Королева отверженных

      Утром Марселан снова разбудил ее и, когда принес завтрак, Азхар вручила ему его золото, но бретонец почему-то не обрадовался.  — Я ценю прекрасные порывы твоей души, но если Гасан увидит у меня столько денег, он решит, что я их украл, — бросил он.  — Я отнесла найденные вами бумаги в стражу, — улыбнулась редгардка. — Так что не переживай.       Бретонец коротко хмыкнул и задумался.  — Значит, через три-четыре дня стража придет сюда, и мне придется слинять из поместья, потому что на меня наверняка прислали ориентировку.  — Никто не будет искать тебя в поместье благородных господ.  — С учетом того, что я обворовал королевский замок в Даггерфолле, именно здесь меня искать и будут, — усмехнулся Марселан. — Ладно, чего беспокоиться раньше времени? Вот когда придут, тогда и буду нервничать. А еще я бы посоветовал тебе обратить внимание на еду, которую я тебе, вообще-то, принес.  — А… Да, — она пристыженно опустила голову и принялась за завтрак. Марселан же, забывший, что по правилам приличия он должен оставить свою госпожу одну, стоял, облокотившись на стену, и думал.       В поместье полно закутков и темных углов, где спрятаться. Кладовка? Нет, там будут искать в первую очередь. Комната охранников? Может быть, хотя ее, возможно, тоже будут обыскивать. Дотошная королевская стража будет проводить обыск везде, чтобы найти информацию о сообщниках Гасана, а значит, что все комнаты, все закоулки будут перевернуты вверх дном.       Нужно место, куда стража, в основном состоящая из редгардов, точно не пойдет.       И тут Марселана осенило. Крипты! Средний редгард настолько уважает мертвецов, что побоится оскорбить своих предков обыском, и проклятый данмер ничего не сможет с этим сделать. В самом страшном случае он придет обыскивать крипты один, но от одного человека всегда можно спрятаться; в конце концов, у Лланела Гилво всего два глаза, а не двадцать, как у целого отряда стражи.  — Азхар, я помню, ты навещала свою матушку в криптах семьи ат-Павиа, — он хитро посмотрел на нее, и хищная его улыбка даже немного напугала ее.  — Да, а что?  — Я придумал, где я смогу спрятаться от стражи. Крипты.  — Ты же не хотел туда идти…  — Я не хотел ночью, но стража-то придет днем.  — Это странное место. Почему крипты?  — Потому что набожные редгарды (а стража состоит в основном из них) вряд ли будут искать меня там. Средний сентинелец опасается, что мертвые опять встанут из могил, и будет нашествие как во Второй Эре.  — А что во Второй Эре было?  — Сам не очень помню. Мне рассказывали, на Сентинель напала толпа мертвецов, и стража ничего не могла им сделать, потому что трогать мертвых грешно. Им пришлось специальных людей звать, чтобы те их прогоняли, но сами ни-ни.       В коридоре раздался звук шагов. Азхар, узнав их, напряглась, а вместе с ней напрягся и сам Марселан.       Дверь в покои редгардки открылась, и в комнату вошел Гасан. Он неодобрительно посмотрел сначала на бретонца, потом на дочь, и встал, скрестив руки на груди.  — Марселан, ты работаешь в моем доме всего несколько недель, и это уже второе нарушение. Разве не говорилось тебе, что госпожу во время завтрака надо оставить одну?  — Отец, не злись! — вступилась за него Азхар. — Я попросила его остаться. Он развлекает меня историями о Даггерфолле и Хаммерфелле.  — И чего же такого бретонец знает о Хаммерфелле? — хмыкнул Гасан.  — О нашествии нежити во Вторую Эру.  — Вот как? По-твоему, нашествие мертвых на Сентинель — это веселая история? — он нахмурился.  — Нет, я…  — Ты разочаровываешь меня все сильнее и сильнее, Азхар.       Марселан закатил глаза. Редгардка не выдержала и улыбнулась. Гасан, увидев это, страшно разозлился:  — Что смешного я сказал?!       «Нет никакого смысла больше перед ним паясничать, его все равно скоро повесят», — подумала она, а потому выдала:  — Не поверишь. Мне плевать.       