Стигматы преступлений

Священная гора Кайлас привлекала светлые умы человечества, но верующие не позволяли нарушить покой Шивы. Существует поверье, что именно там живёт бог, а для индусов — это энергия и сила, способная влиять на мироздание; три основные силы: созидание, поддержание, разрушение издавна стали частью вселенной для индусов. И восход на гору подобно разрушению всего... Саймон Хэтэуэй не уставал прокручивать информацию в голове. Даже на вертолете путь в комплекс «Кобра короля» занял много времени. Ему раньше удавалось летать на вертолете, но года четыре назад, к тому же, они с Изабель Ардан летели из одного города в другой, и естественно высота не превышала даже две тысячи метров, а горная местность отличалась специфичными особенностями и вполне могла представлять опасность. Профессиональный пилот — залог выживания. Но его уверили, что причин для беспокойства нет и не будет. — Какой-то он у вас хилый. — Гражданский, — сообщил Берг. — Машиной туда не проехать, есть ограничения, или пешком, или на вертолете, — уже обратился к Саймону. Это он знал, если в Гималаях ещё есть дорога, но чуть севернее, то здесь некоторые ограничения. Иногда профессор ловил странные взгляды Юхани, будто намекающие, какого черта его высокопоставленная задница здесь делает. Но планов отказаться и сбежать Хэтэуэй даже не строил, впереди будет что-то невероятное. Пилот понимающе кивнул. И от Хэтэуэя отстали, только неприятный осадок остался. Полет обещал быть долгим и трудным. Так и случилось. — Судя по всему, комплекс должен быть недалеко, — со знанием дела обратился к профессору Берг и указал на карту. Красная точка маркером вполне внушала доверие, поэтому Хэтэуэй сглотнул и подумал, что ещё одно такое приключение и его удача исчерпает себя до последней капли, а его после его придется силком вытягивать в какую-нибудь экспедицию. — Я вижу! — Хэтэуэй покивал, посмотрел на зеленеющие склоны и не заметил, что задержал дыхание. Деревья, кусты и трава одним густым зеленым ковром стелились под ними, изгибались и вырывались ввысь. Горы всегда имели, какую-ту запредельную власть, но внизу все говорило о присутствии людей, едва ли много мест, осталось ещё неоткрытыми. Изведанные тропы пронзали все склоны и местность вокруг них, горные реки узкими протоками продавливали землю и пересекались с высеченными дорожками, а вдалеке снежными гигантами восставали вершины. — Как самочувствие? Саймон сумел выдавить жалкую улыбку, поправил наушники, а после поднял большой палец вверх. Жаловаться лишнее. — Все супер. Горы и склоны напоминали о томительном ожидании, и если всего на минуту поверить в исследования Кайлас в Тибете, то их ждало впереди нечто грандиозное и опасное. Советский и российский хирург-офтальмолог считал, что гора Кайлас скрывает намного больше, нежели можно представить, целая сеть пирамид, город богов, во главе с обителью Шивы. К счастью, знание русского языка помогло ознакомиться с книгами на языке оригинала, пропустить важные детали не хотелось. И читал Саймон скрупулезно, проверял факты и информацию по базам Абстерго, но ожидания публики не оправдались, после выхода книги, ради правды, в горы Тибета была направлена экспедиция учёных и альпинистов, которые прошли весь огромный путь, и чудес не обнаружили. Но какова вероятность, что это не очередная оставленная загадка Ису? Просто технологии мирно «спали» не активированными, а ученый не просто автор эзотерических книг и мечтатель, а крохи истинны притаились рядом и их всего лишь нужно подтолкнуть по направлению к Ису. Почему этим не заинтересовалось Абстерго, столько мифов и легенд, столько странных знамений, или же экспедиции были, но закончились фатально? Он