Любовь на камеру

— Такси! Пожалуйста, такси! — молодой человек стоял на краю тротуара, в отчаянье приподнявшись на носочки и размахивая рукой.       Мимо проносились машины, мопеды и велосипедисты. Таксисты словно сговорившись игнорировали все попытки привлечь внимание, это походило на сущее проклятие. Как назло, приближался обед, температура росла, и жара вкупе с нервотрепкой провоцировали обильную потливость. Капельки отчетливо блестели на шее и верхней губе парня, волосы, собранные ранее в стильную укладку, выбились и немного намокли. Это нисколько не портило общее впечатление от внешности, наоборот, притягивало взоры. Белоснежная рубашка (пиджак молодой человек давно снял и сминал вместе с лямкой кожаной сумки в руке) выгодно липла к широким плечам, обтягивала осиную талию, исчезая за тонким ремнем. Безупречно сшитые брюки выгодно подчеркивали длинные ноги.       Красивое лицо парня искажала тревога. Конечно, он столько усилий приложил, практически не спал, вкладывая самого себя в работу. От результатов этой стажировки зависело, получит он работу в столичном офисе крупной компании или нет. Но именно сегодня в метро случился коллапс, отчего все вагоны в нужном ему направлении встали, а на поверхности дорожные пробки забивали последний гвоздь в гроб его будущей карьеры.       На самом деле он опаздывал исключительно по собственной вине, а значит, пенять на транспорт был не в праве. Засидевшись над презентацией и составлением итогового отчета, бедняга заснул прямо за рабочим столом. Утром не услышал ни первый будильник, ни второй. Как порхал по комнате с зубной щеткой во рту и в попытке надеть носок, одновременно собирая бумаги в папку — врагу не пожелаешь.       Такси внезапно выскочило откуда-то из-за угла, резко остановилось. Парень запрыгнул в салон, назвал адрес. — Только, умоляю, быстрее! — тут же выудил телефон из кармана и набрал номер, прижал к уху. — Доброе утро, госпожа Сон, это Ким! Я попал в ужасную пробку, пожалуйста, помогите! Нет, все готово! Нужно просто распечатать… Да, я переслал на почту… Да! Всю жизнь буду вам должен, спасибо!       Таксист поглядывал на пассажира в зеркало заднего вида с легкой усмешкой. Но ехал он быстро, почти на грани фола. Опустив телефон, Ким уронил голову на подголовник и прикрыл глаза, тяжело выдохнул. — Все в порядке? — Да, — кивнул молодой человек, принявшись обмахиваться ладонью. — Да, все будет хорошо. — Ну, а вы? — Я… если я не получу эту работу, повешусь.       Машина с бипом проскочила последний перекресток на мигающий желтый и въехала на подъездную дорожку к внушительному офисному зданию. Сплошные стекло и металл.       Ким сунул деньги и, не дожидаясь сдачи, выбрался наружу, припустил бегом. Он влетел в фойе, продемонстрировал пропуск секьюрити и успел в лифт прежде, чем сомкнулись блестящие зеркальные створки. Сердце стучало, как бешенное, лицо раскраснелось. Не спасал кондиционер. — Ой, ты успел! — воскликнула одна из секретарш, едва Ким показался в большой, светлой приемной. — Они уже начали?! — запыхавшись, выдохнул парень. — Еще нет вице-президента. — Слава Богу… Ох, госпожа Сон, спасибо, — Ким схватил бумаги, которые ему протянула другая девушка, взялся пересматривать. — Поторопитесь, — проворковала та с улыбкой. — Вы чудом успели добраться вовремя, не испытывайте удачу. — Да, вам еще нужно передать флешку с презентацией секретарю Квон и узнать очередность выступлений.       Молодой человек кивнул, собрал все бумаги в стопку и поспешил в конференц-зал. Перед тем, как войти, он поправил рубашку и галстук, пригладил волосы. Потом скрылся за дверями, разумеется, не видя усмешки госпожи Сон. — Бедняжка, два месяца коту под хвост, — проговорила она негромко.

*

      Инвесторы, руководители дочерних компаний и другие высокопоставленные лица сидели за большим столом подобно рыцарям Артура. Самого «короля» еще не было. При том, что вице-президент никогда не опаздывал, Ким счел это действительно за удачу. Он прошел к секретарю, передал флешку, перебросился парой слов насчет презентации, после чего занял свое место.       Когда прибыл, наконец, вице-президент, все поднялись. Ким вскочил так, будто ему отвесили пинок под зад. Мужчина выглядел представительно, его харизма буквально придавила всех грузом. Высокий, статный, за таким руководителем готовы были пойти и свернуть шеи конкурентам. Его темные глаза смотрели уверено и строго, казалось, что он себе в зеркало никогда не улыбается. Однако, несмотря на образ неприступной крепости, в него были влюблены все женщины компании.       На повестке дня было очень много вопросов, но они пролетели в одно мгновение, и вот вице-президент кивнул в сторону Кима. — Давайте послушаем господина Кима. Он подготовил отчет о трендах прошедшего квартала и обозначил основные направления развития компании на будущее.       Все взгляды обратились на молодого человека. Если он и потел всю дорогу до офиса, то теперь выглядел собранным и уверенным в себе. Конечно, ведь его отчет был безупречным, он столько работал над материалами.       Подхватив бумаги, Ким прошел к трибуне. — Всем доброе утро, — произнес он, стараясь говорить громче. — Прежде всего, стоит отметить общий рост спроса…       Его голос, по началу звенящий, становился все увереннее. Возможно, создавалось впечатление обратного, ведь он постоянно смотрел на бумаги, но запомнить обилие цифр было невозможно. Мельком, он видел, что вице-президент самым внимательным образом слушает его, изредка кивая.       За спиной Кима показались графики и статистика. Парень, к тому времени уверенный в том, что все практически закончилось, перевернул последний листок и зачитал: — Мы имеем возможность обобщить результаты по каждой производственной линейке. Но, прежде чем сделать это, я обязан сказать, что вы самый сексуальный мужчина, которого я встречал…       Джеджун ухмыльнулся и глотнул пива, глядя, как его персонаж дрожащими губами пытается оправдаться и выехать из неловкой ситуации. Да, эта была не самая выдающаяся дорама в году, да, некоторые критики посчитали неуместным подобный финт в фильме с детским рейтингом, да именно эта роль принесла ему приз как лучшему молодому актеру! Была еще пара ролей, но Джеджун, как и все новички, мечтал о полноценной роли в большом кино. Конечно, внешние данные открывали ему дорогу в бесконечные дорамы с их смазливыми персонажами, и Дже поступали кучи предложений играть мальчиков-зайчиков разной степени слащавости, но его дядя отметал подобные предложения. Провозгласив себя менеджером Кима, он пристально изучал новые проекты, отказываясь от глупых и неинтересных. Он не стремился к тому, чтобы как можно быстрее и дешевле засветить хорошее личико племянника на экранах, выборочно отправлял подопечного на кастинги. Джеджун, несмотря на возраст, был реалистом и понимал, что вряд ли сотворит революцию в индустрии, но ценил рвение дяди и прислушивался к его советам.       Сейчас, когда за плечами были роли и награды, а имя уже начинало набирать вес, он с легкой ностальгией, а иногда и ужасом, вспоминал первые кастинги. Длиннющие очереди ослепленных софитами и потрясающе-красивой, роскошной жизнью молодых девушек и парней, потом кабинет с камерой и ассистентами. Кучи вопросов и обещания перезвонить. Минимальные шансы, в общем. Его дядя проработал в киноиндустрии всю жизнь, обзавелся множеством знакомств, а потому знал, как устроены пробы. Так же он знал, что в хорошее кино просто так не пробиться. Но его друзьями были режиссеры, в том числе независимые, и он верил, что Джеджун сможет заинтересовать их. Конечно, это блат, но кто из нас святой, покажи пальцем.       Молодой человек лениво покачивал ногой, наслаждаясь неспешным протеканием вечера за просмотром телевизора и поеданием чипсов из куриной кожи, когда зазвонил телефон. Ким поднял с пола мобильный, взглянул на высветившееся на дисплее имя. Тут же сел прямо, отставил пиво и стер с губ крошки, нажал на значок зеленой трубки. — Слушаю. — Привет, — голос дяди был наполнен знакомым уже довольством, и у Дже забилось сердце. — У меня для тебя новость. — Говори уже, — выдохнул Ким нетерпеливо. — Роль твоя!       Джеджун не удержался и вскочил, запрыгал по комнате, как ребенок. — О боже… О боже… Я сыграю с Юнхо?! О боже! — восторг выцвел в ужас, и его вопли перешли в свистящий шепот. — Угу, они искали «неизвестное» лицо, чтобы не перекрыть главную звезду, — начал паясничать дядя, передразнивая кого-то. — В общем, я связался напрямую с их продюсером, миновав кастинг-менеджера. Режиссер уже назначен, логлайн* я читал, но Чон сказал, что… — Чон? Чон Юнхо? — Джеджун замер на месте. — Да, мало того, что у него ведущая роль, он так же выступает продюсером в картине, а еще, кажется, принял участие в адаптации романа, в общем, пострел везде успел… Так вот…       Ким не слышал, что еще ему говорили, он повернулся и взглянул на небольшую фотографию, стоящую на полке над искусственным камином. Автограф делал снимок его любимого актера бесценным. Чон Юнхо был его идеалом. Он грезил им в школе, потом в колледже, и даже мечтать не осмеливался, чтобы оказаться с ним в одном фильме. В его фильме. Но дядя сделал все возможное и невозможное, и теперь он должен выложиться на все сто! — Джеджун? — А?! Что?! — В пятницу нас ждут на деловой ужин, приведи себя в порядок, хорошо?       Но Дже интересовало другое. — А сценарий? — А что с ним?       Джеджун был сбит с толку. — Кого я буду играть? А еще пробы… К-как они могут дать роль, если мы даже не разговаривали лицом к лицу? — Вот и узнаешь в пятницу.

***

      Большой особняк располагался в пригороде Сеула. Дорога заняла практически час, пока выбирались по пробкам, а потом таксист еще долго петлял по улочкам коттеджного поселка в поисках нужного дома. Огромные ворота, живая изгородь под два метра, камеры по периметру — этот дом напоминал крепость, а не жилище популярного актера. Ким почувствовал робость, оставшись один на один с утопающей в ночной темноте громадой. Он хотел позвонить дяде и спросить, когда тот приедет, но посчитал, что это будет выглядеть инфантильно с его стороны. Ему что, пять лет, чтобы ждать няньку? Тогда он ткнул в кнопку домофона, невольно покосился в глазок камеры, направленную на пятачок перед оградой. Через секунду еле слышно щелкнуло. Джеджун толкнул небольшую калитку и оказался в саду. Сгущающиеся сумерки не позволяли рассмотреть растительность, и он прошел по дорожке к крыльцу, поднялся по ступеням. Здесь тоже был домофон. Вновь позвонил, вновь ему открыли. — Простите за вторжение, — Джеджун заглянул в парадную. Здесь царил полумрак, только тускло светил абажур у винтовой лестницы. — Эм… Здравствуйте? Эй!       С верхнего этажа послышался голос, который Ким ни за что не спутал бы. Коленки налились слабостью. Он снял обувь, надел тапочки для гостей и поднялся наверх, цепляясь влажной от волнения ладонью за перила. На втором этаже было несколько комнат, дверь в одну из них была приоткрыта. Там тоже горел неясный свет. — Простите? — Джеджун стукнул костяшками по дверному косяку.       Сидящий за столом мужчина поднял на него глаза. Молодой человек стушевался. Нет, он не был влюблен, просто Чон Юнхо казался ему идеалом мужественности и достоинства. Ким рос без отца, а потому ему не хватало участия мужчины в пубертатный период, тогда он впервые и увидел экранный образ Юнхо, и впредь не упускал из виду. Высокий, интеллигентный, воспитанный, его идол был прекрасен и не запятнан в скандалах, такого обожали все. — Здравствуйте, сонбэним, — Дже поклонился. — Добрый вечер. Джеджун-ши? — Да, — Дже был взволнован, на его щеках расцвел румянец. — Да, это я. — Вы точно такой же, как на видео. Рад знакомству. — Спасибо, — еще больше смутился Ким. — Я… эм… хотел бы поблагодарить вас, что доверили роль… — Чем больше на вас смотрю, тем больше убеждаюсь в правильности своего решения, — Юнхо поднялся из-за стола, указал на диван. — Присаживайтесь. Ваш менеджер в пути? — Да, — Джеджун прошел в комнату, которая оказалась рабочим кабинетом и библиотекой, уселся. Стянул с плеча сумку. Немного суетливо расстегнул молнию и достал увесистую коробку, поставил ее на стол. — Это вам. Слышал, вы любите вино этой марки.       Юнхо снял очки, которые были необходимы ему для чтения, и присоединился к гостю. Придвинул к себе коробку, взглянул на лейбл. — Люблю, — с легкой улыбкой кивнул он. — Смотрели мои интервью или менеджер подсказал? — Я ваш большой поклонник уже давно, — сорвалось с губ Дже прежде, чем он осознал, как глупо это, должно быть, прозвучало. Выражение лица Юнхо нисколько не изменилось, он по-прежнему улыбался. — Простите, это… Просто подумал, что приезжать в чей-то дом с пустыми руками невежливо. Я вовсе не пытаюсь вас подкупить или что-то в этом роде … — Осознав, что так и не ответил на вопрос, он опустил плечи, вовсе потеряв присутствие духа. — И да, я смотрел все ваши интервью.       Юнхо приподнял одну бровь, потом рассмеялся. — Что ж, на самом деле, вам это удалось. — Что? — не понял Ким. — Подкупить меня, — видя полное непонимание парня, Чон пояснил. — Ваши глаза. Едва я увидел видео, ваши глаза меня пленили. Я сразу понял, что эта роль больше никому не подойдет. Только вам.       Джеджун приложил немалые усилия, чтобы удержать уголки рта и не позволить им расползтись в счастливую улыбку. Ему до сих пор не верилось, что он будет участвовать в одном проекте с Чон Юнхо. Его щеки алели с того момента, как он вошел к комнату, ему было жарко, хотелось сбросить пиджак. Он вообще ощущал себя идиотом — напялил костюм, ведь собирался на встречу с режиссером и продюсером, тогда как Юнхо сидел в простой белой футболке и легких брюках. — Менеджер говорил, что сценарий еще не готов… — Да, были проволоки с юридической стороны, — Чон не сводил глаз с гостя. — Видите ли, Джеджун-ши, мне в руки как-то попала книга. По ней несколько лет назад сняли фильм в Голливуде, а я загорелся желанием адаптировать ее в наши реалии. Мы с моей командой сейчас вовсю работаем и к концу недели, я думаю, все будет готово. — Мм… а что за книга?       Юнхо поднялся и прошел к столу, вернулся с небольшим томиком. — Вот, возьмите почитайте. — Спасибо.       Дже взял книгу едва ли не благоговейно. — Должно быть, она очень впечатлила вас.       Юнхо прищурил глаза. — О-ооо, я, можно сказать, в нее влюбился.

