Только лучший

      Тенья никогда не обращал внимания на противоположный пол в качестве предмета воздыханий или даже вожделений. Он учился и стремился стать лучшим героем своей индустрии, чтобы не посрамить геройское имя брата, данное ему им посмертно.       Каждый божий день он совершенствовался, старался занять почётные места среди героев, но сам того не подозревал, как начинал соображать, что никогда ранее он не стремился попасть в топ. Делом всей его жизни было процветание его кампании, но не его роли героя в обществе: помочь действительно нуждающимся — да, забраться на вершину олимпа героев — нет. Но когда это превратилось в гонку за первенство?       Всё началось ещё в школьные годы, когда он увидел её — совсем юную и перспективную девушку-учёного, носящую знаменитую фамилию её отца — Шилд. В ту пору они с Деку, Всемогущим и ребятами помогали ей спасти отца. Иида никогда не мог представить, что девушка может быть такой умной, красивой и самоотверженной одновременно. Мелисса не боялась, она шла напролом, притом сводя все риски к минимуму, что несомненно нравилось Тенью. Принимала взвешенные решения за считанные минуты, ища выходы в самых сложных ситуациях. Она была и есть его идеалом по сей день, но вот только не сразу он сообразил это.       Сейчас Мелисса стала ещё богаче и успешнее. Она возглавляла ведущую корпорацию механиков и произвела на свет такие изобретения, которые ему и не снились. Из года в год Тенью считал симпатию к ней не больше, чем уважением и восхищением, пока однажды, когда её имя прогремело в индустрии строения, не пошли слухи о её скорой свадьбе. Иида в ту пору шёл на собрание с бывшими одноклассниками, которое они устраивали каждый год. Он и представить не мог, как эта новость ударит по нему.       В ту ночь он действительно перебрал с алкоголем и пошёл на отчаянные меры, впервые в жизни опробовав все прелести взрослой жизни. Это был его первый раз, первый половой опыт. Не смотря на чудесно проведённую ночь с незнакомкой, которая взяла у него деньги на такси и скрылась, в душе у него остался осадок, который разрастался на протяжение всего дня. Только, когда Мелисса опровергла слухи, которые пустила конкурирующая кампания, Иида действительно почувствовал себя ужасно.       Прошло не мало времени, чтобы он действительно осознал и главное — признался самому себе о большом и светлом чувстве. Он любил Мелиссу на протяжении долгих восьми лет. Он жил ею, изучая все её проекты. Он дышал ею. Нередко они виделись, и это делало Тенью в разу счастливее. Но он не понимал, как завести с ней тему о своих чувствах. Иида мог поговорить о чём угодно с лёгкостью, присущей ему только в собранном виде, но когда дела касались её, то он замирал, смущался и сбивался.       Он видел около неё только лучших из лучших. Первых. Рядом с ней всегда крутились знаменитые люди, герои. Но он никогда не считал себя таковым, пусть и занимал почётное седьмое место в топе. Этого было мало. Для него мало. Она достойна большего.       Поэтому даже сейчас, стоя в большом банкетном зале на награждении Мелиссы, он не был в первых рядах, а подпирал колонну где-то позади. Он не стремился попасть в её окружение или в поле зрения зевак и камер, чтобы не создавать слухов, которые ни ему, ни ей не были нужны.       Мелисса улыбалась со сцены, получая очередную награду, которую она после бросит в коробку к другим, ничего не значащим для неё, ведь с возрастом начинаешь понимать, что не в этом счастье. Она широко улыбалась и махала рукой всем, пока не увидела его, стоящего далеко-далеко позади остальных. В тот момент её губы тронула мягкая улыбка, а глаза немного прикрылись. Лёгкий румянец опустился на её круглые щёки. На ней было точно такое же платье, как в их первую встречу. Она надеялась, что он это заметит. Та же причёска, та же улыбка и коварный блеск в глазах.       Только она знала, что произойдёт в следующие минуты.       Когда гости разошлись по залу, а ей стали уделять всё меньше внимания, Мелисса вышла в холл и грузно выдохнула. Большие тёплые ладони опустились на её плечи, немного сжимая нежную кожу, переходя к шее, плавно массируя её. Его дыхание было на уровне её затылка, но даже так, девушка могла расслабиться. — Ты пришёл, — улыбнулась она, прикрывая глаза от его телесных ласк. — Иначе и быть не могло. — Сейчас его голос казался более глубоким, спокойным и сексуальным.       