Лёд

      Спустя три дня огненных демонов отбросили от стен столицы. Горизонт впервые за много дней посветлел, а через истончившиеся дымные облака стали проникать слабые лучи Эритрэ.       Тор показал себя отменным стратегом. Муспели целыми отрядами попадали в грамотно расставленные ловушки, теряли преимущество и отступали. Не прошло и двух недель, как они оказались заперты в долинах, из которых и проникли в Альвхейм. Асы и уцелевшая часть альвхеймской армии сосредоточились вокруг долин, где шли самые кровопролитные бои.       Лазарет был заполнен альвами вперемешку с асами. Отец немного смягчился и позволил девушкам выходить из своих комнат, навещать раненых и прогуливаться по останкам некогда роскошного дворцового сада. Тор держал свою армию в строгости и непотребств не допускал. Асгардские воины вели себя крайне сдержанно и не позволяли себе лишний раз взглянуть в сторону прекрасных альвхеймских девушек. Но куда более важным было то, что Тор не позволял развлекаться своему брату. Локи стравливал свою ярость исключительно на поле боя, сражаясь даже с большей отдачей, чем Тор. Очевидно, этого было достаточно, чтобы удовлетворить его жажду крови, потому как лагерь Локи почти никогда не покидал и интереса к столице Альвхейма и ее жителям не проявлял решительно никакого. Арго как-то пошутил, что Тор после битвы должно быть сажает его на цепь, на которой мерзавцу самое и место.       В том, что Арго насчет цепи заблуждался, Сигюн вскоре пришлось убедиться лично. Война подходила к концу, измотанные муспели сопротивлялись без былого пыла, и раненых в лазарете становилось все меньше. Оставались в основном те, что получили самые тяжкие раны, чудом избежали смерти и теперь медленно шли на поправку. Сигюн вместе с Варой и другими девами каждый вечер навещала раненых, к которым успела искренне привязаться, приносила им книги, иногда даже читала вслух. Солдаты во время этих визитов весьма оживлялись, даже самые слабые норовили приподняться на подушках, одаривали девушек комплиментами и беззлобно подтрунивали над прекрасными «сиделками».       Лазарет располагался на первом этаже дворца, в самом большом приемном зале, задняя часть которого выходила в сад. Вечером Сигюн решила отворить широкие двойные двери, ведь впервые за много месяцев ветер задул прямо с моря, прогнал остатки дымных туч и принес с собой свежий, наполненный соленой влагой воздух. Больным будет полезно им подышать, решила Сигюн, дергая на себя ручки дверей и на мгновение замирая от счастья, когда сильный порыв ветра растрепал ее косы, принеся с собой запах моря и свободы. Запах жизни.       Постояв с минуту на пороге, она собралась было вернуться к своим подопечным, когда ее внимание привлекла темная фигура, привалившаяся к каменной ограде у самого подножия длинного каскада ведущих в сад ступеней. Почти незаметная в наступивших сумерках. Сигюн обернулась и оглядела лазарет. Все вроде были на месте. Кто же тогда внизу? Может быть, кто-то из альвов или асов не смог добраться до лазарета? Крикнув Ане и Виейру, которые сновали поблизости, Сигюн вместе с ними принялась медленно спускаться вниз. На душе было как-то тревожно, хотя она точно знала, что никто посторонний на территорию дворца пройти незамеченным не мог, да и враги их были видны издалека и одежды уж точно не носили.        — Добрый вечер, — вежливо позвала Сигюн, когда до сидевшего мужчины оставалось несколько шагов. Она не хотела его встревожить, — могу я вам чем-то…       Сигюн поняла свою ошибку еще до того, как тот повернул голову. Черные волосы, черные доспехи, как не сообразила раньше, она ведь, в отличии от подруг, его уже видела!       Какие страшные глаза. Холодные и пустые. Сердце словно остановилось, пока Локи рассматривал ее с недобрым любопытством. То же самое ощущение, как тогда, когда он словно просунул руку в грудную клетку Птенчика и схватил его за сердце. Панические вдохи Ане и Виейры на какое-то время переключили внимание Локи, позволив Сигюн немного прийти в себя. Очевидно вопрос о том, как бы унести ноги, занимал умы всех троих. Очевидно так же было и то, что Локи прекрасно это осознавал.        — По-моему, сейчас самое время разбегаться с криками, — любезно подсказал он и, обнажив зубы, добавил уже чуть громче, — бу!        К ужасу Сигюн Ане и Виейра именно это и сделали. То есть рванули вверх по ступеням с громкими воплями. Сигюн вдруг сделалось ужасно стыдно. В конце-концов Локи появился в Альвхейме не по собственной прихоти, а чтобы помочь им. По своей ли воле, или по воле Тора, значения не имело. Он храбро сражался и благодаря ему в том числе, они, вместо того, чтобы лежать под слоем пепла в братской могиле, наслаждались свежим морским бризом. К тому же Локи был гостем. А обращаться с гостями подобным образом недопустимо.        — Теряю сноровку, — тем временем пробормотал себе под нос Локи. — Ну что же ты, пташка? Забыла, куда надо бежать?        — Я просто… — задушенно пискнула Сигюн, покраснев. Пришлось прокашляться и попытаться еще раз, — я просто хотела узнать, не нужно ли вам чего-нибудь. Я могу принести воды, еды или хотя бы подушку.       Локи удивленно уставился на нее. Кажется, он ожидал чего угодно, но точно не этого. Сигюн стояла прямо, но внутри вся сжалась, готовая услышать насмешки или даже оскорбления. Локи вдруг моргнул и как-то словно смягчился. Во всяком случае взгляд его стал похожим на взгляд усталого мужчины, а не потустороннего чудища.        — Воды, — негромко попросил он, — пожалуйста.        Сигюн торопливо отцепила свою поясную флягу и протянула ему.        — Пейте все, у меня еще есть, — затараторила она, видя как жадно он глотает воду. На ум вдруг пришло, что Локи, сыну самого холодного из всех известных миров, должно быть сложнее всех так долго находиться в постоянной удушливой жаре. Возможно поэтому он и пришел сюда. Подышать.        — Ты весьма любезна… — произнес Локи с вопросительной интонацией, возвращая флягу.        — Сигюн, — запоздало представилась она.        — Вот оно что, — в глазах Локи мелькнула озорная искорка. — Как думаешь, твой отец уже выслал отряд, чтобы вырвать тебя из лап монстра?        — Напротив, мы очень благодарны вам за… — неловко начала Сигюн, пытаясь оправдать отца, но Локи смотрел уже куда-то поверх ее головы.        — А, вот и они, — насмешливо перебил он, — избавители прекрасной девы.       Сигюн обернулась и увидела небольшой отряд дворцовой стражи, во главе которого, подбоченившись, стояла Вара. Стража растерянно столпилась на верхней площадке, не понимая, как быть. Явного вреда Сигюн не причинялось, а оскорбить Локи означало оскорбить Тора, уж не говоря о том, что это смертный приговор. Тор даже обидеться не успеет. Пока стражники неловко переминались с ноги на ногу, Вара, которую такие проблемы вовсе не занимали, принялась требовательно махать рукой, сопровождая эту пантомиму громким шипением «немедленно иди сюда».        — Прошу прощения, — Сигюн, пожалуй, за всю свою жизнь не испытывала столько стыда, как за один сегодняшний вечер. — За все это. Они просто… беспокоятся за меня.        — Не стоит. Я бы тоже беспокоился, если бы мне вдруг пришлось остаться наедине со мной, — заявил Локи, а Сигюн не смогла сдержать улыбки. — Ступай, пташка. И спасибо за воду.       В тот вечер Сигюн долго ворочалась в постели, втайне гордясь своей смелостью. Она говорила с самим Локи! И ничего он ей не сделал.        На ее счастье никто так и не посмел доложить об этом маленьком инциденте отцу. Стража — потому что боялась его гнева, Ане и Виейра — потому что было стыдно, а Вара… что ж Вара просто была не из болтливых.        Спустя несколько дней Сигюн помогала отцу составлять примерный план восстановления городов, наладку поставок, а также выплату вознаграждения Асгарду. Тор не торопил с оплатой, за что они были ему весьма признательны. Хотя предстояло многое восстановить, лицо Сигюн то и дело озарялось счастливой улыбкой. Война окончена. Они победили. Они выжили. Осталось только дождаться Арго, который отправился в долины вместе с Тором, дабы убедиться, что все муспели истреблены или изгнаны из Альвхейма. Большая часть асгардской армии уже была отправлена домой.        — Думаю, мы вполне можем позволить себе небольшой праздник, — добродушно заметил отец, который тоже пребывал в приподнятом настроении. — Порадуем горожан и наших гостей из Асгарда.        — Как замечательно! — захлопала в ладоши Сигюн, — отпразднуем освобождение Альвхема.        — Нечего праздновать, — Арго ворвался в кабинет, волоча за собой шлейф из дурных вестей. — Не будет Альвхейму покоя.        — Говори, — коротко повелел отец.        — Муспели, — угрюмо сказал Арго, — Тор затопил долины, но подземный огонь не погас. Как только асы уйдут, демоны вернутся.        — А асы не будут сторожить нас вечно, — прошептала Сигюн, в отчаянии глядя на враз побледневшего отца. Что может быть горше, чем крах надежды в шаге от избавления?        — Что можно сделать? — требовательно спросил отец. — Должен быть какой-то способ.        — Он есть, ваше Величество, — когда Арго обращался к отцу столь официально, Сигюн знала — жди беды.        — Да не тяни ты, — раздраженно рявкнул отец.        — Йотун может помочь, — зловеще произнес Арго.        — Что же, — отцу явно была отвратительна сама мысль о том, кто может стать героем Альвхейма, но сейчас было не время для гордости. — Было бы очень кстати.        — Он не хочет.        — Что?        — Локи помогать не хочет, а Тор сказал, что не может приказать брату рисковать своей жизнью, во всяком случае задаром.        — Значит, йотуну что-то от нас нужно, — проговорил отец, сузив глаза, — выясни, что именно.       — Он сказал, что будет обсуждать этот вопрос только с тобой, Айр.        — Ах так? — отец со злостью сдернул висевшую на спинке его кресла накидку, — идем. Мы закончим эту войну сегодня, чего бы нам это ни стоило.       Отец распахнул дверь кабинета и размашистым шагом направился в сторону выхода из дворца, Арго заторопился за ним, по дороге рассказывая встречавшимся советникам о произошедшем, а те, в свою очередь, присоединялись к процессии. Сигюн, о которой все просто-напросто забыли, семенила в самом конце. Раз ее не отправили в свои комнаты, значит не запретили идти и к лагерю асов.       Сигюн украдкой высовывалась то из-за одного, то из-за другого плеча, не в силах унять любопытство и снедающий страх. Судьба всего Альвхейма ныне находилась в руках одного из самых пугающих созданий в Девятимирье.       Локи стоял подле Тора, широко расставив ноги и с холодным равнодушием смотрел на альвов, столпившихся вокруг обшитого золотыми нитями походного шатра.        — Так ты можешь помочь нам? — грубовато спросил отец, с трудом скрывая бешенство за учтивостью. Сигюн подумала, что надо было предоставить слово Арго, который лучше умел владеть собой.        — Могу, владыка, могу, — осклабился Локи, — вопрос в том, хочу ли. Видишь ли, меня не слишком привлекает необходимость рисковать головой ради сомнительной перспективы называться Спасителем в вашем захолустье. Хотя о чем это я? Меня вы ни за что не помянете добрым словом.        — Чего ты хочешь, — даже из-за спины советника Айкоса Сигюн видела, как ходили желваки на отцовских скулах, — за свои услуги?        — Ее, — Локи театральным жестом выбросил вперед руку. Сигюн два раза крутанула головой прежде чем поняла, что он указывал на нее. Сердце бухнуло о грудную клетку, скакнуло в горло и забилось там в безумном темпе. Перед глазами все плыло, а в ушах стоял рассерженный гул.        — Нет, — выдохнул отец.        — Мы не продаем наших жен и дочерей, — Арго, который каким-то образом оказался рядом, правой рукой задвинул Сигюн себе за спину, а левой схватил за локоть отца, который уже сделал было шаг по направлению к Локи.        — Никто не говорит о продаже, — пророкотал Тор, мгновенно заставив всех вокруг умолкнуть. — Разве мы похожи на дикарей? Мой брат желает взять леди Сигюн в жены.        — Она еще совсем дитя, — отрезал отец.       Это было неправдой. Некоторые альвы ее возраста уже имели семьи. Правда, лично она не собиралась задумываться о замужестве в ближайшие годы. Но, судя по всему, судьбе было угодно распорядиться по иному.        — А я вижу прекрасную молодую женщину, которая бы оказала честь Асгарду, согласившись стать его частью, — прохладно заметил Тор. На самом деле это Асгард оказывал им честь, ибо породниться с королевской семьей богатого и процветающего мира было пределом мечтаний для правителей всего Девятимирья. Если бы не одно «но»…       Арго, предчувствуя грядущую катастрофу, уже было открыл рот для какого-нибудь дипломатического маневра, в коих ему не было равных, когда отец, окончательно утратив над собой контроль, выкрикнул:        — Моя дочь этому монстру не достанется!       Это было страшное оскорбление. Никто не смел прилюдно говорить подобное правящей семье Асгарда. Локи в притворной обиде прижал руки к груди, Тор же опасно сузил глаза. На Альвхейм надвигалась буря.       В оглушающей тишине Сигюн выскользнула из-за спины опешившего Арго и подошла к Локи, который тут же уставился на нее с видом вежливого интереса.        — Прошу простить моего отца, — мягко произнесла Сигюн, — тяготы войны подорвали его здоровье. Для меня будет честью принять ваше предложение.        — Совсем другое дело, — Локи обаятельно улыбнулся, хотя глаза его оставались такими же холодными, как в их первую встречу, — теперь я разберусь с вашей маленькой проблемой. Всем нам иногда нужен стимул, не правда ли?       Локи протянул ей руку. Сигюн вложила свою ладонь в его с чувством, что сует руку в стальной капкан. Она ожидала, что сомкнувшаяся вокруг ее пальцев рука будет обжигающе ледяной, но нет. Рука у Локи была теплой.       Он поднес ее руку к губам и едва ощутимо поцеловал костяшки пальцев. Договор был заключен, а Сигюн лишь оставалось надеяться, что отец сможет ее простить. Она сделала то, что должна была. Альвхейм будет в безопасности. Этой успокоительной мыслью Сигюн отчаянно пыталась отогнать всепоглощающий страх перед своим будущим мужем.