«Держи меня за руку, пока не рассеется бесконечный туман. Почувствуй в себе желание. Возьми меня за руку, и мы достигнем цели. Узри выход пред собой».*
— Тебя никогда не смущало, что за этой стенкой, — тонкие, что даже можно было назвать болезненными, пальцы коснулись обшарпанного перекрытия, покрытого переплетавшимися надписями, — возможно, лежит ещё какая-то пара? — Анеска ловко вынырнула из-под прихваченного из дома пестрого одеяльца, привлекая внимание Дэро к рисункам на её гибком теле. Сразу хотелось вновь повторить подушечками пальцев каждый изгиб змеи, так натурально выведенной мастером: от самой шеи вдоль позвоночника и до самого копчика. — Когда ты рядом, мне плевать на весь мир, — произнёс Гои низко, на грани хрипоты, отчего Анеска вздрогнула, будто его голос проник в каждый тайный уголок её сознания. — Ты — всё, чего я хочу. — И не прозвучало ни грамма пошлости. Только искреннее признание — Дэро нуждался в своей любимой Анеске. Нуждался настолько, что готов был снова и снова брать дополнительные смены, трудиться на благо Государства, лишь бы получить два часа для встречи с Анеской вместо положенного одного. И пусть стены Отеля Встреч давили, окружение угнетало своей монотонностью и серостью, но это был их уголок счастья. Хоть и на такое крохотное время. Ведь они были друг для друга целым миром. — Послушай, — прошептала она, прижавшись ухом к стене. Не было ни брезгливости, ни стыда — оба знали, что после посетителей каждую комнату дезинфицировали, уничтожая созданный за выделенное время мирок влюбленных. Единственное, что могли позволить оставить после себя люди в этих маленьких комнатушках, отведённых для каждой оформленной пары, — записи на потёртых стенах. Но даже это грело изнутри — маленькая общая деталь в огромной системе разделений и отрицаний. Прижавшись ровно так же, Гои последовал просьбе. Тишина. И только мерное дыхание разбавляло её. Они оба закрыли глаза, сглотнув. Единение. Такое, что уносило в иное пространство, разбивало души на части и создавало заново. Так бы и остаться, так бы и ощущать тепло друг друга. Непроизнесённые вслух слова всплывали в сознании, но озвучивать их не было необходимости. Их чувства, незримые, как ветер, обволакивали ощутимой нежностью, заполняли их души и приносили обоим то самое недостающее умиротворение. Жизнь в закрытом после ряда эпидемий городе ввергала людей в самые жуткие расстройства, уничтожала целостность сознания, но Дэро повезло испытать любовь к Анеске, как и ей повезло влюбиться в Гои. И ничто в этом мире не могло изменить банальной вещи — они были друг у друга. Были и есть, будут. Обещание всегда находить друг друга, данное при полученном разрешении на узаконивание брака, мягко запечатлелось шёлком на их сердцах. Электронный замок щёлкнул, дверь приоткрылась. Время вышло. — Увидимся в среду? — прощебетала Анеска, торопливо натягивая совсем не по погоде лёгкое платье. Тонкие лямки спадали с худых плеч, но она привычно подтянула каждую узелком. — Боюсь, что нет. — Дэро ловко поправил взъерошенные волосы. Хотя, скорее, устроил ещё больший беспорядок на голове. Тяжёлые пряди спадали с одной стороны, прикрывая часть лица. — Я хочу получить разрешение на четыре часа, — успев затянуть ремень на потёртых джинсах, грозившихся даже стереться в ноль чуть ниже колен, Гои как-то криво усмехнулся, — чтобы обсудить один момент, касающийся только нас двоих. — Интригуешь, Гои. — Мелодичнее смеха Анески для Дэро ничего больше не существовало. Иногда ему казалось, что он превращался в штампованного розового романтика, сравнивая свою возлюбленную со временами года или называя её как-то уж совсем мило. Но что он мог с этим поделать? Ничего. Поэтому, наблюдая, как умело его Анеска приводила себя в порядок, захотелось