Бретонец, поняв, что будет ссора, аккуратно и бесшумно выполз из покоев своей госпожи. Он юркнул в свою комнату, метнулся к своему сундуку, где хранились его припасы на случай драки со стражей. Веревки, тряпки, пара ножей, дымовые шашки… Кинжал. Его любимый кинжал. Отложив его в сторону, Марселан схватил веревки и снова кинулся в комнату Азхар, где ссора уже не просто кипела — она пылала, как жерло Красной Горы.  — Ты держал меня взаперти четыре месяца, — шипела на отца редгардка. — Ты убил мою мать. С чего бы мне вообще обращать на тебя внимание?!  — Закрой рот! Ты не понимаешь. Я забочусь о Хаммерфелле!  — Каким образом? — она засмеялась. — Попыткой подмазаться к королю? Взятками советникам?       Гасан замер, испуганно-удивленно глядя на собственную дочь.  — Ты…  — Я все знаю, папенька. И про корень багрянницы. И про обещание королю привезти «шелка алее закатного солнца». И про мать, которая умыкнула у тебя деньги, предназначенные советникам, а после внезапно упала с лестницы. Я все знаю.       Редгард молчал. Марселан стоял за дверью с веревками, готовый, в случае чего, защищать свою госпожу.  — Я заботился о тебе. Ты ни в чем не нуждалась никогда. И вот как ты мне отплатила за это?  — Ага. Я просто была нужна тебе, как верблюд или породистая овца. Не ты ли хотел выдать меня замуж за младшего сына короля?  — Прости, дочь, мне жаль.       Он взял в руки вазу, стоящую рядом на столе, и угрожающе двинулся на Азхар, та, еще не очень понимая, чего он хочет, попятилась к шкафам, однако когда Гасан замахнулся ею, редгардка завизжала; Марселан, пользуясь тем, что глава семейства его не видит, юркнул к нему за спину, выбил вазу из рук, легким движением развернул его к себе лицом и отвесил резкий удар в солнечное сплетение. У редгарда сбилось дыхание, от неожиданности он схватился за грудь, и бретонец, не теряя времени, повалил его на пол и связал.       Убедившись, что узлы прочны, Марселан, выдохнув, выпрямился и посмотрел на Азхар. Та так и стояла, вжавшись в шкаф, и взгляд ее был полон ужаса.       На крик сбежалась охрана. Несколько мужчин влетели в комнату с обнаженными клинками, но замерли, увидев своего господина на полу связанным.  — Что случилось? — спросил один из них. Азхар, которая вышла из ступора, начала плакать, и Марселан попытался ее успокоить.  — Господин Гасан напал на свою дочь и попытался ее убить, — ответил бретонец вместо своей госпожи. Охранники обескураженно опустили клинки.  — Что?.. — Они переглянулись. — Ну и с чего бы нам тебе верить?  — Он… Не врет… — сквозь слезы выдала Азхар. — Позовите… стражу…  — И оттащите его отсюда, пожалуйста, он госпожу нервирует, — бросил Марселан.       Охранники убрали клинки, снова переглянулись, посмотрели сначала на связанного, шипящего проклятия Гасана, потом — на рыдающую Азхар, и послушно взяли пожилого редгарда под руки, потащив его в его же покои. Марселан и его госпожа остались одни.  — М-да. Рано мы, конечно, расслабились, — усмехнулся бретонец. — Надо было подождать, пока стража до поместья доберется, а уже потом спокойно лясы точить. Ну, сделанного не воротишь, так что ждем. Не хочу тебя еще больше расстраивать, но со стражниками ты будешь разговаривать сама. Мне этого делать не стоит… по понятным причинам.  — Я… Понимаю. — Азхар утерла слезы и выпрямилась. — Я готова. Наверное.  — У тебя еще есть время. Простых стражников я не боюсь, а вот когда сюда явится данмер — а он, скорее всего, явится — мне придется срочно слинять из поместья.  — Я понимаю. Все будет в порядке. — Она вздохнула и закатила глаза к потолку, успокаиваясь. — Я смогу. Все будет хорошо.  — Это точно! — задорно подмигнул ей Марселан.       Через пятнадцать минут в поместье зашел городской стражник. Убедившись, что потерпевшая не получила серьезных ран, он встал на страже у связанного Гасана, а через час в дом Азхар явился и сам Лланел Гилво с сопровождением, и Марселан, едва заметив его, слинял через окно. Стражники рассредоточились по дому, опрашивая свидетелей и всех, до кого могли дотянуться, сам же данмер почему-то внимательно осмотрел веревки, которыми были связаны руки Гасана. Усмехнувшись краем рта, он повелел доставить редгарда в темницу, а сам отправился к Азхар, которая к тому времени уже немного успокоилась.       