалась принимать печальную участь, она продолжала твердо верить, что отец не отвернется от своего собственного сына. И действительно, как только ему исполнилось 14, глава Ордена забрал его к себе.       Госпожа Цзинь с Цзинь Цзысюанем пару раз похлопали глазами, пытаясь понять, послышалось ли им.       — «Гуаншань. Забрал. Ребёнка?» — мысленно проговорила Госпожа Цзинь, не веря своим ушам. — «Чтобы он вспомнил о своём внебрачном сыне…»       Цзинь Гуаншань задумчиво обмахивался веером, строя разные предположения, почему он забрал ребёнка, а не забыл о нем.       — Не бросил сына, — сказала Юй Цзыюань, смотря на вторую деву Мо, что тихо перешептывалась со старшей сестрой, которая морщила нос от неприятного разговора.       Внутренний мир Мэн Яо, кажется, готов был рухнуть.       Вторая леди дома Мо вновь задрала нос и начала всем рассказывать, что ее сын совершенно точно станет бессмертным и принесет славу своим предкам.       — Но что-то пошло не так и его выгнали обратно, где он использовал кровавый ритуал и призвал ужасного и великого меня для мести своим недругам, — скороговоркой выпалил Вэй Усянь, иронично улыбнувшись.       Однако, не достигнув никаких успехов на ниве совершенствования тела и духа, Мо Сюаньюй был отослан назад.       — Отослан назад? — удивился Вэнь Сюй. — Неужели его не оставили даже из-за кровных связей?       — В Ланьлин Цзинь, видимо, с таким главой ордена кровь не ценится так высоко, — как бы невзначай сказал Вэнь Чао, желая задеть Цзинь Гуаншаня.       Вэнь Жохань на попытку сына разозлить главу ордена Цзинь промолчал, а вот адепты Цишань Вэнь начали поддакивать ему.       — Хотите сказать, что в вашем ордене кровь ценится так высоко? — поинтересовался Цзинь Гуаншань, нахмурившись.       — По крайней мере мы не выгоняем тех, в ком течёт наша кровь, и кто носит фамилию Вэнь, — сказал Вэнь Чао.       — О, да! Вы их убиваете, —не подумав сказал Вэй Усянь, получив гневный взгляд второго господина Вэнь.       — Вэй Усянь, следи за своими словами! — крикнула не него Мадам Юй.       — Простите, — извинился Вэй Усянь.       — Ничего, — отмахнулся от его извинений Вэнь Жохань, заставив второго сына успокоиться. — «Нет смысла злиться на того, кто сможет принести величие ордену»       Мэн Яо продолжил читать:       Более того, его выгнали с позором.       — С каким? — поинтересовался Вэй Усянь.       Мо Сюаньюй оказался гомосексуалом, причем весьма смелым гомосексуалом, который открыто приставал к своим товарищам по учебе. Разразился грандиозный скандал, и потому как сын Мо не проявлял способностей в совершенствования тела и духа, причин оставлять его у отца не было.       —… — Вэй Усянь.       —… — Цзинь Цзысюань.       —… — Цзинь Гуаншань и Мо Сиянь.       — Мэн Яо, там точно это написано? — спросила госпожа Цзинь бастарда мужа.       — Да, госпожа, — отозвался Мэн Яо, про себя вчитываясь заново в строчки.       — И как у этого, — кивнула головой в сторону мужа госпожа Цзинь, — получился этот.       — Воспитание? — предложил Цзинь Гуаншань, посмотрев на свою несостоявшуюся любовницу.       — А может дело все в отце, что бросил сына? — сдерживая ярость в голосе предложила в ответ Мо Сиянь.       — Или виновато всё же воспитание отца? — предложила Цзян Яньли, зная, какие слухи ходят о главе ордена Цзинь.       Цзинь Гуаншань недовольно цокнул, понимая, что женщины решили устроить заговор против него.       — Продолжайте, Мэн Яо. — попросил Лань Сичэнь, отойдя от неожиданного поворота событий в книге.       