*

      Солнце медленно вставало из-за гор, словно раздумывая, начинать новый день или нет. Редкие облака окрасились нежно-розовым, небо полыхало в пожаре.       Джеджун стоял, облокотившись на перила балкона, курил и неотрывно смотрел на восход. Его естество было слишком взбудоражено, чтобы спать. Вернувшись с ужина, он сразу же открыл книгу. И растворился в ней без остатка. С первых страниц сразу понял, какой бум вызовет фильм, если Юнхо хватит наглости и твердости придерживаться царящих в книге страстей. Его взволновала тема повествования. Любовь мальчика и взрослого мужчины. Любовь двух ярких индивидуальностей. Это было слишком смело для широкого проката, но Юнхо не собирался уходить в андеграунд, ему хотелось будоражить. То, каким он видел фильм, восхищало. Джеджун слушал его за ужином с восторгом, сейчас же, прочитав самые интимные страницы, смутился. Потому и курил, пытаясь унять разбушевавшееся сердце монотонными движениями.       Этот фильм либо прославит его, либо уничтожит карьеру.

*

      Небольшое помещение было буквально забито стеллажами с книгами, папками, тубусами. Несколько диванов стояло в центре, пара столов и множество стульев. Несмотря на то, что здесь было мало места, комната была довольно чистой. В воздухе витал запах сигарет и кофе. Сейчас тут было пусто, голоса раздавались с балкона.       Мужчина эксцентричной внешности, высокий и тощий, явно смешанной крови, восседал в плетеном кресле, забросив длинные ноги на журнальный столик. Несколько неряшливый вид и покрасневшие глаза говорили о его чрезмерной увлеченности и безостановочной работе. Дымя сигаретой, он делал раскадровку одной из сцен будущего фильма.       Чон Юнхо сидел рядом, просматривал уже готовую раскадровку. Пред мысленным взором родилась картина затерявшегося в саду особняка, к которому ведет узкая подъездная дорожка. У гаража стоит блестящий автомобиль, а рядом пара велосипедов. Несколько корзин, нуждающихся в чинке, пустые цветочные горшки. Он ярко представил себе запах моря, смешанный с ароматом цветущих кустов, запах земли после дождя. Пальцы продолжали листать страницы. Вдруг замерли. Глаза мужчины впились в приблизительное изображение персонажа, которого предстояло сыграть Киму, как он держит в руках фрукт. Смотрит на него, сидя у закрытого окна. Вгрызается. Сок стекает по его руке, капает на обнаженную грудь. На мгновение Юнхо представил себе этот персик, как часть своего тела, судорожно выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.       Режиссер обратил внимание на притихшего приятеля. Окинув усталым взглядом раскадровку, лежащую у Чона на коленях, он вынул сигарету изо рта и выдохнул густую струю дыма. — О чем только думал этот мужик? Автор, я имею в виду.       Юнхо оттаял. Моргнув несколько раз, он сбросил наваждение. Его глаза лукаво заблестели. — О любви мальчика и спелого сладкого персика. — Охереть. — Да ладно, ты видел кадры и поинтимнее. — Угу. Но персик! — воскликнул режиссер. — Как мальчишка не швырнул тебе сценарий в морду?!       Юнхо отобрал у него карандаш и дорисовал на фрукте несколько капель, на его губах блуждала улыбка. — Он его еще не читал. Только синопсис и, возможно, оригинальный роман.       Режиссер подавился дымом и закашлялся. — Если парень струхнет, тебе придется срочно искать замену. — Джеджун не откажется. Я видел это в его глазах, — Юнхо забросил руку за голову и откинулся на спинку кресла. — Сценарий действительно был практически готов, но, когда мне прислали видео Кима… Это был взрыв… Он просто создан для этой роли! Такой невинный, и в то же время безумно… — Чон задержал дыхание, подбирая слова, лучше всего описывающие Джеджуна, — … притягательный. С таким бриллиантом снимать нужно буквально на грани! Любое послабление приведет картину к краху. — Значит, переписываешь что-то? — Да. Сегодня закончу и пришлю тебе итоговую версию. — Наконец-то, — режиссер вернул себе раскадровку. — Препродакшн затягивается, инвесторам нужны отчеты, сметы…       Юнхо дернул плечом. — Оставь это мне. — С большим удовольствием. — А пока я разбираюсь с этими стариками, собери анимационный ролик. И поторопи, наконец, художника-постановщика, мне нужна готовая вилла в эту среду. — М? — Собирай чемодан, мы летим на Сайпан.

***

      В самолете было прохладно, но Джеджун продолжал обмахиваться журналом — он жутко нервничал и буквально горел. Могло показаться, что он приболел, ведь горящие глаза и яркий румянец могли оказаться тревожными симптомами. Лишь знающие Дже люди понимали — так ярко проявляется энтузиазм подопечного. Контракт был подписан, все вопросы утрясены. Дядя не полетел с ним, отправив вместо себя помощника, чтобы помогал утрясать возникающие проблемы. Особенно такие, как сталкерство. В аэропорту в Сеуле их чуть не разорвала толпа поклонниц, еще доставали журналисты. Компания Юнхо вбросила крохи информации о предстоящих съемках, чтобы спровоцировать интерес СМИ и публики, но пресс-конференцию не проводила. Тем не менее слухи просочились, и Джеджуну едва не в лицо совали микрофоны, задавая вопросы об участии в съемках.       Самолет плавно снижался. Когда нежная вата облаков перестала обволакивать корпус, взгляду пассажиров предстал остров. Если рай и существует, то выглядит он именно так. Чистейшая лазурная вода мягко накатывает на белоснежный песок пляжа, деревья налились сочной зеленью. Даже с высоты птичьего полета ощущается умиротворение, неспешная жизнь без суеты и проблем. Это то место, куда не проникают общественные рамки, цензура и неодобрение, здесь можно все: наслаждаться и любить, открывать в себе все грани сущего, выплескивать потаенные, запрятанные глубоко в себе страсти. Здесь нет стыда, нет совести, потому что все, что ты делаешь, прекрасно. И любой, кто ступит на эту землю, станет прекрасен. Ибо это рай.       Джеджун сам не заметил, как прижался к иллюминатору лбом, с жадностью разглядывая место, на ближайшие пару месяцев предстоявшее стать ему домом. Юнхо гениален во всем, даже в выборе места сьемки. Некоторые сцены из изученного вдоль и поперек сценария встали перед глазами столь ярко, будто он реально смотрел фильм. Грудь перехватило нетерпением побыстрее выбраться из тесного нутра авиалайнера и вдохнуть пропитанный морем воздух.       Это удалось сделать лишь через час, за спиной остались милые стюардессы и неулыбчивые таможенники. Джеджун стремительно вышел из здания аэропорта и встал как вкопанный, глубоко вдохнул. Его менеджер указал на стоящий неподалеку автомобиль. Водитель, мужчина средних лет, по-английски спросил, куда желает ехать мистер Ким, в гостиницу или на виллу, которую арендовала съемочная группа. Дже безумно хотел увидеть дом, который был столь размыто описан в сценарии, свое божество и режиссера, а потому выбрал первый вариант. Они дождались багаж и поехали в противоположную от города сторону.

*

      Большой двухэтажный дом буквально утопал в зелени. Ким не смог удержать возгласа восторга, когда увидел его. Конечно, двор был битком забит телевизионной техникой, но это не портило впечатления. С десяток людей занимались своими делами. Пение птиц заглушал стук и даже жужжание пилы где-то неподалеку — что-то спешно строили или ремонтировали. Пахло краской и лаком. Шел обычный рабочий процесс, и Ким почувствовал себя практически как дома, он все больше и больше привыкал к образу жизни актера и сопутствующему этому окружению. — А вот и главная звезда! — откуда-то из недр дома вынырнул Юнхо.       Джеджун чуть заметно вздрогнул, услышав его громкий голос. Мужчина с улыбкой шагнул к нему навстречу. Ким немного суетливо сунул свою сумку менеджеру, обхватил ладонь партнера обеими руками, с поклоном пожал. — Здравствуйте.       Так же вежливо он поздоровался со всеми находящимися на улице людьми. — Привет-привет, — Юнхо отступил назад и оглядел его с улыбкой. — А вы похудели, господин Ким. Больше восемнадцати и не дашь! Гримеру практически ничего не нужно будет делать. — Посплю лишние полчаса, — ответил Джеджун, поражаясь собственной бойкости. — Что правда, то правда. Вы не устали с дороги? Я, признаться, удивлен, думал, вы поедете в гостиницу. — Мне не терпелось посмотреть на дом, — признался Ким. — Что ж, позвольте провести экскурсию.       Вдвоем ведущие актеры вошли в обширный холл. В коридоре было пусто. Отсюда можно было пройти в громадную библиотеку, а напротив распахнутая настежь дверь выводила в гостиную. Туда Юнхо и направился. — Наводим последние штрихи, — похлопал он по стопке книг, взгроможденной на прочном деревянном столе.       Джеджун с восторгом оглядел комнату. Просторная и светлая, она настраивала на кропотливую работу с рукописями и археологическими объектами, с коими по сценарию предстояло работать его «отцу». Восемь окон были распахнуты, впуская солнечный свет. Практически у каждой стены стоял книжный шкаф, лишь одну закрывал самый настоящий камин. Старые фотографии и картины громоздились на множествах полок, в углу притулился старинный глобус. — Нравится? — Юнхо внимательно наблюдал за реакцией парня. — Не то слово! — Вы еще не видели свою спальню. К сожалению, на этой вилле не оказалось нужной планировки, а долбить стену, сами понимаете, нам никто бы не позволил, — Юнхо запустил руки в карманы брюк и присел на край стола. — Поэтому все сцены с верхними этажами будем снимать по соседству.       Бассейны вообще оказались в третьей локации, куда нужно было добираться минут пятнадцать. Ким поражался масштабам — ему еще не приходилось играть где-то за пределами павильона или одного арендованного офиса. Съемка в дорамах казалась детской возней по сравнению с тем, что ему предстояло. — Кто построил эту виллу? Американцы? — Мм… кажется испанцы. В войну она несильно пострадала, а сейчас вообще выставлена на продажу. Возможно, если фильм окажется удачным, ее цена возрастет, — повисла пауза, которая, впрочем, заглушалась шумом с улицы. — Может, хотите чаю? — Не откажусь.       По пути к столику, накрытом на веранде на заднем дворе, Чон рассказал, что режиссер прибудет к завтрашнему утру вместе с оставшимся оборудованием. После завтрака им предстояло прогнать сценарий и обсудить последние детали. — Я бы хотел снимать фильм постепенно, с самого начала. Тогда наше с вами знакомство будет не наигранным, мы привыкнем друг к другу как и наши герои.       Джеджун обхватил свою чашку пальцами. — Вам, должно быть, сложно было подогнать историю под наше… мм… мировоззрение? — Да, — согласился Юнхо, пригубив ароматный напиток. — Но я обещал себе, что сниму эту картину, даже если ее увидит лишь каст и кучка критиков. — Почему? В смысле, чем она вам так понравилась?       Чон подгреб к себе пачку сигарет, что лежала тут же, вытряхнул одну. Предложил и Джеджуну. Тот не отказался. Оба закурили, полупрозрачные струйки дыма устремились в темнеющее небо. Запах дорогих сигарет причудливо смешался с терпким ароматом чая и мандарина, растущего рядом. — Есть много историй любви, но таких фильмов снимают крайне мало, особенно у нас. Но я не хочу скатываться в картину определенного рейтинга, это фильм не о сексе, он о чувствах. О первой любви.       Дже воспользовался тем, что Юнхо задумчиво затянулся, задал вопрос, который терзал его уже продолжительное время. — Почему гей-тема?       Юнхо как-то хитро покосился на него, искра от сигареты отразилась в его темных глазах. — Своего рода вызов снобам. Джеджун, этот фильм не о гомосексуальности. Он о социальных нормах, сформулированных и навязанных обществом. И о том, как легко и просто они нарушаются во имя чего-то большего.       Дже слушал его, затаив дыхание и позабыв о сигарете. — Это место, остров, находится за пределами тусклого и скучного мира, где мы прячемся за масками добропорядочных граждан. — Я тоже… ой! — Ким обжегся, подпрыгнул на стуле. Выронив сигарету, он подул на пальцы. — Такая мысль пришла и мне, как только я увидел Сайпан из окна самолета.       Юнхо улыбнулся. — Значит, мы чувствуем одно и то же. Тогда нам будет проще сработаться, господин Ким, — мужчина размял окурок о дно пепельницы и подложил руку под щеку. Выглядел при этом как объевшийся кот. — И так, вы подумали, как будете соблазнять меня?       Джеджун потупил взгляд. — По сценарию я стремлюсь как можно больше касаться вас. Я репетировал немного с другом, но…       Ким выглядел напряженным и смущенным. Юнхо отлично понимал его, ведь и сам был когда-то таким вот юнцом, который трепетал в компании со старшими и куда как знаменитыми партнерами. Он молча протянул ему руку. Джеджун сглотнул слюну, понимая, что ему предлагают. Он дотронулся до запястья Чона. — Смелее.       Юнхо развернул руку и переплел пальцы с Дже. При этом изучал его лицо внимательным взглядом. — Вы очень напряжены. — В-в-все потому что… вы мой кумир. — Понимаю. Но скоро сьемки, а вы не можете каждый раз трястись, как заяц, стоит мне оказаться поблизости. — Я буду работать над этим.       Юнхо сел ближе, теперь они касались плечами друг друга. — Вы очень красивы, — мурлыкнул Юнхо.       Джеджун вздернул на него умоляющий взгляд. Секунда, и к его губам протянулась тонкая красная струйка. — О господи, — расхохотался Юнхо, отпуская его. Он поднялся, чтобы дотянуться до салфеток, взял несколько и передал Киму. — Вы из того самого типа, когда от волнения идет кровь из носа?! Чую, нам потребуется куча дублей. — Простите, — прогнусавил Ким, прижав салфетку к кровоточащей ноздре. — Ничего, мне даже льстит.