Он зашел в ее покои и задумчиво посмотрел на осколки вазы на полу.  — Я так понимаю, с этим он и пытался на тебя напасть, госпожа? — бросил он. Редгардка кивнула, и данмер присел, взял один осколок и задумчиво осмотрел его. — М-да. Судя по всему, ваза была приличных размеров. Тот, кто помог тебе, спас тебе жизнь.       Азхар молчала. Лланел посмотрел на нее, усмехнулся и выпрямился.  — Предлагаю перейти в другую комнату. Ни к чему стоять там, где тебя только что едва не убили.  — На первом этаже есть зала для встреч…  — Так веди.       Редгардка с трудом отлипла от шкафа и поплыла прочь из комнаты, и данмер отправился за ней. В указанной зале они сели на кушетки, и капитан стражи с интересом уставился на свою собеседницу.  — Ну что же, ты оказалась права, госпожа, когда сказала, что мы еще встретимся, — улыбнулся он. — Я рад, что ты цела и невредима, но кто же спас тебя?  — Мой личный слуга, — она на мгновение замялась. — Винсент.  — Вот как? Что ж, я бы очень хотел с этим Винсентом поговорить. А еще узнать, в какой части дома он живет. Насколько я знаю Гасана, он всегда желал, чтобы его слуги всегда были при нем.  — Я отправила его за Дж’Харой, — солгала Азхар. — Мне нужно отвлечься, и каджитка своими байками справляется с этим прекрасно.  — А, да, каджитка. — Данмер все так же смотрел на потерпевшую, и она не понимала, что не так. — Знаешь, госпожа, чем дальше идет эта история, тем больше у меня к тебе вопросов.  — Так задавай их, — она занервничала, но не подала виду.  — Узлы, которым твой слуга связал твоего же почтенного отца… Воровские. Их вяжут воры, причем те, кто занимается этим уже давно. — Лланел уставился ей прямо в глаза, и Азхар замерла. — И родом они из Хай Рока. Сложно сказать, откуда конкретно — воры неохотно сотрудничают со стражей… И знаешь, госпожа, совсем недавно я получил ориентировку на одного такого вора. Зовут его, правда, совсем не Винсент.       Редгардка смотрела на данмера, изо всех сил делая вид, что не понимает, о чем он говорит.  — Некий Марселан Ладро влез в королевский дворец, обокрал его, но был замечен стражей, после чего скрылся в неизвестном направлении. Я не утверждаю, что ты мне лжешь, госпожа, не подумай, но слишком много вещей накладываются одна на другую. Думаешь, я не знал, что твой почтенный отец держал тебя взаперти?       Азхар напряглась.  — Откуда у девушки, полжизни запертой в собственном доме, вдруг навык и, самое главное, моральные силы на… хм… изучение записей отца?  — Я всегда пыталась сбежать, — ответила ему Азхар. — И научилась виртуозно прятаться. От всех. Слуги были на моей стороне, им было жалко меня, поэтому они покрывали меня перед отцом.  — Похвально, похвально, — данмер вскинул одну бровь, и редгардка поняла, что он не верит ни единому ее слову, — вот только это не отменяет того факта, что Гасан был связан воровскими узлами.  — К чему ты клонишь, капитан? — прямо спросила она.  — К тому, что Винсент, служащий тебе — это матерый вор из Хай Рока, и что именно он добыл для тебя все бумаги. И, судя по тому, как ты выгораживаешь его, ты об этом знаешь. И зовут его совершенно не Винсент, — данмер фыркнул. — Я вижу, ты напугана. Я лишь хочу от тебя признания, и тогда, когда вся мозаика соберется в единое целое, я смогу, скажем так… Точно знать, где Марселана искать НЕ нужно.  — В… в смысле?  — Знаешь, госпожа, закон нарушают все. Иногда люди просто не могут его не нарушать, потому что иначе никак. Моя задача как капитана стражи — это копаться в мусорной куче, вытаскивая оттуда то, что воняет больше остальных.       Азхар смотрела на него, все еще не понимая, куда он клонит.  — А теперь подумай, как хорошо было сработано ваше… не очень законное расследование, — данмер улыбнулся. — Стража связана по рукам и ногам законами, теми самыми, которые несовершенны, и мы бы ни за что не узнали, что Гасан дает взятки советникам. Мы еще поговорим с ним об этом — очень уж мне интересно послушать, что он думает на этот счет — но я должен признать: сработано отменно. Зачем мне сажать человека, который может принести мне на блюдечке других таких же? Взяточников, предателей короны…  — То есть ты хочешь, чтобы мой слуга работал на тебя?  — Это было бы полезно нам обоим. Весь мой отдел за поимку предателя получит хорошую премию. Марселан же… Скажем так, по закону ориентировка на него должна висеть в нашем здании на доске в течении двух месяцев. Поэтому я повесил ее у себя в кабинете, где никто, кроме меня, на нее внимания не обратит.  — А если он не захочет? Ты расскажешь всем, где его искать?  — Так твоего слугу все-таки зовут Марселан? — улыбнулся данмер, и Азхар, поняв, что проговорилась, закусила губу. — Нет, не расскажу. Кое-кто… перед кем я в долгу… попросил, чтобы я тебе по крайней мере не мешал.  — Кто? — удивилась редгардка.  — Не уверен, что тебе стоит это знать.  — То есть ты выведал у меня имя моего слуги, а сам ничего рассказывать не хочешь?!  — Да, госпожа, стража примерно так и работает, — улыбнулся он, и Азхар начала закипать. — Не злись.       Он задумался.  — С другой стороны, наверное, тебе все-таки стоит знать, что тобой интересуется весьма могущественная личность, явно имеющая свой культ.  — Мной?!  — Да. Ее зовут Серана.  — Я в первый раз слышу это имя.  — Ну, я думаю, ты с ней еще встретишься. А сейчас… Где живет Марселан?  — В комнате рядом с моей.  — Ага, понял, — он усмехнулся. — Будет лучше, если обыск в ней проведу я. Думаю, ты согласишься, моя госпожа, что его воровские инструменты — а они у него есть, я в этом уверен — не должны попасть в руки простого стражника.       Она внимательно смотрела на него, пытаясь понять, лжет он или нет, но лицо данмера было непроницаемо. Тот усмехнулся.  — Ладно, беседа из стандартного опроса превращается в обмен секретами. — Он вздохнул, и маска капитана стражи словно упала с его лица. — Слушай, госпожа, я обязан Серане жизнью. Я не знаю, кто ты, зачем ты ей, однако это как минимум могущественный человек. Я не склонен верить в байки про возрожденный Вварденфелл, о котором она мне говорила, однако это как минимум очень сильный маг. Так что можешь не бояться. Никто не узнает, что Марселан здесь. Даю слово.  — Я ничего не понимаю.  — Я думаю, у тебя есть люди, которые расскажут тебе все. Я приду с обыском через два дня, мы еще не успели оформить все нужные документы. — Лланел встал и поклонился. — Когда мы придем, твоему слуге совсем необязательно сбегать с поместья.       Он ушел, оставив Азхар в смешанных чувствах. Через некоторое время к ней пришел рядовой стражник, записал ее показания, после чего Гасана закинули на верблюда и повезли в темницу, и все слуги поместья провожали его немного напуганным, непонимающим взглядом. Азхар наблюдала за процессией из окна поместья, и разум ее еще не до конца осознавал, что она, возможно, видит своего отца в последний раз.       Вечером вернулся Марселан. Азхар пересказала ему свою беседу с данмером, и бретонец сильно удивился.  — Значит, прославленный, неподкупный капитан стражи был взят за горло некой Сераной. Интересно, — он усмехнулся. — Но нам это на руку, если так думать.  — Да… — редгардка задумалась. — Марселан, отца будут допрашивать…  — Хочешь, чтобы я сходил и подслушал, о чем он там поведает?  — Да. Мне интересно.  — А чего сама не сходишь?       Азхар задумалась.  — Я думаю, данмер поделится с тобой этой информацией, раз уж он с тобой так разоткровенничался.  — Не факт, — редгардка задумалась. — Но сейчас, я думаю, надо съездить и рассказать обо всем Жанду.  — Определенно. Сейчас поедем?  — Да.       Марселан кивнул и последовал к выходу, ведя Азхар за собой, и та, впервые в жизни выйдя на улицу сама, не тайком, не боясь наказания, немного замялась перед входом в поместье. Бретонец, приблизительно понимая, что ощущает его госпожа, потянул ее за рукав к стойлам, где стояли верблюды. Он повелел конюхам поседлать одного, усадил редгардку в седло и запрыгнул следом, и вместе они отправились в порт.       