Буря

Шторм всегда настигал неожиданно, оставляя после себя катастрофические разрушения и непоправимые последствия, вместе с которыми появлялась вдруг сотня причин сдаться и пустить все на самотек. Пиздец тоже не приходил в одиночку — пиздец обычно появлялся вместе с Хаттори. Тучи постепенно сгущались на черном небе, вдали были видны вспышки молнии. Джинпачи, оценив ситуацию и кинув испепеляющий взгляд на наслаждающегося непогодой Ханзо, поспешил отдать приказ опустить паруса и проверить исправность рулевого устройства. Хаттори, казалось бы, не заботило совершенно ничего: беспечно раскачиваясь из стороны в сторону, он наблюдал за снующими туда-сюда юнгами, которые, готовясь в шторму, впопыхах затаскивали сундуки с награбленным золотом в каюты. Мысль о, возможно, предстоящей смерти, парня совершенно не беспокоила. -Чего ты стоишь тут? Мог бы помочь ради приличия. В ответ Ханзо лишь невозмутимо повел плечами: чего, мол, пристал? Не видишь — я отдыхаю? Начинать конфликт, как и спорить с Хаттори, большого желания не было, поэтому Незу, стиснув зубы, продолжил приготовления. Первые раскаты грома прозвучали где-то совсем рядом, и мужчина устремил взгляд вверх: ослепительная вспышка молнии вдруг озарила небо, и на смуглую кожу упали первые капли дождя. Порывы ветра носили по палубе какой-то мелкий мусор: горелые спички, игральные карты, что в спешке забыли убрать с намокшего теперь ломберного стола; нити, пропитанные запахом копченой рыбы — все то, что приписывали пиратам писатели в своих приключенческих романах. Приглядевшись, среди прочего мусора Джинпачи заметил старую, потрепанную временем листовку, которую он бережно хранил уже многие годы. …С пожелтевшего куска бумаги на него смотрела привлекательная девушка с ледяным взглядом. Однако пират не видел в нем того колючего безразличия — лишь боль и бесконечные страдания, от которых он собирался избавить бедную девушку, когда, наконец, сможет ее увидеть. -Знаешь ее? Замечтавшись, мужчина не заметил, как листовка оказалась в руках Ханзо. Окончательно выходя из себя и вместе в тем понимая, что ничего более худшего произойти не могло, Джинпачи раздраженно выхватил из рук парня клочок бумаги. -Дай сюда! — пират бережно разгладил листовку, еще раз кинув взгляд на изображенную на ней девушку. — Это Анастасия — моя мечта и мой идеал. И однажды я обязательно… На губах Ханзо вдруг заиграла язвительная бесчеловечная ухмылка. -Я спал с ней. Подумав, что он, вероятно, ослышался, Незу растерянно переспросил: -Что?.. Дождь усиливался. Добрая часть команды уже разбежалась по каютам, но мужчина так и стоял, не обращая внимания на непогоду — услышанное попросту не укладывалось в его голове. Были ли слова Хаттори ложью? Зная его — вполне, но зачем? Снова играть с чужими чувствами и на чужих нервах? Пират ни разу в жизни не позволял себе даже невзначай брошенным словом задеть девушку — не собирался он этого позволять и другим. Решив, что ответ ассасина все равно ничего не изменит, Джинпачи быстро сократил расстояние между ними: -Возьми свои слова назад. Вспышка озарила небо, и ливень хлынул с удвоенной силой, серой пеленой накрывая морские просторы. Порывы ветра усиливались, круги на водной глади становились все больше — из-за непогоды на расстоянии двух-трех метров уже ничего нельзя было разглядеть. -Капитан, зайдите в каюту! Шторм вот-вот начнется! Поразмыслив еще пару секунд, мужчина схватил Ханзо за запястье и потянул за собой. Хаттори не сопротивлялся: молча он позволил втащить себя внутрь, молча позволил Незу запереть дубовую дверь