снова опустил взгляд в окно. Заняться было катастрофически нечем, только молча созерцать горные склоны. Едва ли опускал взгляд в планшет, то начинало мутить. А продолжить изучение дневника не представлялось возможным, Берг опоздал, и индийских тамплиеров уже не было в храме, зато остались следы их пребывания, а медная табличка вырвана с корнем в восточной стене храма, ясно говорила о несбыточном. Была ли с ними доктор Бибо, тоже осталось за кадром. Почему-то Саймону было важно знать, жива ли она. — Сигнал пропал, — Берг недовольно отложил прибор. — Жучок нашли. — Они знают, что мы их ищем, — со вздохом, Хэтэуэй почесал щеку. Рядом с ним упал планшет одного из оперативников Абстерго, проводив взглядом черный квадрат, тот протянул его солдату назад и повернулся к Бергу. Тот задумчиво поскреб голову. — Две таблички тоже. Я отметил ещё два возможных храма на карте, вот посмотри. И получил информацию, что остановятся они в комплексе. — Если хотя бы на секунду поверить мифам, то нам уготована смерть, — сухо сообщил Хэтэуэй, и он хотел бы ошибаться, но интуиция подтверждала сказанное. — А где бы ещё? Все, что связано с Ису постоянный риск, — мрачно заметил Берг, и настроил микрофон наушников. — И мы все равно будем искать частицы. — Глупые. — И безумные, — усмехнувшись, Хэтэуэй ощутимо чувствовал, как сердце судорожно бьётся в груди в предвкушении чего-то неизвестного, и вспоминал ощущения в Анимусе. Дух Генри Грина едва ли не искрился от сил, которые точно волнами шли от Кайласа, а сам Саймон чувствовал пустоту, редкую боль и подсознательный страх. Кажется, Кайлас не был рад видеть тамплиера, даже там, в Анимусе. И это странно. Пилот сообщил, что они на месте. Комплекс Абстерго «Кобра короля» расположен на границе Индии, Непала и Тибета. Именно на этом безумном перекрестке, на огромной высоте, словно затаившись возле серых и безликих склонов, сияла точка. Они приземлились в паре километрах. К комплексу собирались идти завтра-послезавтра в обход — обойти часть горы и зайти с другой стороны. — Вот мы и на месте, — довольно произнес Берг, быстро разминаясь, а после вдохнул полной грудью и полез «упаковываться». — Ещё с две тысячи тринадцатого не был в Индии, и совсем не рад сюда вернуться. — Я был в Индии, ещё, когда учился в Кембридже. Тогда я приезжал сюда с другом. Практика и недолгая экспедиция. Нас водили по окрестностям Мумбаи, показывая камни. Даже выкопали парочку, — он знал, что Бергу будет совершенно не интересно, воспоминания же настолько больно кольнули в груди, что пришлось на пару секунд прикрыть глаза. «Моя ранимая натура очень тяжело переживает потери», — решил про себя Саймон и потянул пистолет, поместив его в кобуру. На удивление, полет они пережили, хотя и случилось пару неприятных моментов. Часто бывает такое, что ветер дует параллельно поверхности, поэтому в горах он может воздействовать на вертолет под разными углами, и эта участь не прошла мимо них. Было безумно страшно, а ещё и дышать на такой высоте было сложно, и Саймон очень боялся, чтобы его не поразила «горная болезнь», легкое головокружение и удушье уже проявлялись, правда, не ярко. Поэтому профессор наделся на лучшее. Было относительно тепло. Сделав глоток воды, он посмотрел на комплекс, выпросив бинокль. Серое здание с зеркальной поверхностью угрюмо и с неприязнью взирало на них, с реющими флагами. Сверкающая на солнце кобра гордо подражала ветру, волоча длинный хвост. Комплекс выглядел покинутым на какое-то время, но не заброшенным. Система безопасности активирована, вход для посторонних заблокирован. Все по инструкции. Они разгружались недалеко от палаточного городка, где и планировали остаться на пару дней. «Кобра