самому пригладить её мягкие волосы, всегда пахнущие цветами. Для него. Дэро знал это, ведь и сам перед каждой их встречей скрупулёзно ровнял щетину, вычищал до блеска поношенную одежду, на которой экономил уже больше года — всё только ради оплаты этой каморки в треклятом Отеле Встреч. Впрочем, сейчас он стал уголком Рая. — Знаю. — Опять этот низкий баритон, от которого Анеска прикрыла глаза. Гои задумчиво провёл пальцами по густой чёрной щетине, прятавшей внушительную часть лица, а взгляд его потяжелел. Может, плюнуть хоть раз на правила и остаться здесь ещё немного? А другие? Другие подождать ведь могли. Наверняка могли. Гои выдохнул, улыбнувшись уголком рта. Сколько бы ни приносила каждая их встреча счастья и наслаждения, столько же и забирала всякий раз. Дэро жил именно в эти короткие моменты. Умирал во время разлуки и возрождался вновь только при взгляде ярких глаз Анески. О них ему всегда напоминал апатит, вплетённый в его кожаный браслет. Специфичное переплетение синего с вкраплениями чёрного и ярко-голубого. Его подарила как раз Анеска на их годовщину. Где она раздобыла камень — так и не призналась. Видимо, выменяла. Ведь после этого она вдруг перестала обувать свои любимые туфли, сменив их на обычные балетки. Дэро не сделал ответного жеста, подыскивая нечто идеальное, достойное. Он аккуратно сложил ещё тёплое пёстрое одеяло — Анеска всегда брала его с собой из дома. «Пусть будет хоть немного уютнее». Гои не спорил. Он смотрел на юную Анеску и иногда задумывался, что всё происходящее вокруг было неправильным. Неправильно заставлять всех жить в одиночестве, общаясь только в короткие минуты перекура на работе или по пути домой. Неправильно разделять влюблённых, вынуждая обессиленным телом падать по приходу домой, лишь бы получить те самые ценные минуты для встреч. Всё это было неправильным. Как и то, что, поженившись, он не мог просыпаться с любимой, не мог принести ей чай и поджаренный кусочек хлеба утром… Столько ограничений и ради чего? Ради сомнительной безопасности оставшихся после цепи эпидемий? Иногда хотелось послать всё к чертям, но как? Это означало бы расставание с Анеской. И Дэро терпел. Не смел противиться прогнившей трусоватой системе. Тепло тронуло его ладонь с выступившими неровными венами, и Гои вздрогнул, тут же разжимая пальцы. Одеяло чуть не выпало из рук, но Дэро подхватил его, передавая владелице. — Возьми себе. — Лёгкая улыбка скользнула по губам Анески. Она светилась, хоть её мысли мало чем отличались от его. — Я буду знать, что тебе тепло. Вместо ответа Дэро прижался лбом ко лбу Анески и зажмурился. Стоять бы так вечно. Чтобы Смотрящий даже не посмел их поторопить. Почему, имея столько технологий, люди так пренебрежительно обходились с чувствами? Но в Государстве значение имело только благополучие Высших. Ничего нового в этой системе управления так и не произошло. Только шероховатая ладонь Анески удерживала горькие мысли Дэро в пределе допустимого. Слишком хорошо она уже изучила своего вспыльчивого мужа. Отстранившись, Гои прижал ладонь к стене, под краской спрятались металлические тонкие щиты. Их имена, запечатлённые чёрным маркером, пробирались короткими импульсами через подушечки пальцев… Выведены так поспешно в самую первую встречу. Оба волновались. Оба не знали, с чего начать разговор, хотя до этого в чате Программы могли болтать сутками напролёт. Анеска так переживала, что слишком сильно дёрнула тонкий браслет, и смущающее молчание разрушилось жалобным треском. Дэро даже и не думал — подался вперёд, помогая исправить ситуацию. Но, едва коснувшись хрупкого запястья, понял, что никогда больше не хотел бы отпускать. Никогда. Видимо, Анеска подумала так же, потому как до сих пор затихала от его прикосновений и умиротворённо