Хоть больше и не нужно было бояться гнева Гасана, бретонец вел животное небольшими, не очень людными улочками — не то по привычке, не то все еще переживал за свою шкуру — но в порту заметно расслабился. Оставив животное у знакомого погонщика, Марселан и его госпожа отправились на «Благословение».       На борту их встретила Дж’Хара. Каджитка сидела на верхней палубе, оперевшись спиной на мачту, и довольно щурилась на заходящее солнце, но, увидев, кто пришел, подскочила и удивленно уставилась на редгардку.  — Хм-р-р. Азхар сильно осмелела, если пришла так рано.  — Моего отца арестовали. Он пытался убить меня сегодня.       Глаза каджитки удивленно округлились.  — Убить?! Как некультурно!       Марселан улыбнулся. Еще как некультурно!  — Капитан у себя? — спросила редгардка.  — Да-а. У себя. Пусть Азхар и Марселан идут к ней. Дж’Хара позовет Винсента.       И она исчезла где-то в недрах корабля, а редгардка и ее сопровождающий отправились к Жанду. Та сидела и читала что-то и, увидев гостей, тоже сильно удивилась.  — Ты?..  — Отца арестовали за попытку убийства, — сразу выдала ей Азхар.  — Убийства кого?  — Меня. Если бы не Марселан, я была бы уже, скорее всего, мертва.       Аурил с непонятным выражением лица посмотрела на бретонца. Тот пожал плечами.  — Это было не так уж и сложно. Гасан старый и не поднимал ничего тяжелее пера уже лет тридцать, наверное.  — Спасибо, Марселан. — Жанду кивнула ему.  — Всегда пожалуйста, — тот шутливо поклонился, и аурил захотелось кинуть в него нож.       Явился Винсент, и Азхар коротко пересказала все события, включая беседу с Лланелом Гилво. Когда речь зашла о данмере, Жанду удивленно хлопала глазами, и редгардка (да, впрочем, и все остальные) не понимали, почему их собранный, спокойный капитан так пялится на Азхар.  — Подожди. Он сказал «Серана»?.. — переспросила аурил.  — Ну… Да, — редгардка кивнула, все еще не понимая, в чем дело. — Ты ее знаешь?       Жанду замерла; взгляд ее опустился вниз, на стол, а ладони сжались в кулаки.  — О да. Скажем так, лично не знакома, но…  — Но? — бросил стоящий в привычном углу Винсент, поигрывающий монеткой.  — Теперь она — владычица Дрожащих Островов. Лорда Шеогората больше нет.  — В смысле? — не понял Марселан. — Куда он делся?       Аурил вздохнула и кратко, насколько это возможно, пересказала всем собравшимся историю про Джиггалага, Чемпиона Сиродила и Серану, которая сместила последнего. Все собравшиеся удивленно хлопали глазами.  — И сказать-то нечего, — ошарашенно бросил Винсент с привычно каменным лицом.  — Проблема в том, что новую госпожу я совершенно не знаю. Я не могу сказать, чего от нее ожидать. Она и сама этого не может, небось… Но она восстановила меня в звании. Это значит, что она, по крайней мере, не настроена крушить все живое направо и налево.  — Звание?  — Да. Я больше не изгнанница. Я снова слуга Островов.  — Значит… Ты уходишь? — прошептала Азхар.       Жанду неловко улыбнулась.  — Нет. Мне было велено оставаться здесь.  — А вот это меня действительно напрягает, — буркнул Марселан. — Для принцессы даэдра было бы логичным забрать свою слугу обратно, тем более, что она про тебя знает и даже вернула тебе твое звание. Если ты здесь, значит, у нее есть на тебя планы. И на Азхар, как сегодня сказал данмер.  — Слишком мало ты знаешь о логике даэдра, — отмахнулась Жанду, — к тому же, речь идет о Безумной Богине, а ее мировоззрение кардинально отличается от твоего.  — Ты сама сказала, что она была смертной, а значит, мы ее должны понимать лучше, чем ты.  — В том-то и дело, что «была».       Они замолчали. Дж’Хара вздохнула.  — Какие люди грустные! — запричитала она. — Даэдра то, даэдра сё… Какая разница, чего Серана от людей хочет?  — В смысле? — криво усмехнулся Винсент, глядя на каджитку.  — Дж’Хара к тому, что, даже если у Сераны действительно есть на команду планы, и в конце она всех просто прирежет, команда этого изменить не сможет. А раз так — смысл напрягаться?       