Wildest Dreams

Юнги в спешке смотрит на телефоне время после встречи с Тэхёном и его уже новым соседом Чонгуком и, понимая, что опаздывает, ускоряет шаг, и уже через двадцать минут стоит возле входа в паб «Омела», надеясь, что его лучший друг не будет злиться, он не очень любит, когда опаздывают. И, заходя внутрь, Мин видит возле барной стойки Намджуна уже попивающего пиво и о чём-то говорящего с Джином. Ким Сокджин – их общий друг, которому жизнь, кажется, улыбается с рождения. Статный, красивый, с плечами как у греческого бога, он уже в свои двадцать шесть имеет собственный небольшой паб «Омела», да к тому же хороший друг, взявший Юнги на подработку в ночную смену. Юнги тихо подходит сзади и кладет руку на плечо Намджуна, тот слегка пугается, подпрыгивая на месте, но, повернув голову вправо, видя запыхавшегося друга, мило улыбается, показывая свои очаровательные ямочки на щеках. – Прости, если долго ждал, – присаживается на свободной стул Юнги и кивает Джину. – Да всё хорошо, как раз успел поболтать с хёном. – Привет, Юнги. Пиво и соджу? – спрашивает Джин, заранее зная ответ, направляется в сторону холодильника и вытаскивает оттуда бутылки, и ставит перед Юнги, и, говоря, что потом может присоединиться к ним, отлучается на несколько минут. – Спасибо, хён. – Выглядишь озадаченным, – предполагает Нам и, чокаясь с Юнги, делает большой глоток. – Кажется, я завёл кролика, – задумчиво произносит старший, смешивая соджу с пивом. – Но, ты же не любишь кроликов, – удивленно говорит Намджун, шокированный словами друга. – Чёрт, да не настоящего! Просто пацан, очень похожий на кролика, ну, улыбка у него как у зайки. – Чего? Ты уже выпил что-ли перед нашей встречей?! – Да нет, я же говорил тебе, что ищу соседа. Так вот, Тэ, – произнося последнее слово, смотрит на реакцию друга, у которого, несмотря на то, что старается выглядеть непринуждённо, будто впервые слышит очень хорошо знакомое имя, всё равно еле заметно дёргается глаз, что не могло ускользнуть от Юнги. Зная друг друга на протяжение стольких лет, он может заметить даже мимолётное изменение в друге, как всё его тело слегка напрягается, но он старается сохранить спокойное выражение лица, – он нашёл мне соседа, это его старый друг, который долго жил в Америке, но вернулся обратно и теперь ищет жильё. Так как мне сейчас позарез нужны деньги, я был не против. – И этот парень выглядит как кролик, – слегка кивает сам себе Намджун, представляя картинку, как парень может выглядеть с кроличьей улыбкой. Так ещё и старый друг Тэхёна. – Ну, да, как накаченный кролик. Но милый. – последнее слово как-то само слетает с губ, и Юнги тут же жалеет об этом, ведь Ким не отстанет теперь и начнёт дразнить. – Ого! Не верю своим ушам, сам Мин Юнги назвал кого-то милым?! – издевается Джун, за что получает толчок в плечо. – Чёрт! Надеюсь, у меня не будет с ним никаких проблем. – А почему должны быть? Он же милый! – Прекрати, Намджун, а то сильнее ударю. Просто…он...я не знаю! Чувство какое-то странное. – Если бы я тебя не знал, то решил бы, что ты влюбился, да ещё так быстро. – Ещё чего, ты ведь знаешь, мне не нужны отношения. – Знаю, хён, знаю, а ещё знаю, что жизнь та ещё сука, думаю, об этом не мне тебе говорить. – Философствовать начинаешь, сколько же ты выпил до моего прихода? – Херню я выпил, не слезай с темы. И, кстати, этот его друг, он, ну, они долго дружат? – А почему тебе самому не спросить его? – Ты, блин, знаешь почему, – сердится по-дружески Нам. – Прости. Он говорил, что они дружат с детства, так что не о чем волноваться. – Я не волнуюсь! – Я не волнуюсь! – передразнивает его Юнги, прекрасно зная, что Намджуну далеко не всё равно, хоть и старается выглядеть безразличным. – Ты потом к Чимину? Когда перестанешь мучить бедного паренька? – переводит тему Ким. – Ты сам знаешь всю ситуацию. И никого я не мучаю, – протестует старший, он сам бы рад всё закончить, и чем быстрее, тем лучше. Он подпирает щеку рукой, волосы падают на глаза, и их так лень поправить, черт, он так устал. – И когда твой