Мелисса никогда ещё не слышала его таким пленительным и опьяняющим. Конечно, со временем Тенья стал настоящим завидным женихом: отличный герой с богатым приданным, при том красавец на лицо с отличной спортивной фигурой и чарующим низким голосом. Он был пределом мечтаний, как минимум пяти её знакомых девиц с кампании. — Хорошая девочка, — мурлыкнул он, обхватывая её горло одной рукой, медленно массируя и сжимая, то опускаясь к ключицам, то поднимаясь к подбородку. — Да, — выдохнула она.       Она никогда не понимала, как докатилась до того, что стала одержима им. Его похвала — то, ради чего она терпела все эти нужные церемонии и забирала ненужные статуэтки, которые только и будут, что пылится и занимать место. Мелисса не заметила, как стала зависима от него. Его рук, голоса, тела. Он был единственным, кто понимал её и принимал такой, какая она есть. Не пытался перевоспитать, а только усиливал её страсть. Они словно были созданы друг для друга. Иида позволял ей делать всё, что она хотела, при том это доставляло удовольствие обоим. — Хочешь получить свою награду? — С ней он стал настолько не похож на себя прежнего, что это ему даже нравилось. Его голос никогда ещё не был таким сексуальным, а тело никогда не хотело кого-то так сильно. Она творила с ним то, что хотелось только ей и было позволено только ей. — Да, — почти простонала она, прижимаясь спиной к нему.       За многие годы Иида научился подбирать одежду не только по удобству, но и по красоте, не скрывая, а подчёркивая своё красивое накаченное тело. И он не раз замечал, как это нравилось Мелиссе. Она готова была часами рассматривать его чёрную, обтягивающую тело, словно вторая кожа, рубашку, пропускающую каждый изгиб его тела. Его широкий кожаный ремень, подчёркивающий контраст между брюками и верхом. Чего говорить о штанах, которые обвивали его ягодицы. Он был прекрасен.       Года Тенью несомненно шли. Глаза его стали немного уже, черты лица плавными. Даже угловатые скулы и волевой подбородок подчёркивали мужскую красоту. Со временем он сменил очки на линзы, а после сделал сложную и рискованную операцию по корректировке зрения, которая стала доступной им совсем недавно.       Мелисса знала, что у Ииды нет никого, с кем бы он мог обращаться так же, как с ней, но прекрасно понимала, что такой красавчик, как он, мог заполучить любую девушку, стоит ему только захотеть. Но он не хотел. И это безумно радовало её. Где-то в глубине души ликовала малышка Шилд.       Она предвкушала прекрасный вечер в кровати её любовника у широкого панорамного окна его номера, с которого открывался вид на весь город и немного на горы. Так было всегда: они добирались до дома и шифровались, чтобы никто не видел их. Всегда, но только не сегодня. Сегодня Тенья подготовил для них особенный план. Выводя девушку под руку из холла, он свернул в сторону, какую именно Мелисса не сразу успела понять. Только когда перед её глазами показалась уборная в бело-золотом цвете, она смутилась и вопросительно посмотрела на своего мужчину.       Тенья лукаво ухмыльнулся и наклонился ближе к ней, чтобы их лица оставались практически на одном уровне. — Что-то не так? — выдохнул он ей в губы.       Ответа не последовало. Вместо этого мягко накрыл её губы своими, медленными шагами приближаясь к стенке. Только, когда она спиной упёрлась в декоративные плиты, Иида отстранился, осматривая, как сильно зардели её щёки.       Он ещё сильнее ухмыльнулся, довольный таким развратным видом своей спутницы. Как только Мелисса облизала свои губы, Тенья снова наклонился за поцелуем, на этот раз более грубым, властным и требовательным, как он сам. Его руки блуждали по её шеи, медленно переходя на талию. Правой рукой он забрался к ней под подол юбки, оглаживая нежную кожу бедра под восхитительные вздохи, плавно переходящие в стоны от каждого его движения. Он приподнял её ногу и положил к себе на бедро, качнувшись к ней всем телом, словно желая впечататься в её мягкое податливое тело.       