улыбалась. Видимо, Программа по подбору партнёров была одним из немногих удачных введений. — Я завтра забираю характеристику с работы, — бросила Анеска, поправив обесцвеченную прядь — символ замужества — за ухо. Ее тонкие губы дрогнули в едва уловимой улыбке на грани волнения. Невзначай она дёрнула подол платья вверх, сминая его пальцами, оголив при этом острые белые колени. Переживала? Конечно. Все знали, что разрешение на рождение ребенка давали не каждой паре, только лучшим из лучших. Как кричали агит-плакаты: «Возродим сильнейшую популяцию!». Иногда казалось, что людей выводили, как скот. Дэро вздрогнул, отдёргивая руку. Это значило только одно: анализы у обоих были идеальными для получения талона на родительство. Последняя стадия, и заветная операция по изъятию контролирующего размножение чипа. Мысли бежали вперёд слишком быстро, и Гои подался к Анеске, чтобы окутать своим счастьем, сделать его целым. — Штраф захотели? — Грубо до неприятия оборвал счастливые представления скрипучий голос Смотрящего. Тощий и скрюченный, он походил на ожившую мумию, вся жизнь которой сосредоточилась в огромных навыкате глазах. Он полностью оправдывал своё звание. Невольно Анеска сглотнула и поспешила отвернуться, вцепившись при этом в руку Дэро. — Уходим, — осклабился Гои и выступил вперёд, не позволив Смотрящему даже скользнуть по телу Анески. Вот и всё. Никакого прощания, только проход по тусклому, ничем не пахнущему коридору между множества одинаковых комнаток, из которых доносились самые различные звуки: разговоры, стоны, ругань, смех… Жизнь в Отеле Встреч кипела. Стоило дверям распахнуться, а свежему порыву ветра коснуться кожи, руки Анески и Дэро разжались. Здесь они не имели права проявлять чувства друг к другу. Должны были стать чужими. Но разве это было возможно? Видимо, да. Судя по тому, как блеск в глазах обоих исчез, сменившись типичной пустотой жителя Государства. Разве что болезненные искры вспыхнули в потускневшей мутной зелени глаз Дэро от тихого «люблю».***
— Нет, тут точно какая-то ошибка, — произнёс Дэро снова, просматривая в очередной раз отчёт об аварийной остановке конвейера по производству треклятых чипов рождаемости. Спросили бы Гои, как к ним относился, ответ был бы ёмким и щедрым на крепкие слова. — Послушай, мальчик, — лицо Дэро исказилось гримасой неприятия: едва ли их возраст сильно разнился, — если к вечеру представишь доказательства, что ты отдавал распоряжение о необходимости замены рычага настройки, то я обещаю всё замять. — Директор, едва помещаясь в довольно широком кресле, провёл ладонью по блестящему столу и растёр между пальцами несуществующую пыль. — Но если не найдёшь, — равнодушный взгляд едва не пробил своим холодом надежды Дэро на скорое счастье с Анеской, — то, сам понимаешь, я… — Найду, — оборвал Гои. Он не хотел слышать возможное «уволен». Это точно убило бы его. Убило бы медленно, мучая и истязая. — Я найду. — Выпрямившись, Дэро ответил не менее твёрдым и уверенным взглядом. Получив согласный кивок от директора, он тут же вылетел из кабинета, пропахшего дорогими и столь редкими сигарами. От этого запаха тошнило. Или же это от волнения и ненависти? За угол скользнула тень, и Дэро на каком-то подсознательном уровне рванул в том направлении. — Курт! Что б тебя, Курт! — почти рычал Гои. Его глаза точно пылали огнём, медленно пожиравшим и без того хрупкое счастье. — Ты ведь знаешь! Знаешь, что я отдавал распоряжение с требованием остановить конвейер для замены чёртового рычага! — Н… нет, — проблеял Курт, пытаясь высвободиться из стальной хватки Гои. Под пальцами Дэро трещала ткань серого комбинезона, взвывая к пощаде. — Я не получал ничего! — Гои словно паяльником прижгли: он прижал подчинённого к стене, уловив сдавленный