и все так же молча позволил бесцеремонно прижать себя к стене — будто он был одной из многочисленных девиц Джинпачи, с которыми тот скрашивал одинокие вечера. Ассасин ухмыльнулся: его ситуация, скорее, забавила. -Возьми свои слова назад. — упорно продолжал повторять мужчина, теряя самообладание. — Возьми — иначе я за себя не ручаюсь. Даже когда сильные руки сжали оказавшуюся вдруг такой хрупкой шею, Ханзо было смешно. Незу душил его, а он, черт возьми, смеялся!.. Шокированный, раздраженный, Джинпачи на мгновение ослабил хватку, но Хаттори этого мгновения хватило с лихвой: он сжал пальцы на крепкой руке мужчины и, чуть оттянув ее в сторону, прохрипел: -Неудачник. Тебя задевает…что она дала всем…кроме…тебя? Даже такого ублюдка, как я, она молила на коленях, лишь бы… Ханзо обладал потрясающей способностью выводить всех из себя за считанные секунды. Вспышка ярости затмила разум, лишая пирата здравого смысла: не дав ассасину закончить, Незу со всей силы влепил ему по лицу. Хаттори успел лишь сплюнуть кровь на дощатый пол, потому что Джинпачи сразу же развернул его и прижал к стене, пинком разводя стройные ноги в стороны. -Тогда я дам тебе почувствовать себя на ее месте. Бьюсь об заклад, что именно этого ты и добивался! Парень делает пару театральных попыток освободиться и сдается, поддаваясь чужим сильным рукам. Победители тоже должны проигрывать — как-то так, да? Потому что даже те, кто всегда доминируют, в итоге устают от своей роли. Ханзо от выделенной ему роли не устал. Ханзо просто хотелось побыть слабым. -Какая же ты дрянь, Хаттори. Ассасина выгибает от грубых движений, его кожа плавится под настойчивыми касаниями чужих огрубевших пальцев. Джинпачи ведет рукой по узкой талии, кончиками пальцев очерчивая проявляющиеся под тонкой кожей кубики пресса. Ханзо дрожит и Ханзо, черт возьми, хочет большего: потому что прикосновений сильных рук вдруг оказывается мало — мало настолько, что он сам, подобно Анастасии, готов был умолять дать ему большего. К сожалению или же к счастью, Хаттори никогда бы себе такого не позволил. -А ты не особо-то сопротивляешься. — отстраненно отмечает Незу, отбрасывая в сторону кожаный ремень и на всякий случай продолжая держать оба запястья партнера. — Значит, я был прав, и ты только и ждешь того, чтобы кто-то тебя нагнул? Спорить сейчас не хотелось. Когда мужчина притянул его к себе за бедро, ассасин не смог сдержать так некстати сорвавшегося с губ стона. Опасаясь, что кто-то из команды может их услышать, Джинпачи зажимает парню рот широкой ладонью: -Постарайся быть потише, ели не хочешь быть выебанным шайкой презираемых тобой пиратов. Горячее дыхание обжигает шею. Запах алкоголя вперемешку с запахом крепкого табака кружат голову, и Хаттори откидывает ее на плечо мужчине. От грубых толчков подкашиваются ноги: как никогда сейчас Ханзо хочется опереться руками о стену, чтобы не потерять, к черту, равновесие, потому что пират оказался на удивление хорошим партнером и драл его так, что парень буквально не мог произнести ни слова. Сделать это не выходит: Незу держит его запястья своей крепкой широкой рукой, но — стоит отдать ему должное — именно благодаря этому Ханзо до сих пор хоть как-то контролировал свое тело, не сползя на дрожащих ногах на пол. Было чертовски жарко и тесно: воздуха в узкой каюте на двоих уже не хватало. Хаттори задыхался, потому что никто еще не брал его грубой силой, и это — без преувеличения — было охуенно. Джинпачи, получивший, наконец, возможность выплеснуть скопившиеся внутри злость и раздражение, тоже не мог сдерживаться: Ханзо трепыхался под ним, просил большего и, главное — был чертовски горячим и тесным. Мужчина сходил с ума, потому что стройное тело объекта его ненависти оказалось вдруг более желанным, нежели тело пышногрудой блондинки, о которой он мечтал на протяжении последних нескольких лет. -Я тебя…ненавижу… Хаттори знает, по какой именно причине Незу произносит сейчас эти слова. Парень ухмыляется, негласно отмечая свою победу. Точно так же негласно Джинпачи сейчас мирится с поражением, потому что признавать очевидные вещи он умел — в этот раз, так и быть, он позволит Ханзо лидировать. -Ненавижу. Терпеть тебя не могу. Смириться с тем, что у тебя стоит на наемника — сложно. Еще сложнее признаться самому себе в том, что за это время ты ни разу даже не подумал об Анастасии. -Взаимно. Кончают они практически одновременно: мужчина — от оказавшегося таким сексуальным севшего голоса, Хаттори — от ощущения разливающейся внутри горячей жидкости. Отпустив, наконец, затекшие запястья, Незу в спешке покидает каюту, застегивая ремень уже на ходу. Ханзо-таки сползает вниз, приводя себя в порядок и ненароком касаясь перепачканного бедра. Вот же ублюдок!.. Шторм обходит корабль стороной, а ливень заканчивается так же внезапно, как и начался. Над палубой поднимается солнце, где-то вдалеке слышны кричи чаек, которые вскоре начинают кружить и над палубой, подобно пиратам надеясь урвать добычу покрупнее. Воздух после дождя — свежий, прохладный. Вновь показавшийся на палубе ассасин потягивается и тут же ежится от холода: на нем — лишь рваная майка. Уже поднимая паруса, Джинпачи думает, что гребаный Ханзо Хаттори способен управлять даже погодой. *** -С возвращением! Юкимура встречает команду у берега. Пока члены шайки помогают Незу разгрузиться, тот думает лишь о том, что наконец-то подошло к концу их вынужденное соседство: не нужно больше терпеть присутствие ублюдочного Хаттори рядом, а мысли можно целиком и полностью посвятить Анастасии. Мужчина замечает неладное, когда Ханзо спокойно подходит к Санаде, а тот, вдруг обрадовавшись, начинает с тем о чем-то удивленно болтать. Джинпачи прожигает их взглядом до тех пор, пока Юкимура не замечает этого и не соизволяет повернуться, жестом подзывая пирата к себе. -Джинпачи! А вы, я смотрю, уже познакомились? — жизнерадостность Юкимуры в такой момент скорее раздражает, потому что перекосившееся лицо Незу говорило только об одном. — Но я все же представлю вас официально: это Ханзо, он наш новый «огонь». Ханзо, это Джинпачи — он был в отплытии, поэтому я… У Незу отвисает челюсть. Сейчас ему хочется лишь того, чтобы челюсть — от его удара — отвисла у Юкимуры. Хаттори весело трепется о чем-то с Санадой, но его взгляд направлен лишь на Джинпачи. Тот смотрит куда-то сквозь, отстраненно понимая, что их ждет веселая жизнь. Ханзо ухмыляется и, дразня мужчину, высовывает длинный язык. Незу понимает, что проигрывает не просто сражение — он проигрывает войну. Когда в поле зрения появляется Анастасия, ублюдок из Ига переключает все внимание на нее, и Джинпачи всего передергивает от ревности. Не к Ане — к Ханзо. Он подходит к Хаттори и, дернув парня за волосы, склоняет его к себе, шепча так, чтобы слышно было только им двоим: -Ты только дождись вечера, дрянь — я сдерживаться не буду. Мужчина уходит, а у ассасина еще некоторое время дрожат ноги. Анастасия предлагает провести время вместе, но Ханзо пропускает ее слова мимо ушей — его мысли заняты грубым мужчиной со смуглой кожей и крепким запахом табака. По телу разливается приятное тепло. Сумерки. Ночь близко.