короля» располагался в зоне видимости, поэтому особой необходимости приближаться сейчас не было, как и рисковать. Через несколько часов выйдет первая разведгруппа. — Свежий воздух, а дышать тяжело, — с этими словами Берг вытянул из грузового отсека палатку и положил её на землю. Единственное, что выбивалось из всей картины, так это вертолет, уж слишком он походил на военный, что могло вызвать подозрения у здешних обывателей и альпинистов. — А ты как? Слышал, произошёл сбой в Анимусе. — Я в порядке, — ответил лаконично Саймон и хмыкнул, помогая выгрузить остальные вещи. К экспедиции они были готовы в полной мере, и это радовало. Ему очень не хотелось проблем с припасами или чем-то другим. Берг повторил его хмык и прищурился, окинув профессиональным взглядом профессора. — Да, Анимус дал сбой, когда уже были возле Кайласа. — Есть подозрения, почему так случилось? Хэтэуэй точно не знал, но мрачные догадки связались крепкими узлами. И вроде бы все было просто. Возможно, если Кайлас действительно связан с Ису, то колебания энергии могли помешать работе Анимуса. Однако, те ощущения остались только в голове Саймона — Кайлас не желал его видеть, такое острое и реальное чувство, будто дальше ему пути нет. Границы закрыты, а его оставили за ними, не дав коснуться чего-то более потрясающего, наполненного живительной силой и чистой энергией. — Иви Фрай тоже плохо себя чувствовала, — припомнил Хэтэуэй, — и только Генри Грин чувствовал необычайно-сильный приливы сил, такое чувство будто смог пройти путь ещё тысячу раз, в отличие от меня и нее. Будь у нас больше времени... А что с теми тамплиерами, которые преследовали ассасин, не удалось выяснить. Ни имен, ничего. Видимо, к их потомкам мы ещё не добрались. — Вход только для избранных... — Берг не повел даже бровью, просто переступил с ноги на ногу и продолжил обустраивать лагерь. Ставить палатки, носить хворост, распаковать все оборудование для ночного виденья и прочее-прочее — необходимо сделать до захода солнца. Оценив масштаб работы, Хэтэуэй тяжело дыша, но молча, помогал по мере сил и возможностей, палатки ставить он умел, чего не скажешь о другом, с техникой был почти на «вы», но на этом сказывался больше внутренний протест и излишняя паранойя. Абстерго – за технологический прогресс, а он часть всего этого. С некоторыми моментами пришлось смириться, как и с жучками. Одно радовало — после смерти Риккина их стало в разы меньше, а проблем ещё больше, если судить по количеству шпионов. Паранойя Риккина была даже плюсом, однако редко удавалось избежать утечки важной информации. Иногда ему казалось, что знания сами пытались заявить о себе и приобщиться к великому — то есть, стать публичным достоянием и показать себя миру. И Хэтэуэй рад бы поделиться, хотя бы со студентами, с потенциальными сотрудниками Абстерго, но тогда уровень опасности почти зашкаливал. Информация, точно радиация, губила совершенно тихо. — Схожу к палаточному городку. Расположились они в несколько метрах и вполне гордились имитацией обычных туристов, пусть и прибыли на специфичном транспортном средстве. Хэтэуэй, честно говоря, был даже рад, что весь путь не пришлось проделать пешком. Присев на кочку, низко склонился над планшетом. Связь ловила с трудом, но все необходимое он давно перенес себе в документацию. Сотрудники отдела исторических исследований любезно собрали ему вагон и ещё маленькую тележку за пару часов. Это книги, записи ученых тайных экспедиции во времена второй мировой, дневники и заметки, статьи и сборники. Больше всего его заинтересовало второе. Когда-то Саймон уже слышал о Тибетской экспедиции, но, нашли ли, что-то история умалчивает, остались лишь догадки и