Внутри уже горел очаг его внутреннего сгорания, как это всегда происходило рядом с ней. От каждого её мимолётного вздоха, от каждого её лёгкого поцелуя в висок, щёки и даже в уголки губ, он срывался, жёстко впечатывался в её губы, кусал их, облизывал и проникал в рот, практически всасывая в себя её язык. Он не целовал её, он занимался с её ртом любовью. Как только вторая его рука опустилась на её бедро, резко сжав его, Мелисса охнула. Иида поднял вторую её ногу и забросил на свою талию, держа девушку между стеной и своим телом. Он подхватил её под ягодицы и перенёс к столешнице с раковинами, усаживая на край из прохладного мрамора. Как только она ослабила хватку ногами, Тенья снова пробрался к ней под юбку и ухватился обеими руками за трусики, потянув их вниз.       Лязг его ремня почти что мог разрезать тишину. Мелисса всегда хорошо справлялась с этим.       Адреналин — страх быть замеченными — усиливал их желание, оттого долгие прелюдии казались им лишними. Он хотел её уже с того момента, когда она спускалась со сцены и покусывала нижнюю губу. Она и так была возбуждена от одних только поцелуев, не говоря уже о том, как умело её оглаживали его руки.       Первый хлопок был громким и влажным от обилия естественной смазки. Её громкий стон почти перекрыл его тихий утробный рык восхищения и некого облегчения. Тенья опустил руки на раковину по обе стороны от девушки и снова повторил толчок. Он выходил медленно и плавно, почти во всю длину, затем резко входил обратно, прижимаясь настолько сильно, что содрогалось всё её тело. — Невероятно, — прорычал он, обнимая девушку за голову и прислоняя к себе.       Ещё никогда прежде он не испытывал таких ощущений. Возможно, после он станет зависим от этого, но сейчас главное лишь, чтобы это чувство, как можно дольше, не кончалось.       Мелисса шире раздвинула ноги и выгнулась в спине, когда Иида изменил угол наклона. Она крепко сжимала в своих маленьких ладошках его плечи, словно отпусти она их, тут же потеряется и пропадёт в бездну, из которой нет начала и конца. Он же выстраивал максимально удобную позу для них двоих. Правую её ногу положил к себе на плечо, а левую согнул в колене и развёл в сторону, подхватывая её под сгибом. Всем телом наклонившись ближе к девушке, он сделал ещё один толчок, затем снова и снова. Сначала медленно и плавно, скользя в девушке не просто вперёд-назад, но и покачивая бёдрами из стороны в сторону, ловя её тихие стоны губами. Затем ускорился, обнимая второй рукой её за талию и прижимая к себе, как это только было возможно. — Аах! Иида-а! — вскрикнула Мелисса, запрокинув голову сильнее назад. — А-ах, Тенья… м-м-м, да-а-ах!       Он любил, безумно любил, когда она произносила его имя в моменты особого наслаждения. Это возбуждало в разы сильнее, чем поцелуи и ласки. Так он знал, что ему стоило делать, чтобы подвести их обоих к пику.       Внезапно он остановился и вышел из неё, под громкое и возмущённое оханье Мелиссы. Буквально минута ему потребовалась, чтобы уложить её животом на столешницу. Перед его видом открылись прекрасные округлые ягодицы под занавесом тёмно-синего платья на пояснице.       Тенья снова вошёл, медленно и плавно, растягивая момент. Он положил руки на её ягодицы. Как только Иида начал двигаться, то с силой сжал ладони, помогая себе набирать темп. Его громкий стон разнёсся эхом по всей комнате.       Он никогда прежде ещё не слышал, как она срывала горло, крича что-то о том, как сильно любит его… член. Но так ли это было? Мелисса запиналась каждый раз при слове «люблю», словно боясь его, отчего резко договаривала первое, что приходило на ум. Это заставляло Тенью двигаться резче, наклоняясь к ней, нашёптывая на ухо разные грязные вещи, и наблюдать, как её спина прогибалась от каждого слова, как она глотала воздух ртом, кусая губы. А потом целовать её, жёстко, глубоко и влажно, чтобы на губах оставалась её слюна.       В такие моменты ей было неважно, что где-то в зале был её отец, который, возможно, искал её, что ей ещё возвращаться к нему на трясущихся ногах с полностью мокрыми трусиками, которые так и не успели бы высохнуть. Не имело значение даже то, что кто-то мог зайти или просто услышать её, проходя мимо. Когда им было хорошо вместе, то ничего не играло роли. Был только один миг, который длился для них бесконечностью.