новый милый сосед переезжает к тебе? – подмигивает одним глазом Намджун и хитро щурится. Но Мин даже не думает защищаться и исправлять друга, а ограничивается простым «завтра», опуская глаза вниз, чем удивляет Кима. – И что, даже не исправишь меня? Не возмутишься? – Ой…да смысл. Я уже смирился со своей участью слушать твои остроумные подколы, – язвит Юнги. – Я должен на него посмотреть! – Серьёзно? Ты сейчас говоришь, как будто реально о зверьке, – Юнги тихо посмеивается, а в голове мимолетно проносится «я бы тоже ещё раз посмотрел, особенно в его карамельные блестящие глаза». Но он тут же встряхнул головой, как от наваждения, избавляясь от всяких дурацких мыслей, не хватало ему ещё думать о всяких накаченных кроликах, да к тому же друге Тэхёна. – Ну и что? Мне просто интересно. Зайду к тебе на чаёк и посмотрю. – Я твою задницу на порог не пущу. – Почему это? Он настолько милый? – Прекрати, а то я сейчас просто уйду, – начинает раздражаться старший. – Хорошо-хорошо, сдаюсь. Но я все равно зайду. – Да-да, круто, а сейчас я хотел бы поговорить о музыке. Я написал трек, но мне чего-то не хватает, послушаешь? – Юнги протягивает телефон вместе с наушниками Намджуну, чтобы тот послушал демо. Когда запись заканчивается, он откладывает телефон в сторону и с задумчивым видом проводит рукой по своим блондинистым волосам. – Ну что же, неплохо, но мне чего-то не хватает. – Вот и мне тоже. Всю голову себе сломал ночью. Бесит ужасно. – Ты напишешь, – подбадривает его Намджун. – Ты всегда находил выход из тупика, и в этот раз найдёшь. Просто оставь, когда придёт время, ты сам поймешь, чего не хватает. Я верю в тебя. И у меня есть кое-что, вчера написал текст, нужна только музыка, посмотри. И запишем уже трек. Намджун вытаскивает из рюкзака исписанный блокнот. Он любитель больше писать тексты от руки, чем печатать их на телефоне, так, он говорит, чувствуется душа. Ему нравится выводить каждую строку, особенно когда нападает вдохновение, и мысли летят вперёд, опережая руку, что неосознанно пропускаешь буквы, кажется, что это всё исходит от сердца. Юнги вчитывается, машет головой, воображая ритм и бит. – Текст хороший, и я уже представляю себе ритм. Думаю, с ним проблем не будет. – Вот и хорошо. Значит скоро запишем трек, – радуется младший,делая очередной глоток пива. – Да, это хорошо, опять эта самая нам его проспонсирует? – у Юнги дёргается глаз при мысли о девушке. Да чтоб её черти… – У тебя есть вариант получше? Хоть какой-нибудь? У нас нет денег, чтобы самостоятельно записаться, ты сам прекрасно знаешь, какая это сумма. И если честно, только музыка и… – Намджун мнётся, хочет произнести имя, но только тяжело вздыхает и смотрит на друга. О, да, Юнги его понимает, и успокаивающим жестом касается его плеча, молчаливо поддерживает, и Нам продолжает, – меня спасает от этой жизни. – К сожалению, нет. Просто ненавижу этих мажоров, которые думают, что им всё можно и играются с людьми как с игрушками. – У нас нет другого варианта, и ты это знаешь. Иначе мы будем записывать треки очень долго, у нас нет времени ждать у моря погоды. И денег у нас нет. Так что это единственный вариант. Нужно смириться с этим. – А ты смирился? – Юнги опускает голову, потому что сам знает ответ, прекрасно знает, и только появляется мимолетная усталая улыбка на лице. – Ты знаешь ответ на этот вопрос, хён. Они ещё пару часов сидят в пабе, попивают пиво и выкуривают по пять сигарет каждый, и всё время говорят, что надо бросить, но всё это до следующей сигареты. Если раньше никотин немного успокаивал, то теперь это просто привычка, чтобы отвлечься и занять пальцы чем-то. Разговор о музыке немного расслабляет и поднимает настроение, о личном больше никто не говорит, слишком тяжело. Когда стрелка на часах показывает шесть вечера, они расходятся. Юнги идёт в сторону общежития, только вот он хочет пойти домой, а не к Чимину, но он обещал и не хочет нарушать свое слово, придется потерпеть ещё пару часов. Сегодня, оказывается, день опозданий, когда он смотрит на часы, стрелка уже