всхлип. — Врёшь! — Оскалив белоснежные зубы и опустив голову, Гои приблизился на запрещённое расстояние к лицу Курта. Взглядом Дэро стал походить на затравленного волка, но в таком положении зверь был намного опаснее… Сделай Курт шаг в сторону, сразу бы взревела сирена, и Гои вынесли бы под руки из здания. Но Курт только трясся, как одинокая тростинка при надвигающейся буре. Рассказать, что это именно он нарушил распоряжение Дэро, желая вывести показатели своей смены на более высокий уровень? Рассказать, что, получив капсулу с приказом, он, будучи ведущим системщиком, очистил всю информацию о ней? Ведь что могло случиться за один-то рабочий день… Ничего не могло. А завтра Курт вернул бы в капсулу подправленный приказ, заработав при этом дополнительные полчаса в Отеле Встреч. Но только вот не вышло. Конвейер замер и едва ли не вспыхнул от перегруза. А теперь за всё это нести ответственность должен был именно Дэро. Справедливо? Нет. Но Курт молчал и только отрицательно кивал головой. Он смог выдохнуть, только когда Гои отлетел от него к другой стене, сползая по ней с закрытыми глазами. Всё было кончено. Сколько бы Гои не рылся в программе, сколько бы ни спрашивал сотрудников — результат был один и тот же. А время… Эта тварь сейчас словно приобрела неземные возможности, ускользая, даже не позволяя коснуться себя.***
Анеска… Милая Анеска. От душившей несправедливости и беспомощности хотелось выть зверем на неоновые лампы, закрывавшие ночью весь небосвод. Нити проводов переплетались друг с другом, проседали в некоторых местах и грозились оборваться в любой момент. Дэро наблюдал за серыми тенями, только отдалённо напоминавшим людей. Пасмурная погода всех ровняла под единый стандарт, отточенный Государством. Одни опоздали на развозку, другие наверняка использовали заработанное время на прогулку вокруг своего дома. Одинокие. Мотор потрёпанного автобуса кашлял, словно тоже не хотел позволять Гои покидать привычный район, привычную работу и… покидать любимую. Дэро стиснул челюсти до противного скрипа зубов и поднял ворот. Чёрное пальто из тяжёлой кожи уже точно срослось с ним. Вокруг сидели совсем непривычные и чужие люди. Им маршрут был знаком уже давно: работа-дом-работа… Дэро тоже везли домой. В новом районе. Наверняка в такую же однотипную комнатёнку, которая у него и была. Наверняка все вещи уже доставили и разложили точно так же, как они находились в старой квартире. Вплоть до трусов, до каждой соринки. Наверняка… Только вот сердце забыли отключить и эмоции, что оно безжалостно разгоняло по организму. Директор сказал Дэро, что это удача — перевестись после такой оплошности в другое подразделение и отделаться только небольшим понижением. Гои на это лишь безжизненно кивнул и дальше уже не слушал. Его жизнь, счастье оборвались именно в это мгновение, превратившись в трещащую белым шумом пустоту. На односпальной кровати посреди расползающейся серости ярким пятном лежало одеяльце — единственное, что осталось от Анески, кроме воспоминаний. Но и они со временем могли потухнуть. Нет. Дэро закрыл глаза и заставил себя повторить каждую чёрточку лица возлюбленной, каждый шрам, словно он касался её сейчас, словно она стояла перед ним. И пусть сердце болезненно трепыхалось в груди, а щека полыхнула от скользнувшей и не удержавшейся предательской влаги. Пусть. Он не забудет её. Никогда. Ведь любовь не нужно пытаться трогать — она неосязаема и всегда таится внутри. И Дэро совершенно точно собирался сохранить её.***