***

— В его взгляде любопытство и одновременно полное непонимание. Он еще не встречал таких людей, понимаешь? — Да, — кивнул Джеджун. — Окей, — режиссер, в свойственной ему легкой манере хлопнул актера по плечу и вернулся на свое место, скомандовал. — Приготовиться.       Ким немного нервно разгладил старомодные шорты ладонями, заодно вытерев пот, резко выдохнул. Щелкнула хлопушка.       Д. шел по траве, слушая болтовню местных девчонок, и поглядывал на играющих в волейбол. Ю. выделялся ростом и ярким цветом коротких шорт. Он вел себя уверенно и дружелюбно, часто касался рук и плеч членов своей команды, подбадривал неудачи и громко хохотал. Можно было биться о заклад — его уже считают здесь лучшим другом все без исключения. Стремительно становясь центром жизни маленького городка, мужчина становился центром его собственного мира.       Д. дошел до стола и выбрал из вазы абрикос, услышал, как приятель попросил воды и подхватил бутылку. Вернулся к друзьям. Только он протянул воду, как загорелая рука, на которой отчетливо проступали вены, перехватила бутылку. — Спасибо.       Д. чуть свел брови к переносице, с удивлением глядя, как Ю. спокойно задрал голову и в несколько глотков опустошил половину бутылки. Выдохнув, он с улыбкой отдал ее парню. — Как раз вовремя.       Д. отвернулся. Поморщился словно бы недовольно, когда на его плечо опустилась ладонь. — Что случилось? — спросил Ю. — Ничего. — Ты напряжен.       Режиссер остался доволен сценой, негромко подсказал, как вывернуться из рук девушки так, чтобы показать досаду, потом крикнул. «Снято!»       Игра тут же завершилась, мяч как улетел в кусты, так там и остался, а актеры массовки поспешили в тень, ведь уже продолжительное время крутились на палящем солнце. Пик жары прошел, но все еще было довольно душно. — Сейчас бы по коктейлю и в бассейн, — Чон опустился на стул, протирая шею влажным полотенцем. — Через пять минут, — пообещал ему режиссер, приглашая просмотреть отснятый дубль.

***

      Д. лежал на постели, флегматично пялясь в потолок. Снизу доносился звук работающего радио и мерное постукивание ложки по кастрюле — повариха, по обыкновению, что-то готовила. Еще одним привычным звуком было жужжание летающей по комнате мухи. Хорошо хоть не пчела и не оса, ведь у самого окна росли фруктовые деревья.       Повернувшись на спину, парень подогнул одну ногу, устраиваясь поудобнее. Потревожив кожу на груди ногтями, он опустил руку к широким бледно-голубым трусам и, чуток помедлив, скользнул ладонью под ткань. Прикрыл глаза. Длинные ресницы подрагивали. Затрепетали крылья носа, втягивая пропитанные ароматом персиков воздух.       Когда раздались шаги и бахнула дверь, ведущая в ванную, Д. судорожно выдернул руку и схватил тонкую книжку, доселе лежащую на краю постели. Вошел Ю. По тому, как он вскинул на парня глаза, на короткую, но все же паузу, он все понял. Однако деликатно оставил без комментариев.       Уперев руки в металлическое изножье кровати парня, он спросил, как ни в чем не бывало. — Что делаешь?       Д. встряхнул книгу, будто бы говоря, «Разве не очевидно?» Поднять глаза на мужчину было неловко.       Режиссер вполголоса дал установку подобраться, изображая напряжение и смущение, и Джеджун приподнялся на локте, вжался спиной в подушку, удерживая тело в полулежащем положении. Мышцы живота напряглись, натянули тонкую кожу. Юнхо немного приподнял уголки рта, любуясь легким румянцем партнера. — Может, сходим к реке? Искупаемся? — Не хочу, — Д. будто с неохотой взглянул на окно, через которое в комнату вливался золотистый мягкий свет и стрекот цикад. — Да ладно тебе. Пойдем.       Мужчина обошел кровать и, нагнувшись, ухватил Д. за запястье, подтянул так, что тому пришлось сесть. Книга упала на постель. — Сейчас? — Да. Только переоденусь.       Ю. вышел из спальни все той же уверенной с легкой ленцой походкой, а Д. прожигал его спину, чуть поджав губы. Как так у него получается? Ладно волновать своим присутствием. Но ведь заставляет нервничать и в свое отсутствие. А еще он явно все понял. Зажмурившись, парень упал навзничь, шмякнувшись затылком о книгу, приподнялся и с силой рухнул вновь, шипя ругательства в досаде. — Снято. Отлично! Мне нравится. Пять минут перерыв, — объявил режиссер.       Джеджун занял вертикальное положение, к нему поспешила гримерша с полотенцем и свежей порцией легкого тонального крема. Поправив лицо актера, она подала ему широкие плавательные трусы, бывшие в моде лет тридцать назад. — Припудрить ягодицы? — спросила она, обратившись не то к Джеджуну, не то к режиссеру.       К ней обратили лица все присутствующие на локации. Ким выдал свои нервы лишь тем, что стиснул ткань трусов, лицо его осталось профессионально нейтральным. — Только если есть пятнышки. — Окей, — девушка буднично порылась в поясной сумке и вынула тюбик с зеленым корректором.       Бегать туда-сюда до гримерного вагончика никто не желал, особенно в такую жару, поэтому помещение освободили, дабы актер мог переодеться. Ким повернулся спиной и приспустил белье с попы, предоставив гримерше заняться его кожей. — Все чисто, припудрю немного, — раздался голос девушки снизу.       Джеджун надеялся, что вскоре закостенеет и не будет обращать внимания на подобного рода рабочие ситуации. Сейчас же ему было неловко. А для следующей сцены с обнаженной задницей ему пришлось глотнуть воды и остудить щеки. — Готовы? — получив утвердительный ответ, режиссер дал команду продолжить сьемку.       Д. поднялся с постели и стянул трусы. Он мог бы надеть плавки сейчас, но бесшумно прошел к открытой двери, ведущей в ванную комнату, и, вытянув шею, выглянул в нее. Ю. тоже не закрывал дверей, и парень подоспел в тот момент, как подтянутые, не тронутые солнечными лучами ягодицы скрываются за тканью плавок. Д. отпрянул, будто в испуге, что его могли уличить в подглядывании, поспешил надеть свои.       Мужчина подхватил солнечные очки и обернулся. Все такой же приветливый и простой в общении, он крикнул. — Буду ждать внизу.       И вышел из комнаты. Д., уже одетый, вошел в ванную. Уставился на себя в зеркало. На его лице читалась уже изрядно обосновавшаяся досада.       Режиссер довольно улыбнулся. Решил, что кадры удались с первой попытки и переснимать не нужно.

***

— Вы немного повздорили утром, но тебя к нему тянет, покажи этой глазами. Держись поодаль, но не отводи взгляда. И не забывай про улыбку. Каким бы столичным щеглом он не был, ты влюблен даже в эту его заносчивость.       Джеджун кивал, вслушиваясь в последние наставления режиссера. И едва раздалась команда о возобновлении сьемки, он скользнул за колонну.       Кончиками пальцев скользя по шелушащейся краске, Д. медленно шел, практически крался, держась на небольшом расстоянии от мужчин. На его губах играла улыбка, застенчивая и вместе с тем хитрая, будто он вел какую-то игру. Взглядом буквально пожирал обтянутую рубашкой спину Ю. он невольно подстраивался под широкий шаг мужчины, сбил дыхание.       Напоминая щенка, которого четверть часа назад одернули, парень держался за спиной объекта интереса, но следовал неотступно. Забавная метаморфоза — для своего возраста Д. всем казался слишком вдумчивым и серьезным, сейчас же вел себя импульсивно и по-детски. Насколько это бросалось в глаза отцу, он никак не комментировал. Ю. прятался за солнечными очками, держался приветливо нейтрально.       Несколько дублей ушли на съемку этой сцены, и команда удалилась на ланч. Дже сменил футболку, которую можно было отжимать, так он вспотел под палящими лучами солнца. Последние штрихи визажиста, и юный прелестник вновь предстал пред камерами. — Осторожно, не споткнись, — ладонь Юнхо скользнула по спине Кима, когда тот начал спускаться по расшатанным камням к песчаному берегу.       Джеджун почувствовал, что вновь начал потеть — так действовали на него прикосновения любимого идола. Мужчина бросил на него короткий взгляд. Если бы кто его спросил, он наслаждался буквально каждой секундой, проведенной на съемочной площадке. Дже вжился в роль так естественно, что не ожидалось от новичка, и мужчина самодовольно радовался собственному выбору.       Лодка отплыла от берега. Весла подняли ил, и небесно-голубая вода окрасилась коричневой мутью. Дул ветер, и работнику, занятому на раскопках, пришлось несладко в борьбе с волнами. Через несколько минут они отдалились метров на пятьдесят под негромкую лекцию профессора. — … предполагаем, что эту статую преподнес в подарок своей любовнице. Всего таких было три.       Катер, несколько буев и широкий деревянный плот указывали на место погружений. В этот момент водолазы как раз укладывали на плот фрагмент статуи, о которой рассказывал отец.       В восторге открыв рот, Д. подался вперед, уперевшись руками в покатый край лодки… — Осторожно!       Кажется, именно это услышал Дже, когда его рука предательски соскользнула с борта, и он мешком свалился в воду. К несчастью, водолазы были слишком близко, и парень ударился спиной о деревянный настил, к которому был привязан муляж статуи. Глухой стук звучно разнесся над водной поверхностью. Однако, водолазы тут же пришли на помощь — они бросили доски и нырнули за актером, в считанные секунды вытащили на поверхность. — Вы как? — Юнхо протянул руку и помог Киму взобраться в лодку. — Все в порядке?! — Д-да, — Джеджун сморгнул воду с ресниц и завел руку за спину. — Больно… — Дайте посмотрю. Ох, сильно ободрались, — Чон переборол желание накрыть ободранную кожу парня ладонью.       Втроем актеры пересели в катер и направились к берегу, где Дже был заботливо уложен на полотенца. Присутствовавший на съемках медик аккуратно вытер воду и кровь, обработал рану и перевязал. Вместе с менеджером он помог Джеджуну забраться в машину, они сразу же уехали, оставив съемочную команду собирать инвентарь.

