*
— Мне нужно разобраться кое с чем, — проговорил он, поднимаясь с постели. Сигюн промолчала, хоть и хотела, чтобы он остался, — а после я могу отвести тебя на прогулку, если хочешь. Белесые полосы шрамов, украшавшие его спину, были отчетливо видны в золотистом утреннем свете. Между лопаток был вырезан странный рунный узор. Сигюн узнала один из четырех символов. Покорность. Похожий знак в Альвхейме выбивали на браслетах рабов. В Асгарде ведь не было рабов. Или брат царя был исключением? — Сигюн? Она виновато вздрогнула. Локи, уже одетый в шелковую рубашку и черные штаны, смотрел на нее с тревожным подозрением во взгляде. Он явно относил ее сегодняшнее странное настроение на свой счет. — Да, конечно, я буду счастлива выйти наружу, — с преувеличенной бодростью отозвалась она. Локи помрачнел. — Мне следует лучше с тобой обращаться, — произнес он наконец. — Хотя бы выгуливать, — подначила Сигюн, стараясь хоть немного его развеселить. Локи печально улыбнулся и сам притянул ее для прощального поцелуя.*
Навеянный сном морок исчез после горячей ванны и вкусного завтрака. Сигюн заметно повеселела и уже не могла без стыда вспомнить свое утреннее поведение. Волноваться за Локи? Наверняка она единственная во всех Девяти мирах, кому подобное могло взбрести в голову. К тому же все произошедшее во сне не могло иметь никакого отношения к реальности. Один никак не мог восстать из мертвых и помолодеть, чтобы собственноручно казнить своего приемного сына. Сон точно не был пророческим. Она завернула в расшитую белую салфетку припасенные с завтрака тосты с маслом, которые, как она знала, очень любил Эйк, и отправилась к лису в гости. В знакомом коридоре было светло и тихо. Маленькие пылинки водили хороводы в косых лучах Соль. Сигюн привычно подтянула свой браслет повыше. В какой момент полный страшных созданий и тайн дворец стал казаться безопасным и уютным? Быстро же она привыкла. По дороге к комнате Эйка Сигюн задумалась о том, как сложилась бы ее жизнь, останься она в Альвхейме. Она помогала бы отцу восстановить их города и сады, собрать вознаграждение для Асгарда, а потом… Рано или поздно ей бы подобрали жениха. Какого-нибудь достойного альва из хорошей семьи. Отец, разумеется, учел бы ее пожелания. В пределах разумного. Ибо ее муж после смерти отца стал бы новым Владыкой Альвхейма. А доверять такое важное дело, как выбор нового Владыки, никто женщине не стал бы. И Сигюн рано или поздно оказалась бы в плену своего положения. Но это же лучше, чем быть в плену у Локи, произнес голос отца у нее в голове. Неправда, возразила она, даже будучи запертой в доме Локи она стала гораздо, гораздо свободнее. Она отворила голубую дверь. Лиса нигде не было видно. — Эйк! Выйди ко мне, пожалуйста, я не одета для прогулки по твоему дому. Потомив ее немного, Эйк с независимым видом вылез из-под пушистой разлапистой ветки ближайшего дерева. Важно прошествовав мимо, он вышел в зал. Сигюн ничего не оставалось, кроме как услужливо закрыть за его хвостами дверь. Эйк запрыгнул на ближайшее кресло и уселся на нем, как царь, готовый принять просителей. — Я принесла тебе тосты, — Сигюн протянула ему угощение, который Эйк благосклонно разрешил разместить рядом с собой. — Спасибо, Эйк. Ты меня вчера очень выручил. Лис самодовольно фыркнул. Он явно все еще дулся на нее за Фенрира. — И прости за то, что тебя не послушала, — повинилась она. Услышав наконец, что хотел, Эйк коротко тявкнул в знак того, что она прощена, и принялся уплетать тосты. — Даешь взятки? — весело спросил Локи, спускаясь по лестнице. — Благодарю, — честно ответила Сигюн. — Самая лучшая благодарность — материальная, не так ли, лис? — такой Локи, улыбчивый и игривый, был ужасно симпатичным. И зачем он так старательно скрывал эту часть своей