Дни маршировали один за другим, растягивая одиночество. Дэро погрузился в работу, точно выполняя каждый приказ, брал новые и новые смены. Где-то очень глубоко всё ещё билась надежда, что существовала возможность как-то отработать «свои ошибки». Ведь усердная работа должна была помочь всё исправить. Так? Только из-за этого он ещё не натянул на шею шершавый галстук. Гои должен был выдержать. Ради Анески. Однако каждую ночь Дэро гнал от себя мысли пробраться до прежнего места проживания, чтобы хоть мельком увидеть Анеску, прежде чем его бы вычислили и заключили в одиночке. И всякий раз Дэро приходил к одному выводу, какие бы исходы ни проигрывал в голове: это глупое решение принесло бы секундное удовлетворение израненной душе, но совершенно точно погубило бы обоих. Как бы больно ни было, он должен был вынести всё. Крепко сжав уголок пёстрого одеяльца, Гои погрузился в чёрную пустоту снов. Ничего не менялось. Это подразделение производства отличалось самыми минимальными взаимодействиями между сотрудниками. Даже задания и приказы поступали непосредственно на вживлённый в руку информатор. Своеобразный эксперимент — насколько человек мог обходиться без живого общения. Пока результаты выдавали прирост производимых универсальных чипов. Но власти умалчивали о возросших психических проблемах среди сотрудников. Дэро старался не думать обо всём этом, но иногда ему казалось, что сюда направляли неугодных — дефектных. Впрочем, так ведь и было. Видимо, именно это и являлось «одиночкой», куда никто не желал попасть по своей воле. Гои устало хмыкнул и, проведя ладонью по осунувшемуся лицу, последовал полученному направлению. Молчаливые коридоры равнодушными змеями, готовыми стиснуть пасти тишины на каждом, вели Дэро к складу за очередной кипой карт, необходимых для проверки оборудования. Свет мелькнул, но Гои даже не заметил, равнодушный ко всему. Выгорание настигло его уже несколько дней назад. Неожиданное тепло столкнулось со льдом пальцев Дэро, пронзив разрядами до самого мозга. Воздух в лёгких закончился так быстро, будто его выбили точным ударом между лопаток, а потом ещё и добавили прямиком в грудь, отчего сердце задрожало. Однако Гои внешне остался неизменным. Только прерывисто вобрал воздух носом. Цветы? Откуда в этой обители одиночества запахи? Дэро растерянно сделал очередной вдох — точно не ошибся. Его взгляд заметался по скрывшимся в полумраке ответвлениям, но там царила тишина. Он сходил с ума? Тряхнув головой, Гои убрал волосы на одну сторону, небрежно пригладив их дрожащей ладонью. Прикрыв на короткое мгновение глаза, он выдохнул и, убрав руки в карманы плаща, шагнул было прочь. Пальцы в правом кармане сжали какой-то лоскуток. Стоп. Дэро никогда ничего не убирал в карманы. До самого конца смены Гои постоянно проверял, не выпал ли этот кусочек волшебства. И только когда дверь в тусклую квартирку захлопнулась за его спиной, Дэро развернул кусочек мягкой плотной ткани и даже не смог сразу прочесть текст полностью, только хрипло простонал и прижался спиной к двери. Тело пронзило миллионами точных разрядов, запуская сердце вновь, пробуждая начавшую меркнуть надежду. «Это я. — Сдержанные маленькие буквы разрывали путы дикого и безобразного одиночества. — Дом 7. — Сердце забилось где-то в горле. — Каждый вечер ближе к ужину на лавочке возле гранита. Курт передал, где ты. — Дэро безрезультатно смахивал с ресниц влагу. — Люблю тебя. Всегда». — Анеска как обычно была немногословна, но большего и не требовалось. Она сказала достаточно, чтобы подпитать тонкие ростки веры в душе Дэро. Веры в счастье. Гои даже не заметил, что уже довольно долго сжимал пальцами кожу на второй руке — точно будет синяк. Его Анеска… Любимая… Она нашла его. Ненормальная. Она наверняка пожертвовала должностью, не иначе. Хотелось броситься к седьмому дому уже сейчас, но разум ещё не отказал Дэро: сперва разрешение. Сколько же там накопилось у него времени? И всё — до крохотной секунды — он решительно потратит на свою судьбу, свою любовь и смысл существования — на Анеску.