предположения. Новый блокнот же пестрил зарисовками, схемами мифов и некоторыми умопомрачительными догадками. И если соединить все, то получается в горе скрывается целый тесный мир. Спустя час, когда оранжевые лучи солнца падали на верхушки и таяли на склонах, Хэтэуэй подвелся. Чувства все обострились, но расфокусированным взглядом снова посмотрел в направление к комплексу. На сей раз ему выделили личный бинокль. Рядом послышались грузные и тяжелые шаги в истоптанных туристических ботиках, потом уже показался и сам виновник, Саймон обернулся, вставая. — Здравствуйте, — мужчина потер голову. — Мне тут сообщили, что через неделю вы собираетесь в экспедицию к горе Кайлас. И мистер Берг направил меня к вам. Пасан, — протянул руку и, как понял профессор, представился их будущий гид-проводник. — Саймон Хэтэуэй, — пожал руку профессор. — Извините если мой комментарий посчитаете оскорбительным, но как-то на местное население вы не похожи, да и акцент у вас интересный. Пасан покивал, улыбаясь. — Да, я приехал сюда в пятницу и решил остаться. Уже несколько лет гидом работаю, так местные и дали мне новое имя Пасан — пятница. Они разговорились. Русые волосы проводника топорщились в разные стороны, растрепанные пронзительным ветром, глаза показались добрыми-добрыми, точно невесомое покрывало, укрывавшее мудрых тибетцев-монахов, коснулось и его. Хэтэуэй часто сталкивался с таким явлением, когда человек, резко меняя привычный ритм жизни, находил свое счастье где-нибудь в горах, в безликих равнинах, в низкой лачуге среди густого леса, где нет людей... Но вихрем голосов и шумов поет природа. Тогда людские глаза яснеют, на губах блуждает легкая улыбка, путы стального города ослабевают. И вроде, кажется, все так просто — найти призвание и не отпускать ни единого шанса жить, как хочется и как желает та, совершенно удивительная неисследованная и бессмертная субстанция внутри тела. Тогда, единственным вариантом стать выше общества, воспарить над ним, но продолжать быть частью. Редко кто, действительно, не жаждет хотя бы пару человеческих слов. Вот и Пасан, не смотря на то, что много времени проводил на вершинах гор, исследовал склоны, преклонялся здешней энергии, но говорил быстро, иногда заглатывая слова, точно ещё минута и остановиться не сможет. Ведь столько знаний появилось, когда остался один на один с собой, столько правильных идей и философский мечтаний об идеальном и чистом. Саймон держал блокнот и планшет при себе, задумчиво водя карандашом по желтоватом листу, и слушал. От мифов и легенд уже тошнило, а все факты, будто канаты, перерезались острым кривым кинжалом, и выскакивала жалобная подпись «Магия. Мистика. Боги». — Может Ису там вообще себе курорт устроили, ну и сделали так, чтобы никто не узнал о новом салоне? — вяло подумал профессор, зевая. Разбивая атмосферу забавными мысленными замечаниями. А потом высказался: — Я уже терпеть не могу эти древние цивилизации! На грубое высказывание гид никак не отреагировал, а Хэтэуэй после вполне миролюбиво уставился на Пасана, покачав головой. Вскоре, отправление отчета — первостепенная важность. Однако Саймон чувствовал, что накатает несколько листов мифов-догадок и некоторые опровержения, и тогда Берг точно получит убедительную просьбу Внутреннего Святилища оставить его здесь, в Тибете. В качестве добровольца-исследователя, конечно же. — Пока сам не увидишь, правды не узнаешь, — сказал Пасан и, хлопнув себя по коленям, поднялся, зябко передернув плечами. Заметно холодало. — Завтра утром будет страшный туман. Обычно, как новые люди приезжают, так и туман. Хэтэуэй скептически фыркнул, выразительно кивнул на прощание гиду и неспешным шагом ушёл в сторону палаток.