Марселан вздохнул и закатил глаза. Каджитка казалась легкомысленной даже ему.  — А ведь она права, — подала голос Азхар. — Что бы там принцесса даэдра ни придумала, мы не сможем это изменить.  — А можно поступить еще проще, — Жанду наконец-то подняла взгляд на присутствующих. — Госпожу можно призвать и поговорить с ней лично.       Винсент подавился воздухом.  — Отлично! К нашим прочим преступлениям добавляется еще и даэдропоклонничество. Если нас за этим делом поймают, нам крышка.  — Ну, почему же? — Марселан слегка самодовольно улыбнулся. — Теперь нам в случае чего есть куда бежать.  — На Дрожащие Острова? Отличный план, — темноволосый бретонец бросил на друга саркастичный взгляд.  — Нет, зачем? Вварденфелл. Если она подняла его, логично предположить, что теперь это территория ее культа.  — Для начала давайте все-таки ее призовем, — сказала Азхар. — Если Серана чего-то от нас хочет, об этом стоит знать.  — Я призывала ее за городом, где никто не видит. Нам нужно будет собраться и съездить туда…  — Хорошо, — редгардка кивнула и посмотрела на бретонцев и каджитку. — Вы с нами?  — Да! — без раздумий ответила Дж’Хара, а Марселан и Винсент задумчиво переглянулись.  — А вы?  — Я не знаю. Меньше всего мне хочется якшаться с даэдра. — Винсент пожал плечами, и Жанду бросила на него красноречивый взгляд. — С другой стороны, я уже тесно связан с вами. Будем честными, я без вас, скорее всего, пропаду, вы без меня, в общем-то, тоже. Раз уж мы сработались… Призывать даэдра тоже надо вместе. Я с вами.  — А мне просто интересно, чем дело кончится, так что я тоже пойду, — ответил Марселан.  — Хорошо. — Аурил кивнула, и Азхар только сейчас заметила, что у пряжка на ее плаще изменилась — если раньше это был обычный кусочек металла, то теперь он сиял золотом, а вся его поверхность была покрыта непонятными рисунками и надписями на даэдрике. Жанду, заметив, куда смотрит ее возлюбленная, улыбнулась. — Это мой офицерский значок.  — А-а-а…  — Не носила б ты его, а то свистнут, — бросил Винсент.  — Ты думаешь, даэдрическую вещь так легко украсть?  — Так, граждане, раз мы закончили с обсуждением обыска и Сераны, предлагаю перейти к насущным проблемам, — Марселан посмотрел на Жанду. — Гасана арестовали. Что теперь?  — Надо заявить права на наследство, — ответила ему каджитка.  — Как?  — Хм-р-р, — она задумчиво почесала затылок. — Азхар должна получить бумагу от стражи, что Гасан арестован за измену и лишен всего имущества, после чего пойти в королевский учетный дом и попросить забрать все в качестве наследства.  — А ей дадут? Ты уверена? — спросила Жанду.  — Да. В целом, королю выгодно, чтобы довольно прибыльное дело Гасана продолжило существовать, потому что оно платит налоги в казну.  — На месте Джафира’джада я бы прибрал и поместье, и дело к рукам, — улыбнулся Винсент. Каджитка закатила глаза.  — Король не может претендовать на имущество граждан, даже если оно арестовано. В случае, если наследников нет, дома, лавки, суда и прочее выставляются на аукцион, в котором ни король, ни королевская семья участвовать не могут. Только стоять и смотреть.  — Откуда у него тогда дворец? И резиденция? — спросил Винсент.  — Купил, — каджитка пожала плечами. — Король же получает какие-то деньги на свои личные нужды. Надо сказать, весьма немалые.  — Эй, Марселан, слышал? Может, наведаемся? — каменное лицо Винсента не выражало ничего, но бретонец понял, для чьего огорода предназначался этот камень.  — А ты не боишься? Придешь украсть золотишко и драгоценности, а королевская жена украдет у тебя сердечко и невинность, — ответил он и, судя по слегка побагровевшему лицу друга, попал в яблочко.       Винсент по неизвестной причине чувствовал себя очень неловко, когда речь заходила о любви и отношениях. Даже прикосновения женского пола к себе он терпел с трудом. Марселан вспомнил, что именно его Жанду отправила искать девушку на место Азхар, и прыснул в кулак, представляя, как его вечно спокойный друг выскочил из заведения красный, как печеный краб. Услышав смешок, Винсент прикусил губу и толкнул бретонца локтем в бок.  — Прекратите, — Жанду закатила глаза. — Значит, Азхар должна дождаться указа стражи об аресте из-за измены, после чего сходить туда, взять бумажку, с этой бумажкой сходить в…  — …королевский учетный дом… — подсказала Дж’Хара.  — …Спасибо. В королевский учетный дом и стать полноправной хозяйкой всего имущества, начиная мастерскими, где прядут шелк, и заканчивая верблюдами в поместье.       Каджитка довольно прищурилась.  — Азхар возьмет Дж’Хару в поместье? Дж’Хара умная. Она разбирается в бумажках, умеет считать денежки и вовремя притвориться немой.  — Боюсь, без тебя в наследстве я не разберусь, — наконец, подала голос редгардка. Каджитка радостно захлопала в ладоши, но наткнулась на строгий взгляд Жанду.  — Не надо на Дж’Хару так смотреть! Она будет работать честно!  — Ага, конечно, — усмехнулся Винсент. — Ты мало того, что каджитка, ты еще и рыжая. Два плута в одном!       Азхар непонимающе уставилась на бретонца.  — В Хай Роке люди с рыжими волосами считаются от природы самыми хитрыми, — пояснил ей Марселан.       Жанду с силой ударила кулаком по столу. Каджитка прижала уши, бретонцы замолчали.  — Соберетесь вы или нет? — рявкнула она, и от металлического голоса у всех присутствующих зазвенело в ушах. — Азхар, надо будет сходить к данмеру и узнать, когда ты сможешь получить нужную бумажку.  — Зачем? Ее вызовут письмом, — почти пропищала каджитка, стараясь больше своего капитана не нервировать. Жанду вздохнула.  — Хорошо. А теперь… Марселан, Дж’Хара, берите верблюдов и возвращайтесь в поместье. Ищите в кабинете Гасана бумаги, изучайте, кому и что он поставлял, как работал, что из чего делал. Винсент… На тебе тюрьма. Гасана будут допрашивать, и мне — да и Азхар, я думаю — будет очень интересно узнать, зачем он вообще все это затеял. А теперь брысь отсюда. Все.       Команда Жанду послушно покинула каюту; редгардка тоже поднялась со стула, но аурил ее остановила:  — За исключением тебя.       Азхар неловко улыбнулась.  — Прости. Я подумала, ты не в духе, и не хочешь никого видеть.  — Ха! Мое «не в духе» распространяется только на этих остолопов, чтоб их, — Жанду устало вздохнула. — Винсента и Марселана надо держать по отдельности. Вместе они начинают дурить и мешать друг другу.  — Ну, в поместье они искали бумаги моего отца вдвоем. Справились же.  — Это потому, что они до этого не встретились и не напились, — она усмехнулась. — Уроды бретонские…       Они на мгновение замолчали. Азхар не знала, чего хочет Жанду.  — Я тут подумала… — аурил немного замялась. — В городе я не могу свободно ходить. Я все-таки даэдра… Но как насчет съездить за город?       Редардка немного удивленно подняла на нее глаза, Жанду же наоборот, уставилась в пол.  — А… Куда?  — Куда-нибудь. Ночью за городскими стенами спокойно и не жарко. Если захочешь, можем съездить в Бергаму. Пусть и не столица, но по какой-то причине она выглядит аккуратнее Сентинеля.  — Бергама далеко. Несколько дней пути. — Это если ехать караваном со всеми остановками. Вдвоем на своих верблюдах без грузов это займет в лучшем случае день.  — Нельзя оставлять поместье сейчас так надолго.  — Я понимаю. Это так, на будущее.  — Но я бы прокатилась за городом.       Жанду польщенно улыбнулась.  — А теперь поехали в поместье. Я в первую очередь сама должна переворачивать бумаги.  — Хорошо.       Они покинули корабль и вернулись в поместье, где в кабинете Гасана кипела работа, а в это время Винсент, переодетый уборщиком, мыл полы в темнице.       Он прибыл сюда сразу же, как Жанду дала ему такое поручение; бретонец, конечно, немного нервничал, поскольку находился в здании, полном стражников, но, на его счастье, уборщиком здесь работал немолодой редгард, который за пятьдесят золотых согласился притвориться больным и отправить «соседа» себя подменить. Теперь Винсент лениво тер полы перед камерами, посматривая на заключенных.       