натуры? Локи тем временем прямо из воздуха достал красивый бирюзовый камень и протянул его Эйку. Лис, мгновенно позабыв о недоеденных тостах, схватил зубами камень и рванул в свое маленькое царство. — Пока не налюбуется, не выйдет, — пояснил Локи удивленной Сигюн, — а это тебе. Совсем про него забыл. В руках у него был свернутый лист лостеса с печатью, которую она сразу же узнала. Сигюн взяла письмо дрожавшими руками и подошла с ним к тройному арочному окну. Развернула и погрузилась в чтение. Почерк был отцовский, но слова явно подбирал Арго. Письмо было не менее фальшиво-бодрым, чем ее собственное. Насквозь пропитанное страхом хоть чем-то вызвать неудовольствие Локи (который потом конечно же отыграется на Сигюн) и осторожными намеками. Сигюн прекрасно умела читать между строк. Наместник Огун весьма любезен. Она прочла письмо дважды и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы унять участившееся сердцебиение. А затем обернулась к Локи, который терпеливо ждал, пока она закончит. — По какому праву Асгард установил контроль над моим миром? — дыхательные упражнения не помогли вовсе, ее буквально трясло от негодования. — По праву сильнейшего, я полагаю, — отозвался Локи. Он не был удивлен. Ну конечно же. — Ты знал? — Что именно? — Конечно, знал. Я помню, как ты ухмылялся, когда я спросила у Тора, почему остальные асы не следуют за нами. — А ты верила, что Тор эдакий бескорыстный простак, который будет бесплатно бросать свой народ в горнило чужой войны? — Но ведь был же договор! Вы назвали цену, а мы согласились! — Это было до того, как множество асгардцев полегло в битве либо было искалечено. — Но это не дает вам права… — Конечно, дает. Его покровительственно-самоуверенный тон окончательно вывел ее из себя. — Это подло! — воскликнула она, — Альвхейм сильнее всего пострадал от войны! — Тебе кто-нибудь говорил, как ты прекрасна в гневе? — его глаза подозрительно блестели. — Ты смеешься надо мной, — злые, обидные слезы обожгли веки. — Я просто пытаюсь донести до тебя, что ты делаешь чибиса из блохи. Ничего страшного с твоим Альвхеймом не произойдет от того, что Асгард некоторое время будет следить за соблюдением своих интересов. Оставшиеся асы помогают восстановить порушенное, между прочим. Асгард получит свое и в Альвхейме все станет по-прежнему. Никто не пострадал и не пострадает. Кроме гордыни твоего отца, разумеется. Было несколько удивительно наблюдать за Локи, который с жаром заступался за Асгард. Сигюн всегда казалось, что ему было мало дела до своей второй родины. Тем не менее она упрямо закусила губу. — Я желаю увидеть Тора, — потребовала она. — Я поговорю с ним. — Нет, — маска терпеливости вмиг слетела с ее мужа. — Ты увидишь Тора через три дня на празднике смены года и ни слова не скажешь об этом при встрече. Это понятно? — Почему? — Сигюн прекрасно понимала, что начинает испытывать его весьма скудное терпение, но смириться не могла. Речь шла о ее мире. — Я уверена, что он все поймет. Мы не обманем Асгард и вовсе нет нужды… Локи прижал пальцы к ее рту. — Ты плохо слышишь? — вкрадчиво спросил он, обводя большим пальцем ее губы, — в последний раз говорю: или ты будешь держать свой рот на замке, или я найду ему лучшее применение. Ясно? В глазах Локи царил опасный темный гнев. Сигюн рвано вдохнула. Она снова проиграла. Слабая и запуганная, она была просто не в силах противостоять ему. Никогда не будет. Потому что он — Локи, а она — всего лишь его игрушка. Вещь. — Ясно тебе или нет? — с ощутимой угрозой в голосе переспросил Локи. — Да, — подавленно ответила Сигюн, — господин. Прошло несколько ударов сердца прежде чем она осознала, что только что сказала. Щеки вспыхнули. Так ее унизить не смог бы и Локи. Сигюн с трудом нашла в себе силы встретиться с ним взглядом. Локи