***

— Китайское братство посодействует, — переговоры прошли успешно, и Уильям бы порадовался, если бы это не оказалось настолько трудно. Но этому поспособствовал Киёси Такакура, с Лейлой они уже собственно работали, правда, дружественных отношений пока что не наблюдалось. Он сел на лавочку, глядя вдаль. Они объездили Индию вдоль и поперёк. А вернулись сюда, в Нью-Дели. Тем не менее, каждый раз попадалось что-то новое и искрящееся первозданной силой. Вот как очередное культовое сооружение. Небольшой индийский храм виднелся в лучах красного солнца, словно в колыбели света и жара первозданного огня. А потом тлели лишь угли. Тамплиеры действовали решительно и самозабвенно искали таблички. Это беспокоило. Предположительно, следующая табличка была именно здесь, среди новых каменных пород, многолюдной толпы и безмолвного камня, который, если бы говорил, рассказал бы все, что мог. Поведал тайны людей разных цивилизаций; камень читал даже души, знал будущее и дребезжал под мощью тектонических сил. Лейла кивнула и потерла кисти рук, после обмотав их эластичными бинтами. Бесследно и не прошла очередная стычка, правда, люди были не те... Она ожидала увидеть другие лица. Берга, например, Хэтэуэя, но вместо этого, их попытались убить индийцы. Когда недалеко послышались тихие шаги, среди густой травы, Лейла напряглась и готовилась отразить неожиданное нападение. И напала. Но противник быстро увернулся и поднял руки. — Не бейте сильно. Смущенный Рагху выглядел как всегда. Ассасинская роба так похожа на индийский пиджак, только легкого покроя и вместо воротника глубокий капюшон, а полы достигали колен, привычно повторяла легкие движения ассасина. Никто уже давно не обращал на такие мелочи внимания, но знающий человек мог узнать ассасинов, выделить их толпы. — Индийское братство ещё что-то может, — с сарказмом подумал Майлс, но вслух говорить ничего стал. Судя по светящимся глазам ассасина, случилось что-то необыкновенное, переосмысливание и восход. — Простите, — покаялся Рагху. — И тамплиера я не убил, и даже не смог защитить свое наследие. Но у меня есть это, — он протянул листы. Его руки слегка подрагивали. — Что? — Лейла хмыкнула и сложила руки на груди, но к листам не потянулась. Ждала ответа. — Тамплиеры использовали Анимус? Я же предупреждала. — Я знаю. Но... наставник рассказал, чем закончились поиски Джайдипа, и что ждёт на горе Кайлас. Там заканчиваются поиски. А таблички – ключи. — И что же? — Хассан подняла брови, улыбаясь. У неё внезапно приподнялось настроение. — Смерть или господство, — ответил Рагху, жалобно посмотрев на ассасинов, слегка скривив часть лица, что-то вроде «упс», только ничего больше от него не прозвучало. Когда потом речи иссяк, а сам виновник торжества ждал вердикт, ассасины думали, что вот совсем рядом затаилась древняя сила. И едва ли по завершению рассказа, свободный вдох показался возможным. Все, о чем поведал ментор... Итоги совсем не радовали, ведь оказывалось, борьба за секреты Кайласа дрожит под ногами индийских тамплиеров и ассасинов, целая вечность непримиримых боев и лазеек не остудили горячий воздух возможной победы, а после... внеземной власти над всем миром. Оставалось миролюбиво вздохнуть и скрыть тот внутренний яростный протест. — Плевать. На все плевать. Сейчас мы нападем и отберем табличку, первыми! И тогда, у них не будет всех ключей. Это не тяжело, — Лейла строго посмотрела на Майлса, потом на болтающего ногами Рагху, и, сжавшись, точно до размеров камня, опустила голову. Почему так трудно? — Я пришёл не один, братья помогут, — убедительно произнес ассасин, слабо улыбнувшись. — Мы договорились встретиться там, — он указал рукой на мечеть. — Хорошо. Нужен план. И они выступили, когда начали сгущаться сумерки. Лейла, проверив клинок, возбужденно смотрела на маленькие огоньки, которые, казалось, начинали тухнуть от быстрого дыхания, только достать к ним не получалось. Хассан заняла прекрасную позицию возле восточной стены храма и прислушалась к чужому шепоту. Что именно говорили индийцы понять не получалось, но это ничуть не