близится к восьми вечера, и Чимин его уже заждался, впрочем, как всегда. Но как послушный мальчик не звонит, только приходят три сообщения, которые Юнги даже не открывает, его это не особо беспокоит, он даже не ускоряется, а наоборот замедляет шаг. Алкоголь в крови заставляет ещё больше расслабиться и задуматься о своей никчемной и, как ему кажется, несправедливой жизни. О жизни, которая всегда даёт под зад, хоть он старается изо всех сил, хорошо учится и как-то умудряется совмещать работу, спасибо хёну, который взял без опыта барменом, правда к концу смены ноги так гудят, что хочется их отрезать, но Мин привык уже. Днём учёба, вечером работа, а потом писать тексты, пока голова ещё хоть чуть-чуть соображает. Нужно платить коммуналку, деньги на бензин, оплачивать кредит хоть немного, да ещё матери отсылать. Всё время недосып, поесть нормально тоже не успевает, исхудал совсем, одни кости да кожа, и если жизнь не добьет, так сигареты точно, но он не жалуется, он не слабак, он не упадёт на колени и не будет ныть, почему жизнь так поступила с ним. А ещё омма спрашивает, почему ты не найдешь себе никого? Зачем? Когда? Он сам еле выживает, и не хочет тянуть кого-то за собой в болото под названием «Жалкая жизнь Мин Юнги». Парень наконец доходит до общежития, выкуривает ещё одну сигарету у входа, здоровается с комендантом, который его уже запомнил и впускает без проблем, перекидывается с ним парой слов и уходит на шестой этаж. Он стоит перед дверью минуты три и только тогда решается постучать, ему сразу же открывают. – Привет! Я скучал! Я писал, ты не смотрел? Почему так поздно? Нет, ты не подумай, что я… Что Юнги его уже не слушает. Чимин всегда такой жизнерадостный, милый и разговорчивый парень, что он нашёл в Юнги – загадка. Старший медленно снимает кеды у входа и вздыхает, «нужно заканчивать» в очередной раз проносится в его голове. – Хён, ты меня слушаешь? – сужает ещё больше свои крошечные глазки Пак и проницательно смотрит на Юнги. – Да, извини, так вышло, – Мин даже не пытается изобразить хоть какую-то заинтересованность, он не считает себя обязанным оправдываться, он ему вообще ничего не должен, они не встречаются. Младший резко берет его за руку и притягивает для легкого поцелуя, Юнги его не отталкивает, просто поддаётся, на мгновение его отпускают, но снова тянут за руку в комнату прямо на кровать. Юнги ложится на спину, попутно снимая толстовку вместе с футболкой, Чимин проделывает тоже самое со своей одеждой и остаётся в одних боксерах, забирается сверху на Юнги. – Ты выглядишь уставшим, может случилось что-то? – ведёт своим маленьким пальчиком по груди старшего. – Нет, всё хорошо, Чимин. – Хорошо тогда. Мне Хоби-хён сказал, что у меня наконец получается то движение, и, что я уже хорошо справляюсь, он сказал, что может со мной потренироваться. Представляешь? Он такой добрый, а ещё сказал, что мне очень идёт новый цвет, а ты даже не заметил, а я уже как неделю хожу с пепельными волосами. Но я не обижаюсь. А ещё сказал, что я похудел! Уже не видно моих щек. Я целый месяц сидел на диете и в зале занимался, а ещё танцы. Я ведь похудел? Юнги просто улыбается сам себе и гладит щеку Чимина, он действительно похудел. Мин думает, как можно было быть таким слепым, да, Хоби тот ещё засранец, молчал. – Хён? – Да, Хоби прав. Но мне нравились твои щеки. – Разве так я не красив? – Ты очень красивый, Чимин, – младшей рад такому ответу, и на губах появляется хищная улыбка. Удивительно, как милый плюшевый медвежонок может превращаться за секунду в такую бестию. Он начинает целовать развязно, страстно и требовательно, рукой скользит по груди и рёбрам старшего, продолжая свой путь вниз, и останавливается около кромки штанов, расстёгивает пуговицу и, хватая за шлёвки, тянет немного вниз, открывая себе доступ к члену. Чимин облизывает верхнюю губу старшего и легко прикусывает, он уже завёлся, Юнги чувствует, как его стояк упирается в его бедро. Младший поглаживает член хёна, слегка сжимая рукой, водит по всей длине, старательно надрачивая. Чимин