Да, не зря данмер занимал свой пост капитана стражи, ох не зря. В этом здании содержались преступники, приговор которым еще не вынесли, которых ждали в первую очередь нудные допросы и показания; камер здесь было не так много — всего двенадцать штук, из них четыре — одиночные, и половину людей, которые сидели тут, Винсент знал. И это были не портовые бродяги, не карманники, а богатые люди, часто из знатных родов, попавшиеся, видимо, на взятках. Одним из них был Гасан, который сидел в своей одиночной камере, скрестив руки на груди, и смотрел в пол, поджав губы.       Бретонец лениво елозил шваброй по полу, слушая и наблюдая за всем, что происходит вокруг. Он уже пронюхал, что капитан Гилво будет допрашивать Гасана сегодня, но не знал, когда, поэтому изображал активную деятельность, надеясь, что это случится до того, как он протрет дырку в каменной плитке.       Несколько часов он наводил чистоту, и заключенные уже начали на него коситься, особенно пойманные разбойники и воры.       Один из них, редгард средних лет, подошел к разделяющей их решетке, облокотился на нее и попытался завести разговор.  — А где старина Юсуф? — с самодовольной улыбочкой бросил он.  — Мне запрещено разговаривать с заключенными, — парировал Винсент, и редгард скривился.  — Брось. Юсуф с нами лясы точил, и ничего.  — Его проблемы.  — Слушай, парень, мы же знаем, что ты тут не просто так стоишь. Верняк с отмычками для кого-то из своих пришел. Ты только скажи, из какой камеры, и я отстану…  — Я пришел мыть полы. Тут грязно.  — Ой, да чего ты паришься…  — Могу и совесть твою протереть, она, кажется, тоже пылью покрылась.       По темнице прокатился гогот. Заключенные шутку оценили. Из камеры напротив к решетке подошла белокожая девушка непонятного происхождения.  — А ты симпатичный. Может, зайдешь? Мне тут скучно, я уже целиком пылью покрываться начала…       Винсент едва заметно покраснел и опустил голову, чтобы скрыть это.  — К тебе? Нет. А вот если тебя повесят, то надгробие твое протру, так и быть.       Заключенные снова засмеялись, причем вместе с этой девушкой.       По коридору раздалось эхо чьих-то шагов. Заключенные хором повернулись на звук, однако Винсент все так же флегматично тер пол. Некто прошел мимо него, не обращая внимания на уборщика, и остановился у камеры Гасана. Бретонец поднял на него глаза и, увидев серую данмерскую кожу, сразу понял, кто перед ним.  — Гасан ди-Дарри. — Капитан Гилво отпер дверь камеры. — Следуй за мной.       Редгард с ненавистью посмотрел на Лланела, и тот не обратил на это внимания. Данмер постоянно по долгу службы получал то проклятия, то обещания внезапной смерти в темном переулке, так что к подобным вещам уже давно был нечувствителен.  — Давай-давай, не заставляй меня ждать. — Гасан фыркнул, но все же поднялся и последовал к нему. Уже за пределами камеры капитан потребовал, чтобы тот показал ему руки, но редгард вместо этого толкнул капитана в грудь и попытался сбежать.       Под радостное улюлюканье заключенных он ломанулся к выходу, но Винсент вовремя сделал ему подножку шваброй, и Гасан с проклятиями рухнул на пол, где его и настиг данмер. Тот надел на неудавшегося беглеца кандалы и позвал караульного, после чего повернулся к бретонцу.  — Спасибо, кем бы ты ни был.  — Теряешь хватку, капитан. — Лланел улыбнулся.  — Пожалуй, да, я расслабился. Думал, что немолодой купец сопротивляться не будет.  — Редгарды почти всегда сопротивляются, — со знанием дела ответил Винсент. Данмер посмотрел на него и нахмурился.  — Что-то я тебя раньше здесь не видел.  — Старикан захворал и попросил меня подменить его.  — Вот как?  — Ага.       Капитан окинул бретонца оценивающим взглядом и, кажется, догадался, что он здесь делает.  — Раз ты все равно будешь здесь полы мыть… Если придет одна благородная госпожа, скажи ей, что ее отец на допросе в соответствующем кабинете. Надеюсь, ты в курсе, где тут допросная, и сможешь ее проводить.  — Смогу, капитан, не переживай.