замер в крайне напряженной позе, словно из последних сил пытался сохранить самообладание. Что она натворила? На нее вдруг накатила странная апатия. Их отношения походили на замкнутый круг. Временное улучшение, ошибка, срыв. Сигюн устала ходить по канату над бездной. Быть может легче сорваться? Локи тяжко вздохнул. Тоже устал? — Сигюн, — он убрал руки за спину, словно боролся с искушением, — ты просто не понимаешь. — Так объясни мне, я устала от вечных недомолвок, — сперва браслет и тени, потом Фенрир, теперь еще и Тор. Сколько еще раз ей придется тыкаться вслепую, ошибаться? И какой раз станет для нее последним? — Ты не можешь обратиться к царю Асгарда и потребовать от него особого отношения к своему миру только потому, что ты моя жена. Именно поэтому и не можешь. Тор вовсе не тот, кем все вы хотели бы его видеть. Он правитель высшего мира. Единственное, чего ты добьешься своим упрямством, так это того, что он прикажет мне преподать тебе урок. Локи произнес последнюю фразу со странным надломом в голосе, словно признаваясь в чем-то постыдном, грязном. Тор ему прикажет преподать урок? Да разве Локи послушает? Ей вдруг вспомнился символ на его спине. Знак покорности. Клятва тебе не позволит. Так сказал Тор тогда, в нечаянно подслушанном ей разговоре. — Я видела руны на твоей спине, — выпалила Сигюн. Вот так прямо, отчаянно, в лоб, — что они означают? Он дернулся, словно она его ударила. — Мой поводок. Я шагу не могу сделать без позволения Тора. Ну что, довольна? Сигюн молча прижалась к нему и крепко обняла. Через мгновение руки Локи сомкнулись на ее талии. — Мне жаль, — сказала она тихо. Хотя на самом деле прекрасно понимала, отчего Тор так обошелся с собственным братом. Видно, то был единственный способ найти на Локи управу. Сигюн оставалось лишь гадать, что это могло значить для такого свободолюбивого создания, как Локи. И как только он позволил сделать с собой такое? А может у него просто не было выбора. Ведь у всех иногда не бывает выбора. — Однажды все изменится, Сигюн, — прошептал Локи, опалив ее ухо горячим дыханием. — Вот увидишь. От этих слов, произнесенных с абсолютной уверенностью, Сигюн стало не по себе. Локи больше ничего не добавил к сказанному, лишь сильнее сжав ее в своих объятиях. — Ты звал меня на прогулку, — произнесла Сигюн, которой становилось все труднее дышать. — Да, разумеется, — Локи, наконец опомнившись, выпустил ее из своей хватки, — идем. Нет, это не годится. Замерзнешь. Пока Сигюн пыталась осмыслить его неожиданную реплику, ее платье превратилось в кожаные штаны, теплую тунику, и длинную стеганую безрукавку. А туфельки — в высокие мягкие сапоги. В Альвхейме такой наряд посчитали бы возмутительно вызывающим. Но Локи вряд ли волновало, что подумали бы про нее в Альвхейме. К тому же одежда была теплой и удобной. — Спасибо, — улыбнулась Сигюн, тронутая его заботой. Локи предложил ей руку и они вместе вышли наружу. Сигюн невольно замешкалась на верхней площадке. Воспоминания о событиях вчерашнего вечера, непрошенные, страшные, затопили сознание. — А где волк? — спросила она внезапно севшим голосом. — Запер, — ответил Локи. — Мне еще предстоит выяснить причину его вчерашнего поведения. Он не должен был на тебя нападать. — Но разве ты не говорил, что мне запрещено выходить из твоего дома? Я думала, что… — робко начала она, не уверенная, стоит ли вообще поднимать эту тему. Локи остановился и развернул ее к себе. — Я никогда не причинил бы тебе вреда, — сказал он, глядя ей в глаза. — Во всяком случае сознательно. Несмотря на эту оговорку, на сердце у нее потеплело. Локи некоторое время смотрел на нее, явно обдумывая что-то. — Хочешь убедиться, что с твоим отцом и друзьями все в порядке? — спросил он наконец. — Я знаю, кто может с этим помочь.