коротко стонет в губы, его язык проникает в рот Юнги и вылизывает его с такой отдачей, что старшему становится не по себе. – Хён…– отстраняется Чимин и смотрит непонимающе на член старшего. Юнги знает, что это значит, уже целых две недели знает, но ничего не может с этим сделать. – Чёрт! – выругивается Юнги в потолок, если честно, на другое он не рассчитывал. Может другой бы стыдился своей проблемы, но не Юнги, не перед Чимином. – Ты ходил к доктору? – Ходил. – И что он сказал? – Что я здоров. – Тогда проблема во мне? Я тебе больше не привлекаю? Ты меня больше не хочешь? – спрашивает Пак, смотря недоумевающим взглядом, надеясь на отрицательный ответ. – Чимин, прекрати нести чушь. Проблема во мне. Чимин встает с Юнги и садиться возле него, он видит озадаченного и огорчённого старшего, который проводит рукой по волосам, ещё больше их взъерошивая. Он бы очень хотел поддержать Мина и помочь, но знает, как только откроет свой рот, может больше никогда его не увидеть, не любит Юнги получать помощь от других, ему она не нужна. Нужна, но только не от Чимина. Если бы он сам знал в чём проблема. Его собственный член даже его не хочет слушать, смешно прям, обидно пиздец. И крутятся слова доктора «это может быть стресс, отдыхайте побольше», какой нахуй отдыхайте, он не имеет времени на отдых. Он просто сильно устал, и еще эти недоотношения висят на нём грузом. Слишком много свалилось на него, ещё и кредиты за покойного отца платить. Он встаёт с кровати, надевая свои вещи. – Я ухожу, – Чимин перепуганным котенком быстро хватает его за руку. – Ты можешь остаться, не нужен мне секс, просто побудь со мной. – Чимин, ты знаешь… – Я люблю тебя! – быстро выпаливает на одном дыхание, не давая закончить старшему предложение. Юнги тяжело вздыхает, это последнее, что он хотел услышать сегодня. – Не любишь, Чимин, не любишь, – «и я сегодня в этом убедился». – Откуда ты знаешь, что не люблю? Это же мои чувства! И я люблю тебя! Я так тоже больше не могу. Я хочу быть с тобой, быть нормальной парой, ходить на свидания, носить парные вещи, держаться за ручки, в конце концов, говорить, что у меня есть парень! – Чимин, мы же договаривались, только секс без обязательств, ты сам сказал, что тебя все устраивает. Зачем ты сейчас всё это начинаешь? – Устраивало, потому что ты был со мной. Я всё терпел. Но я люблю тебя! – Это не любовь, Чимин-и. Я не хочу тебе делать больно, ты мне очень дорог. И ты это поймешь, рано или поздно, но ты меня не любишь. Услышь меня. Это нужно закончить, – для Чимина эти слова звучат как приговор. Все действительно летит в пропасть. Они познакомились, когда Чимин был на первом курсе, симпатичный, милый булочка Чимин-и со всеми приветливый, и общительный. Почему жизнь связала его с угрюмым и «тяжелым» Юнги, одному Богу известно. Сначала они просто общались, а потом Чимин присоединился к их маленькой компании, они начали дружить, он светился от счастья, что нашёл хороших друзей. Всегда готовый прийти на помощь и поддержать. Так случилось, что Юнги понравился Чимин, невинный светлый парень, дарующий тепло, просто он хотел немного света в свою жизнь, и Пак его давал, без вопросов, он, как всегда, заводил разговоры ни о чем, заполняя собой все мысли Мина, не давая времени думать о плохом. Когда они уже довольно долго общались, Чимин пришёл к нему и сказал, что Юнги ему нравится, и он готов переспать без обязательств и отношений, всё свободно и безобидно, но никто и подумать не мог, что милый медвежонок окажется тем ещё хищником, который всегда добивается своего. Первый раз Юнги отказал, сослался, что не хочет портить дружбу, но на второй раз он сломался, соблазн был слишком велик, не нужно было ходить по клубам и искать парня на одну ночь. Всё завертелось, и уже прошло полгода, как они спят вместе. Юнги бы всё устраивало, но вот младший, кажется, сам забыл про свои слова и уговор. Он каждый раз просил остаться Мина ночевать, сначала «хён, зачем тебе так поздно возвращаться, ты же так устал, оставайся», заманчиво, но нет, Юнги уже видел, к