*

      Джеджун лежал в одних пижамных штанах на кровати, лениво ковырялся в соцсетях. Его торс покрывали бинты — медик наложил какую-то мазь. От малейшего движения кожу на спине щипало и жгло, будто каленое железо прикладывали, одновременно нестерпимо чесалось.       Послышался стук в дверь. — Войдите, — крикнул Дже.       В комнату заглянул Юнхо. — Не разбудил? Нет, не вставайте, — поспешил добавить он, когда Ким предпринял попытку занять вертикальное положение.       Ким не мог позволить себе лежать в присутствие сонбэ, поэтому все же медленно выпрямился и сел. — Присаживайтесь.       Юнхо развернул один из стульев и придвинул к постели. — Забавно, ведь это моему герою предстояло навернуться и стесать себе бок о каменную дорожку, — усмехнулся Чон.       Джеджун нутром ощущал, что старший товарищ пришел к нему не просто так о самочувствии справится. — Мы теперь выбьемся из графика? — Нет. Разве что снимем сейчас другие сцены, в которых Д. приходится носить футболку.       Ким почувствовал, как лицо заливает краска. — Там ведь герои уже сближаются. — Да. Джеджун-ши, прошу прощения за бестактность, но вам ведь не приходилось раньше целовать мужчину?       Джеджун заколебался, отчего на лице Юнхо появилось выражение неимоверного изумления, а после что-то сродни заинтересованности, даже любопытства.

***

— Где Ю. проводит время, когда Д. так ждет его? — Ну, он ведь по делам приехал, наверно, работает. — Да ну, ерунда. — О, — заинтересованно протянул Юнхо. — И что вы думаете? — Прячется, разумеется. — пожал плечами Дже. — От Д. Он ведь влюбился в него, если не с первого раза, так со второго.       Чон жестом руки велел ему продолжать. — Влюбился так, что самому страшно. Он ведь взрослый, на нем ответственность за все свои поступки и спрос выше. К тому же он живет в их доме, ему стыдно. Он как бы предает их, плюет на все хорошее, что для него сделал профессор и его жена. — Справедливо. — Угу, — Джеджун уставился на ясно небо и замолчал.       Молчал и Юнхо, глядя, как по столу короткими нервными перебежками перемещается муха. — Иногда мне кажется, что любовь приносит одни лишь муки.       Дже сказал это и стиснул зубы, смущенный, ведь привлек этим пристальное внимание коллеги. Растянув губы в неловкой улыбке, он потупился. — В-возможно, Ю. просто ловелас, вот и все.       Юнхо улыбнулся, словно понимающий отец, стряхнул пепел с сигареты и сунул в рот. — Первый вариант мне нравится больше. — Две минуты, — достиг их слуха голос режиссера.       Чон быстро прикончил сигарету, глотнул воды. — Ментоловый спрей? — Не нужно, — отмахнулся Дже. — Окей.       Актеры вышли из-под навеса, где прохлаждались во время небольшого перерыва, пересекли заросшую травой узкую дорогу и опустились на покрытый травой и цветами склон. Вспугнули несколько бабочек. Визажист убедилась, что макияж в порядке, поправила волосы Юнхо, и проворно убралась из поля зрения камеры. — Давайте, ребята, одним кадром, — напутствовал их режиссер. — Аминь, — Юнхо улегся на ковер из мелких цветов.       Он заметил быстрый взгляд, который Джеджун бросил на многочисленных членов съемочной группы, постарался придать своему лицу как можно более непринужденный вид. — Это обычная сцена, ничем не отличающаяся от сцены обеда или обычного разговора. Уложимся в пять дублей, с меня ужин.       Джеджун рассмеялся. — Заманчиво. — На самом деле это проще, чем напялить на голову мои плавки. — Ну конечно.       Они лежали рядом и словно бы в отдалении друг от друга, стараясь ненароком не коснуться плечами или локтями. Каждый думал о своем. Во всяком случае, Д. точно ломал над чем-то голову, тонкий колосок, зажатый в зубах, хаотично и без остановки вертелся. Ю. лежал спокойно, будто бы даже уснув. — Мне это нравится, — выдохнул негромко Д.       Ю. ответил не сразу. Тяжело вздохнул, словно нехотя, немного повернул к нему голову. — Что? — Все.       Мужчина усмехнулся — подобный ответ запутывал еще больше. Потом он приподнялся на локтях, взглянул на молодого человека. Выждал паузу, приблизился, навис, отбрасывая на него тень. Д. открыл глаза и взглянул на него.       Юнхо смотрел в чуть прищуренные глаза Дже, ощущая себя мышью перед коброй. Его словно уносило вдаль силой магнетического взгляда, от которого невозможно было отвернуться. Джеджун выплюнул колосок, и это движение привело в чувство реальности. Ю. медленно поднял руку и, чуть колеблясь, дотронулся до губ парня. Тот с готовностью открыл рот, попробовал поймать указательный палец мужчины. Его влажный язык сунулся было навстречу, но еще было рано.       Периферийным зрением Юнхо видел камеру, так близко она находилась, снимая буквально вплотную. Почувствовал робость. От этого его рука сместилась на подбородок Джеджуна, костяшки пальцев потерлись о мягкую кожу щеки. Наверняка, он запорол бы дубль, но тут выручил Ким.       Д. стремительным рывком, на который способны лишь пылкие юноши, поднялся, подался вперед, буквально ткнувшись ему в лицо. Его глаза смотрели на рот Ю., ресницы трепетали, губы раскрылись, приглашая и одновременно словно бы выпрашивая разрешения на дальнейший шаг. И Ю. подыграл ему, коснулся кончиком носа его, почувствовал дыхание мальчика на своих губах. И только. Пусть принимает решение он сам.       Джеджун не играл, он буквально жил этой сценой. Если бы ему месяц назад кто-нибудь сказал, что он сможет не то, что играть со своим кумиром в одном фильме, так еще и целовать его, он бы расхохотался ему в лицо. Его сердце скакало, как психованный жеребец, когда он преодолел оставшиеся миллиметры и коснулся рта мужчины. От него пахло сигаретами, немного шампунем и просто головокружительным ароматом солоноватого пота. Да, Юнхо в интервью как-то обронил, что не любит гели для душа и масла, предпочитая естественный запах кожи. Теперь Джеджун понимал и был солидарен с этим.       Прикрыв глаза, он втянул верхнюю губу Юнхо, лизнул. Чон ответил ему, отчего получился довольно громкий смачный чмок. — Вдыхай его аромат, ты ведь так долго об этом мечтал, — подсказал негромко режиссер.       Его голос проник под кожу Дже, остудил. Он вдруг вспомнил, что находится на съемках и их окружают люди. По его телу прошел озноб. Наверняка выглядело так, будто его током ударило. Однако команды остановиться не было, и Джеджун уперся обеими руками в землю и сунулся вперед. Нервно и быстро, стряхнув с себя волшебство момента. Гулко стукнулись зубы. — Ауч!       Юнхо отодвинулся и прикоснулся ко рту, потер. — Простите, — Джеджуну тоже было больно.       Он виновато оглянулся на режиссера и стафф, неловко поклонился. — Простите, простите. — Ничего, моя вина. Зря влез с подсказками.       Визажист опустилась рядом с Дже, подала воду, и пока звезда освежалась, охлаждала его пылающие щеки маленьким персональным вентилятором. Юнхо тоже глотнул воды, поправил рубашку. Хлопнул Джеджуна по колену. — Готов? — Угу. — Дай мне подольше потрогать твое лицо. И не спеши с языком — твоему герою всего семнадцать. — Я понял, — кивнул Ким. — Не забудь залезть сверху. — Да. — А потом потрогать… — Я все помню!

*

      Мужчина отвернулся. И хотя он дал себе слово сдерживать эмоции и стараться нейтрально держаться до конца поездки, невероятное влечение к очаровательному мальчику было сложно побороть.  — Доволен? — спросил он, обращаясь скорее к себе самому.       Д. пару секунд грыз ноготь, взвешивая «за» и «против». Посчитав, видимо, что его не оттолкнут и тем более не ударят, он предпринял новую попытку.       Сглотнув слюну за секунду до того, как навалиться на мужчину с поцелуем, Дже поперхнулся и закашлялся. Юнхо обеспокоенно выпрямился, придержал парня за талию. — В порядке? — Да, — Ким постучал по груди. — Сосредоточьтесь, господа, — сварливо заметил режиссер, засовывая руки в карманы шорт.

*

      Д. прилепился к нему губами так, что его нос упирался Ю. в щеку, шумно дышал и чмокал. — Нет, нет, так никуда не годится, — остановил съемку режиссер. — Мы ведь не порно снимаем, Джеджун-ши, не стоит увлекаться.       При этих словах до слуха Кима долетело хихиканье, и он едва не задымился от стыда.

*

— Нет, нет, нам пора идти.       Ю. с силой надавил на грудь парня, отстраняя его. И когда тот плюхнулся обратно на траву, сделал попытку подняться. В его рубашку вцепились. — Почему? — Потому что…       Юнхо окинул взглядом румянец на щеках Дже, покрасневшие от множества неловких поцелуев губы, его блестящие глаза. Представил внезапно, как позволяет себе больше, как трогает его худощавое тело, лежит на нем, ощущая каждой клеточкой, вылизывает и покусывает. Мм, аж руки зачесались забраться Киму под футболку и… — Эй!       Юнхо мелко вздрогнул, поднял глаза. Джеджун глядел на него, приподняв вопросительно брови. Мужчина провел рукой по волосам, взмахнул ладонью. — Я… забыл свою реплику. Прошу прощения. — Может, сделаем перерыв? — предложил кто-то из стаффа. — Они перегрелись уже на солнце. — Нет, кхм кхм… — прочистил горло Чон. — Нужно добить эту сцену сегодня. За работу.

*

— Почему? — Потому что я не железный. Послушай, Джеджун…       При звуке своего имени Дже не удержался и рассмеялся, а режиссер всплеснул руками. Юнхо понял свою оплошность, выругался и рухнул на траву, задрыгал ногами. — Твою мать!

*

— Потому что я не железный. Послушай, Д., все нормально, мы не сделали ничего такого, за что нам должно быть стыдно. — Угу, — парень тряхнул локонами, отвернулся. — Я хочу остаться хорошим, ладно? Вместо ответа Д. вдруг придвинулся и положил ладонь на промежность мужчины.       Пальцы Джеджуна наткнулись на твердую накладку, вшитую в специальное белье, которое надевали актеры дабы избежать конфузов и смущений в такого рода сьемках. В этом никаких прикосновений не чувствуешь, хотя, учитывая, сколько нервотрепки и глаз на площадке, ни о какой эрекции речи идти не могло. — Чего замер? — нетерпеливо зашипел режиссер. — Подвигай, пожамкай пальцами.       Дже поджал губы, смутившись, но подчинился. Юнхо следил за выражением его лица, держа ноги разведенными в стороны.       Молчание затягивалось. И Д. нерешительно протянул: — Я… оскорбил тебя?       Мужчина молча накрыл его пальцы своей рукой, чуть стиснул, одновременно надавив на гениталии. Отодвинул довольно аккуратно и отпустил. — Просто не надо. Д. сокрушенно опустил голову, его плечи поникли. Мужчина сделал вид, что не заметил этого, поднялся и потянулся. — Ну что, поехали? — Угу. Ю. ухватил его за тонкое запястье, помогая встать на ноги. — Слава тебе, господи, — выдохнул режиссер. — Снято!