помешает просто убить их. Это было необходимо. Тамплиеры. Она ненавидела их всех. Индийских, американских, особенно их, английских, но все они перемешались, ложи и компании, что сказать кто где, уже не так просто. Нельзя простить смерть... друга. Лейла вытерла ладонями сухие глаза и поджала губы, стараясь не издать даже писка, который мог выдать её место положение и спугнуть потенциальных мертвецов. Медленно переместив стопу к угловатому камню, она осторожно двигала камень, и через пару секунд он уже был в её руке. Сухой и пыльный. Как вся её жизнь. Бросок в сторону. Едва заметив поворот головы тамплиеров в сторону, как с её клинка уже капала кровь. Если первому она пробила глаз, то второму с легкого разворота порезала горло, но умер он не сразу. Со рта сочилась темно-красная кровь, а в темных глазах при свете звездного безлунного неба Лейла заметила отчаянья человека, почти мертвого, и уже мертвого — с облегчением выдохнула она после. Те мгновения, когда тамплиер умирал, холодными пальцами хватался за ассасинскую робу, Хассан не чувствовала ничего, а значит, убийца стал частью, и душой. «Инстинкт убийцы», кажется, это можно назвать именно так. Лейла перешагнула через тела, случайно зацепившись взглядом за кровавую торжественную рубашку и длинный пиджак, расшитый камнями. Так и надо. Всем им уготована только смерть. — Торжествуйте, пока есть время, — подумала она и быстро взобралась на стену, поднимаясь повыше. Стены храма шершавые и холодные, поэтому отлично подходили для того, чтобы с легкостью взобраться на верхний ярус. Если информация была достоверной, то именно здесь тамплиеры решали, что делать дальше. Небольшой каменный храм не принимал никого уже очень давно, считался государственной собственность и уже несколько лет был на реставрации. Но догадаться, где именно будут тамплиеры задача не простая, только благодаря одному из членов индийского братства, который совсем не говорил на английском, удалось выведать этот кусочек недостающей информации. Церемония только начиналась и, проникнув через узкое окно, она потонула в темноте кельи. Лишь бы успеть к началу. Холодный камень внутри храма грел, впитав в себя весь жар Индии. Лейла затаилась, если кто-то услышал, и тайно надеялась, что именно она выведает все от начала и до конца. Келья находилась чуть выше основного зала, где походило собрание. Потом явилась предательская мысль, что если они все будут говорить на хидни, толку от неё не будет от слова совсем. А Лейле этого не хотелось. Она двинулась дальше по коридору, факелы теплым светом освещали узорчатые темные стены. Пахло какими-то зельями. Старостью и зельями. Определить точное название трав не получалось, в этом специалистом не была. Легкий мандраж прошёлся по спине, и вдох-выдох в её исполнении не отбились от стен, а остался совершенно бесшумным, точно колебание воздуха от жара факелов. Вдалеке снова послышались невнятные и тихие слова. Тамплиерами, как ни странно, были люди из высшей касты — брахманы, собирались они в основном в храмах, так как ими заведовали, поэтому найти их местонахождение было намного легче, чем искать сотрудников и правящую элиту Абстерго. Этими знаниями поделился уже Рагху, а с ним ментор. Пришёл час открытия истины, что и позволило молодому ассасину воспылать к наставнику прежней преданностью. Лейла вспоминала, чем же отличаются брахманы, кроме фамилий вспомнить так и не удалось. Мысли были заняты совершенно другим — чтобы тело, насквозь подчиненное навыкам, приобретенными в Анимусе, не подвело. Нужно было контролировать дыхание, шум сердца и шаг. Чуть согнув ноги, старательно наступала она сначала на пятку, а потом уже шла вся ступня, и сожалела, что нельзя ходить бесшумно на носочках. Индийцы бегали и суетились. Едва не попав на глаза, затаилась в темной нише. Её спутником стал сам Будда, каменный лик застыл совершенно рядом и, казалось, с немым укором смотрел на Хассан, а своими большими ноздрями он гонял воздух по огромной зале. Лейла хотела бы фыркнуть на такие глупые мысли, но, что Будда будет соучастником, несколько