В довершение всего, когда Мо Сюаньюй вернулся в дом матери, он часто стал вести себя безумно, как будто что-то до смерти напугало его.       — А вот это очень странно, — оживился Вэй Усянь. — Не думаю, что кто-то из адептов посмел бы пугать сына главы ордена. Пусть он и был внебрачный.       Цзян Чэн кивнул, соглашаясь со словами шисюна.       — «Я бы поспорил с тобой, Вэй Ин» — мысленно ответил ему Мэн Яо.       — Считаете, что Ланьлин Цзинь такой ужасный орден, что там его свели с ума? — с нотками недовольства спросил Цзинь Цзысюань.       — Кто знает, что ваш орден скрывает, — пожал плечами Вэй Усянь.       — Ты совсем обалдел, Вэй Усянь?! — недовольно закричал на него Цзинь Цзысюань.       — Оставьте свои распри, — прервала их ссору Мадам Юй. — Если вы будете каждый раз перебивать, то мы никогда не узнаем ничего дельного.       — Соглашусь с госпожой Юй, — поддержал её Лань Сичэнь, — давайте продолжим читать. Думаю, нам всё расскажут дальше, ведь не просто так эта книга была прислана из будущего таинственным незнакомцем.       На последних словах Цзэу-цзюня Не Хуайсан вздрогнул, скорее прикрыв испуганное лицо веером. Откуда-то он догадывался, как расшифровывается имя таинственного отправителя книги, но сомневался.       — Хорошо! — недовольно согласился Цзинь Цзысюань. — Вот тогда я и докажу, что орден Цзинь не сводил с ума Сюаньюя.       Вэй Усянь на это игриво улыбнулся:       — О-о-о, ты стал младшего брата по имени называть~       — Ты…!       — Да замолчите вы уже! — не выдержал Лань Цижэнь.       Вэй Усянь и Цзинь Цзысюань замолчали, а последний отвернулся от первого.       — Не, ну ты видел, а, Лань Чжань? — сказал Вэй Усянь, встав рядом со вторым нефритом Гусу Лань.       Лань Ванцзи проигнорировал слова Вэй Ина, но отходить не стал.       История предыдущего хозяина тела оказалась весьма запутанной, и Вэй Усянь нахмурил брови.       — Это уж точно… — спокойно выдохнул Цзян Фэнмянь, посмотрев на Вэй Ина, который приставал к Лань Ванцзи.       Что ж, он оказался в теле деревенского дурачка, более того, деревенского дурачка нетрадиционной сексуальной ориентации.       Стало ясно, почему на лице мужчины было столько пудры и румян, что он походил на призрак висельника, и также ясно, почему никто не удивился огромного кровавому кругу посреди комнаты. Закрась Мо Сюаньюй хоть целый дом, от пола до потолка, своей кровью, никто бы все равно не удивился. Все знали — у него в голове не хватает винтиков!       — Вот здесь уже жестоко, — сказала Вэнь Цин. — Неужели никто не пробовал лечить Сюаньюя? С отцом-то понятно, но как же родная мать?       Вторая дева из семьи Мо опустила низко голову, сжавшись в плечи. Ей было стыдно за поведение и образ жизни своего ещё не родившегося ребёнка.       — Она мертва, — грубо сказал Мэн Яо, удивив многих.       — Что вы такое говорите, Мэн Яо? — поинтересовался удивленный Цзян Фэнмянь.       — Так гласят следующие строчки, — ответил бастард Цзинь Гуаншаня, начиная читать:       После того, как он, как побитая собака, вернулся домой, поджав хвост, насмешки и издевки посыпались как из рога изобилия. Положение казалось безвыходным, и вскоре вторая леди дома Мо не выдержала позора и удавилась.       —… — Мо Сиянь.       — «Может, я в ней и ошиблась», — подумала Юй Цзыюань.       К тому времени дед Мо Сюаньюя уже отошел в мир иной, и во главе семьи встала первая леди дома Мо, его старшая дочь и тетка Мо Сюаньюя. К сожалению, она терпеть не могла свою младшую сестру и с самого рождения презирала ее сына. Ее единственным ребенком был Мо Цзыюань, тот самый молодой господин, что до этого разгромил дом Мо Сюаньюя. Причиной ее ненависти была обычная зависть к сестре: мадам Мо очень хотела бы иметь хоть какое-то родство с кланом заклинателей. Она очень надеялась, что гонец, присланный за Мо Сюаньюем, также заберет с собой и ее сына для совершенствования тела и духа.       