Беги, дорогая, беги!

      Я бегу. Ведь это единственное, что у меня всегда хорошо получалось. Я не помню, откуда и как долго я бегу. И совершенно не представляю конечную цель своего бега.       Я бегу. Как тысячи раз бегала с Ханой к Губернатору. Как бежала к бухте ради встречи с Алексом. Как убегала от регуляторов по ночному Портленду. Как бежала от границы во время нашего побега. Как тогда по подземельям. С Джулианом.       Я бегу и почему-то не чувствую усталости. Внезапно осознаю, что я не чувствую абсолютно ничего. И не понимаю. Я слышу, как кровь стучит в висках, слышу свое сбитое дыхание и просто не могу остановиться.       Откуда-то из-за деревьев выходит Алекс. Он зовёт меня, но что-то не даёт подойти к нему. С другой стороны из-за холма выходит Джулиан и приветливо машет мне.       Я бегу по узкой тропе. Что-то не даёт мне свернуть ни в густую рощу, из которой выглядывает макушка цвета осенних листьев, ни к холму, на котором расположился уставший, но от чего-то улыбчивый Джулиан. Я просто бегу вперёд.       Мимо проходит Хана, а я даже не могу её окликнуть. Моя Хана, с которой мы днями напролёт болтали о любой ерунде. Которая внезапно полюбила запрещённую музыку. Которая сбегала на запретные вечеринки. Которая предала меня, рассказав о тридцать седьмом доме по Брукс-стрит. Коротая сегодня стала миссис Харгроув.       Мысли дико путаются, а я бегу. Просто потому что нужно. Не осознавая зачем. Я пробегаю мимо Би Аннабель своей матери. И на мгновение мне кажется, что я слышу тихое, но требовательное: «Магдалина».       Малышка Грейс тянется ко мне и даже на долю секунды успевает ухватиться за мою ладонь, но я продолжаю бежать. Бежать так, словно от этого зависит моя жизнь.       Наконец-то передо мной возникает Рэйвен. Она стоит посреди дороги и заставляет меня остановиться.       — Мне нужно бежать.       — Нет, — коротко отвечает она. — Живо возвращайся назад.       — Но…       Реакция Рэйвен одновременно удивляет и пугает меня. За время скитаний по Диким землям я привыкла к тому, что она мой наставник, наш негласный лидер. Но сейчас я не могла понять, что не так. Мне захотелось тут же её ослушаться, но что-то во взгляде остановило меня.       Рэйвен мертва. Осознание пробирает меня до дрожи. А грустная улыбка Рэйвен подтверждает это. Она коротко кивает, словно понимает, о чём я думаю.       — Передай это Тэку, — шепчет девушка с тёмными, словно крыло ворона, волосами и посылает мне воздушный поцелуй.       Закат сегодня кроваво алый. Ослепительный. Он заставляет меня зажмуриться на долю секунды. Открыв глаза, я долго не могу понять, где я нахожусь.       Я лежу на кровати в тускло освещённой комнате. Голова жутко болит. Я слегка приподнимаюсь, чтобы осмотреться, но тут же опускаю голову обратно на подушку, не сдерживая болезненный стон.       — Лина! — на несколько мгновений мне кажется, что в ушах двоится. Но нет. С разных углов комнаты, угрюмо поглядывая друг на друга, ко мне подходят Алекс и Джулиан.       — Хорошо, что ты очнулась, — с облегчением улыбается Файнмэн.       — Как ты себя чувствуешь? — тихо спрашивает Алекс. Он берёт мою ладонь в свою и незатейливо переплетает наши пальцы. Моё сердце на секунду замирает, а затем начинает биться в каком-то невероятном бешеном ритме.       «Правда» — короткое слово в ответ на вопрос, любит ли он её — внезапно всплывает в памяти. «Я найду тебя».       — Что произошло? Почему я здесь? И… где это «здесь»?       — В Портленде, — быстро произносит Джулиан в попытке обогнать конкурента.       — В свободном Портленде, — с улыбкой поправляет его Алекс. — Ты была ранена во время разрушения стены и провела несколько дней без сознания.       — Где Грейс и… мама?       Парни то по очереди, то перебивая друг друга, рассказывают мне новости последних дней. О смерти мера Харгроува, о бунтах в других городах, о свободе всех осуждённых, которых посадили из-за делирии. О том, что любовь теперь не под запретом. На этих словах оба осекаются, а я судорожно пытаюсь собраться с мыслями.       — Алекс, принеси, пожалуйста воды, — он тут же протягивает мне бутылку, а я пристально смотрю в эти медовые глаза. Он всё понимает и выходит.       — Лина, — шепчет Джулиан, когда мы остались наедине.       — Прости, — к горлу подходит ком и я едва сдерживаюсь от того, чтобы не разрыдаться.       — Спасибо тебе. Ты не раз спасла меня и помогла стать свободным.       Слёзы во всю катятся по моим щекам, а я, словно мантру, повторяю «прости меня, если сможешь».       — Я не хотела делать тебе больно.       — Не плачь, пожалуйста. Всё в порядке.       Врёт. Это видно по глазам, трясущимся рукам и нервной улыбке. Врёт, но я усердно делаю вид, что верю. Нам обоим почему-то спокойнее так.       — Ты любишь Алекса?       — Да, — ни секунды не сомневаясь.       — А меня любила?       — Не знаю.