чему клонит Чимин, как у него блестели глаза, он как хитрая лиса, хочет всё себе, наверное, и за тепло и свет нужно платить. Мин решил, нужно спасать, но не себя, на себя ему уже давно глубоко и все равно, Чимина, он не заслужил быть с таким неудачником. Чимину нужно солнце, а не тьма, которая его будет поглощать всё больше и больше. *** Просыпаться с бодуна – такое себе удовольствие. Голова трещит, изо рта пахнет точно не фиалками, а еще нужно вспоминать, что вчера происходило и все части собирать в одну картинку для чёткого понимания. А подниматься с постели – ещё те трудности жизни. Чонгук открывает глаза и поворачивает голову вправо и смотрит на спящего и беззаботного во сне Тэхёна. Вот кому сейчас хорошо, спит как ребенок и даже не шевелится, только тихие вдохи и выдохи слышны, а ещё слюна катится по подбородку, хорошо, что подает признаки жизни. Да уж, пить он скоро точно не будет. Когда Чонгук добирается медленными, неуклюжими шагами в ванную, чтобы принять прохладный душ, он уже чувствует себя немного человеком, а после принятия таблетки от головной боли и раствор от похмелья, вообще счастливым человеком. Пройдя на кухню, он достает из холодильника бутылку воды и одним глотком практически всю выпивает, но тут напоминает о себе желудок, оповещая, что его надо покормить, и Чон решает сделать омлет, нужно нормально покушать. Когда еда готова, в дверном проеме появляется Тэхён с влажными волосами, видимо, после душа, одетый в одни трусы, ну а что? Он не стесняется Чонгука. – Доброе утро! Я хорошо поспал, такая удобная кровать. – Доброе, для кого как! Больше с тобой спать не буду, ты своими костями чуть мне почки не отбил. – Ох, какие мы нежные! – издевается Тэ и обходит Чонгука, беря свою порцию омлета и уплетает за обе щеки. – Так ты готов? – с набитым ртом произносит Ким и смотрит на младшего, тот в ответ бьет себя по лбу, бормоча, за что ему такой друг и все это. – Готов для завоевания чужого сердца! – Ох, вы посмотрите на этого Ромэо. Силы побереги, мачо. Нужно ещё заехать в магазин и накупить тебе недорогой одежды, а то у тебя сплошные дизайнерские вещички, а также не очень дорогую технику, а то смотрю на твой MacBook и думаю какой орган продать. – Чувствую себя как в фильмах про шпионов, – вздыхает Чон и крутит головой, не веря, что это всё придётся делать, да ещё и не попасться. – Ой, не говори, давно мне не было так интересно. Так рад, что ты приехал. Кофеёк сделай-ка, – Чонгук отрывается от своего завтрака и делает его величеству вкусный кофе из автомата. – После магазинов звонишь хёну, говоришь, что весь готов, переезжаешь к нему и живёшь с ним долго и счастливо. И добро пожаловать в мир заёбанных людей! – Звучит все просто, а на деле... – На деле тоже должно так быть, Чонгук. Так что уж постарайся не попасться, а то чувствую мне прилетит тоже из-за нашего вранья, а это последнее, чего я хочу. И ещё одно, как ты собираешься скрывать все это от своих родителей? Твой отец не последний человек на этой земле, и, насколько я помню, он тебе передохнуть не даёт. – Сейчас мне дали волю, сказали, главное хорошо учиться, и, когда надо, приезжать к ним. Так что они не должны помешать. – Надеюсь на это. После сытного завтрака и вкусного кофе Чонгук набирает номер Юнги-хёна под пристальным взглядом друга, и у него начинаются трястись руки как у пожилых людей, это всё нервы. Два дня дома намного интереснее, чем пять лет в Америке, это же надо так. Он чувствует себя не двадцатилетним взрослым парнем, а школьником лет шестнадцати, потому что, когда в телефоне звучит хриплое «да, слушаю», у Чонгука чуть не случается сердечный приступ, он просто млеет от голоса старшего. – Привет, хён. Е…это Чонгук, Чон Чонгук, твой новый сосед. Тэ дал мне твой номер, и я хотел спросить, когда можно перевезти свои вещи, ну, и заехать? – А, да. Я помню. Можешь хоть сейчас, если тебе удобно. – Ах, да. Спасибо. Скоро буду, хён. До свидания. – Хорошо, увидимся, Чонгук. Они прыгают в коридоре как девицы, которых позвали на свидание, шалость удалась. Младший