*

      Ресторан был выбран итальянский. Заведение имело два этажа, повсюду дерево и винтажная ковка. Пахло вином, свежеиспеченным хлебом и базиликом. Нотки сладкого лука с кухни дразнили желудок. Над головой расположившихся внизу людей на толстых цепях висела старая трехметровая лодка. Одну стену украшали разномастные стеклянные бутылки, на другой висели стройными рядами деревянные скалки. Антуража добавляли огромные весы из восьмидесятых, кофемолка и другой кухонный антиквариат.       Избегая любопытствующих и, конечно же, неугомонных фанатов, прилетевших на остров вслед за кумирами, актеры укрылись в маленькой комнатке, огороженной от основного зала. Голодные, они практически не разговаривали, пока набивали желудки.       Когда с основными блюдами было покончено, официант принес сырную тарелку и бутылку вина, разлил. — Большое спасибо за ужин, — искренне поблагодарил Джеджун, придвигая к себе бокал.       Юнхо улыбнулся. — Пожалуйста. — Какое крепкое, — пригубив вино, воскликнул Дже. — Это только кажется, вы просто устали сегодня.       Джеджун не удержался от смеха. — Признаться, я думал, что мы не уложимся за день. — Вот как? Почему? — Ну… мне тяжело дались съемки. Не каждый день приходится целовать мужчин. — Да, пожалуй, — Юнхо ощутил сильнейшее желание закурить, однако он забыл сигареты в комнате гостиницы. — Но это не самая пикантная сцена в фильме.       Дже прижал ладони к щекам. — О господи, разумеется! — Нет, я сейчас не про «персик».       Джеджун чуть наклонил голову набок. — Постельная? — Пф, нет, конечно.       Юнхо наслаждался атмосферой таинственности и недоуменными взглядами парня, наконец, снизошел до пояснения. — Фильм не про секс, помните? — Да. — Когда у вас идет кровь из носа, я сажусь рядом и мну ваши стопы. А потом целую. Не знаю почему, мне кажется это возбуждающим. — У вас фетиш на ноги? — Хм, никогда не замечал подобного за собой.       Джеджун не знал, что на это ответить, кивнул. Память услужливо подсказала, что следовало после этой сцены. — Но ведь потом вы снова исчезаете. Этот мальчик нуждается в вас… точнее в Ю., а он убегает. Снова. — Автор просто тянет резину, чтобы раскрыть героев, — отмахнулся Юнхо, развалившись на своем диване. — В фильме не так заметны переживания, увы. Если у вас, актера, столько вопросов «почему», представьте, сколько их возникнет у рядового зрителя.       Дже подложил руку под щеку, выглядя сонным котенком. — Почему вы решили бросить режиссуру? — В колледже? — Да.       Юнхо глотнул вина, забросил в рот кусочек сыра, задумчиво прожевал. — В юношестве я страдал синефилией. Звучит жутко, ха-ха! Я смотрел фильмы запоем, любые, в свободное время и не очень. Это действительно было похоже на болезнь. И тогда подумал, что хочу окунуться в кухню продакшена целиком. Поэтому поступил на режиссерский факультет.       Джеджун не мог удержать улыбки, пока слушал Чона, смотрела прямо в глаза. — Фильм всегда казался мне чем-то необычным, почти волшебным, но, как оказалось, руководить всем процессом не мое. Я почти разочаровался. Тогда друзья предложили поучаствовать в съемках любительского кино в качестве актера. Мне понравилось. — Так вы говорили в интервью правду! — надулся Ким. — Конечно, зачем мне врать, — рассмеялся Юнхо. — Для имиджа. — Для имиджа, дорогой мой Джеджун, нужно скрывать любовниц и любовь к азартным играм. — Тогда выходит, вы действительно боитесь смотреть ужастики? — решил подтрунить Ким. — Очень. — Почему?! — Не знаю, — пожал плечами мужчина. — Видели ведь мой дом. Это настоящий особняк с привидениями. Мне было бы некомфортно спать там совсем одному, если бы насмотрелся треша.       Дже расхохотался. — Я люблю ужасы. Не те, где тонны крови и расчлененка, а мистику. Особенно нравятся старые японские фильмы девяностых и начала нулевых. Ни один спецэффект не заменит старого доброго грима и кукол. — Что ж, я удивлен. — Этот жанр как бы близок мне, — попытался объяснить Ким.       Юнхо округлил глаза в изумлении. — Я всегда хотел, чтобы меня боялись, — чуть смущено опустил глаза парень. — Вот это поворот!       Дже облизал губы. — Мне казалось, что боятся равно уважают, как бы трепещут в твоем присутствии…       «Как я трепещу в вашем», подумалось ему, но вслух он этого не сказал. Наверно потому, что это диктовалось не страхом, а обожанием. — Простите, Джеджун-ши, но с таким лицом это невозможно, — усмехнулся Юнхо. — Ну, не всем же мечтам сбываться.

***

— А он здорово смотрится с ней. — Мда? — Угу. Если бы так не похудел к роли, сошел бы за плейбоя… Кстати, прошел слух, британцы хотят экранизировать Патрика Мелроуза. Опять тебя опередили.       Юнхо жевал сигарету и исподлобья смотрел, как в полутьме арки персонаж Джеджуна гладит стройные бедра подружки, они что-то приглушенно говорят друг другу и хихикают. — Черт, — пробормотал он. — Да уж, фильм вышел бы бомбезный, — режиссер потер подбородок, выпятил губы, потом скомандовал. — Снято! Джеджун-ши, давайте-ка чуть сместимся к свету, а то одни ноги видно, и еще раз прогоним. — Хорошо.       Дже невольно скользнул взглядом по лицу Юнхо, тот выглядел мрачным, сразу же отвернулся.

***

      Был выходной, всего третий за практически месяц работы. Джеджун лежал на постели и безучастно пялился в темный экран телевизора. Завтра будет тяжелый день, а после и ночные съемки. Нужно было как следует отдохнуть и ознакомиться с материалом.       «Повзрослей» — так говорится в записке, которая станет своеобразным двигателем их отношений. Но что это слово означает на самом деле? Повзрослей, в смысле, подумай? Попробуй взглянуть на все глазами взрослого? Взвесь «за» и «против», представь последствия? Одумайся, наконец? Или повзрослей, значит, пойми, нужна ли тебе любовь мужчины? Мол, ты еще такой неискушенный, сам не знаешь, чего хочешь и другим морочишь голову. Или повзрослей- наберись опыта? Да ну, какая-то дешевая порнушка получается.       Дже перекатился на живот, уткнулся лбом в прохладу простыни. Семнадцатилетний мальчик по сюжету выберет второй вариант. И поспешит переспать с девчонкой. Ему проще, за него все решил автор. А что делать самому Джеджуну, который стоит у той же самой дилеммы? Нет, собственной записки у него нет, да и Юнхо вряд ли чувствует то же, что его герой. Нет, в таких категориях мыслить значит пробить дно — с чего он вообще решил, что их ситуации схожи? Юнхо всего лишь играет роль, и, если сам Дже слишком уж слился со своим персонажем, вобрав его переживания и чувства, это только проблема Джеджуна.       Нравится ли ему Юнхо? Очень! Как профессионал или человек? Двойное попадание! Когда он умудрился влюбиться? Наверно, всегда был немного увлечен. Да какая разница…       Дже поднялся и вышел на балкон, вздохнул — всего-навсего один день, а заняться совершенно нечем. Так бездарно провести выходной обидно. В первый он отсыпался, во второй они кастом устроили небольшую экскурсию в местный музей и на суисайд-клиф. Может, съездить покататься по острову? Всего то позвонить менеджеру, попросить арендовать машину, а еще лучше яхту или катер. Только одному скучно. Стоит кого-нибудь пригласить. Кого? Дже солгал бы, если бы отрицал, что в первую очередь подумал о Юнхо.       Несколько минут просидев в раздумьях, он все же попросил менеджера организовать ему машину. Сам переоделся в неприглядные шорты и футболку, надел маску и бейсболку, взял рюкзак. Выбравшись из номера, он прокрался к противоположному концу коридора и постучал в дверь Чона. Ответа не последовало. Дже удивился. Попробовал покрутить ручкой, комната оказалась заперта. Оставалось только гадать куда делся Чон. Можно было попробовать узнать у кого-нибудь из команды, но вряд ли он сможет ответить что-нибудь вразумительное, если его вполне справедливо спросят зачем ему понадобился Юнхо.       Парень постоял немного размышляя, позвать ли кого-нибудь из каста, но плюнул и отправился развлекаться один.

***

— Доброе утро, — Джеджун улыбнулся всем находящимся во дворе особняка. — Привет, привет, — режиссер махнул ему рукой, подзывая.       Дже прошел к нему, на ходу как бы невзначай оглядываясь, а на самом деле отыскивая Юнхо. — Как отдохнули? — Неплохо. Осмотрел остров. — Круто, у меня не было такого шанса. — Быть может, в следующий выходной вместе поныряем с аквалангом? — А это отличная идея!       Джеджун потер шею и, прибегнув к актерскому мастерству, почти равнодушно поинтересовался, где Юнхо. — А он уехал, — таким же точно тоном последовал ответ. — Как уехал? Сейчас?! Куда?! — Что-то семейное. В общем, мне пришлось пересмотреть порядок съемок. Ночная, как вы понимаете, откладывается. — Угу. — Из-за того, что Д. вечно крутится около Ю., соло сцен мало. Придется сегодня заняться «персиком».       Джеджун, видимо, побледнел, ибо режиссер заглянул ему в глаза и серьезно спросил. — Справитесь? — Д-думаю да. — Снимать будем через час, пока пересмотрите сценарий и раскадровку.       Дже на ватных ногах переместился в беседку, где разжился зеленым чаем и копией сценария. Правда, сосредоточиться у него не вышло. Зыркнув по сторонам, не смотрит ли кто, он выудил из кармана мобильный и залез в интернет, полазил по соц.сетям и новостным порталам. Ничего, связанного с Юнхо, не нашел. Ну, подумалось ему, если семейное, значит кто-то родился или умер, может, крестины. Что-то, решаемое в узком семейном кругу, неведомое вездесущим папарацци и Dispatch. — Что-то звезда наша приуныла, — заметил один из операторов.       Режиссер глянул через плечо, хмыкнул. — Ну так, сам бы снялся в такой сцене. Конечно, малец волнуется.       Джеджун несколько раз перечитал скрипт, но смысл вылетал из его головы быстрее, чем глаза скользили по строчкам. Хлопнув себя по щекам, он прошипел. — Соберись, идиот! Здесь он или нет, какая разница?! Это твоя роль! — Готовность двадцать минут!       Дже подхватился и побежал переодеваться. Сильно гримировать его, по обыкновению, не стали, только чуточку выделили глаза и выровняли тон кожи, взбили волосы. Нацепили шорты.       Д. лежал на постели, читал разваливающуюся от старости книгу, в пол уха слушал радио и жевал персик. Косточку он по дурацкой привычке, за которую нередко отхватывал от кухарки, швырял, не глядя, прямо на пол. — Черт, — прокомментировал он, когда несколько страниц с шуршанием вывалились на постель.       Собрав и сунув их как попало, Д. отложил книгу, сменил радиостанцию и плюхнулся на подушку. Уставился в потолок. Через открытые окна в спальню влетал теплый ветерок, принося с собой щебет птиц и стрекот цикад.       Нащупав последний оставшийся персик, парень взял его и поднес к глазам. Погладил бархатную кожицу, повертел. Указательный палец потер впадинку, и на ум ему вдруг пришло странное и пикантное сравнение. Добавив средний палец, он надавил сильнее, проникая в спелый фрукт, разрывая сочную мякоть.       Краем глаза Дже видел камеру, ощущал на себе взгляды стаффа, усилием воли приказал себе сосредоточиться на персике. Он расковырял несчастный фрукт так, как этого требовал сценарий, но сок, вместо того чтобы залить его грудь, брызнул на лицо, попал в глаза. Пискнув, Джеджун поднялся, моргая. — Сто-ооп! — голос режиссера эхом разнесся по помещениям второго этажа.       Ассистент помог Дже встать и проводил до ванной комнаты. Ким скрючился у крана, с минуту промывал глаза. Когда промокнул полотенцем, понял, что не может толком открыть их из-за жжения. — Неужели аллергия? — всплеснул руками режиссер.       Позвали врача. Тот осмотрел, порекомендовал капли и отдых как минимум час.

*

      Желтоватые, сладкие капли лились на грудь нескончаемым потоком по мере того, как пальцы все глубже проникали в мякоть. Влажно чмокало, даже радио не заглушало. Наконец Д. извлек косточку, выбросил. Вытерев сок с безволосой груди, парень вновь упал на подушку. Оглядел следы своего зверства.       Режиссер боялся дышать, лишь бы не вспугнуть такое одухотворенное лицо актера.       Д. попробовал истекающий соком плод, причмокнул. Выражение его лица стремительно менялось, из насмешливого в задумчивое, появилась озорная искорка. Правая рука поползла к шортам, оттянула резинку. Секунда замешательства, и влажный персик исчез из вида. Д. поднял глаза вверх, поморщился от двоякого чувства.       Джеджун подобрался, напряг руку, сжимающей несчастный персик. На нем была «ракушка», и он занимался тем, что растирал о него ярко оранжевую мякоть. Липкий теплый сок залил его чресла, стекал по бедрам. Ощущения были скорее стремные, чем возбуждающие. И все же он старательно имитировал сбитое дыхание, закатывал глаза и стискивал зубы, изображая любовные муки. Женщины ведь вовсю играют на публику, чем он хуже, изображая оргазм?       Чавкало все громче. Д.с трудом сдерживал стоны, сминал затылком подушку, кусал губы. Его живот напрягся. Секунда, и он успокоился, выдохнул протяжный стон, который потонул в легкой мелодии. Некоторое время парень лежал, приходя в себя, потом приподнял голову. Вытащил на свет божий то, что осталось от персика — измочаленную смесь мякоти и кожуры, которую покрывал разбавленный белым сок. — Твою ж… — прошептал Д, глядя на изгвазданные спермой пальцы.       Заглянув в шорты, он прошептал ругательство и упал на подушку, зажмурился. Полежав так немного, водрузил останки персика на книгу, вытер руки о ткань шорт и свернулся калачиком. — Снято, — в голосе режиссера сквозило удовольствие. — Это было нечто, господин Ким. Нереально круто.       Ассистент подал полотенце, чтобы вытереть сок, смахнул фрукт вместе с книгой в мусорное ведро. Дже вытерся, потом отвернулся от стаффа и принялся отколупывать скотч, которым прилепил пипетку с белой бутафорией к лобку. Порепетировав, он решил, что поместить ее сюда наиболее удобно, правда, для этого пришлось выбрить часть волос. Ну, на что только не идут актеры, ради кадра, головы бреют, не то, что лобки. — Джеджун-ши, давайте в душ, пока вас осы не облепили. — Хорошо. — Всем спасибо, — режиссер объявил перерыв на обед.