Все устремили свои взгляды на семейство Мо, которые в свою очередь в шоке стояли и смотрели друг на друга, не находя подходящих слов.       Мо Яочуан, не веря своим ушам, попросил Мэн Яо прочитать абзац еще раз, что тот терпеливо и сделал, но отойти от удивления, вызванного такой правдой, он не мог. Глава клана Мо знал о том, что между его дочерьми есть враждующая искра, не позволяющая им наладить хорошие отношения. Однако, он даже и не думал, что причиной ненависти старшей дочери к младшей является обычная зависть, вызванная странной удачей Мо Сиянь.       Мо Хайтан поджала губы и, заведя руки за спину, сжала их в кулаки. Ей очень не нравилась таинственная книга, что с легкостью описывала эмоции, позволяя всем узреть её истинный характер и мотивы. Она не хотела, чтобы кто-то, а в особенности её грязная сестра, знали о её чувствах. Мо Хайтан ненавидела Мо Сиянь.       — «Но из-за зависти ли?» — мелькнули в её голове мысли, но она быстро отбросила их.       — Сестра… — обессилено тихо сказала Мо Сиянь, смотря на Мо Хайтан, пребывающую внутри себя.       Вторая дева семьи Мо не могла поверить в то, что её дорогая старшая сестра завидует ей. Мо Сиянь не могла поверить, что Мо Хайтан, та, на кого вторая дева Мо хотела равняться и брать пример, завидовала ей — жалкой дочери служанки.       Но, конечно же, ей отказали, а сказать по правде, ее просто проигнорировали.       — Ну конечно, — фыркнул Цзинь Гуаншань, отойдя от небольшого шока из-за появления книжного сына, — мы просто так никого не берём.       Остальные мысленно закатили глаза, прекрасно помня, кто пару минут назад по-королевски сидел, отказываясь что-либо говорить.       Все-таки это не было торговлей капустой на базаре. Ты не можешь взять одного отпрыска Мо и получить второго абсолютно бесплатно.       — Абсолютная правда, — поддакнул Цзинь Цзысюнь.       — Здесь нельзя не согласиться, — кивнул Вэнь Сюй.       Однако вся семья Мо твердо верила, что Мо Цзыюань обладал и талантами, и потенциалом. Они были убеждены, что если бы тогда, вместо Мо Сюаньюя в обучение к заклинателям отправился бы Мо Цзыюань, то он непременно бы преуспел и, в отличие от своего бестолкового двоюродного брата, принес бы славу своей семье. И хотя, когда его брата забрали, Мо Цзыюань был еще совсем юн, подобную чушь беспрерывно лили ему в уши, да так, что он сам поверил в нее всем сердцем. Каждые два-три дня он приходил в лачугу Мо Сюаньюя, издевался над ним и унижал его, проклиная за то, что тот украл его блестящее будущее заклинателя.       — Вы сами вырастили такого уродца, — безжалостно сказала Юй Цзыюань, кинув холодный взгляд на Мо Хайтан, что от страха и стыда сжалась под взглядами многих.       — Ему вливали полную чушь с самого детства, — сказал Вэнь Жохань. — Если ребёнок талантлив и способен к чему-то, то его бы забрали, а не проигнорировали, словно он пустое место. Ему просто давали ложную надежду и причины для издевательств над братом.       Особенно ему нравилось брать у брата различные талисманы, эликсиры и другие магические предметы и присваивать их себе.       — А вот это уже наглость! — сказал Вэй Усянь. — Как он смеет воровать у заклинателя вещи?       — Его выгнали, — напомнил Цзян Чэн.       — Да какая разница! Он не смеет брать то, что ему выдали во время учёбы в ордене.       — Замолчи уже, Вэй Ин, — шикнул на него Цзян Ваньинь.       — Я хочу забрать себе этого ребёнка! — серьёзно сказал Вэй Усянь, подойдя к деве Мо. Он наклонился к её животу и, улыбнувшись, начал говорить. — Не волнуйся, А-Юй. Гэгэ позаботиться о тебе!       Цзян Ваньинь, увидев бесстыдство шисюна и краснеющее лицо девы Мо, с размаху ударил его в ребро, оттащив от Мо Сиянь и матери.       — Ты что творишь, придурок! — начал кричать на него Цзян Чэн, стараясь не позволить матери влезть в разговор. — Ребёнка там ещё даже нет!       — Но он же будет, — улыбнулся своему шиди Вэй Усянь, и побыстрей убежал к Лань Ванцзи. — Лань Чжань, Лань Чжань, будешь помогать растить и воспитывать ребёночка? Ты только представь, каким вырастит ребенок, если его будет воспитывать сам второй нефрит и первый адепт Юньмэн Цзян.       — Мгм. — выдавил из себя обескураженный словами Вэй Ина Лань Чжань. Его ушки незаметно покраснели, а глаза приобрели блестящий оттенок, словно второй нефрит представил что-то приятное.       — Скорее всего ребёнок просто не выживет, — сказал Вэнь Чао.       — Молодой господин Вэнь, почему вы так уверены? — невинно похлопал глазками Вэй Усянь. — Я буду прекрасным родителем.       — Сильно в этом сомневаюсь, — фыркнул Цзян Ваньинь.       И хотя Мо Сюаньюй действительно был временами не в своем уме, он все же осознавал свое жалкое положение. Он уже смирился с ним, но его двоюродный брат, опьяненный своей безнаказанностью, стащил практически все его вещи. Наконец, терпение его лопнуло, и он пожаловался своим тете и дяде, что и вызвало утренний погром.       — Давно пора рассказать обо всем тёте и дяде, — тихо сказал Вэнь Нин.       — Но, судя по всему, им будет все равно на него, — сказала Вэнь Цин, представив наяву несчастного юношу, что принёс себя в жертву ради ритуала призыва.       Слова на бумаге были совсем мелкими и сиротливо жались друг к другу, и у Вэй Усяня заболели глаза. Он подумал: «Какая же ужасная жизнь была у этого человека!»       — Я заберу тебя, А-Юй, и выращу, как собственного сына! — клятвенно сказал животу второй девы Мо Вэй Усянь, заставив бедную девушку от стыда спрятаться за спиной отца. — Ты станешь знаменитым заклинателем!       — Если он не пойдёт по стопам своего папаши, — сказал Лань Цижэнь, намекнув на Вэй Усяня, — и не станет заклинателем Тёмного Пути.       — А никто не забыл, что он вообще-то мой сын? — разозлившись, задал вопрос всем Цзинь Гуаншань.       — «В какой-то момент подумал о своих детях?» — Мэн Яо и госпожа Цзинь одновременно посмотрели на Цзинь Гуаншаня.       — Мальчик даже не родился, а вы уже решаете, кто ему кем будет! — сказала Юй Цзыюань. — Дайте ему хотя бы зачаться.       — После такого его точно не будет… — прошептал глава ордена Цзян.       Приглашённые люди и адепты мысленно закатил глаза на поведение благородных глав орденов.       Неудивительно, что Мо Сюаньюй решил прибегнуть к запрещенному ритуалу, умолять злого духа о помощи и пожертвовать единственным, что у него осталось — своей жизнью — чтобы отомстить.       — Я точно отомщу за тебя! — сказал Вэй Усянь, получив несколько удивлённо-недовольных взглядом. — Точнее я из будущего…       Боль от напряженных глаз плавно расползлась по всей голове. По идее, в этом запрещенном ритуале заклинатель произносил свое желание мысленно, и как только Вэй Усянь был призван, он сразу должен был услышать его у себя в голове.       — Но Мэн Яо нам ничего такого не читал, — заметила Цзян Яньли.       — Он забыл назвать свое желание? — поинтересовался вслух Не Минцзюэ.       Но оказалось, что Мо Сюаньюй откуда-то переписал обрывочные фрагменты заклинания и эту часть пропустил. И хотя Вэй Усянь догадывался, что он хотел отомстить семье Мо, все же о масштабе этой мести он представления не имел. Должен ли он вернуть украденное Мо Цзыюанем? Или он должен побить его?       Мо Хайтан в страхе схватилась за одеяния своего отца, представляя масштаб мести сына её грязной младшей сестры. Она не хотела, чтобы её книжный сын умер от рук адепта ордена Юньмэн Цзян, что, после жестокой смерти, попал в тело её племянника.       — Надеюсь на первый вариант… — сказал Лань Сичэнь.       — А я очень сомневаюсь, — сказал Вэнь Чао. — Слишком слабая месть в обмен на тело.       Или же… он должен стереть с лица земли всю семью Мо?       Бедная старшая дева Мо упала в обморок, не выдержав масштаба предполагаемой смерти. Перед падением она поставила себя в известность, что никогда не посмеет трогать будущего ребёнка сестры.       Мо Хайтан поймал её отец и, позвав одного слугу из своего клана, приказал вывести её наружу, проветриться. Лань Сичэнь любезно предложил укромное место, где дева Мо смогла бы прийти в себя.       — Ты же шутишь, да, Вэй Усянь? — спросил Цзян Чэн, направив на своего шисюна гневный взгляд.       — Откуда я могу знать, Цзян Чэн?       Цзян Ваньинь, как и другие, не смог найти достойного ответа на его встречный вопрос, а потому промолчал.       — Ты пожалеешь, если это не так, — прошипел какой-то глава мелкого клана.       Мэн Яо продолжил читать:       Судя по всему, наиболее вероятным был последний вариант. В конце концов, любой, кто имел хоть какое-то отношение к среде заклинателей, знали Вэй Усяня как бессердечного и неблагодарного злодея, который потерял рассудок и не жалел никого, ни друзей, ни семью. Разве можно было бы представить более яростного и злобного духа, чем он? И если Мо Сюаньюй решился призвать именно его, значит, его желание было явно непростым.       — Какого хорошего ты о себе мнения, — фыркнул Цзинь Цзысюань.       На его слова Вэй Усянь хитренько улыбнулся, задумав что-то интересное. От улыбки Вэй Ина по спине Цзян Чэна прошлась нехорошая судорога.       — Молодой господин Цзинь, вы так часто задираете меня, что нет и свободной минутки без вашего оскорбления в мою сторону. Неужели вы в меня влюблены?       В зале наступила гнетущая тишина, сопровождаемая мысленными отчётами терпения наследника Ланьлин Цзинь и затаившимся дыханием Лань Ванцзи.       — Что ты такое говоришь?! — не выдержала мадам Юй, подняв искрящийся Цзыдянь.       — Моя госпожа, успокойтесь, — тихо сказал Цзян Фэнмянь.       — А чего он ко мне пристает? — спросил Вэй Ин.       — Уж точно не из-за любви, придурок! — стукнул его по голове Цзян Ваньинь.       Цзинь Цзысюань раздражённо отвернулся от Вэй Усяня, чтобы скрыть красное, как спелый помидор лицо от всех.       — Я с-сделаю вид, что н-ничего не слышал! — сказал ему наследник Цзинь, сгорая от смущения из-за слов Вэй Ина. — «Ублюдок, как такое ему в голову пришло?!»       — Вернёмся в орден — ходить не сможешь, — угрожающе предупредила Юй Цзыюань, убрав Цзыдянь.       Вэй Усянь спорить с Пурпурной Паучихой не стал, предпочитая беззвучно смеяться.       — Продолжайте, Мэн Яо, — попросил Лань Сичэнь, чьи щеки устали улыбаться от смеха и милоты.       И все же Вэй Усянь хмыкнул: «Ты обратился не по адресу…»       — Что…? — удивился Вэнь Чао, тупо посмотрев на Вэй Ина. — Серьёзно? Зло во плоти отказалось творить зло?       — Вот такое я доброе зло, — в шутку сказал Вэй Усянь.       — Я бы тоже уничтожил бы семейство Мо, если бы они издевались над моим сыном, — хмыкнул Вэнь Жохань. — К счастью, таких случаев нет.       — Ага, потому ваш сын сам любого убьёт, — прошептал себе под нос Цзян Чэн, но Вэй Ин все равно его услышал и подавился воздухом от смеха.       — Конец первой главы, — сказал Мэн Яо. — Дальше изображения и послание от таинственного незнакомца из будущего.       — Давайте посмотрим рисунки? — предложил Лань Сичэнь. — Они могут нам дать подсказки.       Мэн Яо перевернул книгу, чтобы все смогли увидеть нарисованные цветные изображения.       На первом был нарисован молодой парень с пудрой во всё лицо. Он сердито, поджимая губы, смотрел вниз, словно что-то для себя решал. Одет юноша в чёрные одежды, а волосы завязаны красной лентой.       Но стоило всем посмотреть на юношу на рисунке, как они тут же посмотрели на Вэй Усяня, что не веря своим глазам смотрел в книгу.       Юноша из книги был немного похож на Вэй Ина.       — Это ты? — спросила Вэнь Цин.       — Не очень похож, — сказал Цзян Чэн.       — Здесь подпись, — заметил Мэн Яо. — Мо Сюаньюй.       — Мо Сюаньюй? — удивилась госпожа Цзинь. — Он больше похож на первого адепта Юньмэн Цзян. Он точно сын Гуаншаня?       — Госпожа Цзинь, книга ещё не дала нам точного ответа, — сказал Лань Сичэнь.       — Вы же не думаете, что он мой ребёнок? — спросил Вэй Усянь, заметив подозрительные взгляды некоторых.       — Если ты стал Верховным Старейшиной Илин, то вполне возможно, что мог стать ещё и отцом.       — Вы же шутите, да? — спросил Вэй Ин, отступая к Лань Чжаню за спину.       — Ты же флиртуешь с девушками, — пожал плечами Цзян Чэн.       — Но не сплю же с первой понравившейся! — недовольно воскликнул Вэй Усянь.       — Давайте мы пока оставим эту тему, — предложил первый нефрит Гусу Лань.       Остальные с ним согласились, хоть и сгорали от любопытства и желания узнать, от кого же все-таки забеременела вторая дева Мо.       На втором изображении был нарисован все тот же парень, с тем же макияжем, с тем же грустным взглядом, с теми же опущенными глазами, но лёгкой улыбкой на лице. Он был весь в синяках и ссадинах.       — Бедный… — сказала госпожа Цзинь, почувствовав сильную жалость к внебрачному ребёнку мужа.       — Скорее всего это его жизнь после изгнания из ордена, — предположил Не Минцзюэ.       Не Хуайсан почувствовал внутренний укол в сердце.       На третьем были нарисованы два юноши в одеждах ордена Цзинь. Первый юноша был Мо Сюаньюем, а второй — тем самым мальчиком, которого они видели на внутренней обложке книги.       Мальчик Мо испуганно смотрел вниз, а второй недовольным взглядом сверлил Сюаньюя.       — А этот парень чем-то напоминает Цзинь Цзысюаня… — заметил Вэй Усянь.       — Совсем идиот? — задал ему вопрос Цзинь Цзысюань. — У меня нет детей.       — Но в будущем же будут…       — Хотите сказать, что этот парень сын молодого господина Цзинь? — спросил Лань Сичэнь.       — Но они же похожи! — настаивал на своём Вэй Усянь.       — Ладно, — признал Цзинь Цзысюань, — я не отрицаю того, что в будущем мог обзавестись уже сыном, но причём он тут? Разве книга не про тебя?       — Скорее всего мы увидим его мельком, когда будем читать другие главы, — сказал Вэнь Жохань.       — Хоть кто-то меня поддерживает! — обрадовался Вэй Ин.       На последнем изображении был нарисован все тот же Мо Сюаньюй в золотых одеяниях и макияжем. Но в этот раз его держали за руки, а сам он плакал, смотря на кого-то, словно пытался в чем-то оправдаться.       — Это момент изгнания… — тихо сказал Вэй Усянь, но в глухой тишине его услышали абсолютно все.       — Так жестоко поступить с родным сыном, — сказала Цзян Яньли, невольно заплакав от увиденного. Её материнское сердце сжалось от жестокости Цзинь Гуаншаня, которым тот подвергал своего сына, изгоняя его из ордена. Цзян Яньли так хотелось подойти и обнять нарисованного юношу, успокоить и сказать, что все будет хорошо, что она позаботиться о нем и защитит. Но дева Цзян не могла этого сделать, осознавая, что Мо Сюаньюй ещё не родился.       — Зачем так поступать, глава Цзинь? — воскликнул Не Минцзюэ. — Вы его что, сначала прилюдно опозорили, а потом выкинули на улицу, словно ненужного пса?!       Не Хуайсан почувствовал сильный укол в сердце из-за слов старшего брата о Мо Сюаньюе. Второму господину Не стало казаться, что он раньше знал этого несчастного парня, но вспомнить не мог. Только весёлый голосок, что звал его по имени.       — «Что со мной?» — подумал младший наследник Не, сглотнув ком в горле.       — А что тут такого? — удивился Цзинь Гуаншань, посмотрев на главу ордена Цинхэ Не самыми бесстыдными глазами, конечно же после Вэй Усяня. — Он обрезанный рукав. Нет смысла держать его в ордене и выгонять припеваючи. Он даже не достиг никак высот.       — Он же ваш сын, — невзначай вставил болтик в разговор с главой Цзинь Вэнь Жохань.       — У меня есть ещё двое сыновей, — ответил Цзинь Гуаншань, не желая больше поднимать разговор про своего книжного сына, которого глава Цзинь точно не будет планировать.       — Здесь есть послание от Г.О.Ц.Н.Н.Х. — попытался уладить атмосферу Мэн Яо, переключил тему разговора.       — Читайте, — попросил Лань Цижэнь, качая устало головой.       Надеюсь, в процессе чтения книги никто не убил друг друга и не покалечил, спокойно прочитав первую главу.       У меня есть небольшая просьба к деве Мо Сиянь и главе ордена Ланьлин Цзинь Цзинь Гуаншаню. Ко всем остальным, наверное, тоже. Знаю, прозвучит странно, но сделайте всё возможное, чтобы родился Мо Сюаньюй. Маленький Я, если он расшифровал моё имя, вряд ли поймёт моё желание в рождение юноши Мо, что будет талантлив лишь в тёмном заклинательстве. Но когда маленький Я вырастет, а вы прочтёте книгу, маленькому Мне не придётся марать руки.       С огромной любовью ваш Г.О.Ц.Н.Н.Х.       Помещение опять поместилось в гнетущую тишину, сопровождаемую голосом Мэн Яо, что дочитывал последние строчки.       Никто не мог поверить в то, что таинственный Г.О.Ц.Н.Н.Х случайно дал им подсказку о том, как ему дорог Мо Сюаньюй и что он находится среди них, будучи ребёнком.       — Мне что, ждать рождения брата? — спросил Цзинь Цзысюань, смотря на отца с нотками обвинениями и обиды. Он пропустил мимо ушей слова Мэн Яо о том, что среди них маленькая версия таинственного Г.О.Ц.Н.Н.Х, сейчас его интересовало лишь предположительное рождение младшего брата.       — Не думаю, что он родится, — сказал Цзинь Гуаншань. — Дева Мо мне симпатична, но заводить ещё одного ребёнка незачем.       Мо Сиянь задумчиво поникла, а госпожа Цзинь прокручивала в голове послание Г.О.Ц.Н.Н.Х: — «Мальчик Мо будет больше расположен к Тёмному Пути, что будет манить его, судя по тому, как он смог призвать Вэй Усяня из будущего. Стоит ли позволять ему рождаться?»       — Давайте на сегодня закончим, — предложил Цзян Фэнмянь, заметив, как многие из присутствующих были погружены в свои мысли.       — Согласен, — поддержал главу ордена Цзян Цзэу-цзюнь. — Большинство из нас устали. Стоит отдохнуть.       — Закончим на сегодня, — сказал Вэнь Жохань.