красный как помидор, от юнгиновского «Чонгук» сердце делает кульбит, разве можно так радоваться, если просто произнесли твоё имя. Можно, и Чон этому свидетель, и он начинает действительно понимать на сколько он глубоко и беспредельно влюблен. – Молодец! – дает пять Чонгуку Тэ. – А сейчас по магазинам, и потом удачи! Думаю, тебе она пригодится. *** Чонгук хоть родился в богатой семье, всегда был в достатке и роскоши, но вёл себя просто в сравнении с другими детьми из зажиточных семей. Эти пингвины королевские летать не умеют, на деле просто имя, а ведут себя как центр земли. Чон не был высокомерным по отношению к другим людям, скорее всего, большую роль в этом сыграла дружба с Тэхёном с самого детства, который, в отличие от многих детей, видел в нём доброго мальчишку, а не деньги его родителей, за что младший ему благодарен. Он понимает, что у всех разные возможности, не все родились с серебряной ложкой во рту, каждый вертится, как может. Деньги не определяют человека, можно иметь толстый кошелек, но не иметь ничего за душой, а можно быть бедным из бедных, но с золотым сердцем и сотней добрых дел в копилке. Но, когда Тэ покупает семь футболок за пару тысяч вон, он думает, что даже его дизайнерский платок больше стоит. Он не заядлый шопоголик, но если идёт закупаться, то только в дорогие бутики и с золотой карточкой в руках, только качественное и люксовое, чтобы люди видели твой статус. Так его научил отец, если мать раньше покупала простые и недорогие вещи, они в ту же минуту оказывались в мусорном баке, отец не позволял, говорил: «он будущий наследник, не стоит ему ходить в этих тряпках, что про меня подумают люди? Что я жалею деньги на своего сына? Только через мой труп» и это было как одиннадцатая заповедь. Никаких дешевых шмоток, мать смирилась, как и Чонгук, и вот это уже переросло в привычку. И, когда они накупили красивые, стильные и недорогие вещи, Тэ ещё тот мастер, должен признать Чонгук, младший в шоке смотрел на чеки. Для него это мелочь, почти что ужин в дорогом ресторане с изысканным вином. – Мы потратили так мало, а у меня столько вещей! – и получает быстрый щелбан от раздражённого Тэхёна. – Это для тебя мало, а для некоторых это целая зарплата, а может и две! Поэтому поосторожней со словами, Чонгук, если не хочешь же в первый день спалиться перед хёном. – Чёрт! Это ведь только начало, ещё несложно, да? – Да, мой юный падаван! Они идут в парк сесть на лавочку, отдохнуть, поговорить наконец и поесть мороженого, конечно пиво сейчас бы зашло как в сухую землю, но нельзя, рано еще, да и вчера попойки хватило. – Ты должен стирать свои вещи сам, Чонгук. Уверен почему-то ты этого никогда не делал. – У хёна была домработница в Штатах, да и у меня дома всегда была. В крайнем случае отдавал всё в химчистку. – М-да, другого я не ожидал. Ну, ничего, справимся. – Я не избалованный пацан, Тэ. Я просто жил в других условиях. – Да-да, оно и видно. За сколько часики говоришь? – Тэ, это подарок от отца! – Прости, просто дразнить тебя это мое хобби. А теперь ступай, милый мой, к своему хёну и часики спрячь, – дает ему последние установки Тэ и машет на прощание. Чонгук стоит возле двери Юнги, он красиво уложил волосы, надел чёрную широкую простую футболку и синие обтягивающие бёдра джинсы, с чемоданом в руках и сзади с большим рюкзаком, и не решается позвонить в звонок. Как только он это сделает, дороги назад не будет. Чон нервничает, пальцы на руках слегка покалывают, а дыхание участилось в два раза. Он собирается с силами и всё-таки решается, нажимает на звонок и сам тихо себя подбадривает «файтинг!». Юнги не заставляет себя долго ждать, сразу открывает двери, и Чон думает, а не стоял ли хён возле двери и смотрел в глазок, смеясь над нерешительностью младшего, но сразу отбрасывает эти мысли и, поднимая голову, встречается с темными красивыми глазами напротив. Юнги стоит в спортивных штанах и белой футболке, волосы взлохмаченные, и он выглядит таким домашним и уютным, что сердце Чонгука начинает вдвойне качать кровь по телу.