***

      Упругий язык заигрывал с ним, как пьяная девица с ковбоем. Молодое тело в его объятиях трепетало, и пальцы словно сами по себе стремились ощупывать и мять мягкую кожу. Тяжелое дыхание и влажные причмокивания будоражили фантазии, голова шла кругом от предвкушения. Ладони скользнули по его плечам, оглаживая мышцы…       Внезапно встряхнули. А в ухо, вместо жаркого шепота, проник тонкий голосок. — Мистер! Прошу прощения, мистер.       Юнхо рывком вынырнул из сна, огляделся. Смущено улыбаясь, перед ним стояла стюардесса. — Пристегнитесь, пожалуйста, мы готовимся к посадке. — Спасибо, — пробормотал Чон, приподнимаясь.       Девушка ушла дальше по салону, а мужчина выглянул в иллюминатор. Мир поделился на две ровные половинки: ярко голубую сверху и белоснежную снизу. Свернув одеяло, он пристегнулся и вновь прикрыл глаза. Он не был подростком, чтобы подобный сон выбил из колеи или возбудил, но понимание того, кто фигурировал в нем, волновало. Это точно был Джеджун. Хоть его лица и не было видно, но мужчина был уверен на все сто. Был ли он покорен им? Да. Не только талантом, но и личностными качествами? Да! С ним было весело и легко, его взгляд притягивал, к нему хотелось прикоснуться. Неудивительная тенденция вроде бы — большинство актеров страдают влюбчивостью, сказывается эмоциональность натуры. Съемки сближают, а если глубоко пропустить образ персонажа через себя, то невольно отображаешь его переживания. Их совместные с Дже сцены наполнены чувственностью и скрытой влюбленностью, разумеется, они привязались. Добавить сюда физиологию, они ведь здоровые молодые мужчины, к тому же далеко не среднестатистической внешности. Романами на съемочной площадке никого не удивишь. Никого, будь это интрижка между мужчиной и женщиной…       Стоп, стоп, приказал себе Юнхо, стискивая зубы. Это всего лишь глупое сновидение. Ничего не значащее и ни к чему не призывающее. Нормально, если вегану снится запеченная курица. Нормально, что после целого дня, наполненного неудачными дублями с поцелуем, они ему снятся. Для работы нужно вдохновение, и легкая влюбленность является прекрасным двигателем. Он ведь не железный, в конце концов. Это пройдет. Так, обычный флирт.       Что бы он не думал, но выбросить из головы незаурядного партнера было нелегко. В Сеуле было не до того, но чем ближе становился Сайпан, тем навязчивее оказывались непрошенные мысли.

*

      Чон выбрался из такси, когда солнце скрылось за отелями, и небо окрасилось в лилово-фиолетовые цвета. Воздух еще не остыл, и дующий с моря легкий ветерок приятно волновал кожу под рубашкой. Мужчина раздобыл ключ-карту от номера и поднялся на верхний этаж. Прошел в свое крыло. Было тихо.       В номере было прохладно — мягко шелестел кондиционер, пахло свежими цветами. На постели чистый халат и несколько полотенец. Мужчина бросил сумку на кровать, вышел на балкон. Сад внизу утопал в темноте, из ресторана доносилась легкая музыка.       Украдкой мужчина взглянул на балкон номера Джеджуна. Тамошняя дверь была распахнута настежь, тонкие шторы колыхались подобно крыльям ночной бабочки. Из-за поручней виднелся клочок взбитых волос, струился белесый дымок сигареты — молодой человек, по-видимому, лежал в шезлонге, отдыхая после съемок. Чон ощутил острое желание увидеть его. Только придумать достойное объяснение внезапному визиту не мог.       Вернувшись в комнату, он встал посреди мебели, огляделся. По-хорошему, надо бы разобрать сумку, принять душ и, возможно, позвонить на кухню с просьбой принести чего-нибудь перекусить. Однако его словно магнитом тянуло в другую спальню. Он поддался желанию и через минуту уже стоял у двери Кима. Постучал. Казалось, прошла вечность, прежде чем ручка провернулась, и в коридор выглянул Джеджун. В его глазах читалось удивление, которое сменилось изумлением и плохо скрываемой радостью. — Сонбэ, вы вернулись!       Юнхо сразу заметил припухлость век парня, нахмурился. — Вам нездоровится? — Мм?! Ах это… — Дже дотронулся до щеки. — Сок попал в глаза… вот… опухло. — У врача, надеюсь, были? — Угу, — с лестницы послышались шаги, и Джеджун спохватился, открыл дверь шире и отступил в сторону. — Проходите.       Мужчина вошел. — Не помешал? — Нисколько.       Юнхо покусал нижнюю губу, чувствуя, что должен как-то объяснить свой визит. — Я только приехал и подумал, что неплохо было бы перекусить перед сном. — Составить вам компанию? — догадался Ким. — Ну, если вы не заняты чем-нибудь важным… — Нет, я с удовольствием присоединюсь к вам.       Внезапно запищал мобильный. Мужчины одновременно перевели на него взгляд. Дже поспешил к гаджету, отключил. — Поставил напоминание, — пояснил он. — Врач выписал капли, а я всегда забываю принимать медикаменты.       Джеджун извлек маленький пузырек из рюкзака, отвинтил крышку. — Давайте помогу.       Мужчина подошел вплотную. Дже передал ему капли, задрал голову и уставился в потолок. Он был смущен. Ресницы мелко подрагивали, пальцы смяли халат. Юнхо аккуратно закапал ему глаза. Парень зажмурился, и блестящая влажная дорожка излишней жидкости пролегла по щеке. Юнхо удивил его тем, что стер влагу пальцем. Джеджун взглянул на него. Белки глаз покраснели, он выглядел так, будто только что рыдал.       Юнхо будто зачарованный медленно склонил голову и прижался к губам парня, обхватил его щеки. Сам не зная почему, Дже даже дышать не смел, стоял, не шевелясь. Пальцы все так же стискивали махровый халат. Поначалу его сковало изумление, а после нежелание прерывать поцелуй. — Простите, — чуть отстранившись, шепнул ему в губы Юнхо. — Я…       Стремительно, едва ли не отчаянно, Джеджун накрыл его ладони своими, не позволил отстраниться. — Все в порядке! — и уже спокойнее добавил. — Я не против.       Юнхо молчал некоторое время, изучая бездонные глаза Джеджуна. Ким вновь покраснел, было заметно, как он словно бы решает что-то для себя. Борется с робостью и собственными потаенными желаниями. — Я хочу… — дерзость заявления не вязалась с ярким румянцем смущения, — … чтобы вы меня целовали.

***

… это проще, чем вчера, не волнуйся, — режиссер по-братски хлопнул Джеджуна. — Ладно, парни, обговорите детали, порепетируйте. У вас пол часа.       Актеры остались наедине. Джеджун не мог заставить себя взглянуть на Юнхо. Все время, что прошло за обсуждением сегодняшних сцен, он прятал глаза за солнечными очками и сценарием. Еще не поздно попросить перенести съемку постельной сцены, подумалось ему. «Какой-какой сцены?» — скептически отозвался внутренний голос. По задумке они должны только обниматься и целоваться, упасть на постель, сдирая друг с друга одежду. Все. Никаких пикантностей. Что тогда его будоражит? Тишина, затопившая комнату. Жара, выбивающая капельки пота над верхней губой. Невероятный мужчина поблизости. Будь Дже слабой барышней, уже повалился бы на пол без сознания. — О чем задумался?       Джеджун замер, когда Чон вдруг встал перед ним. Снял его очки. Ким вдруг ощутил себя беспомощным и обнаженным, все чувства на лице, волнение — на языке. — Мм… — Дже облизал пересохшие губы. Еще вчера Юнхо обращался к нему на «вы», невольно отгораживаясь стеной делового отношения. Намерено или тоже неосознанно сделал шаг навстречу? Кто знает. — П-побаиваюсь залить вас кровью.       С легкой улыбкой, от которой у многомиллионной армии поклонниц актера слабели коленки, Юнхо обвил талию Джеджуна руками. Они были так близко, что ощущали жар, исходящий от их тел. — Что бы не случилось, не прекращай играть. Возможно, небольшая импровизация только улучшит сцену. — Буду стараться изо всех сил.       Джеджун опустил глаза. Его буквально трясло. С ним никогда такого раньше не случалось. Было хорошо и плохо одновременно, хотелось рыдать от счастья находиться так близко к Чону, но это было и величайшей мукой. — Угу, просто получай удовольствие от любимой работы, как всегда.       Дверь в комнату, где находилась экранная парочка, резко отворилась. Юнхо оглянулся, так и не выпустив Дже из объятий. — Ой, вы репетируете… Извините, — скорчив виноватую мордашку, ассистент поставил на пол коробку с реквизитами, необходимыми для сьемки. — Вот, посмотрите, что понравится.       Он так же стремительно исчез, на лестнице раздались удаляющиеся шаги. Дже вытянул шею, разглядывая бутафорию. В коробке лежали подушки, которые актеры обычно подсовывали, чтобы не тереться друг о друга телами, латексные протезы отдельных частей тела, боди комбинезоны и клейкие накладки. — Эм… я что-то пропустил? Мы снимаем порно?       Юнхо рассмеялся и отошел, поднял коробку и водрузил на стол. Принялся копаться в ней. — По-настоящему интимной будет только одна сцена, но она вполне статична, поэтому тебе… ничего, что я перешел на «ты»?       Дже отрицательно мотнул головой, и мужчина продолжил. — Тебе подойдет это, — он передал Киму тонкую подушку. — Чтобы не смущаться, можешь еще надеть «носочек». — Чего?!       Юнхо закусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Почему-то он предполагал, что реакция парня будет именно такой, поэтому и попросил костюмера уступить ему обязанности ознакомления с нарядом для сцены. Он откровенно любовался румянцем Дже, впитывал его эмоции, как энергетический вампир. Он знал, что Джеджуну еще не приходилось играть в подобных сценах, и решил сам мягко подвести его к такому серьезному и стрессовому шагу. Почему? Потому что Джеджун ему очень нравился. — Вот, надевается на половой член и яички.       На виске Дже заметно запульсировала венка. — Я думал, мы наденем комбинезоны. — Пожалуйста, — легко уступил мужчина, вытащив на свет божий тонкую цвета нюд ткань. — Все для твоего комфорта, Джеджун.       Ким подгреб к себе комбинезон, пощупал ткань, осмотрел на вытянутых руках. — Кажется, она немного темнее. Мои ноги совсем белые. — Тогда нужно будет подкрасить. — А вы? — Обхожусь этим, — Юнхо повертел на указательном пальце так называемый «носок». — Ты не против? — Нет. — Отлично.       Обсуждение деталей осталось позади, и Юнхо уверенно прошел к кровати, спихнул лежащие на простыне бумаги и шмотки. Протянул руку Джеджуну. Тот дотронулся до самых кончиков пальцев, позволил увлечь себя на постель. Едва его голова коснулась подушки, Юнхо навис над ним. — Расслабься, — негромко проговорил он.       Дже осознал, что буквально не дышал, стиснул в руках бедный комбинезон, вытянулся, будто бревно. Его сердце готово было выскочить из груди, и это они еще были одеты. — В этот раз тебя придется гримировать сильнее, — пожурил Юнхо, опускаясь на Дже. — П-потому что я красный? — Угу. Разведи немного ноги.       Джеджун повиновался, и мужчина уместился на нем, немного сполз пониже так, чтобы его голова находилась на уровне груди парня. Ким поднял глаза к потолку. Ему было стыдно за свое поведение. Как идиот мнется, краснеет, бледнеет, что о нем подумает съемочная группа?! Профессионал блин. — Как вы… — Дже усилием воли вернул взгляд к лицу партнера, — … настраиваетесь на такие съемки? — Никак. Ну, специально никак, — Юнхо уместил на груди Джеджуна руки и уперся в них подбородком. — Я не стеснительный. Эту тряпку надеваю, чтобы не смущать партнера. Хотя, в первый раз прочитал книгу Джудит Уэстон. Она очень здорово пишет о задачах актера. — Не встречал подобную литературу. — Насколько знаю, ее еще не перевели с английского. — Ааа…       Джеджун постепенно расслабился, даже начал елозить, чтобы устроиться удобнее под тяжелым телом Юнхо. — Все в порядке? — Да. — Тогда попробуем раздеться.