развеселило. В нишу свет не попадал, а никаких подсвечников рядом не наблюдалась, слегка растеряно подметила она и присела на колени, обтерев влажные и пыльные ладони. На клинке запеклась кровь. Мимо пронеслось несколько индийцев, и если некоторые торжественно вплывали, то другие, подобно урагану, разбивали мирную идиллию начала. Хассан все ещё ожидала увидеть знакомые лица, но мелькали только индийцы. Это настораживало. Где Абстерго? Или их не позвали на собрание?! Потом появились они. Высшая каста. Монах с трезубцем в руке шествовал первым, волосы грязными космами достигали поясницы, а белая борода и часть лица с розоватыми точками на лбу и переносице внушали трепет и любопытство. Лейла прищурилась, сердце забилось сильнее, и с огромным интересом продолжила наблюдать. За ним следовала старая женщина, плавные шаги отдавали какой-то обреченностью и таинственностью. Садхва — женщина из касты брахманов. Необычная, худая, в длинном красном сари. Все остальные, видимо, отказались от части обычаев и не отличались никакими традиционными вещами, кто-то был даже в деловом костюме. Обычные индийцы, разве что голову держали высоко, гордо, когда не склоняли её перед величием индийской религии, потом они присели на темно-желтую ткань, укрывавшую часть пола. В середине горел грозным пламенем костер. Только потом она увидела, что на лицах каждого участника сверкали отметки из сандаловой пасты на лбу или же красная точка. Лейла нахмурилась. Монах что-то спросил у жены, но та покачала головой, с тревогой осмотрев зал, глазами она искала кого-то и, не найдя, тяжело вздохнула. От её теплого дыхания колыхнулись волосы монаха, и тот нахмурил белые густые брови. Не ищут ли они тех людей? Но обряд начался сразу. Искать никто не пошёл. Церемония Пуджа заключалась в том, что индусские священники совершали жертвоприношение в виде цветов, ладана и еды. Это было предложение изображению или идолу, символизирующему божественный дух. Когда-то Лейла видела короткий видеоотчет о церемонии в Варанасе, только там сотни людей приходят на берег Ганги, а здесь... по домашнему тепло и беспечно, все знали друг друга. Слышалось звучное «ом», а после зазвучала церемониальная песнь. Звук таял и резвился в ночной темноте, порхая между пламени, цветов и еды на золотых блюдах; разные голоса, тембр стали единой песнью и единым обращением к богам, слово всех как одно обняло людей дымом горящей лампы во время аарты. Последняя стадия ритуала, очищение огнем, — и в огонь полетели подношение богам. Чтение мантр продолжалось, пока все не догорело. Лейла выдохнула спокойнее, когда прозвучали первые голоса, и зажмурилась. Индиец в деловом костюме песочного цвета пыхтел от негодования, когда изъяснялся на неизвестном языке. Монах деловито кивал; его лицо после обряда умиротворенно отражало свет костра и благодати богов. Тот снова начал возражать. Такая борьба сухого умиротворения и злости продолжалась ещё несколько минут, пока монах одним жестом не прервал мужчину. — Вы вольны сами выбирать, что делать дальше. Идти до конца или остановиться, — Хассан судорожно настроила переводчик, и микрофон вполне сносно уловил речь. Говорили они недалеко от выхода, где она пряталась. Несколько резких изречений вполне удивили, даже заставили задуматься, что вообще происходит или тамплиеры не настолько дружны в поисках Частицы. Её пальцы подрагивали от волнения, когда совсем рядом прошло несколько человек, а длинный подол красного сари тянулся по сухому камню в паре сантиметров от её ног. Нырнув глубже в нишу, Лейла смотрела на профиль Будды. — Куна, — послышалось в ответ слегка недовольное «хорошо». Потом стены храма пронзил женский крик и надрывный плачь. Собрание закончилось также быстро, как и началось, тамплиеры исчезли, растворившись в душной ночи. Среди кустарников и горящих в ночи фонарей они встретились вновь, и Лейла невозмутимо смотрела на ассасинов. Итогом дня было: посещение храма, косвенно она побывала на ночной церемонии, узнала кое-что интересное, как и странные ближайшие планы, а ещё свершилось вполне оправданное убийство.