*

      Камера бесшумно перемещалась, словно бы в поиске наилучшего кадра. В линзе отражались два совершенно обнаженных тела, тесно переплетенных конечностями. Джеджун лежал на подушках, разглядывая причудливые тени на потолке. Согнутая в колене нога прикрывала пикантные подробности, впрочем, выставляя напоказ упругие холмики ягодиц Юнхо. Тот прижимался грудью к животу парня, удобно разместился между его пошло раздвинутыми ногами, как если бы любовная лихорадка едва отпустила обоих, и они медленно восстанавливали дыхание и силы. — Стоп, — скомандовал режиссер. — Снято. Юнхо, подойди-ка посмотреть. Не слишком ли развратно? Может, тебе лучше отодвинуться? Камеру немного опустим, перспектива даст эффект полной близости.       Помощник режиссера набросил на Чона халат за секунду до того, как тот поднялся. Из-за неловкости сцены на площадке присутствовали только те члены команды, которые были абсолютно необходимы: режиссер, оператор, их ассистенты, микрофонный оператор и, разумеется, скрипт-супервайзер.       Прохладный воздух скользнул по голому животу Джеджуна. Он едва удержался от того, чтобы не взглянуть на еле прикрытые гениталии Юнхо. Приподнялся тоже, снял с себя подушку, немного стыдливо поджал ноги, прикрывая собственную накладку. Ему предложили халат. Дже закутался и прошел к подоконнику, где стояли графин с водой и стаканчики.       Безумно хотелось спать. Съемки длились уже несколько часов, приближался рассвет. Это было идеальное по сценарию время — солнце едва окрасило небо в розовато-лиловые цвета, свежий ветер приносил в комнату запах моря и песка, тревожил тонкие занавески. За окном щебетали маленькие птички.       Джеджун глотнул воды и прикрыл ладонью зевок. Кроме сонливости его мучил голод. Он практически не ужинал, чтобы не выпирал от сытости живот, и сейчас мог лишь мечтать о тарелке супа. — На мой взгляд идеально, — Юнхо посмотрел отснятый материал, хлопнул приятеля по плечу. — Работаем! Так, давайте поднажмем, скоро совсем рассветет. — По местам!       Ким сделал еще пару крохотных глотков и поспешил в кровать. Сбросил халат и улегся, вернул на место подушку. Секунду спустя его тело вдавили в смятое одеяло. Юнхо некоторое время копошился, под строгим надзором супервайзера занимая нужную позицию. — Сместитесь пониже и левее.       Чон подвинулся. А вот подушка осталась на месте… Теперь его член, обтянутый тонкой материей «носочка», упирался прямиком в промежность партнера. Проблеск осознания пришел вместе с громким щелканьем хлопушки. Краем уха он уловил, как помощник оператора проговорил номер сцены и дубля. — Погодите… — пробормотал он, отстраняясь.       Мягкая ладонь Джеджуна опустилась ему на предплечье. Юнхо поднял на него глаза. — Все в порядке, — Дже дернул уголками рта в подобии улыбки. Ким так хотел поскорее закончить и лечь спать, что был согласен на все. — Мотор! — скомандовал режиссер.       Юнхо всмотрелся в лицо партнера. Не сразу услышал шиканье со стороны режиссерского кресла. Тогда опустил голову на грудь молодого человека. Маленький упругий сосок ткнулся ему в щеку, он потерся о него, словно бы укладываясь удобнее. Замер. Джеджун, как того требовал сценарий, уставился в потолок, расслабил мышцы лица. Сосредоточился на работе.       Когда режиссер с удовлетворением в голосе приказал сменить ракурс и расположение, Юнхо воспользовался поднявшимся вокруг шумом. Улегся рядом с Джеджуном, убедился, что на этот раз их точно отделяет подушка. Шепнул. — Прости. — Все окей, — Ким отчаянно зевнул. — У меня, кажется, двоится в глазах. — Устал? — Да. Почему-то сегодня особенно сложно бороться с сонливостью. — Еще немного.       Камера зависла над актерами. — Готовы? — влез в их воркование оператор. — Джеджун-ши, поближе придвиньтесь, — скомандовал режиссер. — Да, вот так. Еще. Еще-еще. Во-ооот! — Я почти лежу на его лице, — проговорил Ким, чувствуя, как ему в ухо сопит Юнхо. — Ничего, не задохнется… По местам!       Как только заработала камера, Дже чувственно поцеловал Юнхо в щеку и отодвинулся, улегся напротив. Их носы практически соприкасались. Чон поднял руку, провел пальцами по подбородку парня, добрался до губ, чуть надавил, приоткрывая рот. Джеджун подчинился. Однако тут же безмятежность на его лице сменилось гримасой — он вновь от души зевнул. Юнхо рассмеялся. — Простите, — Дже виновато оглядел стафф. — Давай, парень, соберись, — с усмешкой протянул режиссер. — У кого-нибудь еще остался кофе?

***

      Было тихо. И темно. В распахнутые настежь окна врывался стрекот цикад. Однако довольно громкий треск не заглушал тяжелое нервное дыхание. Д. не замечал того, что хватал прохладный ночной воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Он смотрел вниз, как собственная нога трется о большую ступню Ю. его заигрывания казались стыдливыми, по-детски неловкими, глупыми. — Нравится?       Негромкий голос мужчины взволновал юношу. Он закусил нижнюю губу, кивнул. — Очень. — Значит, это все, что тебе было от меня нужно? Мои ноги?       Д. вскинул на Ю. глаза. Тот улыбался. Даже в полутьме его идеальные зубы блестели. Он был вылеплен из другого теста, высший класс, такие не даются абы кому. Но для Д., кажется, сделали исключение.       Парень медленно поднялся, забрался на кровать. Ухватившись за плечо мужчины для опоры, он перекинул одну ногу через его бедра, опустился сверху. Ю. сразу же обхватил тонкий стан мальчика, притянул к себе. Без промедления ткнулся в губы. Ему ответили пылко. Два дыхания слились в одно, поверхностное и прерывистое.       Широкие ладони поползли по спине Д., смяли футболку. Ткань зацепилась за пальцы, обнажила спину. — У тебя ведь не пойдет кровь из носа? — шутливо протянул Ю., цапнув нижнюю губу парня.       Д. захихикал, взъерошил волосы мужчины. Они с жадностью трогали друг друга, растирали и мяли кожу, ведь днем не могли позволить себе подобных прикосновений.       Едва руки Юнхо опустились вниз по бедрам Джеджуна, камера поднялась вверх, сохраняя эстетичную сторону сцены. Все действия, какими бы непотребными являлись для масс, ограничивались сухими поцелуями, томными взглядами и объятиями. Дальше начинала работать фантазия зрителя. Но даже не смотря на полное знания процесса работы, Чон не мог не признать магнетизма, оказываемого на него пленкой. Прикрыв глаза, юноша вдыхал аромат мужчины, терся носом о его плечо, шею, щеку. Открыв рот, он выпрашивал поцелуй, будто птенец — еду.       Юнхо позабыл где находится, с кем. Для него существовал лишь этот мальчик, смелый в желаниях, но такой бесхитростный и неловкий в своей первой любви. Почему-то ему казалось, что сам Джеджун точно такой же. Это очаровывало.       Футболка полетела в сторону. Ю. избавился от препятствия, прижался к плоскому животу парня, поцеловал, огладил. Взглянул вверх. Д. смотрел на него с улыбкой, смущенной и одновременно многообещающей. Тонкие пальцы пианиста потащили с его широких плеч рубашку.       Отбросив последние сомнения и сковывающие до последнего рамки приличия, мужчина сбросил с колен юного искусителя. Сам взобрался на постель. Принялся рвать свой ремень, как назло, зацепившийся и никак не желающий выпутываться из петельки шорт.       Эти лишние, слишком дерганные, быстрые движения имитировали нешуточную страсть. Им вторило тяжелое дыхание, помогали нетерпеливые взгляды.       Д. протянул к нему руки, притянул к себе, чуть слышно простонал имя. — Вот здесь, — режиссер поднял указательный палец. — Слышал? Ким ошибся. — Ничего, с кем не бывает, — буднично пожал плечами Юнхо.       У самого сердце зашлось, когда расслышал собственное имя, так чувственно слетевшее с губ Джеджуна. Подобные казусы были нередки, главное, заметить и исправить на постпродакшне. Супервайзер сделал соответствующую пометку.       Глухо зарокотал гром. В комнату ворвался порыв ветра, вздернул легкую занавеску до потолка, опрокинулись пустые стаканчики. По полу разметало бумагу. Блеснула молния. — Похоже пора сворачиваться. — Странно, вроде не обещали сегодня грозу.       Джеджун загляделся на клубящиеся, цвета переспевшей сливы, тучи, подсвеченные белоснежной, разветвленной молнией. После душного дня, прохлада, которую принесла с собой непогода, радовала. Поначалу. Ведь тут же закутался в халат, съежился. Режиссер, наконец, махнул, отпустил в гостиницу. — Подожди меня, хорошо? — крикнул ему Юнхо.       У особняка стояла машина. Водитель спал, запрокинув голову и открыв рот. Дже брякнул костяшками пальцев по стеклу, разбудил. Первые капли упали на крышу, попали парню за шиворот. Он юркнул в салон, нахохлился воробьем. Через несколько минут к нему присоединился Чон. Ехали молча, каждый думал о своем. Едва добрались до отеля, дождь обрушился сплошной стеной. Шелест капель оглушал, мгновенно образовались лужи, вода в них словно бы вскипела, поверхность вспучили мутные пузыри. Пока добежали до дверей, вымокли до нитки. Оба едва не потеряли легкие сланцы, футболки и рубашки облепили тела второй кожей. По лицам струилась вода.       Полусонный работник ресепшена выдал ключ-карты, и актеры поднялись к себе. В отеле было тихо, создавалось впечатление даже, что они были единственными обитателями.       На пятачке у лестницы они, по обыкновению, остановились. — Никому не говори, но я рад закончить сегодня раньше, — негромко проговорил Юнхо.       Дже стиснул тонкую карточку в кулаке, поджал губы. Он не мог согласиться с Юнхо, скорее ему даже досадно было покидать сегодня съемку — не хватило объятий, жаркого дыхания на щеке и шее. Как наркоман, он прочно подсел на киношную близость, путал слова не по забывчивости и нервозности, а потому что буквально таял в руках партнера. «Это намек?» — подумалось Дже? Обычно они обменивались парой слов и расходились, ну, кроме того вечера, когда Юнхо пришел к нему в комнату. Его порыв удивил Джеджуна. Окрылил. Они целовались, как школьники, даже зубами сталкивались. Может, Юнхо сейчас как бы посылает ему сигнал? Может, хочет, чтобы сам Дже проявил инициативу? «Что делать? Пошутить как-нибудь? Хороший юмор спасет любую неловкость. Давай, Дже-Дже, ты ведь мужик! Решайся.» — Обидно было бы упустить сегодняшнюю возможность, да? — улыбнулся ему Юнхо.       В его глазах было что-то лисье. Его уверенность завораживала. Уж он-то наверно не сомневался ни секунды… Джеджун резко выдохнул, решившись. Стремительно шагнув ближе, привстал на цыпочки, буквально за уши притянул к себе обескураженного Чона. Приклеился к нему губами.       Юнхо многое повидал в своей жизни, бывал в самых разных щекотливых и двусмысленных ситуациях, но поведение парня почему-то ошеломило. Он изумленно вытаращил глаза, замер. Почуяв неладное (хотя, скорее, из-за отсутствия ответных поползновений), Джеджун отодвинулся. Паволока в его глазах сменилась непониманием, потом растерянностью. Несколько секунд Дже всматривался в лицо Юнхо, и тут понимание ударило обухом, отчего его зрачки превратились в микроскопические бусинки, а кровь отлила от щек … Они ведь практически не спали в последние дни, пользуясь замечательной погодой, без передышки снимали. Конечно, Юнхо был счастлив представившейся возможности отдохнуть и выспаться, а не вот это вот все. Что за идиот!!!       Ким отступил на нетвердых ногах — рот распахнут, на лице ужас, будто привидение увидел. «Боже, шибани меня инсульт! Пусть упадет метеорит! Взорвется газопровод! Атака бешенных обезьян! Ну хоть что-нибудь! Спасите!»       Ничего не произошло. — Я… я… п-пожалуй, пойду. Простите… Спокойных снов.       Поклонившись, он кинулся со всех ног к двери своего номера. Влажные тапки подвели, он позорно поскользнулся, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Хорошо хоть, удалось. Шлепанцы громко скрипнули, скользнув по полу. Дже взмок, ощущая на себе взгляд мужчины. Нда, хоть фильм снимай… Выругавшись, Джеджун вмял ключ в замок, едва не сломал. Карта не желала впихиваться в узкую щель. — Дай-ка я.       Юнхо вытянул из его пальцев карту (и когда только успел подойти?), ловко опустил в щель. Едва слышно щелкнуло. Чон толкнул дверь, открывая. — Можно войти?       Дже вжал голову в плечи. Губы тряслись, в горле застрял комок, оставалось лишь кивнуть. Он мышью юркнул в темноту, следом за ним вошел Юнхо. Дверь закрылась, и оба потонули в непроглядной темноте — шторы были плотно задернуты, чтобы не пропускать днем беспощадные солнечные лучи. — Юнхо-ши, я не могу объяснить то, что случилось… — залепетал Джеджун, поворачиваясь к нему. — Я тебе нравлюсь? — Что? — Я тебе нравлюсь? — повторил Чон.       Ким ощутил себя героем дешевого бульварного романа, нервно улыбнулся, радуясь, что в темноте его лица толком не видно. — Я просто облажался. — Что это значит? — Облажаться? Ну… это… — затупил Дже. — Поцелуй что значит? — начал терять терпение Юнхо.       Джеджун несколько раз моргнул. Он чувствовал себя предельно глупо. Опускаться еще ниже и врать казалось бессмысленным. Парень вздохнул. — Я подумал, что вы… ммм… н-намекаете, что… ээ… хотите… — Дже сделал неопределенный взмах рукой. — Господи, я такой дурак… — Он помолчал немного, вновь тяжело вздохнул. Его плечи опустились. — Я запутался. Как в тумане уже несколько дней. Не понимаю, где я, а где Д. Наверное, это усталость… Нгх… иногда кажется, что просто схожу с ума…       Юнхо подошел к Джеджуну вплотную, ткнулся лбом ему в темечко. — Так… я тебе нравлюсь? — Да, очень, — голос парня звучал жалко. — Простите.       Юнхо фыркнул ему в волосы. — Не волнуйся, ты здесь не единственный свихнувшийся.       Джеджун так резко поднял к нему лицо, что боднул мужчину в подбородок. У Чона только зубы клацнули. Случилось это где-то за пределами темной спальни, Дже бы смущенно рассмеялся и пустился бы в извинения. Сейчас же запустил руки в волосы Юнхо, обхватил затылок, притянул к себе. Сколько уже времени в его воспаленном мозгу проносились картинки подобных моментов? На площадке приходилось щипать себя за бедра или выворачивать кожу на предплечьях, приводя в порядок мысли. Как же здорово было вырваться из оков.       Когда его губы оказались втянуты в горячий влажный рот, Юнхо ощутил дрожь в коленях. По-хорошему бы добраться до постели или хотя бы дивана, но он побоялся свалиться. Потому рывком поднял Дже, уместив у себя на поясе, прижал спиной к стене. Толкнулся в желанное тело, впечатываясь стремительно твердеющим членом в промежность парня. Джеджун протяжно застонал ему в рот, инстинктивно напрягся, обвил ногами его бедра, словно стремился слиться с ним воедино. В чреслах разрасталась пульсация, отдаваясь сладостной болью. Он до безумия хотел Юнхо и ярко реагировал на объятия.       Постель оказалась на удивление близко. Чон добрался до нее, избежав столкновения с мебелью, взобрался и, продолжая обнимать ношу, плюхнулся на мягкое одеяло. Джеджун отпустил его волосы, которые все это время стискивал в кулаках, принялся стягивать одежду. Чувство дежавю накрыло обоих, но нисколько не охладило пыл.       Лишь только оставшись совершенно обнаженным, Юнхо помедлил. Как завороженный, он огладил щеку Дже внешней стороной ладони, осторожно опустился сверху. Кожа парня была холодной и влажной, чувствовалось, как его потряхивает. Так сильно замерз или нервничает, подумалось ему с нежностью. Захотелось обнять и согреть, успокоить. Жажда секса отошла на второй план, просто лежать в объятиях красивого мальчика уже казалось гранью счастья.       Джеджун пошевелился, раздвинул ноги. Наверняка его щеки сейчас пылают огнем, но не робеет. Знает, чего хочет. И смело зовет за собой. Юнхо принял приглашение. Склонился и мягко поцеловал в горячие губы.

*

      Джеджун лежал в пышном ворохе одеяла, прислушивался к шороху дождя. Сколько он спал? Минут пять-десять? Его будто обухом приложило и головокружение еще не отпустило. Мысли разбежались, осталась вата. Сердце уже стучало размеренно, но губы горели огнем, как и те места, к которым прикасался Юнхо. Где-то на плече наверняка темнел кровоподтек от зубов — темперамент любовника не знал стоп-слова, как и либидо. Он был неутомим. Дже не думал, что можно улететь так высоко от одной лишь мастурбации. Казалось бы, что такого, всласть нализаться да поелозить на нижнем этаже? Однако Юнхо просто ломал его, выжимая все соки. А если бы у него хватило духу попросить о полноценном сексе?! Сейчас лежал бы полумервый. Но, однозначно, счастливый.       Дже повернул голову. Юнхо сидел у окна и курил, выдыхая дым в тонкую щель между штор. На нем был лишь тонкий халат. Бледные вихры дыма быстро исчезали, разгоняемые прохладным сквозняком. — Разбудил тебя? Голос Юнхо немного просел, и сексуальная хрипотца стала явственнее. — Нет, не спится. — Мм… — Чон затянулся. — Мне показалось, что ты вымотался. — Я быстро прихожу в норму. — Эх, молодость, — усмехнулся мужчина.       Его дыхание умиротворенно шелестело в темноте. Дже засмотрелся на его силуэт, глаза цепко держали руку, в которой была зажата сигарета. Эти длинные пальцы совсем недавно ласкали его, выдавливая из горла стоны. Ох, а ведь он гладил там, подумалось Дже с неожиданным стыдом. Юнхо знал, как можно любить его полноценно, возможно, даже хотел, но не стал заходить далеко.       Ким приподнялся, сразу отвернулся, будто его румянец можно было разглядеть. Ощущая на себе взгляд любовника, он ушел в ванную. Взглянул на себя в зеркало. Растрепанные волосы, припухшие от поцелуев губы и яркий засос на плече — великолепное сочетание. Его живот покрывали едва заметные полу-засохшие следы спермы. Хмыкнув, парень забрался в душевую кабину и включил воду. Упираясь одной рукой в стену, он прикрыл глаза, наслаждаясь теплом, окутывающим тело.       Прохлада лизнула в бедро. Дже обернулся, поднял глаза на Юнхо. Он вошел, закрыл за собой дверь, отгородив от всего мира. Волосы упали ему на лицо, по подбородку заструилась вода, превращая в подобие морского божества. Они вновь стояли вплотную друг к другу, и лишь тонкая стена воды и пара разделяла их. И вновь волнующая и вместе с тем противная пустота заполнила брюшину. Джеджуну подумалось, настанет ли время, когда рядом с Юнхо он будет чувствовать себя спокойно? Его сердце начало набирать обороты.       Джеджун медленно повернулся к нему спиной. Невольно вздрогнул, когда в шею чуть выше выпирающего позвонка ткнулись чувственные губы. К его спине прижались грудью, а широкие ладони огладили поджавшийся живот. Секунду спустя он почувствовал ягодицами упругое, наливающееся силой естество мужчины. «Я его волную… Он хочет меня… Я…»       Мысли разбежались, когда Юнхо начал пощипывать губами и мягко покусывать нежную кожу шеи. Джеджун зажмурился — сегодняшняя ночь была больше похожа на сон. Слишком хорошо и идеально. Он прикусил нижнюю губу, почувствовал боль. Обрадовался — это ему не снится.       Юнхо намеренно не прикасался к члену любовника, томил ожиданием. Но и сам мучился, зная, какое в его руках находится чудо, мягкое и податливое. — Юнхо…?       Уши Дже пылали — он не понял, что оказался не готов высказать вслух то, что желал получить. Было неловко. Может потому, что не было спасительной темноты? Или просьба трахнуть его испортила бы некоторую атмосферу? Наедине с собой Джеджун был куда смелее, а вот с Юнхо… — Подними ногу, — шепнул ему Чон.       Джеджун подчинился, поставил ногу на край сиденья, вмонтированного в стену. Между ягодицами скользнули пальцы. Он невольно подался вперед, выпятив задницу. Когда в сфинктер уперся палец, Дже замер. Юнхо ухватил губами мочку его левого уха, потер вход, раззадоривая. Его молодой любовник мелко задрожал, напрягся. Представив, как это колечко мышц сжимает его, Чон ощутил звериный голод. Как же он хотел этого мальчика, неожиданная жадность раздула огонь в груди. На то, чтобы выдавить немного геля, ушли секунды…

*

      Громкие стоны срывались с губ Джеджуна и размазывались по стеклу душевой кабинки. Он упирался в гладкую поверхность то лбом, то щекой. Каждый толчок бросал на стекло непослушное, будто чужое, очень тяжелое тело. Если бы Юнхо не поддерживал его, он, наверное, давно упал бы. Мужчина обвил его талию, плавно, но мощно двигался глубоко внутри. Они будто слились воедино, двигались вместе, дышали в унисон.       Юнхо цеплялся за любовника руками и зубами, ему хотелось прижаться еще сильнее, двигаться еще быстрее, но горячая теснота, что кружила голову, не позволяла. Он старался быть аккуратнее и терпеливее, но едва дорвался до сокровенного, не мог остановиться. Он слышал полные боли стоны парня, и только и мог, что уговаривать потерпеть, шептать нежную чепуху. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Джеджун смог немного расслабиться. — Дже?       Джеджун едва смог сглотнуть вязкую слюну, повернул голову. Юнхо остановился, обнял его, уткнулся носом в щеку. — Как ты? — Хорошо. — Честно? — Да.       Юнхо не мог разобрать, правдивы ли слова Дже, но обрадовался, что не нужно прилагать усилия к тому, чтобы прекратить. Он был благодарен Джеджуну, что подарил сегодня всего себя. И хотел доставить такое же удовольствие, какое получал сам.       Чон выскользнул из него, развернул к себе лицом. Джеджун выглядел измученным, но его губы растянулись в счастливой улыбке. Он обвил шею мужчины, прильнул. — Вам нравится? — Безумно. — И мне.       Дже тихонько ахнул, когда его, в который уже раз, подняли и прижали к стене. Опустив руку, он направил твердый, как камень, член Юнхо в себя. Заскулил. Никакой гель для душа не заменит нормальную интим-смазку, но сейчас под рукой не было ничего лучше. Юнхо следил за тем, как болезненное выражение, сковавшее лицо его милого мальчика, постепенно сходит на нет. Он запрокинул голову, глубоко дыша. С каждым вздохом позволял пронзать себя все глубже и глубже. — О боже, — всхлипнул Дже, полностью опустившись на член. — Боже…       Юнхо тоже был готов обратиться к небесам, так хорошо ему было. Уткнувшись лицом в грудь Дже, он несколько мгновений стоял, собираясь с силами. — Н-не двигайтесь, — умоляюще прошептал Джеджун. — Почему? Больно?       Вместо ответа, Дже судорожно стиснул свой член. Его начинала сотрясать мелкая дрожь. Улыбнувшись, Юнхо сильнее стиснул его бедра, пустился вдогонку за наслаждением. Ему нравился мягкий, неспешный темп, когда можно было неспешно изучать каждый миллиметр тела Дже. Нравился бешенный ритм, который выбивал из легких его утонченного любовника весь воздух. Нравилось слушать его стоны, его крики, тихое, еле слышное дыхание. Нравилось ощущать на себе его руки и губы, нравилось ощущать себя в нем.

***

… молчание в трубке било по нервам. Казалось, зрители дышать перестали, замерли в ожидании, что же он ответит. Мальчик на экране с отчаянной надеждой и жуткой обреченностью вглядывался в саму душу. Он судорожно стиснул телефон, прижал к уху так, что мог бы оставить синяк на виске. — Я женюсь этой осенью.       По кинозалу прошелестел жалостливый выдох, кто-то громко всхлипнул. Юнхо стиснул губы, дабы удержать торжествующую улыбку — именно на такую реакцию он и расчитывал. Покосился на Джеджуна, сидящего рядом. Тот выглядел серьезным. Уперев кулак в подбородок, сгорбился, внимательно следил за своим персонажем. Будто суровый критик, он оценивал себя, хмурился.       Долгие гудки телефона не перекрыли перешептываний. Восторженные, потрясенные, горестные голоса звучали со всех сторон. Но вместе с тем, в зале царила давящая атмосфера трагедии. Секунда — и все смолкли. А когда по бледным щекам несчастного мальчика побежали слезы, а болезненно красные губы растянулись в усмешку, грянули аплодисменты. Джеджун вздрогнул, рывком вернувшись в реальность. Испуганно огляделся. — Это твои овации, — наклонился к нему Юнхо с улыбкой. — Поздравляю. — Ээ… спасибо.       Режиссер вытолкнул его из кресла, и Ким, краснея и неловко втянув голову в плечи, робко развернулся к гостям премьерного показа. Затянутые в модные, безумно дорогие наряды, мужчины и женщины стоя аплодировали ему. Кто-то из них, кажется, даже плакал. То тут, то там раздавались одобрительные выкрики. Поднялся и Юнхо, шум стал просто громоподобным.       Едва погас экран и зажегся свет, к ним поспешили с поздравлениями. Сверкали вспышки фотокамер, ослепляли улыбки. Джеджун будто оказался в бушующем океане, и водоворот подхватил бы его, кабы не надежная рука Юнхо. Стиснув его пальцы, мужчина вновь наклонился к нему, шепнул на самое ухо. — Теперь тебе нужно будет показать весь свой талант. — В смысле? — Ты сыграл так, что все поверили, будто мы любовники. Теперь на интервью и вечеринках нужно играть так, чтобы убедить всех, что мы просто друзья.